зку.  Одного  взгляда на  рану  оказалось
достаточно; отшатнувшись, он вернул повязку на место.
     -  Как давно это случилось? -  спросил он Алека, радуясь,  что юноша не
видит его лица.
     - Пять дней назад.
     Нисандер покачал головой и начал шептать заклинания Если дело было так,
как он подозревал, кто, кроме Серегила, мог бы выжить после такого?
     Кончив  шептать, Нисандер  откинулся  на  сиденье  и более  внимательно
посмотрел  на Алека.  Бледный  и мрачный,  юноша сидел,  крепко держа  мешок
Серегила и его  рапиру, не отрывая глаз от лица  друга и лишь изредка бросая
взгляды в окно на великолепные виды столицы.
     "Измучен  до последней степени,  - подумал  старик, -  и до смерти меня
боится".
     Действительно,  парень  выглядел  как  дикарь  в  своей  грубой  одежде
северянина и с всклокоченными волосами. Нисандер заметил и сбившуюся повязку
на левой руке, и как  Алек осторожно поворачивает ладонь  вверх  -  рука его
явно  болела.  Напряженное выражение  на  обветренном  лице  заставляло  его
казаться старше  своего  возраста. Было  видно,  что юноша ужасно устал и не
уверен  в  будущем.  Но за всем  этим  Нисандер  почувствовал  твердую волю,
которая и позволила и самому Алеку, и Серегилу победить то зло, что вставало
на их пути.
     - Еще один Силверлиф, а? - улыбнулся Алеку Нисандер, стараясь успокоить
паренька. - Серегил  уверяет,  что  это  счастливое имя. Надеюсь, так оно  и
оказывалось?
     - Временами. - Алек  на секунду поднял  глаза на старика.  - Он  сказал
мне, что никогда не нужно называть свое настоящее имя.
     - Ну, я уверен, Серегил  не  стал бы  возражать против  того, чтобы  ты
сообщил его мне. Юноша покраснел.
     - Прости меня, господин. Я Алек из Керри.
     -  Короткое же у тебя  имя.  Меня, например, зовут  Нисандер-и-  Азушра
Хипириус Илланди, Великий  Чудотворец Третьего Уровня Орески. Но ты  называй
меня Нисандер - так здесь у нас принято обращаться к друзьям.
     -  Спасибо,   господин...  Нисандер,  хотел  я  сказать,  -  застенчиво
пробормотал Алек. - Это для меня высокая честь.
     Нисандер отмахнулся:
     - Ничего подобного. Серегил дорог мне, как сын, и это ты привез его  ко
мне. Я твой должник.
     Юноша снова посмотрел на старика, на этот раз забыв о смущении.
     - Он умрет?
     -  То, что он выжил до  сих пор,  дает мне надежду, - ответил Нисандер,
сожалея  в душе, что  не  может  дать  более  обнадеживающего ответа.  -  Ты
молодец,  что  доставил  его сюда. Но как  случилось, что вы  двое оказались
вместе?
     - Он спас  мне  жизнь, - ответил Алек. - Это случилось уже  почти месяц
назад, в Железных горах.
     - Понятно.  -  Нисандер посмотрел на неподвижное  бледное лицо,  гадая,
услышит ли он когда-нибудь рассказ об этом от самого Серегила.
     После минутной паузы Алек спросил:
     - А откуда ты узнал, что мы прибыли?
     - Неделю  назад меня  почти ослепило  видение  -  я  увидел  Серегила в
ужасной опасности. -  Нисандер тяжело  вздохнул. - Но такие видения мелькают
очень быстро. К тому  времени, когда  мне  удалось увидеть  Серегила  снова,
кризис как  будто  миновал. Тогда же,  кстати, я  впервые увидел  и тебя;  я
почувствовал,  что  Серегил  в надежных руках.  -  Юноша  снова  покраснел и
принялся теребить край своей  поношенной  туники.  - Мне удавалось  видеть и
другие моменты вашего путешествия  за  последние  несколько  дней. Ты  очень
находчивый молодой  человек. Но расскажи мне подробно, что случилось:  как я
вижу, ты и сам ранен.
     Нисандер продолжал  незаметно наблюдать за Алеком, пока тот рассказывал
ему  об их  бегстве из замка Асенгаи  и последующих  приключениях. Небольшая
доля магии помогла  ему оценить, насколько удачен  был выбор  Серегила, хотя
причина, по которой его друг взял с собой паренька, оставалась для Нисандера
загадкой.
     Когда Алек дошел до рассказа о доме слепого  старика на окраине Вольда,
он  признался  в  том,  что  подслушал  разговор,   и  почувствовал  большое
облегчение, когда Нисандер только улыбнулся.
     - Они говорили о человеке  по имени Боранеус, - сообщил он Нисандеру, -
но  потом  Серегил  называл  его Мардусом  и  был очень  озабочен и удивлен,
произнося это имя.
     Нисандер нахмурился.
     - Еще бы. Ты видел этого человека?
     - Да, в доме мэра,  - ответил Алек. - Серегил устроил, что нас  позвали
туда  как  менестрелей,  так что  мы смогли  рассмотреть и его, и  второго -
какого-то дипломата, путешествующего вместе с Боранеусом.
     - Этот Мардус - высокий, темноволосый, со шрамом под глазом?
     - Отсюда и досюда. - Алек провел пальцем от угла левого глаза через всю
щеку. -  Его  можно назвать красивым, наверное, только  уж  очень холодное у
него лицо, когда он не улыбается.
     - Прекрасно! А другой? Алек на секунду задумался.
     - Он низенький, тощий, похож на горожанина, лысеет, в волосах седина. -
Юноша покачал головой. - Он  из  тех, на кого  обычно не обращают  внимания.
Впрочем, мы... э-э... обыскали их комнаты той ночью.
     Нисандер ухмыльнулся:
     - Я так и думал. И что вы узнали благодаря своему вторжению?
     - Там-то мы и нашли...
     Нисандер предупреждающе  поднял руку,  потом  молча  показал  на  грудь
Серегила. Алек кивнул.
     -  Мы  поговорим об этом позже, -  предупредил его  маг.  - Но обо всем
остальном ты мне расскажи.
     -  Ну, я стоял на страже большую часть  времени, пока Серегил  все  там
осматривал. Он нашел несколько  карт. Потом они с Микамом Кавишем говорили о
них,  когда мы уже  покинули Вольд. На картах было отмечено несколько мест -
по большей части города, расположенные на севере. Микам отправился выяснить,
что находится в одном из них, в глубине болот. Боюсь, что больше я ничего об
этом не знаю. Серегил расскажет тебе остальное.
     "Будем надеяться, что он сможет это сделать", - подумал Нисандер, глядя
на распростертую фигуру.
     Выражение его  лица, должно быть. сказало  Алеку, как старик  озабочен,
потому что юноша воскликнул:
     - Ты ведь можешь помочь  ему,  правда?  Он говорил,  что если не ты, то
никто ему не поможет!
     Нисандер ободряюще похлопал Алека по руке:
     - Я знаю,  что нужно делать, милый мальчик. Ты продолжай. Что случилось
потом?
     Нисандер  одобрительно  ухмыльнулся,  когда Алек  описал  их  поспешное
бегство из Вольда, но  снова  стал  серьезным, когда  Алек  начал  описывать
пугающее поведение Серегила на борту "Стремительного" и потом.
     - И на протяжении всего путешествия он ничего больше не говорил тебе ни
о том, что обнаружил в Вольде, ни о тех людях?
     - Нет, Серегил не хотел говорить об этом. Он все уверял, что  я  буду в
большей безопасности, если ничего не буду знать о некоторых вещах.
     Нисандер задумчиво посмотрел на Алека.  Его  удивляло,  что  даже столь
юный паренек проявил такое нерассуждающее доверие - если, конечно, это можно
было  назвать  доверием.  Хоть  Нисандер   и  знал,  как  убедительно  может
рассуждать  Серегил, все равно казалось странным, что Алек последовал за ним
так далеко и перенес все выпавшие на  его долю испытания ради немногих ничем
не подкрепленных обещаний.
     Нет,  думал  Нисандер,  доверие,  конечно,   здесь  имело  место,  и  в
преданности Алека Серегилу сомневаться не  приходилось, но  что-то наверняка
во всем этом есть еще. Да и Серегил никогда не прибег бы к помощи неопытного
мальчика при разведке в  Вольде, если  бы не  почувствовал в  Алеке какие-то
скрытые качества, которые его и привлекли. Вот уж поистине подмастерье!
     Алек нервно завозился на сиденье.
     - Я сказал что-то не то?
     -  Что  ты! - улыбнулся Нисандер. - Я  просто  задумался - это привычка
многих волшебников.  И Серегил, и Микам выполняли мое поручение, когда ты  с
ними повстречался. Как-нибудь  при случае я объясню  тебе,  в чем  там  было
дело.
     Как ни обеспокоен был Алек состоянием Серегила, он не мог удержаться от
того, чтобы  иногда не бросать взгляды на город,  по которому они проезжали.
Повозки,  всадники,  носилки, пешеходы самого  разнообразного вида заполняли
улицы Вымощенная  камнем  и  заключенная  между стенами  дорога, ведущая  из
гавани  в город,  отражала  все  звуки  и  усиливала  их. Дорога кончалась у
широких  ворот;  полдюжины  одетых  в синее  и вооруженных  мечами и копьями
стражников охраняли их, но не препятствовали движению в обе стороны. Миновав
ворота, их карета замедлила движение, проезжая под  навесной башней, а затем
въехала  во  вторые  ворота,  очень   древние  с  виду,  украшенные  резными
изображениями рыб. За ними раскинулась самая большая рыночная площадь, какую
только приходилось видеть Алеку.
     Вымощенная  квадратными  каменными  плитами  мостовая  тянулась  во все
стороны; на ней разместились сотни  деревянных киосков с яркими  полотняными
навесами, колыхавшимися  под свежим ветром. В середине площади был  оставлен
широкий  проход для движения транспорта, и  от него в стороны отходили узкие
проезды, сжатые со всех сторон лавками.
     На Алека обрушился городской шум: крики, ржание  лошадей  и  рев быков,
стук  молотков  ремесленников,  грохот  повозок.  Высокие,  покрытые   белой
штукатуркой дома - некоторые в  пять  этажей -  окружали рыночную площадь. И
всюду, куда ни глянь, были люди.
     Карета  въехала в  лабиринт  узких улиц, раскинувшийся на холмах  Вдоль
улиц  теснились  самые разнообразные здания; балконы и  замысловатые террасы
некоторых из них нависали над тротуарами. Мостовые  были запружены повозками
и всадниками, под ногами коней шныряли дети, собаки и свиньи.
     Глядя на проплывающую мимо окон кареты сумятицу, Алек с ужасом вспомнил
свой первоначальный план: провезти Серегила через Римини в одиночку.
     Они ехали  по  широкому проспекту, периодически  выходящему на  круглые
мощеные площади, от которых в стороны, как  спицы от оси колеса, расходились
улицы. При других  обстоятельствах Алек расспрашивал бы Нисандера обо  всем,
мимо чего они  проезжали,  но маг снова погрузился  в молчание, наблюдая  за
затрудненным дыханием Серегила  с очевидным беспокойством. Алек тоже молчал,
глядя в окно на большие и роскошные здания, между которыми они теперь ехали.
     Наконец они оказались на одной из круглых площадей;
     в центре ее высилась колоннада футов сорока в диаметре. С одной стороны
зданий не было: там тянулся густой парк.
     -  Это фонтан  Астеллуса, источник, ни  разу  не пересыхавший с момента
основания города, - заметил Нисандер,  показывая на колоннаду. -  Изначально
Римини строился вокруг него. Мы уже почти добрались до Орески.
     Проехав  половину окружности  площади,  их возница  свернул  налево  по
широкой, обсаженной деревьями улице. По обе стороны тянулись  высокие глухие
стены, украшенные по верху и вокруг ворот широкими декоративными фризами:
     то  росписью,  то  мозаикой из цветного камня или изразцов.  Потом Алек
узнал, что эти разукрашенные стены, окружающие элегантные виллы,  играют  не
только  декоративную роль: в  квартале знати тебя могли  направить  на улицу
Золотого  Шлема  в  дом  "с золотой  змеей  вокруг  ворот"  или  "за стеной,
украшенной черными и золотыми кругами на синем фоне".
     Небольшие мраморные колонны стояли по всей длине улицы;  на каждой было
высечено изображение, отражающее ее название: маленький позолоченный шлем.
     - Это все дворцы? -  спросил Алек, разглядывая подымающиеся над стенами
резные или расписанные яркими красками фасады.
     - О нет, это просто  виллы. Многие, правда, принадлежат членам  царской
семьи, -  ответил Нисандер. - Тетки, братья, кузены -  такая дальняя  родня,
что нужно  рыться в архивах, чтобы узнать, от какого безвестного брата какой
царицы или ее супруга ведет начало этот род.
     - Серегил говорил, что тут все очень запутано,  но что мне придется это
выучить, - вспомнил Алек, которого эта перспектива отнюдь не радовала.
     - Совершенно верно, но не  будет же он требовать, чтобы ты все запомнил
за один день. - Нисандер  ободряюще похлопал  Алека по  руке. - А уж лучшего
учителя, чем Серегил, и не найти.  А  вот теперь, если ты посмотришь вперед,
то увидишь настоящий дворец.
     Улица Золотого Шлема заканчивалась у ограды парка, окружающего  царский
дворец.  Когда  они  проезжали мимо открытых  ворот,  Алек  успел разглядеть
широкие лужайки, а  за ними огромное здание из серого камня,  стены которого
были украшены черно- белыми узорами.
     Наконец  они  достигли  еще одного  парка.  Сверкающие целые  стены его
служили, однако, скорее для создания атмосферы уединения, чем для  защиты: в
арке, через которую они въехали, не было даже ворот.
     Оказавшись  внутри, Алек  ахнул  от удивления; казалось, в этих  стенах
времена года не имеют власти и они снова  вернулись в лето. Небо над головой
сохраняло  бледную зимнюю голубизну, но  воздух был  теплым и ароматным, как
весенним днем, и по обеим сторонам дорожки тянулись ухоженные лужайки, яркие
клумбы и  деревья в цвету Фигуры  в мантиях ходили  меж них или отдыхали  на
скамьях.  Алек  заморгал,  не  веря своим  глазам,  когда  увидел  огромного
кентавра, играющего на лире под деревом.
     У этого существа было тело  крупного гнедого  жеребца, но от него вверх
подымался волосатый  торс мужчины.  Жесткие черные волосы свешивались челкой
над глазами, а сзади переходили в гриву.  Рядом  в воздухе  на высоте десяти
футов от земли парила сидящая по-турецки  женщина; она лениво  бросала вверх
шары  из  цветного  стекла  и  заставляла их танцевать в воздухе  под музыку
кентавра.
     Нисандер  помахал  кентавру,  когда  они  проезжали  мимо,  и  существо
приветствовало старика, наклонив свою огромную голову.
     Среди всех этих чудес высился сам Дом Орески:
     взмывающее ввысь  строение  из  ослепительно  белого камня,  увенчанное
куполом  в  форме  луковицы,  ярко  блестевшим  на  солнце.  По углам здания
располагались  стройные башни с эркерами,  заканчивавшиеся куполами меньшего
размера.
     Широкие ступени вели к  главному входу, у которого выстроились  слуги в
красных ливреях. Двое из них  поспешили к карете с носилками; третий вскинул
на  плечо  потрепанный  мешок  Серегила  и жалкий  узелок  Алека.  По  знаку
Нисандера Серегила внесли внутрь.
     В  центре  здания  был  огромный  холл,  освещенный  солнечным  светом,
струящимся сквозь стеклянный купол. Пол покрывала великолепная мозаика, а по
стенам тянулись пять рядов балконов, украшенных тончайшей скаланской резьбой
и изразцами.
     Нисандер  пересек холл и вошел в  одну из больших арок в стене. За  ней
начиналась  лестница,  пологой  спиралью  поднимающаяся до самого  верха,  с
просторными площадками на каждом этаже Дойдя до площадки третьего этажа, они
свернули в коридор, куда выходило множество дверей, прошли по нему до другой
лестницы и снова стали подниматься.
     Навстречу им попадалось множество людей в самых разнообразных  одеждах.
Слуги  и  посетители не  обращали на  них  внимания, но  маги, которых  Алек
узнавал по длинным многоцветным мантиям, неизменно отшатывались от  них, как
будто  испытывая страх или отвращение. Некоторые чертили  при этом в воздухе
какие-то странные знаки, а один, совсем мальчик, белое одеяние которого было
украшено всего лишь скромными полосами  на  рукавах, рухнул на пол,  потеряв
сознание.
     - Почему они это делают? - шепотом спросил Алек Нисандера.
     - Скоро я все тебе объясню, -  пробормотал старик. Пройдя по  одному из
балконов пятого этажа, он остановился у тяжелой двери.
     -  Добро  пожаловать  в  мое жилище, -  сказал Нисандер, открывая дверь
перед носилками и жестом предлагая Алеку войти.
     Алек  оказался в  узком,  похожем  на туннель проходе. Ящики,  коробки,
свитки  пергамента  заполняли  все пространство от  пола до  потолка.  Чтобы
пройти во внутренние помещения,  оставалось совсем мало места:  два человека
могли бы протиснуться  друг  мимо друга,  чтобы разойтись,  но  при этом  им
угрожала  бы  опасность  быть  погребенными  под  обвалом  того,  что  здесь
хранилось.
     Комната за  проходом, тоже заставленная,  по  сравнению с ним  казалась
светлой и просторной.  Подняв  глаза, Алек понял, что они  находятся наверху
одной из угловых башен:
     сквозь стекла  купола  в  тяжелых  свинцовых рамах,  кое-где украшенных
какими-то замысловатыми символами, было видно небо и солнце.
     Комната в башне была заполнена невероятным скоплением всяких предметов,
ориентироваться в котором  мог, вероятно, только сам  Нисандер. Бесчисленные
книжные полки, ряды  свитков,  диаграммы, схемы, карты покрывали  все стены.
Стопки книг громоздились на полу и на ступенях лестницы, ведущей на галерею,
окружающую купол на половине его высоты.
     В  комнате стояло  три больших рабочих  стола и  высокая конторка.  Два
стола были завалены всякими предметами;
     Алек  разглядел  на них  жаровни, горшки,  закрытые  реторты, несколько
черепов, маленькую  железную  клетку. На третьем столе лежала только толстая
книга в окружении хрупких стеклянных  сосудов и стержней. Конторка тоже была
относительно свободна. Пыльные сталактиты воска спускались с одного ее угла,
где одна свеча сменяла другую явно на протяжении многих лет.
     Там, где  на стене оказывалось  хоть какое-то свободное пространство, в
нее были вбиты  крюки и гвозди,  с которых свешивались  самые  разнообразные
предметы  -  от пучков сухих листьев  и шкурок каких-то животных  до полного
скелета существа, которое определенно не было человеком.
     Нисандер подошел к  дверце  в  правой стене и велел носильщикам  внести
туда Серегила.  Алек  последовал за  ними и оказался в маленькой комнатке  с
побеленными стенами.  Посередине ее находился большой  прямоугольный стол из
темного  дерева,  инкрустированный слоновой  костью;  другой  такой  же,  но
маленький, с придвинутым к нему креслом, стоял у стены.
     По  приказанию  Нисандера слуги опустили  носилки  на  пол  и  бесшумно
удалились.  Тут же  появился худой молодой  человек  в  блистающей  чистотой
бело-голубой  мантии с охапкой  покрытых листьями  веток в  руках.  Курчавые
черные  волосы  юноши  были  коротко  острижены,  а  редкая  черная  бородка
подчеркивала впалость бледных щек.
     Положив ветки  на пол рядом с  маленьким столом и  отряхнув  мантию  от
прилипших  листьев, он посмотрел на Серегила, и в  его бледно-зеленых глазах
промелькнуло отвращение.
     - Ах, ты пришел вовремя! - обратился к нему Нисандер. - Алек, это Теро,
мой помощник и ученик. Теро, это Алек, он доставил сюда Серегила
     - Добро пожаловать,  - сказал Теро, хотя ни  в голосе, ни в манерах его
не было теплоты.
     - Приготовления закончены? - спросил Нисандер.
     -  Я принес еще веток на всякий  случай. - Снова посмотрев на Серегила,
молодой маг покачал головой. - Похоже, они нам понадобятся.
     Теро с явной неохотой  помог  Алеку снять  грязную тунику  с Серегила и
разрезать бинты, удерживающие на месте повязку на  ране. Теро касался одежды
Серегила, как будто она была испачкана экскрементами, и,  закончив, поспешно
отступил на шаг и быстро сделал охранительный знак.
     -  В чем дело? - обеспокоенно  воскликнул Алек. - Нисандер, почему все,
кого мы встречаем, делают это?
     -  Думаю,  что  ты и  Серегил соприкасались с  телесмом  очень  опасной
природы,  -  спокойно  ответил  волшебник.  Посмотрев  на Алека  и  встретив
непонимающий взгляд,  он виновато  улыбнулся: - Прости меня. Я хочу сказать,
что  вы  двое имели  дело с чем-то, на чем  лежит проклятие.  Хотя на взгляд
непосвященного  это имеет  только физические  последствия, для волшебника от
вас исходит такая эманация зла, такая вонь, как будто вы только  что вылезли
из выгребной ямы.
     - Уж  это точно! -  от всей  души подтвердил Теро. Снова повернувшись к
Серегилу, Нисандер  достал из-за пояса маленький серебряный нож  и осторожно
приложил его плоской стороной к воспаленной плоти. Когда  его взгляд упал на
кругл