отшельнической жизнью целых два года  и
два месяца, а затем  покинул  этот  свет.  И  тогда  сэр  Борс  распорядился
похоронить его рядом с сестрою его и с сэром Галахадом  в  Божьем  храме.  И
подумал сэр Борс, что он в краю столь же дальнем, как земля  Вавилонская,  и
тогда покинул он город Саррас, облачился в доспехи и, прибыв на берег  моря,
сел на  корабль.  И  случилось  ему,  по  счастью,  пристать  в  королевстве
Логрском, и от берега он скакал  во  весь  опор,  торопясь  в  Камелот,  где
находился король.
     Много было радости при дворе, когда он возвратился, - ведь все полагали
его погибшим, ибо он так долго находился  в  чужих  странах.  Когда  же  все
поели,  король  призвал  к  себе  главных  писцов,  дабы   они   увековечили
благородные подвиги добрых  рыцарей.  И  сначала  сэр  Борс  поведал  о  тех
возвышенных подвигах во имя Святого Грааля, что выпали на долю  ему  и  трем
его товарищам: Ланселоту, Персивалю и Галахаду и ему  самому;  а  затем  сэр
Ланселот поведал о том, что было  с  ним,  когда  он  странствовал,  взыскуя
Святого Грааля. И все это  было  записано  в  больших  книгах  и  сложено  в
хранилищах Солсбери.
     А сэр Борс сказал сэру Ланселоту:
     - Сэр Галахад, ваш родной сын, прислал вам со мною привет, а после  вас
- господину моему королю Артуру и всему двору. И сэр Персиваль тоже.  Ибо  я
похоронил их обоих моими руками в городе Саррасе. И также еще, сэр Ланселот,
сэр Галахад просил вас помнить о непрочности этого мира, как вы обещали ему,
когда вы целых полгода с лишком провели вместе.
     - Это правда, - сказал сэр Ланселот, - и я верю, что  его  молитва  обо
мне будет услышана.
     И сер Ланселот заключил сэра Борса в объятья и сказал:
     - Любезный кузен, я от души рад вас видеть! Все,  что  только  смогу  я
сделать для вас  и  для  ваших  родичей,  вы  найдете  меня  всегда  готовым
исполнить, насколько это под силу бедному моему телу, пока душа не  покинула
его. В этом я вам твердо и неизменно клянусь. И знайте, любезный  кузен  сэр
Борс, вы и я никогда не расстанемся друг с другом, покуда мы живы.
     - Сэр, - тот отвечал, - я согласен.
     Так кончается повесть о Святом Граале в кратком изводе  с  французского
языка, в которой запечатлен рассказ о том, что есть  самое  святое  и  самое
верное на свете, записанный сэром Томасом Мэлори, рыцарем.
     О благословенный Иисусе, помоги ему Твоим могуществом! Аминь.


 * КНИГА СЕДЬМАЯ  *

КНИГА О СЭРЕ ЛАНСЕЛОТЕ И КОРОЛЕВЕ ГВИНЕВЕРЕ

 * I *

1

     Итак, когда был завершен подвиг Святого Грааля и все рыцари, оставшиеся
в живых, возвратились домой к Круглому Столу, - как о том повествует Книга о
Святом Граале, - была при дворе великая радость, и король Артур с  королевой
Гвиневерой еще больше обычного ласкали оставшихся своих рыцарей. Особенно же
радовались король и королева сэру Ланселоту  и  сэру  Борсу,  ибо  они  всех
дольше пробыли в дальних странствиях, взыскуя Святого Грааля.
     Но потом, как рассказывается в Книге, сэр Ланселот снова  прилепился  к
королеве Гвиневере и забыл свое обещание  и  зарок,  данный,  еще  когда  он
странствовал, взыскуя Святого Грааля, ибо, говорится в Книге,  не  будь  сэр
Ланселот  тайными  помыслами  и  сердцем  своим  так  привержен  к  королеве
Гвиневере, как по виду казался привержен Богу, ни один бы  рыцарь  тогда  не
превзошел его в подвиге  Святого  Грааля.  Но  он  помыслами  своими  всегда
стремился втайне к королеве, и они любили теперь друг друга еще  жарче,  чем
прежде, и столь часто бывали у них тайные встречи, что при дворе  многие  об
том говорили, и всех более - сэр Агравейн, брат сэра Гавейна, ибо он был  из
тех, кто дает языку волю.
     Но к  сэру  Ланселоту  все  время  обращались  многие  дамы  и  девицы,
постоянно осаждавшие его просьбами, чтобы он бился за них на  турнирах  и  в
поединках.  И  во  всех  этих  справедливых  делах  сэр  Ланселот  неизменно
поступал, как должно рыцарю в угоду Господу нашему Иисусу Христу, и  всегда,
когда мог, сэр Ланселот избегал общества королевы Гвиневеры, дабы не  питать
клевету и пересуды. А королева за это гневалась на сэра Ланселота.
     Вот однажды призвала она его в свой покой и сказала так:
     - Сэр Ланселот, я вижу день ото дня, как любовь ваша оскудевает, ибо вы
не рады быть со мною, но все время стремитесь прочь от двора, и  поединки  и
заступничества ваши за девиц, дам и  благородных  женщин  участились  теперь
даже против вашего прежнего обыкновения.
     - Ax, госпожа, - отвечал сэр Ланселот, - за это вы должны извинить меня
по многим причинам, и одна из них  -  что  я  лишь  недавно  возвратился  из
странствий во имя Святого Грааля и благодарю Бога и Его великую милость, что
мне хоть и не по заслугам, но дано было узреть более в моих исканиях, нежели
кому-либо еще из грешников на свете, о чем мне и было объявлено. И когда  бы
не сохранил я тайных помыслов возвратиться к вашей любви,  то  открылись  бы
мне такие же великие чудеса, как и сыну моему  сэру  Галахаду,  Персивалю  и
сэру Борсу. И потому, госпожа, я так долго пробыл в  отсутствии,  и  знайте,
госпожа, не легко забывается такое, все труды мои  прилежные  ради  высокого
служения.
     И еще, госпожа, да будет известно  вам,  что  многие  здесь  при  дворе
говорят о нашей любви и упорно следят за вами и  мною,  как,  например,  сэр
Агравейн или сэр Мордред. И знайте, госпожа, я опасаюсь их больше из-за вас,
нежели стал бы бояться сам, ибо я ведь могу все бросить и  уехать  отсюда  в
случае нужды, вы же, госпожа, принуждены будете терпеть все, что  ни  скажут
против вас. И если придется вам попасть в  беду  через  упорное  неразумение
ваше, то ведь ни от кого не будет вам помощи, кроме меня и моих родичей.
     И знайте, госпожа, наша с вами  неосторожность  принесет  нам  позор  и
наветы, а мне всего менее хотелось бы видеть вас опозоренной. Вот  по  какой
причине я еще чаще, чем прежде, выступаю защитником девиц и дам, чтобы  люди
думали, будто мне в жизни всего милее и дороже - радость биться в  поединках
за прекрасных девиц.

2

     Королева же между тем  стояла  молча,  дожидаясь,  чтобы  сэр  Ланселот
высказал все, что желал; а когда он кончил, она разразилась слезами и  долго
плакала и рыдала. И когда она смогла говорить, то сказала:
     -  Сэр  Ланселот,  вот  теперь  я  вижу,   что   ты   просто   коварный
рыцарь-изменник и любодей, что ты любишь и целуешь  других  женщин,  а  меня
презираешь и ставишь ни во что. Знай же, что, раз мне открылась твоя измена,
теперь я уже никогда больше не буду тебя любить, ты  же  не  дерзай  никогда
более показаться мне на глаза. Сей же час я освобождаю тебя  от  службы  при
нашем дворе, и больше ты никогда сюда не возвращайся.  Я  лишаю  тебя  моего
общества, и ты под страхом смерти никогда уже больше на меня не взглянешь!
     И сэр Ланселот ее покинул в столь глубокой тоске, что едва держался  на
ногах от горя и печали.  И  призвал  он  к  себе  сэра  Борса,  сэра  Эктора
Окраинного и сэра  Лионеля  и  рассказал  им,  что  королева  запретила  ему
оставаться при дворе и что он намерен отправиться к себе на родину.
     - Любезный сэр, -  сказал  сэр  Борс  Ганский,  -  мой  совет  вам,  не
покидайте эту страну. Ведь вы должны помнить, кто вы:
     самый прославленный изо всех рыцарей мира, свершитель многих славнейших
подвигов. А женщины  в  своей  поспешности  нередко  совершают  поступки,  в
которых потом горько раскаиваются. И потому мой вам совет - садитесь на коня
и поезжайте  к  доброму  отшельнику,  что  обитает  здесь  по  соседству  от
Виндзора, а некогда был славным рыцарем по имени  сэр  Брастиас.  И  у  него
подождите, пока я не сообщу вам добрые вести.
     - Брат, - сказал сэр Ланселот, - уж  конечно,  мне  самому  не  хочется
уезжать из этого королевства, но  королева  так  сурово  корила  меня,  что,
боюсь, никогда больше не будет уже она моей дамой.
     - Не говорите так, - отвечал сэр Борс, - ведь она уже много раз на  вас
гневалась, а потом сама же первая раскаивалась.
     - Это правда, - сказал сэр Ланселот, - и оттого я  поступлю  по  вашему
совету: возьму коня и доспехи и отправлюсь  к  отшельнику  Брастиасу  и  там
останусь до тех пор, пока не услышу от  вас  новых  вестей.  Но  прошу  вас,
любезный брат, если только возможно,  возвратите  мне  любовь  госпожи  моей
королевы Гвиневеры.
     - Сэр, - отвечал сэр Борс, - вам нет нужды говорить  мне  это,  ибо  вы
знаете, что я сделаю все возможное, дабы утешить вас.
     И с тем сэр Ланселот вдруг уехал, и ни одна  душа  не  знала,  куда  он
исчез, кроме одного лишь сэра Борса. А королева, когда сэр  Ланселот  уехал,
не показала и виду, что горюет, ни родичам своим  и  никому  при  дворе,  но
знайте,  что  в  глубине  души  она,  как  повествуется  в   Книге,   горько
призадумалась. Однако держалась она гордо, словно бы не было у нее на сердце
ни заботы, ни опасения.

3

     Вскоре задумала  королева  задать  в  Лондоне  малый  пир  для  рыцарей
Круглого Стола, и все лишь для того, чтобы показать, что ей так же милы  все
остальные рыцари Круглого Стола, как и сэр  Ланселот.  И  был  на  том  пиру
только сэр Гавейн со своими братьями:  сэром  Агравейном,  сэром  Гахерисом,
сэром Гаретом и сэром Мордредом. Был там также сэр Борс Ганский, сэр  Бламур
Ганский и сэр Блеоберис Ганский, сэр Галихуд  и  сэр  Галиходин,  сэр  Эктор
Окраинный и сэр Лионель, сэр Паломид  и  сэр  Сафир,  его  брат,  сэр  Лакот
Мальтелье, сэр Персиант, сэр Айронсайд, сэр Брандель, сэр Кэй-Сенешаль,  сэр
Мадор де ла Порте, сэр Патрис, рыцарь из Ирландии, сэр Алидук, сэр Аскамур и
сэр Пионель Свирепый, кузен  доброго  рыцаря  сэра  Ламорака,  которого  сэр
Гавейн и его братья предательски убили.
     Были эти двадцать четыре рыцаря приглашены отобедать с королевой,  и  в
назначенном месте ожидало их славное  пиршество  и  яства  всевозможные  без
счета.
     Но у сэра Гавейна было одно обыкновение: он и на обед и на ужин  каждый
день ел непременно плоды и фрукты, а из  них  более  всего  любил  яблоки  и
груши. И потому, кто бы ни  угощал,  ни  потчевал  сэра  Гавейна,  заботился
неизменно, чтобы перед ним стояли  отборные  плоды.  Позаботилась  о  том  и
королева: чтобы угодить ему, она повелела доставить на обед лучших плодов  и
фруктов.
     Был этот сэр Гавейн по природе рыцарь весьма горячий, а сэр Пионель его
ненавидел за убийство родича своего сэра Ламорака, и потому, из чистой злобы
и ненависти, сэр Пионель напитал ядом несколько яблок, желая  отравить  сэра
Гавейна.
     Дело было уже к концу обеда, и случилось, на  беду,  что  потянулся  за
яблоком добрый рыцарь сэр Патрис, родич сэра Мадора де ла Порте, ибо он  был
разгорячен  выпитым  вином.  И  как  раз  случилось  ему,  на  беду,   взять
отравленное яблоко. Лишь только съел он его, как начал  пухнуть,  и  наконец
его разорвало, и упал среди них мертвым сэр Патрис.
     Повскакали тут все рыцари со своих мест из-за стола,  стыдом  и  гневом
разъяренные до безумия, ибо они не знали,  что  сказать,  ведь  пир  и  обед
устроила королева Гвиневера, и они все подозревали ее.
     - Госпожа моя королева! - воскликнул сэр  Гавейн.  -  Знайте,  что  это
угощение предназначено было мне, ведь все, кто знаком со мною, помнят, как я
люблю плоды и фрукты. И теперь я вижу, что едва не принял смерть. И  потому,
госпожа, боюсь, как бы не было вам великого позора.
     А королева стояла молча, ибо она  была  так  глубоко  смущена,  что  не
знала, как ответить.
     - Так этому не должно кончиться, - сказал сэр Мадор де ла Порте, -  ибо
я потерял здесь славного рыцаря из моего рода, и потому  за  такой  позор  и
оскорбление я буду искать отмщения!
     И сэр Мадор при всех открыто обвинил королеву в  смерти  своего  кузена
сэра Патриса.
     Они же все стояли молча, не желая говорить против него, ибо велики были
их подозрения против королевы, ведь обед тот задала им она. А королева  была
в таком смятении, что могла  только  плакать  и  рыдать,  пока  не  упала  в
обморок.
     Между тем на шум и крики явился туда сам  король  Артур,  и,  когда  он
узнал о случившейся беде, он весьма опечалился.

4

     А  сэр  Мадор  молча  стоял   перед   королем,   обвинив   королеву   в
предательстве. Ибо в те дни нравы были такие, что всякое  коварное  убийство
почиталось государственной изменой.
     - Любезные лорды, - молвил король Артур, -  я  очень  сожалею  об  этой
беде, но обстоятельства здесь таковы, что сам я не могу  принять  участия  в
этой распре, ибо мне  должно  оставаться  справедливым  судьей.  Однако  мне
весьма жаль, что я не смогу сразиться за мою супругу, ибо, по моему  мнению,
это зло сотворено не ею. И потому, я надеюсь, она  не  будет  опозорена,  но
какой-нибудь добрый рыцарь вызовется положить жизнь свою за королеву, чем ей
сгореть на костре по облыжному обвинению.  Поэтому,  сэр  Мадор,  не  будьте
столь поспешны, ибо, клянусь Богом, может еще статься, что  у  нее  найдутся
друзья, готовые за нее заступиться. Назначьте  же  по  своему  желанию  день
поединка, и она найдет какого-нибудь доброго рыцаря, который ответит на  ваш
вызов, а иначе позор мне и всему моему двору.
     - Мой милостивый государь, - сказал сэр Мадор, - прошу у вас  прощения,
но хотя вы и король наш, но в этом деле вы такой же рыцарь, как и мы,  и  вы
так же, как  и  мы,  давали  рыцарскую  клятву.  И  потому,  прошу  вас,  не
гневайтесь, но среди двадцати четырех рыцарей, которые были  званы  на  этот
обед, ни одного нет, кто не питал бы подозрений против королевы. Что скажете
вы, лорды? - спросил сэр Мадор,
     Они стали отвечать один за другим,  и  все  говорили,  что  не  находят
извинения королеве за устроенный ею обед и что либо в несчастье повинна она,
либо кто-нибудь из ее слуг.
     - Увы!  -  сказала  королева,  -  я  устроила  этот  обед  не  по  злым
побуждениям, но лишь по добрым, и да поможет мне  всемогущий  Иисус  в  моей
правоте, только у меня никогда не было на уме зла, и в том  полагаюсь  я  на
волю Божию.
     - Господин мой король, - сказал сэр Мадор, - я прошу вас, как  есть  вы
справедливый  король,  назовите  мне  день,  в  который  должно   свершиться
возмездие.
     - Хорошо, - сказал король, - ровно  через  четырнадцать  дней  смотрите
явитесь на коне и во всеоружии на луг близ Винчестера. И  если  найдете  там
рыцаря, готового встретиться с вами в поединке, то бейтесь во  всю  мочь,  и
Бог да пошлет правому победу. Если же не окажется  там  рыцаря,  готового  к
бою, то в тот же самый день  должна  будет  принять  смерть  на  костре  моя
королева, и она будет ожидать там суда.
     - Я удовлетворен, - сказал сэр Мадор. И все рыцари разошлись кто  куда.
Когда же король и  королева  остались  одни,  король  спросил  ее,  как  все
произошло.
     И отвечала королева:
     - Сэр, да поможет мне Иисус, я не ведаю, как и отчего это было.
     - Где же Ланселот? - спросил король Артур, - Будь он сейчас  здесь,  он
бы не преминул сразиться за вас.
     - Сэр, - отвечала королева, - я не знаю, где он,  но  его  брат  и  его
родичи полагают, что он находится вне пределов этого королевства.
     - Это жаль, - сказал Артур, - ведь если бы  он  был  здесь,  он  быстро
положил бы конец этой распре. Ну что ж, тогда вот какой я дам вам  совет,  -
сказал король, - пойдите к сэру Борсу и  просите  его  ради  сэра  Ланселота
выступить за вас в поединке, и ручаюсь жизнью, он вам не откажет. А то, вижу
я, ни один из двадцати четырех рыцарей, что были на вашем пиру, где пал  сэр
Патрис, не склонен сражаться за вас или заступиться за вас хотя бы словом, и
оттого пойдут о вас при дворе враждебные толки. Я сожалею об отсутствии сэра
Ланселота, ибо, будь он здесь,  он  скоро  облегчил  бы  мне  душу.  Что  за
причина, - спросил король, -  что  вы  не  можете  удержать  при  себе  сэра
Ланселота? Ведь знайте, - сказал король,  -  иметь  на  своей  стороне  сэра
Ланселота значит располагать помощью благороднейшего мужа в  мире.  Ступайте
же, - сказал король королеве, - и просите сэра Борса, ради  сэра  Ланселота,
выступить за вас в поединке.

5

     И вот королева рассталась с королем Артуром и послала за сэром  Борсом.
И когда он явился, она просила его о защите.
     - Госпожа, - он отвечал, - какую помощь вам угодно  от  меня  получить?
Ведь честь не позволяет мне сразиться за вас в этом деле, ибо я тоже был  на
вашем обеде и другие рыцари могут меня заподозрить в нечестии. Вот, госпожа,
- сказал сэр Борс, - теперь вам недостает сэра  Ланселота,  ведь  он  бы  не
отказал вам в помощи ни в правом деле, ни в неправом, ибо он не раз  помогал
вам, когда вам грозили беды. Вы же изгнали из пределов  вашей  страны  того,
кто своим присутствием оказывал повседневно честь вам и  всем  нам  тоже.  И
потому, госпожа, я просто дивлюсь, как, не стыдясь, испрашиваете вы помощи у
меня, тогда как сами изгнали от своего двора того, кем мы были возвеличены и
прославлены.
     - Увы, любезный рыцарь, - сказала королева, - я  всецело  полагаюсь  на
вашу милость и готова исправить все мои промахи по вашему совету. - И с  тем
она опустилась на оба колена и умоляла сэра Борса сжалиться над нею -  "ведь
иначе я приму позорную смерть за преступление, которого не совершила".
     Тут как раз явился король Артур и застал королеву коленопреклоненной.
     И сэр Борс поспешил ее поднять и сказал так:
     - Госпожа, вы позорите меня.
     - А,  благородный  рыцарь,  -  сказал  король,  -  сжальтесь  над  моей
королевой, учтивый рыцарь, ибо я теперь уверен, что ее опозорили облыжно.  И
потому, учтивый рыцарь, - король продолжал, - обещайте сразиться за  нее,  я
прошу вас во имя любви, которую вы питали к сэру Ланселоту.
     - Господин мой, - отвечал сэр Борс,  -  вы  спрашиваете  с  меня  столь
великую службу, что большего и спросить невозможно. А ведь  знайте,  если  я
соглашусь на поединок за королеву, я утрачу дружбу  многих  моих  товарищей,
рыцарей Круглого Стола. Но я, -  сказал  сэр  Борс,  -  даю  согласие,  ради
господина моего сэра Ланселота и ради  вас,  выступить  в  назначенный  день
заступником королевы, если только, по  воле  случая,  не  объявится  к  тому
времени рыцарь получше меня и не вызовется сразиться за королеву.
     - Вы поклянетесь мне в этом, - спросил король, - своей душою?
     - Да, сэр, - отвечал сэр Борс, - в этом и  вы  и  она  можете  на  меня
положиться. Но если объявится лучший рыцарь, тогда сражаться будет он.
     Тут  король  и  королева  весьма  возрадовались  и  простились  с  ним,
благодаря его всем сердцем.
     А сэр Борс вскоре тайно отъехал со двора  и  прискакал  туда,  где  сэр
Ланселот находился у отшельника Брастиаса,  и  поведал  ему  обо  всем,  что
произошло.
     - Ах, Иисусе, - сказал сэр Ланселот, - все складывается именно так, как
мне бы и хотелось. И потому прешу вас, приготовьтесь к поединку и  выезжайте
на луг, но смотрите помедлите подольше и не начинайте,  покуда  не  увидите,
что еду я. Ибо я полагаю, что сэр Мадор горяч во  гневе,  и  чем  дольше  вы
промешкаете, тем сильнее он будет рваться в бой.
     - Сэр, - сказал сэр Борс, - предоставьте его мне. И не сомневайтесь,  я
все исполню по вашей воле.
     С тем сэр Борс от него уехал и возвратился  ко  двору.  Между  тем  при
дворе прослышали о том, что сэр Борс  будет  биться  в  защиту  королевы,  и
многие рыцари были за то на него сердиты, ибо  без  малого  все  рыцари  при
дворе полагали королеву неправой и повинной в предательстве. И сэр Борс  так
отвечал своим товарищам по Круглому Столу:
     - Знайте же, любезные лорды, что нам всем был бы великий позор, если бы
мы допустили, чтобы благороднейшая в мире королева была так опозорена  перед
всеми, ведь ее супруг, наш король, - муж  величайшей  славы  в  христианском
мире, и он прославил нас всех по всему белому свету.
     Но многие из них сказали ему в ответ:
     - Что до нашего благ