нам присоединиться?  -
издевательски протянул Эмиэль.
     На этот раз не выдержал Алек: понимая, что этого делать  не следует, он
все же  развернулся и двинулся  к  хаманцу. С  той же  бравадой, с  какой он
когда-то противостоял бандитам, он медленно оглядел  Эмиэля с ног до головы,
сложив руки на груди и склонив голову набок.  Его противник неловко поежился
под его взглядом.
     - Нет, - наконец сказал Алек, повысив голос, чтобы все его слышали. - Я
не вижу тут ничего, что могло бы меня испугать.
     Он предвидел нападение и отскочил, когда Эмиэль кинулся на него. Другие
хаманцы схватили племянника кирнари  и оттащили  его. Алек почувствовал, как
чьи-то руки  легли и  ему  на плечи,  но  стряхнул  их,  не желая  оказаться
стесненным в действиях. Где-то позади  Бека яростно ругалась на двух языках;
Кита пытался ее успокоить.
     -  Вспомните,  где  находитесь,  все вы, -вмешался  Ниал, протискиваясь
между противниками.
     . Эмиэль прошипел что-то сквозь стиснутые зубы, но отступил.
     - Благодарю тебя,  друг мой, - бросил он Ниалу, - за то, что не дал мне
испачкать руки об этого маленького гаршил-кемениос. С этими словами он снова
прыгнул в бассейн.
     - Пойдем, - поторопил Алека Ниал.
     Алек  спиной чувствовал угрозу;  он ждал, что  в  любой  момент хаманцы
передумают  и нападут. Однако те  ограничились насмешками и ругательствами и
позволили противникам уйти невредимыми.
     - Как он назвал тебя? - снова спросила Бека, когда хаманцы уже не могли
их слышать.
     - Это не имеет значения.
     - Ну да, это и видно! Все-таки что он сказал?
     - Я не все понял.
     - Он назвал тебя шлюхой-полукровкой, - прорычал Кита.
     Алек почувствовал, как вспыхнуло его лицо, и порадовался, что в темноте
этого никто не видит.
     - Мне говорили  и  кое-что  похуже, - солгал он. - Не обращай внимания,
Бека.  Клиа  совсем  ни к  чему, чтобы глава  ее телохранителей ввязалась  в
потасовку.
     - Потроха Билайри! Этот грязный сукин сын...
     - Прошу тебя, Бека,  не произноси таких вещей вслух - по  крайней  мере
здесь, - сказал Ниал. - Поведение Эмиэля понятно. Серегил убил его родича, а
по  нашим  обычаям  Алек  в  родстве  с  Серегилом.   Ведь,  наверное,  твой
собственный народ придерживается таких же взглядов!
     -  У нас можно выбить зубы человеку  без того, чтобы началась война,  -
бросила Бека. Ниал покачал головой.
     - Ну и местечко, похоже, ваша Скала!
     Алек краем глаза  заметил какое-то движение и замедлил шаг, вглядываясь
в темноту  между  колоннами.  Может быть,  в  конце концов им не удалось так
легко отделаться  от  хаманцев.  На  мгновение  на юношу пахнуло  незнакомым
запахом - мускусом и благовониями, потом все исчезло.
     - Что это? - спросила Бека тихо.
     - Да ничего, - ответил Алек, хотя инстинкт предупреждал его, что это не
так.
     Снаружи ливень еще усилился. К тому же  появился туман, и казалось, что
тучи лежат на крышах домов.
     - Может быть, поедете обратно с нами? - предложил Кита.
     - Пожалуй, - согласилась Бека.
     Алек освободил одно стремя, чтобы Ниал мог взобраться на коня. Рабазиец
принял протянутую руку юноши, но замер,  глядя на  акхендийский  талисман на
запястье Алека. Маленькая резная птичка почернела.
     -  Что с  ней случилось? -  с  изумлением  спросил  Алек.  На  одном из
крошечных крыльев появилась трещинка, которой он раньше не замечал.
     -  Это  же амулет, предостерегающий от беды. Эмиэль  хотел тебе зла,  -
объяснил Ниал.
     -  Напрасная трата  магической  силы,  если хотите  знать мое мнение, -
проворчал Кита. - Не требуется  никаких  чар, чтобы  увидеть, что  в  сердце
хаманца.
     Алек  вытащил  кинжал,  собираясь  отрезать   подвеску  от  браслета  и
выбросить.
     - Не нужно, - остановил его  руку Ниал. -  Ее можно  восстановить, если
только узлы не повреждены.
     -  Я  не  хочу, чтобы  это  увидел  Серегил. Он  сразу  поймет:  что-то
случилось, а я терпеть не могу лгать ему.
     - Тогда отдай амулет  мне, -  предложил  рабазиец.  -  Я попрошу  кого-
нибудь из акхендийцев заняться им.
     Алек развязал ремешки и протянул браслет Ниалу.
     -  Прошу вас всех обещать, что  Серегил ничего не узнает.  У него и так
хватает забот.
     -  Ты уверен,  что это  разумно,  Алек?  -  спросил Кита. - Он ведь  не
ребенок.
     - Нет, но он несдержан.  Хаманцы  оскорбили меня, чтобы досадить ему. Я
не собираюсь помогать им в этом.
     - Думаю, дело и в тебе тоже, - заметила Бека. Гнев улегся, и теперь она
была только озабочена. - Ты должен держаться от них подальше, особенно когда
ты один. То, что произошло, - это не просто вызов и оскорбления.
     - Не беспокойся, - ответил Алек  с вымученной  улыбкой. - Если я чему и
научился у Серегила, так это умению избегать людей.



Глава 14. Тайны



     Теро  позавидовал  Беке,  когда  узнал,  что  из-за  головной  боли  ее
освободили  от всех  обязанностей  на  день.  По  мере того  как  переговоры
продолжались, маг все чаще не находил себе места. Большую часть времени речи
были  бессодержательны: произносившие  их  просто снова и снова  высказывали
поддержку   одной   из  сторон.   События  и   обиды  многовековой  давности
вытаскивались на свет и подробно обсуждались. Нельзя было винить тех, кого в
конце  концов  одолевала  дремота;  с  галереи, где  сидели  зрители,  часто
доносился храп.
     Вскоре  после полудня началась гроза;  в зале, где  заседала  лиасидра,
стало сумрачно, пришлось зажечь лампы. В окна дул холодный  ветер, принося в
собой  капли дождя и  листья. Иногда гром рокотал так  громко,  что заглушал
голос очередного оратора.
     Опершись  подбородком  на  руку,  Теро  смотрел,  как  молнии   озаряют
колеблющийся занавес  дождя. Это  зрелище  напомнило молодому волшебнику дни
его ученичества в башне Нисандера. Часто,  сидя у  окна летним вечером, Теро
следил за  ослепительными  стрелами, вонзающимися в воду гавани,  и мечтал о
том,  чтобы укротить  эту силу, заставить  ее подчиняться его воле.  Обрести
власть над чем-то, что может мгновенно уничтожить тебя, - одна мысль об этом
заставляла  сердце Теро биться быстрее. Однажды  он  даже  высказал эту идею
Нисандеру и спросил учителя, возможно ли такое.
     Старый волшебник лишь терпеливо и ласково взглянул на него и спросил:
     - Если бы  тебе удалось подчинить  себе молнию, милый мальчик, осталось
бы зрелище грозы таким же прекрасным?
     Ответ показался ему тогда бессмысленным, с грустью подумал Теро.
     В  этот  момент зал  озарила особенно яркая  вспышка, превратив окно, в
которое  смотрел Теро, в сияющий призрачным сине-белым светом прямоугольник.
На его фоне четким черным силуэтом обрисовалась фигура женщины.
     Снова опустилась  тьма, и удар  грома заставил содрогнуться все здание;
по залу пронесся  новый  порыв ветра. Однако фигура в окне не была видением:
там   стояла  молодая  руиауро,  пристально  смотревшая  на  Теро.  Ее  губы
шевельнулись, и молодой маг услышал, как в голове его тихий голос прошептал:
"Приходи к нам, брат, когда освободишься. Пора".
     Прежде чем Теро успел хотя бы кивнуть, руиауро растаяла в воздухе.
     Совет с откровенным облегчением воспользовался грозой, чтобы  под  этим
предлогом   пораньше  разойтись.  Теро  колебался:  вправе  ли  он  сообщить
кому-нибудь о полученном приглашении. Выйдя следом  за Клиа и остальными под
дождь, он увидел ожидающую его рядом с конем женщину. Она была очень молода,
и  ее серо-зеленые  глаза казались особенно  большими из-за низко надвинутой
нелепой шапки. Мокрая мантия  липла к ее худенькому  телу,  как вторая кожа,
ветер бросал мокрые  пряди волос в  лицо. Руиауро должна была бы дрожать  от
холода, но она почему-то не дрожала.
     Теро бросил на нее удивленный взгляд.
     -  С  твоего  позволения, госпожа,  я  хотел  бы  посетить  руиауро,  -
обратился он к Клиа.
     - В  такую-то  погоду? - удивилась  она, но  тут же  пожала плечами.  -
Только будь осторожен. Ты будешь нужен мне завтра с утра пораньше.
     Странная  спутница  молча  показывала  Теро  дорогу;  она отказалась от
предложенного плаща и не захотела сесть на коня. Маг скоро порадовался тому,
что у него есть проводница: в  сумраке одна широкая безлюдная улица ничем не
отличалась от других.
     Когда они  наконец добрались  до  Нхамахата, молчаливая  женщина знаком
предложила Теро спешиться, потом, взяв за руку, повела по  хорошо утоптанной
тропе к пещере под башней. Из-под низкого свода вырывались клубы пара; ветер
прибивал его к земле, а потом уносил серые клочья тумана  прочь. Камень  был
покрыт бело-желтыми  отложениями  какого-то минерала,  пронизанными  кое-где
черными  полосами.  Бесчисленные ноги протоптали  гладкий  спуск ко  входу в
пещеру.
     Неожиданное  чувство острого  интереса заставило  Теро  вспомнить слова
Нисандера: если старый волшебник  был  прав, то перед ним  был источник всех
тайн,  источник магии, способность к которой  его  народ  получил  благодаря
примеси крови ауренфэйе.
     Просторный  естественный  зал  сохранил  свой  первозданный  вид;  лишь
кое-где  горели лампы,  а  посередине вверх уходили широкие  витки лестницы,
гладкий  камень  которой казался  здесь совершенно неуместным.  Из какого-то
помещения  наверху  лился поток  света; Теро  ощутил сладкий запах  курений.
Здесь, в пещере, ничто не говорило  о каких-либо обрядах. Из трещин в полу и
от  небольших  бассейнов поднимался  пар. Среди  теней,  подобно  призракам,
скользили руиауро и ауренфэйе.
     У Теро не оказалось времени на то, чтобы все рассмотреть:
     девушка,  не задерживаясь, свернула в  один  из туннелей, отходящих  от
центрального  зала.  Здесь ламп не  было,  а  проводница не  зажгла  факела.
Впрочем,  темнота не  была  препятствием для  Теро  - когда  глаза ничего не
видели,  другие его  способности  помогали  ему ориентироваться;  теперь  он
воспринимал   окружающие  предметы  как   смутные,   но  вполне   различимые
серо-черные  силуэты. Было  ли  это испытанием, гадал Теро, или его спутница
просто  сочла,  что  волшебники-тирфэйе,  подобно  ей самой,  могут видеть в
темноте?
     В туннеле  становилось все более душно; Теро заметил, что пол  наклонно
уходит  вниз. Тут и  там  попадались  небольшие  сооружения в форме ульев, в
которых  мог бы  поместиться человек. Проходя  мимо,  Теро провел  рукой  по
одному  такому  предмету  и  нащупал грубую влажную  шерсть.  Кожаные завесы
прикрывали узкую дверцу, ведущую внутрь, и небольшое отверстие сверху.
     - Это  дхимы,  для  медитации,  -  сказала Теро  его  спутница, наконец
нарушив молчание. - Ты можешь пользоваться ими,
     когда пожелаешь.
     Впрочем,  явно  не  дхимы были  целью  их  путешествия.  Туннель  резко
повернул налево, и воздух стал холоднее, а проход - уже и круче. Здесь дхимы
уже не попадались.
     Кое-где своды нависали так низко, что приходилось наклоняться. В других
местах нужно  было,  держась  на  канат,  протянутый через  вбитые  в  стену
железные кольца, спрыгивать с  высоких каменных  ступеней. Теро потерял счет
времени,  но  ощущение пронизывающей все магической  энергии  становилось  с
каждым шагом сильнее.
     Наконец они снова достигли  ровной  поверхности.  Теро услышал какой-то
звук, похожий на шум ветра в ветвях.  Через несколько ярдов туннель повернул
снова, и молодой маг заморгал  от  показавшегося  после полной темноты очень
ярким  лунного света. Теро  в изумлении осмотрелся. Он стоял  на краю лесной
поляны под ясным ночным небом. Неподалеку начинался склон берега зеркального
черного пруда. Отражение  молодого месяца в воде было удивительно четким, ни
единая волна не тревожила его.
     Свет становился все ярче. Оглянувшись, Теро не увидел своей проводницы,
но пруд теперь окружало множество  человеческих фигур, облаченных в мантии и
высокие шапки  руиауро.  Теро почувствовал,  как шевелятся его волосы,  и по
этому признаку определил, что по крайней мере некоторые в этой толпе - духи,
хотя все  они  выглядели одинаково материальными, даже  курчавые  темнокожие
башваи.  Позади, в черной чаще леса, слышалось движение  многих существ  - и
существ огромных.
     -  Добро  пожаловать,  Теро,  сын  Нисандера,  маг  Третьей  Орески,  -
прозвучал низкий голос из темноты. - Знаешь ли ты, где находишься?
     Теро был так поражен тем, как его назвал незнакомец, что не сразу понял
вопрос. Когда же смысл дошел до него, ему стал ясен и ответ.
     -  У  пруда Вхадасоори,  достопочтенный,  -  ответил  он  благоговейным
шепотом. Откуда это было ему  известно, оставалось загадкой - вокруг не было
и  следа  статуй, не  говоря уже  о самом  городе;  однако  волшебную  силу,
исходящую от воды, ни с чем спутать было невозможно.
     -  Ты видишь глазами руиауро,  сын Нисандера. Девушка, которая была его
проводницей, выступила вперед  и протянула  Теро  чашу, сделанную  из полого
бивня. Сосуд был длиной в руку человека, его сложная оплетка из полосок кожи
образовывала что-то вроде  ручек. Ухватившись за них, молодой маг зажмурился
и сделал большой глоток. Под его  пальцами чаша дрогнула  от  касания тысячи
рук.
     Когда  Теро снова  открыл глаза,  они  с девушкой были  одни  на лесной
поляне,  залитой лунным светом.  Ее лицо больше  не  казалось  таким юным, а
глаза стали плоскими золотыми дисками.
     - Мы - Первая Ореска, -  сказала она. - Мы - твои предшественники, твоя
история,  маг. В  тебе мы  видим  свое будущее, как  ты  видишь  в  нас свое
прошлое. Танец продолжается, и пора твоему роду обрести целостность.
     - Я не понимаю, - прошептал Теро.
     - Это  воля Ауры, Теро,  сын  Нисандера, сына Аркониэля,  сына  Киталы,
дочери Агажар, происходящих от Ауры.
     Легкие невидимые руки расстегнули одежду Теро, и она соскользнула к его
ногам. Чья-то воля - не его собственная - вела его к берегу пруда и дальше в
воду, пока он не погрузился по горло. Вода была ледяной, настолько холодной,
что Теро задохнулся и почувствовал, что кожа его горит огнем. Повернувшись к
берегу,  он  с  изумлением  увидел,   что   все  еще   стоит  там,  рядом  с
женщиной-руиауро. Потом что-то потянуло его в глубину.
     Воды  пруда сомкнулись над  Теро, заполнили  глаза, рот,  нос,  легкие;
однако он  не ощутил никакого  неудобства и совсем не испугался. Он плавал в
этой бесформенной  тьме,  ожидая,  что будет дальше. И вспоминая. В ту ночь,
которую  они провели у драконьего  озера в Акхенди, ему  снилось  именно это
место,  снилось,  что  он утонул. Сновидение за  прошедшие дни распалось  на
фрагменты,  но сейчас Теро узнал его с  той же уверенностью,  с какой раньше
назвал место - Вхадасоори.
     -  Каково  назначение  магии,  Теро, сын Нисандера? -  раздался  тот же
низкий голос.
     . -  Служить,  познавать...  -  Теро не  знал, говорит ли он вслух  или
произносит эти слова в уме; впрочем, это не составляло разницы: тот, другой,
его слышал.
     - Нет, маленький братец, ты ошибаешься. Так каково же назначение магии,
сын Нисандера?
     - Создавать?
     - Нет, маленький братец. Каково назначение магии, сын
     Нисандера?
     Тьма начала  давить  на Теро. Он  чувствовал ее  тяжесть в  легких, она
душила его. Молодой волшебник ощутил первое ледяное прикосновение страха, но
заставил себя сохранять спокойствие.
     - Не знаю, - смиренно ответил он.
     - Знаешь, сын Нисандера.
     Сын Нисандера.  Перед  незрячими глазами Теро затанцевали  искры, но он
сосредоточился на образе своего первого учителя, простого  доброго человека,
которого  он  так часто недооценивал.  Он  со стыдом вспомнил о  собственном
высокомерии, мешавшем ему  разглядеть мудрость  Нисандера, пока не оказалось
слишком поздно. Он вспомнил  свое  ожесточение,  когда Нисандер  отказывался
учить его заклинаниям,  вполне доступным его изощренному уму, но которые его
пустое сердце  не давало ему употребить с пользой. На секунду  Теро  услышал
голос  старого учителя,  терпеливо  объясняющего:  "Назначение  магии  -  не
заменить усилия человека, а  помочь ему в его деяниях". Сколько раз Нисандер
повторял  эти  слова  за многие  годы  ученичества Теро? И сколько  раз Теро
отмахивался от их важности?
     Отражение полумесяца мягко колыхалось перед Теро на далекой поверхности
воды.  Все  еще  пленник тьмы,  он  ощутил  прикосновение благотворной  силы
лунного света и широко улыбнулся от радости.
     - Поддерживать равновесие!
     Как пробка, внезапно освобожденная от удерживающего ее под водой груза,
Теро всплыл на поверхность, разбив отражение луны.
     - Равновесие! - крикнул он, набрав в легкие воздуха.
     - Верно, - одобрительно произнес голос. -  Нисандер лучше  всех тирфэйе
понимал назначение даров Ауры. Мы ожидали, что он придет к нам, но случилось
иначе. Теперь эта задача ложится на тебя.
     "Какая задача?" - удивился Теро, чувствуя, однако, дрожь возбуждения.
     - Равновесие между твоим народом и нашим, между тьмой и светом нарушено
давно.  Свет   уравновешивает   тьму.  Тишина  уравновешивает  звук.  Смерть
уравновешивает  жизнь.   Ауренфэйе  сохраняют  старые  обычаи;  твой  народ,
оставшийся на время в одиночестве, создал новые.
     Теро осторожно коснулся дна и обнаружил, что под ногами у него надежная
опора. Выйдя  из воды, он  подошел к одинокой ожидающей его фигуре - древней
женщине-башваи. Ее кожа  в лунном  свете была  непроницаемо черна, а  волосы
сияли серебром.
     Теро упал перед ней на колени.
     -  Поэтому  Клиа и было позволено явиться  сюда, и  именно  теперь?  Ты
заставила все это случиться?
     - Заставила?  - Женщина  усмехнулась; голос ее был глубоким и  сильным,
казалось,  еле  умещающимся в хрупком теле. Она, как ребенка, погладила Теро
по голове. - Нет, маленький братец, мы просто танцуем тот танец, который нам
удается протанцевать.
     Теро в растерянности  прижал  ладонь к глазам, потом  снова взглянул на
женщину.
     - Ты сказала, что волшебники Скалы  должны обрести целостность. Что это
значит?
     Но башваи исчезла. На том месте, где она только что была, сидел дракон-
подросток  с золотыми  глазами.  Прежде чем  Теро успел разглядеть  его  как
следует, дракон  скользнул между нагими бедрами мага и укусил его в мошонку.
Теро  с испуганным  криком дернулся,  и  его  голова  ударилась  обо  что-то
твердое. Луна покачнулась и упала, как укатившееся кольцо.
     Когда Теро пришел в себя, он лежал  ничком, полностью одетый, у входа в
туннель, ведущий из пещеры под Нхамахатом.
     "Видение!" -  была его первая смутная мысль.  Он сделал попытку встать,
но  тут  же,  зажмурившись  от  боли,  распластался  на камне  снова: словно
огненные когти впились в его гениталии. Воспоминание об укушенном ухе Алека,
которое  распухло  так,  что  втрое  увеличилось  в размере,  заставило Теро
застонать.
     Какое-то  движение рядом  привлекло  его  внимание. Теро  открыл глаза.
Сквозь дымку, рожденную болью, он  увидел, как кто-то поднимается с пола. Из
теней появилась его юная проводница.
     - Лиссик. - Она показала Теро флакон и принялась за дело.
     "И они еще зовут  эти  укусы почетными отметинами! - беспомощно подумал
Теро, чувствуя легкие прикосновения рук девушки. - Если я выживу после всего
этого, то как я смогу такой отметиной похвастаться?"
     Кругом  него  сновали люди.  Если  зрелище  заливающегося  истерическим
смехом  распростертого  на земле скаланского  мага в  задранной  выше  пояса
мантии и показалось им странным, то никто не высказал этого вслух.



Глава 15. Неудобство



     -  Где  Теро?  -  вслух  удивился  Алек,  когда  вечером  пришло  время
отправляться на пир в тупу Брикхи.
     - Ушел к руиауро, - ответила Клиа. - Я думала, он уже вернулся.
     Дождь превратился в теплую унылую изморось, поэтому все ехали за Клиа и
Торсином, надвинув капюшоны поглубже. Алек с Серегилом замыкали кавалькаду -
большего уединения  им не  выпадало весь день.  Пользуясь возможностью, Алек