ходу для слуг. Наш посетитель
не  слишком опытен.  Я бы  на его месте  снял сапоги, а этот  шпион  явился,
положившись на удачу.
     - Но как кому-то пришло в голову явиться сюда именно сейчас?  - спросил
Теро. - Я прошел из  своей комнаты прямо к Клиа. Никто не мог знать о письме
Магианы.
     - Бека пришла из своего  помещения через  конюшенный  двор, -  возразил
Серегил. -  Любой, кто заметил, что ее позвали, мог  пойти следом. Поведение
этого  человека  говорит  о  том,  что  он или очень самонадеян  и глуп, или
полагается на  то, что  его  -  или  ее  - присутствие в  доме  не покажется
странным.
     - Ниал... - прошептал Алек.
     - Переводчик? - изумленно переспросил  Теро. - Не  можешь же ты всерьез
полагать, что лиасидра приставит  к Клиа шпиона, особенно такого  неумелого,
как этот?
     Серегил  ничего не  сказал, вспоминая  свои разговоры с  рабазийцем  во
время  выздоровления.  Может  быть,  снимающие  боль  отвары  притупили  его
восприятие, но Серегилу не  хотелось  верить,  что  Ниал  - тот  шпион,  что
подслушивал у двери  Клиа. Ирония ситуации заставила его усмехнуться: теперь
уже Алек, кажется, подозревает Ниала...
     -  Это не  первый  раз, когда  его поведение вызывает  вопросы.  - Алек
вкратце  описал свидание  Ниала  с Амали у  дравнианской башни  по  дороге в
Сарикали.
     -  Но  вам  не удалось услышать, что  они обсуждали?  - поинтересовался
Теро.
     - Нет, - признал Серегил.
     - Как неудачно!
     - Подозрения, догадки... - заметил Серегил. - Все это очень зыбко.
     - Но кто еще это мог быть? - спросил Алек. - Один из солдат или слуга?
     - Едва ли Беку или Адриэль порадовали бы такие предположения.
     -  Я  наложу еще несколько  заклятий,  -  сказал Теро, гневно глядя  на
дверь, словно она была виновна в предательстве. - И нужно предупредить Клиа.
     - Потом. Ей хватает забот сегодня утром. Вы с Алеком посетите лиасидра,
как и намечено, - посоветовал Серегил. -
     А я выясню, чем занимался на рассвете наш рабазийский друг.
     Алек двинулся к их комнате, чтобы переодеться, но потом вернулся.
     - Ты знаешь,  я подумал... Фория  пытается скрыть от нас смерть царицы:
невольно начинаешь гадать, кто наш настоящий враг.
     - Думаю, что  врагов у нас много - по обе стороны Ашекских гор, - пожал
плечами Серегил.
     Алек  поспешно ушел, но Теро  задержался.  Его  худое лицо выражало еще
большую озабоченность, чем обычно.
     - Ты боишься за Магиану? - спросил его Серегил.
     - Фория ведь узнает, кто сообщил нам новости.
     - Магиана понимала, чем рискует. Она может о себе позаботиться.
     -  Наверное. - Теро направился к двери своей комнаты. Серегил по пути в
дом Адриэль  задержался в конюшенном  дворе, чтобы  узнать,  где Ниал; к его
радости, Беки не было видно поблизости. У ворот на часах стояли Стеб и Мири.
     - И давно вы на посту? - спросил их Серегил.
     -  С рассвета,  господин,  -  ответил ему  Стеб,  поправляя повязку  на
глазнице и подавляя зевок.
     - Были посетители? Кто-нибудь входил или выходил из дома?
     - Никаких посетителей.  Первой, кто  вошел сегодня  в  дом,  была  наша
капитан - за ней послала принцесса Клиа. Она рассказала нам  о бедной старой
Идрилейн,  когда  вышла  от принцессы. - Одноглазый  воин  положил  руку  на
сердце. - Мы  все по очереди ходили на кухню завтракать. Больше никого мы не
видели.
     -  Понятно.  Кстати,  ты не  видел  сегодня  Ниала?  Мне  нужно  с  ним
поговорить.
     - Ниала? - вступил в разговор Мири. - Он ускакал сразу  после того, как
капитан Бека была вызвана к принцессе.
     - Сразу? Ты уверен?
     -  Думаю,  как она стала собираться,  так и разбудила его, -  подмигнул
Мири, но тут же получил пинок в бок и сердитый взгляд от товарища.
     Серегил не обратил на это внимания.
     - Так сегодня утром он уехал сразу, как Бека ушла в главный дом?
     - Ну,  не сию же  минуту, - объяснил Стеб. - Он  сначала позавтракал  с
нами, а потом уже отправился. Мы видели, как он уехал.
     - Думаю, он скоро вернется.  Он всегда  уезжает  ненадолго,  -  сообщил
Мирн.
     - Так это не первая его поездка на рассвете?
     - Нет, хотя обычно с ним вместе ездит капитан. Это наводит некоторых на
мысли...
     -  Скажи этим  некоторым, чтобы  они держали  свои  мысли при  себе,  -
оборвал его Серегил.
     В казарме он нашел Беку вместе с тремя сержантами.
     - Вот и хорошо,  что все вы здесь, - сказал  им Серегил. Похоже, в доме
завелись любители подслушивать. Меркаль бросила на него острый взгляд.
     - Что заставляет тебя так думать, господин?
     -  Просто подозрение,  - ответил он.  -  Я присматриваю  за  всеми, кто
входит  в  дом. Верхние  этажи  не  для чужаков, так что там не должно  быть
никого, кроме придворных Клиа и слуг.
     Бека бросила на него взгляд  - такой же спокойный и вроде бы случайный,
как  бросил  бы ее  отец, однако говорящий о том,  что у  девушки зародилось
подозрение: за словами Серегила кроется нечто большее.
     Серегил кивнул Беке,  вышел через заднюю  калитку  и направился к  дому
Адриэль.
     Дом сестры на рассвете  вызывал у него горькие  и  одновременно сладкие
воспоминания.  Мальчишкой он  часто отправлялся  на предрассветные  прогулки
или,  когда это  удавалось, проводил всю ночь с компанией приятелей. Сколько
раз, думал он, они с Китой  проскальзывали  в заднюю  дверь  и, как воришки,
прокрадывались к своим постелям...
     На какой-то  момент Серегил испытал искушение проделать это и сейчас, а
потом с невинным видом спуститься по лестнице...
     "...Как будто это все еще мой дом".
     Загнав сердечную боль поглубже,  чтобы заняться ею как-нибудь потом, он
постучал в дверь, и  слуга проводил его в  комнату  рядом  с кухней, где его
сестры с  домочадцами как раз  собирались  завтракать. Новый укол  в  сердце
заставил Серегила вздрогнуть, когда он увидел эту уютную семейную картину.
     Первой его заметила Мидри.
     - Что такое, Серегил? Что случилось?
     Адриэль и остальные обернулись  тоже, их руки замерли над разломленными
кусками хлеба и вареными яйцами.
     -  Наша... ваша родственница, Идрилейн,  умерла, -  сообщил им Серегил,
радуясь тому,  что имеет вполне  уважительную причину  для хмурого выражения
лица.
     Алек  сел  позади  благородного  Торсина  и  Теро  в  зале  лиасидра  и
огляделся; его глаза встретили пристальный взгляд кирнари Вирессы.
     Окруженный  своими  советниками,  Юлан-и-Сатхил  сердечно кивнул юноше.
Алек  ответил  на  приветствие  и  поспешно   отвел  глаза,  с  подчеркнутой
любезностью здороваясь с  Риагилом-и-Моланом. Все вокруг уже  заметили,  что
кресла и Клиа, и Адриэль пусты.
     Бритир-и-Ниен, кирнари Силмаи, наклонился вперед и взглянул на Торсина.
     - Разве принцесса Клиа не примет участия в нашей сегодняшней встрече?
     Посол поднялся с печальным достоинством.
     -  Почтенные  кирнари,  я приношу вам грустное известие.  Мы только что
получили  сообщение  о  том, что  царица Скалы Идрилейн скончалась  от  ран,
полученных  в  битве.  Принцесса  Клиа  просит вас извинить  ее: она  должна
оплакать мать.
     Поднялся Саабан-и-Ираис.
     - Адриэль-а-Иллия также выражает свое  сожаление.  Она вместе с сестрой
Мидри разделяют траур принцессы Клиа по нашей родственнице - Идрилейн.
     Большинство  собравшихся  выразили  сожаление  или  удивление,  услышав
новости.  Лицо  кирнари  Катме  оставалось  непроницаемым,  кирнари  Вирессы
выразил  приличествующую  случаю   печаль,  а  акхендиец   Райш-и-Арлисандин
уставился  в  пол  в  каменной неподвижности.  Сидевшая  рядом  с ним  Амали
казалась потрясенной.
     Кирнари Силмаи прижал обе руки к сердцу и поклонился Торсину.
     -  Да  осветит  сияние  Ауры путь  ее кхи. Пожалуйста, Торсини-Ксандус,
передай принцессе,  что  мы скорбим. Вернется ли принцесса в Скалу на период
траура?
     -  Идрилейн  желала,  чтобы ее  дочь не возвращалась до  тех  пор, пока
успешно не  выполнит свою миссию. Принцесса Клиа  просит  вас дать ей четыре
дня  для  совершения  должных  обрядов.  Она надеется,  что после этого наши
долгие переговоры придут к желанному завершению.
     - Есть ли  возражения? - спросил собравшихся старый  силмаец. - Хорошо,
тогда мы соберемся снова после того, как закончится траур принцессы.
     К  тому  времени,   когда  Алек  и  остальные  вернулись  в  отведенный
посольству дом, все знаки траура были на месте.
     По  скаланскому  обычаю,  парадную дверь  закрыли  и  повесили  на  ней
перевернутый  щит,  а  на  пороге  поставили  курильницу  с благовониями.  К
специально установленным шестам, крыше и окнам были привязаны воздушные змеи
с ауренфэйскими молитвами.
     Звук монотонного песнопения  встретил Алека, когда вместе  с остальными
он вошел через боковую дверь: посреди  зала  кружком стояли шестеро руиауро.
Клиа,  Серегил, Адриэль  и  Мидри заканчивали  изготовления большого  змея с
молитвами. Рядом с ними слуги-боктерсийцы наносили последние письмена еще на
несколько. Казалось, что весь дом будет унизан молитвенными змеями.
     - Каковы новости? - спросил Клиа вошедших.
     - Все хорошо, госпожа, -  ответил Торсин. - Совет снова соберется через
пять дней.
     Серегил отослал слуг и спросил:
     - А каковы ваши впечатления?
     - Вирессиец уже знал, - ответил ему Алек. - Я не могу объяснить, откуда
я знаю, просто Юлан-и-Сатхил так смотрел на нас, когда мы вошли.
     -  Думаю, Алек  прав, - согласился  Теро. -  Я  не рискнул проникнуть в
мысли  Юлана,  но  слегка  коснулся разума  мужа его дочери,  Элоса, кирнари
Голинила. В нем не было удивления, только мысли о приказаниях Юлана.
     - Что ты сделал? - Серегил в ужасе  вытаращил глаза на  мага. - Разве я
тебе не говорил, как это опасно? Теро бросил на него нетерпеливый взгляд.
     - Не  думаешь ли ты,  что я просто дремал на.  этих  долгих  заседаниях
совета?  Я  изучал членов  лиасидра. Юлан-и-Сатхил, кирнари Катме, Акхенди и
Силмаи  окружены самой  сильной магической аурой. Я не берусь судить о  том,
каковы  все  их умения,  но  я  уловил  достаточно,  чтобы  их  не  трогать.
Возможности остальных гораздо более ограниченны - особенно голинильца Элоса.
Если у Юлана и есть слабое место, то это - его зять.
     -  Если  они и  правда уже знали, то, похоже, ты прав насчет шпиона,  -
сказала Клиа Серегилу, нахмурившись.
     Адриэль,  столь  же  озабоченная,  как  и  ее  брат, подняла  глаза  на
принцессу.
     -  Я  сама  отбирала слуг для этого  дома.  Они вне подозрений. Серегил
покачал головой.
     - Я думаю вовсе не о них.



Глава 25. Ночные приключения



     Скаланский  траурный  ритуал   был  суров:  категорически   запрещалось
разводить огонь  и  готовить горячую пищу,  пить  вино, заниматься  любовью,
играть  на  музыкальных  инструментах. Ночью в  каждой  комнате  можно  было
зажигать только по  одной свече.  Если бы душа  усопшего  пожелала навестить
тех,  кого  любила,  ничто  не  должно  было  отвлекать ее  в  этом  трудном
путешествии.
     Все  это  было  ново для  Алека,  воспитанного  в традициях Далны: тело
умершего  следовало сразу же сжечь, а пепел запахать в землю  на поле. Юноше
нередко  приходилось лицом к  лицу сталкиваться со смертью с тех пор, как он
вместе с Серегилом отправился на  юг, однако его друг не был скаланцем, да и
не  был  привержен  соблюдению обычаев.  Когда  были убиты  Триис и члены ее
семьи,  Серегил  поджег гостиницу,  превратив  ее  в погребальный костер,  и
поклялся  отомстить убийцам  -  Алек сам помог ему выполнить клятву, задушив
Варгула  Ашназаи.  Скорбь  Серегила  после  смерти  Нисандера  была  слишком
глубокой  и безмолвной, чтобы нуждаться еще  и в каких-то обрядах. Некоторое
время Серегил почти не жил сам.
     На  этот  раз,  однако,  он  охотно соблюдал  требуемое  воздержание  и
терпеливо сидел вместе с Клиа во время бесконечных визитов. Алек  чувствовал
искреннюю печаль друга, хотя тот и не выражал ее в словах.
     Только Беке  в конце  концов удалось заставить  его  открыть  душу.  На
вторую ночь друзья собрались в комнате Теро.
     Молодой   волшебник   создавал   из    теней,   отбрасываемых   свечой,
фантастические фигуры, Серегил, необычно молчаливый, поник в кресле, вытянув
ноги и опираясь подбородком на руку;
     Алек  поглядывал на  мрачное лицо друга,  гадая, следит  ли Серегил  за
созданной  Теро  игрой  теней или поглощен  своими  собственными внутренними
фантомами.
     Бека  неожиданно толкнула  ногой  ногу Серегила и в шутливом  удивлении
подняла брови, когда тот взглянул на нее.
     -  Ох, это  ты, - сказала она.  - А  я-то думала, что здесь сидит Алек.
Никто больше не мог бы так долго хранить молчание.
     - Я просто думал об Идрилейн, - ответил Серегил.
     - Ты любил ее, верно, дядюшка?
     Алек улыбнулся: наверное, Бека назвала его ласковым детским  прозвищем,
чтобы  отвлечь от грустных  мыслей;  "дядюшкой" она теперь называла Серегила
редко и только среди своих.
     Серегил пошевелился в кресле и обхватил руками колено.
     - Да, любил. Она  была уже царицей, когда я прибыл  в Римини, и сделала
все от нее зависящее, чтобы я  смог найти себе место при  ее дворе. Из этого
ничего  не  вышло,  конечно,  но  если бы  не  она,  я  мог  бы  никогда  не
повстречаться с  Нисандером. -  Серегил  вздохнул.  -  В определенном смысле
Идрилейн олицетворяла для меня Скалу. А теперь на троне Фория.
     - Ты не думаешь, что она будет хорошо править? - спросила Бека.
     Серегил  переглянулся с  Алеком;  оба  они  вспомнили  только  им одним
известные секреты.
     - Думаю, она будет править в соответствии со своей натурой,  - пожал он
плечами.
     Характер новой царицы очень  интересовал и ауренфэйе.  По  распоряжению
Адриэль  для  Клиа  устроили  приемную  рядом с  главным  залом,  украсив ее
скаланскими  и ауренфэйскими символами. Треножник  из  копий, с которых были
сняты острия, поддерживал перевернутый щит Клиа. Курильницы наполняли воздух
горьковатым  запахом  мирра и  лекарственных трав,  применяемых  солдатскими
лекарями.  Свитки  с  каллиграфически  написанными  ауренфэйскими  молитвами
висели у всех трех дверей, чтобы показать душе  Идрилейн дорогу к ее дочери,
если покойной царице захочется ее навестить. Тонкий  бумажный экран закрывал
окно; в нем было  проделано  лишь  маленькое отверстие,  чтобы  кхи Идрилейн
могла войти и выйти.
     Еще  одной  ауренфэйской  чертой  была  маленькая жаровня у  входа; все
посетители  бросали  в нее по нескольку кедровых  щепок  - жертву  в  память
усопшей.  Считалось,  что запах горящего кедра приятен мертвым, но  живых от
него  скоро начинало  мутить.  К  концу  каждого дня  под  потолком  комнаты
колыхалось облако  сизого дыма.  Им  пропахло все  - одежда, волосы, мебель;
даже по ночам назойливый запах не выветривался.
     Целыми днями  сидя  рядом с  Клиа,  Серегил думал о том,  как  покойная
царица отнеслась бы  к ведущимся в комнате разговорам, вздумай она  и впрямь
посетить Сарикали.
     Каждый  посетитель,  к какому бы клану  он ни принадлежал  и  какое  бы
положение  ни занимал, начинал  с  обычных  соболезнований, но  очень  скоро
начинал осторожно выпытывать все что мог о Фории.
     Алек  тоже заметил этот  интерес. Все члены скаланской  делегации, даже
конники турмы  Ургажи, стали  неожиданно  рассматриваться  их  ауренфэйскими
знакомцами как знатоки характера  новой царицы. Люди, раньше не снисходившие
до  того, чтобы  разговаривать с Алеком, теперь останавливали его на улице и
начинали  расспрашивать:  "Что  собой представляет новая царица?  Каковы  ее
интересы? Чего она хочет от Ауренена?"
     Бракнил и Меркаль всегда имели что сказать в пользу Фории:
     оба они в молодые годы сражались с ней  рядом и теперь превозносили  ее
храбрость и воинское искусство.
     Поскольку в отличие  от Серегила Алека с царской семьей  кровные узы не
связывали, он мог  не проводить целые  дни в  траурном покое;  юноша помогал
Теро и Торсину принимать посетителей,  прежде чем те могли увидеться с Клиа,
и заботился о том, чтобы каждой важной персоне был оказан должный почет.
     Именно  этим он и  занимался  на  третий  день, когда  прибыли  Райш-и-
Арлисандин и  его молодая  жена. Когда  Торсин и кирнари  вступили  в  тихую
беседу, Алек собрался удалиться, но Амали положила руку ему на плечо.
     - Есть  кое-что,  о чем я  хотела бы  поговорить  с  тобой  наедине,  -
прошептала она, бросая быстрый взгляд на мужа.
     - Как пожелаешь, госпожа. - Алек отвел ее в пустую комнату позади зала.
     Как  только  он  закрыл  дверь, Амали  быстро  прошла  в  другой  конец
помещения,  стиснув  руки в очевидном беспокойстве. Алек ждал, что последует
дальше:  Амали  со времени  их  прибытия в Сарикали заговаривала с ним всего
раза два.
     -  Мне  посоветовал поговорить  с тобой Ниал-и-Некаи,  - призналась она
наконец.  - Он говорит, что на твою честь можно положиться.  Я хочу  просить
тебя об одном, независимо от того, согласишься ли  ты выполнить мое желание,
ни слова  из того,  что я скажу, не должно выйти  за  пределы  этой комнаты.
Можешь ли ты поручиться мне в этом?
     - Может быть, лучше тебе поговорить с кем-нибудь, облеченным властью? -
предложил Алек, но Амали покачала головой. - Что ж, я готов дать  тебе слово
молчать - если  только  то,  что я  узнаю от тебя, не пойдет вразрез  с моей
преданностью принцессе Клиа.
     - Преданностью! - воскликнула Амали,  ломая руки. -  Ну,  об  этом тебе
самому  придется  судить.  Юлан-и-Сатхил потребовал, чтобы некоторые кирнари
встретились с ним сегодня в его доме. Мой муж тоже должен быть там
     - Не понимаю Я думал, что они с твоим супругом враги.
     -  Они не испытывают друг к другу  теплых чувств, - признала Амали, еще
более расстроенная, чем раньше. - Поэтому меня  это  так и беспокоит. Что бы
ни собирался сказать Юлан, это  не пойдет на пользу вашей  принцессе, но муж
не говорит мне,  какова цель  назначенной  встречи. Он так... так встревожен
происходящим  Я  не представляю  себе,  что могло  заставить его согласиться
посетить дом того человека.
     - Но почему ты говоришь об этом мне?
     - Это была  идея Ниала, как я уже  сказала.  Мы беседовали  с ним, и он
предложил:  "Сообщи все как можно скорее Алеку-иАмасе".  Почему бы он послал
меня к тебе?
     -  Понятия не  имею,  госпожа, но  даю тебе слово,  что  твоего секрета
никому не открою.
     Амали стиснула руку юноши, полными слез глазами вглядываясь в его лицо.
     - Я люблю мужа, Алек-и-Амаса, и больше всего  на свете не хочу, чтобы с
ним случилось несчастье или бесчестье. Я не стала бы говорить с тобой,  если
бы  не боялась за  него. Я не могу ничего  объяснить - просто с тех пор, как
начались эти проклятые переговоры, у меня  на сердце лежит ужасная  тяжесть.
Ведь  теперь   больше,  чем  когда-либо,  мой   муж   -  преданный   союзник
Клиа-а-Идрилейн.
     - Он знает об этом. Когда должны встретиться кирнари?
     - За вечерней трапезой. Вирессийцы всегда ужинают после заката
     Алек запомнил полезную информацию.
     - Пожалуй,  тебе лучше теперь вернуться в  зал,  госпожа, пока  тебя не
хватились.
     Амали  благодарно  улыбнулась  Алеку и  выскользнула  из комнаты.  Алек
подождал несколько секунд, потом отправился в казарму искать Ниала.
     Рабазиец играл в бакши с Бекой и несколькими ее солдатами,
     но  как только  Алек  появился  в  дверях, извинился и прошел вместе  с
юношей в конюшню.
     - Я только  что  разговаривал с  Амали, - сообщил Алек. На  лице  Ниала
отразилось облегчение.
     - Я боялся, что она не обратится к тебе.
     - Но почему, Ниал? Почему ко мне? Ниал искоса взглянул на Алека.
     - Кто  лучше  тебя  сможет воспользоваться такой  информацией? Если  не
ошибаюсь,  вы с Серегилом обладаете... определенными талантами, скажем  так.
Серегила  удерживают  рядом  с  Клиа  долг  и   узы   крови,  да   и  другие
обстоятел