то так и  должно
быть, ибо это - сам благородный рыцарь сэр Тристрам.
     - Этому я легко могу поверить, - сказал король.
     Но сэр Паломид, услышав, что в его честь больше уже не кричат и его  не
славят, отъехал в сторону и стал наблюдать  за  сэром  Тристрамом.  И,  видя
столь дивные подвиги сэра Тристрама, он прегорько заплакал от  зависти,  ибо
понял, что в этот день ему уже не завоевать  первенства.  Ведь  сэр  Паломид
отлично знал, что когда сэр Тристрам соберется с силами и мужеством,  то  уж
на его, Паломидову, долю не много достанется славы.

10

     Между тем выехали на поле король Артур, и король  Северного  Уэльса,  и
сэр Ланселот Озерный; и сэр Блеоберис, и  сэр  Борс  Ганский,  и  сэр  Эктор
Окраинный - эти три рыцаря тоже выехали на поле вместе с сэром Ланселотом. И
вчетвером они являли такие подвиги доблести, что теперь все только кричали и
славили сэра Ланселота. И они оттеснили  и  отбросили  далеко  назад  короля
Уэльского и короля скоттов и принудили их покинуть турнирное поле.
     Но сэр Тристрам с сэром Гаретом оставались на поле и стойко выдерживали
все, что ни приходилось, так что  все  кругом  дивились,  как  может  рыцарь
выдержать столько страшт ных ударов.
     Но сэр Ланселот и его сородичи щадили сэра Тристрама и сэра Гарета.
     Вот спрашивает король Артур:
     - Это не сэр ли Паломид там выказывает столь чудесную стойкость?
     - Нет, - отвечает сэр  Ланселот,  -  знайте,  это  славный  рыцарь  сэр
Тристрам, а сэра Паломида вы можете видеть вон там,  где  он  стоит  и  лишь
следит за боем, сам же бездействует.  И,  сэр,  вы  можете  догадаться,  что
сегодня сэр Тристрам задумал всех нас одолеть и изгнать с  турнирного  поля.
Что же до меня, - сказал сэр Ланселот, - то я против него не выеду, пусть  с
ним бьется кто хочет. И еще, сэр, вы можете видеть, - сказал сэр Ланселот, -
что сэр Паломид стоит точно сонный, ибо знайте, он  тяжко  опечален  дивными
подвигами сэра Тристрама.
     - В таком случае он не более как глупец, - сказал король Артур, -  ведь
сэр Паломид никогда не был ровней сэру Тристраму, и никогда  ему  с  ним  не
сравниться доблестью. И если он завидует сэру  Тристраму,  -  сказал  король
Артур, - а сам выступает с ним на одной стороне, тогда он нарушает рыцарскую
верность.
     А покуда король и сэр Ланселот так между собой толковали, сэр  Тристрам
отъехал незаметно в сторону, так что ни один человек этого не  видел,  кроме
Изольды Прекрасной и сэра Паломида, которые оба не сводили с  него  глаз.  И
сэр Тристрам возвратился туда, где стояли его шатры, и застал там сэра Дина-
дана все еще спящим.
     - Проснитесь! - воскликнул сэр Тристрам, - ибо стыдно вам  должно  быть
спать, когда  другие  рыцари  сражаются!  Сэр  Динадан  тут  же  поднялся  и
спрашивает:
     - Сэр, что вам угодно?
     - Собирайтесь, -  отвечал  сэр  Тристрам,  -  вы  поедете  со  мною  на
турнирное поле.
     Вот снарядился сэр Динадан и поглядел на шлем и щит сэра  Тристрама  и,
увидев, как они иссечены и изрублены многими ударами, сказал так:
     - В добрый час я спал, а не то бы мне пришлось поехать вместе с  тобою,
больше из боязни позора, чем из доблести, и я только опозорился бы,  ибо  по
твоему иссеченному шлему я вижу, что  меня  бы  нещадно  поколотили,  как  и
вчера.
     - Оставь свои шутки, - сказал ему сэр Тристрам, - и поторопись, ибо мне
пора быть снова на поле.
     - Как? - сказал сэр Динадан.  -  Значит,  сегодня  вы  воспряли  духом?
Вчера-то вы ездили будто во сне.
     Между тем сэр Тристрам сменил доспехи и облачился во все черное.
     - А, Иисусе! - воскликнул сэр Динадан. - Что это с тобою? Сдается  мне,
что нынче ты настроен свирепее, нежели вчера.
     Тут сэр Тристрам засмеялся и сказал:
     - Следи все время за мною и будь готов  вступиться,  если  меня  станут
одолевать, да смотри держись вплотную позади меня,  и  я  тогда,  с  помощью
Божией, проложу тебе дорожку.
     И с тем они уселись на коней.
     Но сэр  Паломид  видел  и  отъезд,  и  возвращение  сэра  Тристрама,  и
Прекрасная Изольда тоже, ибо облик сэра  Тристрама  был  ей  слишком  хорошо
знаком.

11

     Увидел сэр Паломид, что сэр Тристрам  скрылся  под  новым  обличием,  и
задумал его опозорить. Он подъехал к одному рыцарю, который был тяжко  ранен
и сидел под кустом боярышника в стороне от поля.
     - Сэр рыцарь, - сказал ему сэр Паломид, - прошу вас, ссудите  мне  ваши
латы и щит, ибо мои доспехи чересчур хорошо всем на этом турнире знакомы,  и
это мне приносит много вреда. Вы же получите от меня мои латы и  щит,  столь
же надежные, как и ваши.
     - Я согласен, - отвечал рыцарь, - отдать вам мои латы и мой  щит.  Если
вам от них будет польза, то я рад.
     И вот сэр Паломид облачился с поспешностью в доспехи того рыцаря и взял
его щит, сверкающий, будто хрусталь или серебро. И поскакал  он  обратно  на
турнирное поле. И ни сам сэр Тристрам и никто из его рыцарей  и  из  рыцарей
короля Артура ни один не признал сэра Паломида.
     Но лишь только показался сэр Паломид на поле, как сэр Тристрам тут же у
него на глазах выбил из седла трех рыцарей. Тогда сэр Паломид направил  коня
прямо на сэра Тристрама, и они ударили друг на друга  тяжелыми  копьями,  да
так, что копья обломились по самую рукоять. И тогда  они  ринулись  друг  на
друга еще яростнее, поднявши мечи, и стали свирепо рубиться.
     И дивился сэр Тристрам: кто таков этот рыцарь, что так богатырски с ним
бьется? И  охватила  сэра  Тристрама  могучая  ярость,  ибо  он  видел,  что
противник его силен и, может быть, из-за него одного не удастся ему  одолеть
остальных рыцарей.
     Так рубились они, осыпая  один  другого  жестокими  ударами,  и  многие
рыцари кругом дивились, кто таков этот  рыцарь,  что  так  бьется  с  черным
рыцарем - сэром Тристрамом? Но Прекрасная Изольда знала отлично, что это сэр
Паломид рубится с сэром Тристрамом, ибо из своей  ложи,  где  она  стояла  у
окна, она видела, как сэр Паломид обменялся доспехами с тем раненым рыцарем.
И от обиды на сэра Паломида она плакала так горько,  что  едва  не  лишилась
чувств.
     Но тут выехал на поле сэр  Ланселот  с  рыцарями  Оркнея,  и  когда  на
противной стороне их увидали, то раздался крик:
     - Назад! Бегите! Это - сэр Ланселот!
     И подъехал один рыцарь к сэру Ланселоту и сказал:
     - Сэр, вам непременно должно сразиться  вон  с  тем  рыцарем  в  черных
доспехах (а это был сэр Тристрам), ибо он  того  и  гляди  одолеет  славного
рыцаря, что бьется против него с серебряным щитом (а это был сэр Паломид).
     Тогда сэр Ланселот направил на них коня, остановился между ними  и  так
сказал сэру Паломиду:
     - Сэр рыцарь, предоставьте теперь  мне  вести  этот  поединок,  ибо  вы
нуждаетесь в передышке.
     Сэр Паломид сразу же признал сэра Ланселота, и сэр Тристрам  тоже,  но,
зная, что сэр Ланселот много превосходит его силой и доблестью, сэр  Паломид
рад был уступить ему бой с сэром Тристрамом. Ибо он  сразу  понял,  что  сэр
Ланселот не узнал сэра Тристрама, и потому надеялся, что сэр Ланселот побьет
или опозорит сэра Тристрама, о чем сэр Паломид только и мечтал.
     И вот обрушил сэр Ланселот на сэра Тристрама множество жестоких ударов.
Ибо сэр Ланселот не узнал сэра Тристрама, хотя сэр  Тристрам  и  узнал  сэра
Ланселота. И так они рубились долго, и, глядя на них, Прекрасная Изольда  от
горя едва не лишилась рассудка.
     Но сэр Динадан открыл сэру Гарету, что рыцарь в черных доспехах  -  это
их господин сэр Тристрам.
     - А тот другой, что с ним сейчас бьется,  -  это  сэр  Ланселот,  и  он
непременно его одолеет, - ибо сэр Тристрам уже сегодня много потрудился.
     - Тогда давайте поскачем и сбросим его с коня, - сказал сэр Гарет.
     - Это будет лучше всего, - отвечал сэр Динадан. - Нам нельзя допустить,
чтобы сэр Тристрам подвергся позору, ибо вон там выжидает случая неизвестный
рыцарь с серебряным щитом, чтобы при  первой  возможности  напасть  на  сэра
Тристрама.
     И с тем, без дальних слов, сэр Гарет налетел  на  сэра  Ланселота  и  с
такою силой ударил его по шлему, что вовсе его оглушил. А за  ним  ударил  и
сэр Динадан своим копьем, и удар его был столь силен, что и конь  и  всадник
рухнули наземь и жестоко расшиблись.
     - Стыд вам и позор! - сказал сэр Тристрам сэру Гарету и сэру  Динадану,
- отчего вы так обошлись с этим славным рыцарем, да еще в то время, когда  я
вел с ним поединок? А, Иисусе! Вы жестоко опозорили самих  себя,  а  ему  не
причинили бесчестья, а ведь мы жарко бились и без вашей помощи,
     А тем временем подскакал туда сэр Паломид в чужом обличье  и  выбил  из
седла сэра Динадана. И тогда сэр Ланселот, которого сэр Динадан  только  что
поверг наземь, набросился яростно на  него  пешего.  Сэр  Динадан  защищался
мужественно, но сэр Тристрам отлично понимал, что против сэра Ланселота  ему
не устоять, и сэра Тристрама это очень печалило.
     А сэр Паломид со свежими силами устремился на сэра Тристрама. Видит сэр
Тристрам, как яростно нападает на него сэр Паломид, и решился он разделаться
с сэром Паломидом с одного раза, ибо  он  торопился  помочь  сэру  Динадану,
которому приходилось совсем туго  под  натиском  сэра  Ланселота.  И  потому
устремился сэр Тристрам навстречу сэру Паломиду, ударил  его  по  шлему  изо
всей силы, а потом ухватил его в охапку и, вырвав из седла, сбросил под ноги
коню.
     Сам же он, оставив так сэра Паломида,  подбежал  и  встал  между  сэром
Динаданом и сэром Ланселотом, и начался у  них  новый  бой.  А  сэр  Динадан
привел ему коня и крикнул ему громко, так что сэр Ланселот услышал:
     - Господин мой сэр Тристрам, вот ваш конь! Услыхал сэр Ланселот, как он
назвал его сэром Тристрамом, и воскликнул:
     - Иисусе! Что я наделал! Теперь я  опозорен.  -  И  сказал  он:  -  Ах,
господин мой сэр Тристрам, отчего вы приняли  незнакомое  обличье?  Ведь  вы
подвергли себя великой опасности. Но я прошу вас простить меня, ибо, если бы
я знал, что это вы, не было бы между нами этого боя.
     - Сэр, - отвечал сэр Тристрам, - вы уже не в первый раз выказываете мне
доброту и великодушие.
     Тут они оба вновь уселись  на  коней.  И  на  одной  стороне  все  люди
возгласили победителем сэра Ланселота, на противной же стороне честь  победы
признали за сэром Тристрамом. Но сэр Ланселот на это сказал так:
     - Нет, сегодня я не завоевал первенства, и все рыцари  подтвердят,  что
сэр Тристрам долее моего пробыл на поле и сокрушил  гораздо  более  рыцарей,
нежели я. И потому я свой голос и свое имя подаю за сэра  Тристрама  и  всех
вас, лорды и други, прошу поступить так же.
     И тогда подняли дружный голос все короли, герцоги  и  графы,  бароны  и
рыцари, что лучшим рыцарем в тот день выказал себя сэр Тристрам Лионский.

12

     После того протрубили отбой. Королева  Изольда  со  свитой  отправилась
назад к своим шатрам, но, уж конечно, она была жестоко  разгневана  на  сэра
Паломида, ибо она видела все его предательство от начала до конца. А ни  сэр
Тристрам, ни сэр Гарет и  ни  сэр  Динадан  так  до  тех  пор  ничего  и  не
подозревали о предательстве сэра Паломида. Но потом вы узнаете о  величайшей
распре, что была у сэра Тристрама с сэром Паломидом.
     И вот, когда турнир был окончен, сэр Тристрам, сэр Гарет и сэр  Динадан
ехали, сопровождая Прекрасную Изольду к шатрам,  и  сэр  Паломид  тоже  ехал
среди их рыцарей, как был, в чужом обличье. Но когда сэр  Тристрам  заметил,
что с ними скачет тот самый рыцарь с серебряным щитом, с которым ему сегодня
так нелегко пришлось в схватке, сэр Тристрам сказал:
     - Сэр рыцарь, да будет вам ведомо, что здесь ни  один  не  нуждается  в
вашем обществе. И потому я прошу вас, покиньте нас.
     А сэр Паломид говорит ему в ответ, словно бы и не зная, что это  -  сэр
Тристрам:
     - Знайте, сэр рыцарь, что этой дружины я не оставлю, ибо мне  приказано
здесь находиться одним из лучших рыцарей в мире, и,  покуда  он  не  отошлет
меня сам, никто меня не прогонит.
     Сэр Тристрам по его печи тут признал в нем сэра Паломида и говорит:
     - А, сэр, вот вы,  оказывается,  какой  рыцарь?  Неверно  вас  называют
благородным рыцарем, ведь ныне вы поступили со мною куда  как  неблагородно,
ибо из-за вас я едва не принял смерть. Что до вас, то я полагаю, что  против
вас я бы не сплоховал, но когда сэр Ланселот за вас заступился, это было  уж
чересчур, ибо я не знаю на свете такого рыцаря, которому было  бы  под  силу
сражаться с сэром Ланселотом, если сэр Ланселот начнет биться всерьез.
     - Увы, - сказал сэр Паломид, - так,  значит,  вы  -  мой  господин  сэр
Тристрам?
     - Да, сэр, и вы это знаете отлично,
     - Клянусь рыцарской честью, - сказал сэр Паломид, - до сего мгновения я
вас не узнал, я полагал,  что  вы  -  король  Ирландии,  ведь  -  вы  носите
ирландский герб.
     - Да, я ношу этот герб, - отвечал сэр Тристрам, - и буду носить  его  и
впредь, ибо некогда я завоевал его в бою против достойнейшего из рыцарей  по
имени сэр Мархальт. Мне великим трудом досталась та победа, но иного пути не
было. А сэр Мархальт умер из-за дурных лекарей, а мне так и не покорился.
     - Сэр, - сказал сэр Паломид, - я полагал, что  вы  перешли  на  сторону
сэра Ланселота, и по этой причине тоже стал выступать на его стороне.
     - Добрые речи, - отвечал сэр Тристрам. - Я их принимаю и прощаю вас.
     И они подъехали к своим шатрам. А там, спешившись, они  сняли  доспехи,
умыли лица свои и руки и уселись за стол обедать.
     Но Прекрасная Изольда, увидев сэра Паломида, переменилась в лице  и  от
гнева не могла и слова вымолвить. Заметил это сэр Тристрам и говорит:
     - Госпожа, что за причина вам столь нерадушно нас  принимать?  Ведь  мы
сегодня немало потрудились.
     - О, мой господин, - отвечала Прекрасная Изольда, - ради Господа  Бога,
не гневайтесь на меня, ведь не моя в этом вина. Я видела  сегодня,  как  вас
предали и едва что не обрекли смерти. Истинно, сэр, я видела все -  как  это
было, и когда, и что. И потому, сэр, как могу я терпеть при вас  присутствие
такого злодея и предателя, как сэр Паломид? Ведь я  своими  глазами  видела,
как он следил за вами, когда вы покинули турнирное поле. Он остановил коня и
сидел в седле недвижно, покуда вы не возвратились. А тогда поскакал прямо  к
раненому рыцарю и обменялся с ним доспехами. И я видела после этого, как  он
разыскивал вас по всему полю, отыскавши же, тут же на вас напал  и  бился  с
вами нарочно, зная отлично, на кого поднял копье. Что до него, сэр, то  сэра
Паломида я не слишком испугалась, но я боялась сэра Ланселота,  который  вас
не узнал.
     - Госпожа, - сказал сэр Паломид, - ваша воля  говорить  что  хотите,  я
перечить вам не стану, но, вот клянусь моей рыцарской честью, я не знал, что
это господин мой сэр Тристрам.
     - Как бы то ни было, - сказал сэру Паломиду сэр Тристрам,  -  я  принял
ваше извинение, но я отлично знаю, что от вас бы мне пощады не было.  Однако
это не важно. Что до меня, то вы во всем прощены.
     Но Прекрасная Изольда низко опустила голову и  не  сказала  в  тот  раз
более ни слова.

13

     Тут подъехали к шатру два вооруженных рыцаря, спешились и вошли  внутрь
во всем вооружении.
     -  Любезные  рыцари,  -  сказал  им  сэр  Тристрам,  -  неправильно  вы
поступаете, что во всеоружии являетесь ко мне, когда  мы  сидим  за  столом.
Если вам надобно что-нибудь от кого-либо из нас, то там, на турнирном  поле,
следовала вам облегчить свое сердце.
     - Нет, сэр, - отвечал один из рыцарей, - не для того мы  сюда  прибыли,
ибо знайте, сэр Тристрам, мы явились сюда как ваши друзья. Я  приехал,  дабы
видеть вас, а вот он желает увидеть вашу королеву Изольду.
     И тогда сказал им сэр Тристрам:
     - Прошу вас честью, снимите шлемы, чтобы мне видеть ваши лица.
     - Сэр, так мы и сделаем по вашему желанию, - отвечали рыцари.
     И когда шлемы их были сняты, сэру Тристраму подумалось, будто  их  лица
ему знакомы. И тут шепнул украдкой сэру Тристраму сэр Динадан:
     - Это - государь мой король Артур, а тот второй, что говорил с вами,  -
сэр Ланселот.
     - А, госпожа, прошу вас, поднимитесь навстречу  гостям,  -  сказал  сэр
Тристрам, - ибо у нас государь мой король Артур.
     Тут король с королевой поцеловались, а сэр Ланселот с сэром  Тристрамом
заключили друг друга в объятья. И было там радости и веселья без  конца.  По
просьбе Изольды Прекрасной король и сэр Ланселот сняли доспехи,  и  начались
между ними веселые беседы.
     - Госпожа, - сказал король Артур, - уже давно я желал вас увидеть,  ибо
вашу красоту восхваляют повсюду. Теперь же  я  могу  сказать,  -  что  вы  -
красивейшая дама, какую мне случалось видеть, а  сэр  Тристрам  -  лучший  и
прекраснейший из известных мне рыцарей. И потому, мне думается,  вы  отлично
подходите друг к другу.
     - Государь,  да  возблагодарит  вас  Бог!  -  сказали  сэр  Тристрам  и
Прекрасная Изольда, - нет равных по доброте и великодушию вам
     И  так  они  беседовали  о  разных  вещах  и  помянули  обо  всем,  что
происходило на турнире.
     - Но что за причина, - спросил  король  Артур,  -  вам,  сэр  Тристрам,
выступать против нас? Вы ведь рыцарь Круглого Стола и по праву  должны  быть
на нашей стороне.
     - Сэр, - отвечал сэр Тристрам, - это вот сэр Динадан и сэр  Гарет,  ваш
родной племянник, побудили меня выступать против вас.
     - Государь мой Артур, - сказал сэр Гарет, - я охотно приму вину на  мои
плечи, ибо  они  достаточно  широки.  Но,  правду  сказать,  это  дело  сэра
Тристрама.
     - Клянусь Богом, я от души обо всем сожалею, - сказал  сэр  Динадан.  -
Этот неудачник сэр Тристрам заманил нас сюда
     на турнир, и из-за него мы получили немало жестоких ударов по голове.
     И король с сэром Ланселотом так смеялись, что  едва  усидели  на  своих
местах.
     - Но кто был тот рыцарь, - спросил король, - от которого  вам  пришлось
так много претерпеть?
     - Сэр, - отвечал сэр Тристрам, - вот он сидит за этим столом.
     - Что? - сказал король Артур. - Неужели это был сэр Паломид?
     - Сэр, знайте, это был он, - сказала Прекрасная Изольда.
     - Да поможет мне Бог, - сказал король Артур, - вы поступили  недостойно
рыцаря, да еще столь славного, ведь люди, я  слышал,  зовут  вас  учтивейшим
рыцарем.
     - Сэр, - отвечал сэр Паломид, - я  не  узнал  сэра  Тристрама,  ибо  он
переоделся.
     - Да поможет мне Бог, - сказал сэр Ланселот,  -  это  вполне  возможно,
ведь я и сам его не узнал.
     - Но я не понимаю, отчего вы перешли на нашу сторону?
     - Государь, должно быть, по той же причине, - сказал сэр Ланселот.
     - Сэр, что до этого, - сказал сэр Тристрам, - то я его простил,  и  мне
было бы вовсе не по душе  с  ним  расставаться,  ибо  я  дорожу  весьма  его
обществом.
     И они  стали  говорить  о  других  вещах.  А  вечером  король  с  сэром
Ланселотом уехали к себе. Но знайте, что сэр Паломид всем сердцем страдал от
ревности, и в ту ночь у себя на ложе он не ведал минуты покоя, плача и рыдая
без удержу.
     Вот наутро сэр Тристрам, сэр Гарет и сэр Динадан поднялись  пораньше  и
вошли к сэру Паломиду. И застали они его крепко спящим,  ибо  он  не  смыкал
глаз всю ночь. А на щеках у него видны были следы горьких слез.
     - Не говорите ничего, - сказал сэр Тристрам, - ибо  я  уверен,  что  он
рассердился и огорчился из-за упреков, которые высказали ему я и  Прекрасная
Изольда.

14

     А вскоре сэр  Тристрам  послал  будить  сэра  Паломида  и  наказал  ему
собираться в путь, ибо пора уже  было  выезжать  на  поле.  Они  все  быстро
вооружились и снарядились и облачились во все красное - и королева  Изольда,
и все ее рыцари, - и они проскакали с нею через все  турнирное  поле  к  той
монашеской обители, где была возведена для нее ложа.
     И тут услышали все, как трижды протрубил рог, и  все  короли  и  рыцари
выехали на турнирное поле. Первыми изготовилис