амур, и вот после  ужина  зазвал  он  свою
сестру леди Лионессу во внутренние покои и так ей говорит:
     - Любезная сестра, я отлично вижу все, что происходит между вами и этим
рыцарем, и я хочу, чтобы вы знали, сестрица, что он - рыцарь благороднейший,
и, если вы склоните его остаться здесь у меня, я буду всячески ему  угождать
и служить, ибо, будь вы даже лучше, чем вы есть, все  равно  он  вас  вполне
достоин.
     - Любезный брат, - отвечала леди Лионесса, - я и сама отлично знаю, что
он - добрый рыцарь и славного роду. Но все равно я хочу  испытать  его  еще,
хотя из всех смертных перед ним я в  самом  большом  долгу,  ибо  ради  меня
свершил он немало Ратных трудов и прошел через много опасностей.
     Тут вышел сэр Грингамур к сэру Гарету и сказал ему так:
     - Сэр, возвеселитесь духом, ибо у вас нет и не будет причины к  унынию,
ведь любовь этой дамы, моей сестры, будет неизменно принадлежать  вам,  если
только честь ее останется соблюдена. Она вас любит так же, как вы ее, и даже
больше, если это возможно.
     - Знай я это, - отвечал сэр Гарет, -  не  было  бы  на  свете  человека
веселее меня.
     - - Клянусь честью,  -  сказал  Грингамур,  -  вы  можете  моим  словам
довериться. Оставайтесь здесь столько, сколько вам угодно, и эта дама  будет
с нами денно и, нощно - услаждать и развлекать вас,  насколько  ей  это  под
силу.
     - С охотою, - отвечал сэр  Гарет,  -  ибо  я  дал  обещание  до  исхода
двенадцати месяцев находиться в здешних краях, и я знаю, что король Артур  и
другие благородные рыцари непременно за эти двенадцать  месяцев  меня  здесь
разыщут, ибо, покуда я жив, они меня будут искать и найдут.
     И вошел Гарет к леди Лионессе, целовал ее без счета, и радости их обоих
не было границ. Она поклялась ему в своей верной любви, что будет всю  жизнь
любить его и никого другого до самой смерти. И, с соизволения  своего  брата
леди Лионесса открыла сэру Гарету всю правду: что она - та  самая  дама,  за
которую сражался он в поединке, и что она - госпожа Замка Угроз.

21

     И еще поведала она ему, как она упросила брата увезти  у  него  карлика
"для той причины, чтобы узнать наверняка, кто вы такой  и  какого  роду".  А
потом позвала сестру свою Лионетту, что проделала с ним вместе долгий  путь.
И тогда сэр Гарет убедился и возрадовался еще того более.
     Потом обручились они и обменялись клятвами, что будут любить друг друга
и хранить верность, покуда живут на свете. И так они оба сгорали  от  пылкой
любви, что уговорились  тайно  удовлетворить  свое  желание.  Леди  Лионесса
наказала сэру Гарету, чтобы он лег на ночь  непременно  в  зале,  и  обещала
перед полуночью к его ложу туда пробраться.
     Так он и сделал по ее наказу, но тайной это ни для  кого  не  осталось,
все их намерения угадали, ибо они оба были молоды  и  нежны  возрастом  и  в
подобных ухищрениях неопытны. Не понравилось это девице Лионетте, она сочла,
что сестра ее, леди Лионесса, чересчур торопится, что не хочет выждать срока
до свадьбы. И решила она для спасения сестринской чести помешать этому.  Она
обратилась к колдовским чарам,  чтобы  не  вышло  по-ихнему,  как  им  обоим
грезилось, покуда не будут они повенчаны.
     А ночь приближалась. После ужина вынесли все из залы, и все  мужчины  и
дамы должны были разойтись  на  ночь  по  отдельным  покоям.  Но  сэр  Гарет
объявил, что никуда не пойдет, ибо для странствующего рыцаря, сказал он, нет
места удобнее для ночного отдыха, чем эта зала. И вот поставили там  большое
ложе, на него постлали пуховые перины, и на них улегся он спать.
     А в скором времени явилась туда к нему леди Лионесса, закутанная в плащ
на горностаевом меху, и легла подле сэра Гарета. Он заключил ее в объятья  и
стал целовать.
     Но вдруг поднял он взгляд и видит: стоит перед ним вооруженный рыцарь в
окружении множества огней, в руке держит алебарду и с грозным видом на  него
замахивается. Увидев это, сэр Гарет вскочил  с  ложа,  схватил  свой  меч  и
бросился в ярости на рыцаря. А тот сделал  выпад  алебардой  и  пронзил  ему
мякоть бедра, так что образовалась рана шириной в ладонь  и  многие  жилы  и
вены оказались рассечены. Тут ударил его сэр Гарет по шлему с  такой  силой,
что рухнул тот ничком наземь, а сэр Гарет прыгнул на него сверху,  отстегнул
ему шлем и отсек ему голову от тела. Но у самого у него  так  сильно  бежала
кровь из раны, что не мог он устоять на ногах, а упал  без  чувств  на  свое
ложе и лежал, словно мертвый.
     Закричала тут леди Лионесса громким голосом, сэр Грингамур ее услышал и
спустился в залу. Увидев, что сэр Гарет  лежит,  предательски  раненный,  он
рассердился не на шутку и сказал:
     - Мне стыдно, что этот благородный рыцарь потерпел предательство в моем
доме, - так говорил сэр Грингамур.
     - Как это случилось, что вы находитесь здесь, а этот благородный рыцарь
лежит раненый?
     - Брат, - отвечала она, - не могу вам этого сказать, но только  сделано
это не мною и не с моего изволения, ибо он - мой господин и я принадлежу ему
и он должен стать моим супругом. И потому, брат мой, я хочу, чтобы знали вы:
я не стыжусь находиться с ним и ублажать его, насколько это в моих силах.
     - Сестра, - сказал на это сэр Грингамур, - а я хочу, чтобы знали вы,  и
сэр Гарет тоже, что и не мною это сделано и не с  моего  соизволения,  столь
коварное, подлое дело.
     Остановили они ему кровь как могли и горько  убивались  оба,  -  и  сэр
Грингамур и леди Лионесса. Но тут вдруг явилась туда Лионетта, на  глазах  у
них у всех подняла отрубленную голову, натерла ее притираниями в том  месте,
где была она отрублена, и шею тоже натерла там, где росла  голова.  А  потом
составила все вместе, и голова пристала  чуть  не  крепче  прежнего.  Рыцарь
вскочил проворно, и девица Лионетта отвела его к себе  в  спальню.  Все  это
видели сэр Грингамур и леди Лионесса, и сэр  Гарет  тоже:  он  видел  своими
глазами, что это была та самая девица Лионетта, что сопровождала его  раньше
на всем его опасном пути.
     - Ах, девица, девица, - сказал он, - вот уж не думал я, что вы со  мной
так обойдетесь.
     - Господин мой сэр Гарет, - отвечала Лионетта, - как я с вами  обошлась
в том я во всем погодя признаюсь, и увидите, что это к вашей же  чести  и  к
чести всех нас тоже.
     Вот в недолгом времени совсем почти оправился сэр Гарет, снова сделался
весел и шутлив и снова стал петь и  танцевать.  И  опять  в  нем  и  в  леди
Лионессе так разгорелась жаркая  любовь,  что  они  на  десятую  ночь  опять
сговорились, что она тайно придет к нему на ложе. Но потому  что  в  прежний
раз был он ранен, положил он теперь подле постели все  доспехи  свои  и  меч
свой.

23

     А она как обещала, так и явилась. Но лишь только очутилась она у него в
постели, как увидела, что приближается к их ложу вооруженный рыцарь, и о том
успела сказать Гарету. Он проворно с ее доброй помощью облачился в доспехи и
стал биться с тем рыцарем во гневе и злобе, гоняясь за ним по всему залу. Но
в каком бы углу они ни рубились, позади и впереди  них  было  светло,  будто
горело двадцать ярких факелов.
     От великого напряжения сил снова вскрылась у сэра Гарета старая рана, и
он начал истекать кровью. Но в пылу боя и в храбрости своей он и не поглядел
на свою рану, а могучим ударом сокрушил рыцаря наземь, сорвал с него шлем  и
отсек ему голову.
     Потом разрубил он ту голову на сотню кусков, а разрубив, подобрал их  и
вышвырнул все через окно в замковый ров. Но к этому времени  он  уже  совсем
ослабел и едва стоял на ногах и прямо в доспехах упал в смертном обмороке на
пол.
     И снова закричала громким голосом леди Лионесса, так  что.  услышал  ее
сэр Грингамур, и, когда он спустился  туда  и  нашел  сэра  Гарета  в  столь
бедственном состоянии, горе его было велико и глубоко. Он привел  в  чувство
сэра Гарета и дал ему выпить питья, которое чудесно восстановило его силы.
     Леди же Лионесса столь жестоко сокрушалась, что нет слов  сказать,  она
так плакала и убивалась, что едва не умерла.
     А тут явилась к ним туда девица Лионетта,  она  подобрала  за  окном  и
сложила все куски, на какие разрубил сэр Гарет рыцареву голову, натерла  их,
как и в прошлый раз,  каким-то  -  снадобьем  и  на  глазах  у  них  у  всех
приставила к телу.
     - Ах, девица Лионетта, - промолвил сэр Гарет, - не заслужил  я  от  вас
такого зла.
     - Сэр рыцарь, - отвечала она, - я не свершила ничего, в чем  погодя  не
признаюсь, а все, что я сделала, окажется к вашей же чести и  к  чести  всех
нас тоже.
     Потом остановили сэру Гарету кровь, но  приглашенные  лекари  объявили,
что ни один смертный человек  не  излечит  его  раны  до  конца,  покуда  не
разрушит тех чар, коими она была нанесена.
     А теперь оставляем мы сэра Гарета с сэром Грингамуром и его сестрами  и
обратимся к королю Артуру,  который  в  то  время  опять  справлял  праздник
Пятидесятницы. И явился  вдруг  к  нему  на  празднество  Зеленый  Рыцарь  с
пятьюдесятью рыцарями, и все они объявили  себя  пленниками  короля  Артура.
Вслед за тем явился Красный Рыцарь,  его  брат,  и  объявил  себя  пленником
короля Артура вместе с  шестьюдесятью  рыцарями.  Также  прибыл  туда  Синий
Рыцарь, его брат, и объявил себя пленником короля Артура.  Имя  же  Зеленого
Рыцаря было сэр Пертолип, Красного Рыцаря имя было  сэр  Перимон,  а  Синего
Рыцаря - сэр Персиант Индийский.
     Эти трое братьев поведали королю Артуру, как  их  всех  одолел  рыцарь,
который ехал с девицей, а она его называла сэр Бомейн.
     - Иисусе! - вскричал король. -  Хотелось  бы  мне  знать,  что  же  это
все-таки за рыцарь и какого он роду-племени. Он провел у меня целый год,  но
здесь с ним обращались презрительно и плохо. И сэр Кэй  в  насмешку  прозвал
его Бомейн Прекрасные Руки.
     Но как раз, когда король стоял и  беседовал  с  этими  тремя  братьями,
вошел сэр Ланселот Озерный и сказал королю, что  там  прибыл  к  ним  важный
барон с пятьюстами рыцарями. А был в это время король в  Карлионе,  ибо  там
справлял он в этот год праздник, и барон к нему туда приехал и приветствовал
короля со всей учтивостью.
     - Что угодно вам? - спросил король Артур. - По какому  делу  вы  к  нам
прибыли?
     - Сэр, - отвечал тот, - меня называют Красный Рыцарь Красного Поля, имя
же мое - сэр Айронсайд Железный Бок. И знайте, сэр,  сюда  к  вам  я  послан
рыцарем по имени сэр Бомейн Прекрасные Руки, ибо он победил меня  в  честном
бою один на один, а это еще ни  одному  рыцарю  не  удавалось  за  последние
двадцать лет. И мне ведено сдаться на вашу милость.
     - Милости просим, - сказал король. - Ведь вы долгое время были заклятым
врагом нашим - моим и всего моего двора, ныне же с Божьей помощью я  надеюсь
склонить вас сделаться моим другом.
     - Сэр, и сам я, и эти пять сотен  рыцарей  всегда  к  вашим  услугам  и
готовы по вашему зову вам служить всем, что в нашей власти.
     - Грамерси, - молвил король Артур.  -  Я  в  большом  долгу  перед  тем
рыцарем, что подвергал свою  жизнь  стольким  опасностям  ради  приумножения
чести моей и моего двора. Что  же  до  тебя,  сэр  Айронсайд  Железный  Бок,
именуемый Красным Рыцарем Красного Поля, ты известен как доблестный  рыцарь,
и если ты согласен держать свои владения от меня, то будешь у меня в  почете
и я сделаю тебя рыцарем Круглого Стола, но только ты должен тогда отказаться
от своих человекоубийственных обычаев.
     - Сэр, что до этого, я уже дал в том обещание сэру  Бомейну,  ибо  этот
постыдный обычай я завел для себя по желанию дамы, которую любил.  А  теперь
должно мне обратиться к сэру Ланселоту и сэру  Гавейну  и  испросить  у  них
прощения за то зло, что я против них имел, ибо все, кого я погубил,  приняли
смерть за сэра Ланселота и сэра Гавейна.
     - Вот они здесь, - отвечал король, - перед  тобою.  Можешь  сказать  им
сейчас все, что пожелаешь.
     Тогда опустился он на колени  перед  сэром  Ланселотом  и  перед  сэром
Гавейном и молил их простить ему его против них вражду.

24

     И они оба учтиво отвечали:
     - Бог вас простит, и мы прощаем. Просим вас только,  скажите  нам,  где
найти сэра Бомейна.
     - Любезные лорды, - отвечал сэр Айронсайд Железный Бок, - этого  я  вам
сказать не могу, ибо разыскать его очень трудно: ведь такие молодые  рыцари,
как он, уж если отправятся странствовать,  то  подолгу  на  одном  месте  не
задерживаются.
     Не передать все похвалы, что говорили о Бомейне Красный Рыцарь Красного
Поля и сэр Персиант и его братья, - дивно было бы это слышать.
     - Ну что ж, любезные лорды, - молвил король Артур, - знайте, что все вы
будете у меня в чести ради любви моей к сэру Бомейну, а как только сыщу его,
тот же час возведу вас всех в один день в рыцари Круглого Стола. Что  же  до
тебя, сэр Персиант Индийский, ты всегда слыл рыцарем весьма благородным,  да
и трое твоих братьев тоже. Удивляюсь я только, - сказал король, - что ничего
не слышу о вашем брате Черном Рыцаре. А ведь и он - благородный рыцарь.
     - Сэр, - отвечал Пертолип, Зеленый Рыцарь, - его убил  в  поединке  сэр
Бомейн своим копьем. Звали же его сэр Перард.
     - Это великой жалости достойно, - сказал  король,  а  с  ним  и  многие
рыцари, ибо эти четверо братьев были хорошо известны при дворе короля Артура
как доблестные рыцари, ведь они долгое время вели войну с рыцарями  Круглого
Стола.
     И поведал Пертолип, Зеленый Рыцарь, королю,  как  при  переправе  через
реку Мортезу  встретили  сэра  Бомейна  два  брата,  всегда  охранявшие  тот
переезд, оба - рыцари искусные и беспощадные. Старшего он  поразил  прямо  в
воде, нанесши ему такой удар, что тот упал в реку и захлебнулся. Имя же  его
было - сэр Герард де Брюс. А потом на суше он убил второго брата, его же имя
было - сэр Арнольд де Брюс.

25

     После того король и они вышли к обеду, и  было  там  царское  угощение.
Когда же сидели они за столами, явилась вдруг туда королева Оркнейская, и  с
нею дамы и рыцари в большом числе. Встали тогда сэр Гавейн, сэр  Агравейн  и
сэр Гахерис и, подойдя к  своей  матери,  на  коленях  ее  приветствовали  и
просили ее благословения, ибо они не видели ее вот уже двенадцать лет.
     Но она громким голосом обратилась к брату своему, королю Артуру:
     - Куда девали вы моего меньшого сына, сэра Гарета! Он провел тут у  вас
год, вы же сделали из него кухонного мужика, и это - позор  вам  всем!  Увы!
Куда дели вы моего любезного сына, который был мне утешением?
     - Ах, милая мать, - сказал сэр Гавейн, - я не признал его.
     - И  я  тоже,  -  сказал  король,  -  и  теперь  об  том  сожалею,  но,
благодаренье Господу, он показал себя славным рыцарем, не хуже любого рыцаря
из своих сверстников. И я не успокоюсь теперь, покуда не разыщу его.
     - Ах, брат мой, - сказала королева, - стыд и позор вам тут всем, что вы
держали моего сына на кухне и кормили его со свиньями!
     - Любезная сестра, - отвечал король Артур, - должно вам помнить, что  я
не признал его, да и сэр Гавейн и его братья тоже. Но раз уже вышло  так,  -
говорил король, - что он нас всех покинул, мы должны изыскать средство,  как
помочь делу и его  найти.  Да  и  вы,  сестра,  думается  мне,  должны  были
предуведомить меня об его приезде, и тогда, прими я его неласково, вы  могли
бы меня в том укорять. Ведь он явился к нашему двору, опираясь на плечи двух
людей, словно не мог ходить. И выговорил у меня три желания,  два  за  собой
оставил, одно же испросил тогда же: чтобы я целый год кормил его и  поил.  А
через год испросил и два остальных: чтобы на него было возложено приключение
с девицей Лионеттой, и третье - чтобы сэр Ланселот посвятил  его  в  рыцари,
когда он того пожелает. Я все три его желания исполнил. А ведь многие  здесь
при дворе  дивилсь,  что  за  причина  ему  была  испрашивать  себе  на  год
пропитание; и многие из нас оттого решили, что он не из благородного дома.
     - Сэр, - возразила королева Оркнейская брату своему  королю  Артуру,  -
знайте, что я отправила его к вам хорошо вооруженным, в богатых доспехах, на
добром коне, в здравии и достойном  его  наряде,  и  золота  да  серебра  на
расходы было с ним вволю.
     - Возможно, что и так, - отвечал король Артур, - но мы ничего  этого  в
глаза не видели, только в день его отъезда рыцари мне говорили, что  к  нему
прибыл неведомо откуда карлик и привез с собой полные доспехи и доброго коня
со всем снаряжением и богатой сбруей. И  тому  мы  все  дивились  и  гадали,
откуда взялось такое богатство. И вот тогда-то мы и склонились все к  мысли,
что, уж верно, он высокого рода.
     - Брат, - сказала королева, - всему этому, что вы говорите,  мы  верим,
потому что он с самого рождения всегда был чудесно хитер на  выдумку,  равно
как был он предан и верен неизменно своему слову. Но дивлюсь  я,  -  сказала
королева, - как мог сэр Кэй над ним  потешаться  и  измываться  и  дать  ему
прозвище Прекрасные Руки? Но при том сэр Кэй, - сказала королева, -  прозвал
его лучше, чем сам думал, ибо сдается мне, что у него и вправду легкая  рука
и добрый нрав, как редко у кого на этом свете, - если только он жив.
     - Сестра, - молвил король Артур, - пусть не звучат больше  такие  речи.
Мы будем искать его по всем семи царствам  и  с  Божьей  помощью  где-нибудь
отыщем. Пусть же все это пройдет и настанет веселие,  ибо  он  выказал  себя
воистину благородным мужем, и это радует мое сердце.

26

     Тут сказали сэр Гавейн и его братья королю Артуру:
     - Сэр, если вы дадите на-то свое соизволение, мы отправимся  на  поиски
нашего брата.
     - Нет, - вмешался тут сэр Ланселот, - в том нет нужды.
     И так же сказал сэр Бодуин Бретонский:
     - Наш совет таков, чтобы отправил король людей к леди Лионессе и просил
ее явиться ко двору со всею возможной поспешностью. И не  сомневайтесь,  она
явится непременно, и от нее сможете вы получить наилучший совет, где  искать
сэра Гарета.
     - Хорошо сказано, - сказал король.
     С тем составлены были учтивые письма, и отправили гонца,  чтобы  скакал
день и ночь, покуда не прибудет в Замок Угроз. А там  послали  за  госпожой,
леди Лионессой, которая была в это время  у  своего  брата  сэра  Грингамура
вместе с сэром Гаретбм. Она же, узнав,  какое  у  гонца  к  ней  посольство,
велела ему скакать назад к королю Артуру, а  она  прибудет  следом  со  всей
поспешностью, возможной для ее достоинства.
     Потом явилась она к сэру Грингамуру и сэру Гарету и  поведала  им,  что
король Артур послал за нею.
     - Это из-за меня, - сказал сэр Гарет.
     - Тогда наставьте меня, - сказала леди Лионесса, - что  я  должна  буду
говорить и как себя вести.
     - Госпожа и любовь моя, - сказал сэр Гарет, - я прошу вас ни под  каким
видом не выдавать, где я нахожусь. Я знаю, что там моя мать и мои братья,  и
они все отправятся на поиски, а этого-то я и желаю. Но вот что,  госпожа,  я
хочу, чтобы вы сказали и объявили королю Артуру, когда он будет вас обо  мне
допрашивать; скажите, что, если будет на то  его  добрая  воля,  вы  ко  дню
Успения Богородицы  разошлете  глашатаев  возвестить,  что  рыцарю,  который
выкажет себя изо всех лучшим на турнире, достанется ваша  рука  и  все  ваши
земли. Если же победителем окажется рыцарь женатый, то он  получит,  золотую
диадему, всю усеянную драгоценными камнями, в тысячу фунтов ценою, и  белого
ловчего кречета.
     С тем и отправилась леди Лионесса в  путь,  и,  говоря  коротко,  когда
прибыла она к королю Артуру, ее приняли с почетом, а потом  король  Артур  и
королева Оркнейская стали ее упорно допрашивать, она же отвечала,  что,  где
сэр Гарет, того она сказать не может, но вот с какой речью она обратилась  к
королю Артуру:
     - Сэр, с вашего изволения, я повелю созвать рыцарей на турнир,  который
устрою перед моим замком в день Успения Богородицы, и повелю возгласить, что
на том турнире будете вы, господин мой, и ваши рыцари и мои рыцари  вы