Анцыферовым.  В  конце  концов  -  в  деле  я  или  отстранен?
Выпрошенное унизительное время, выделенное ему прокурором,  закончилось.  Он
назвал имя преступника, милиции известны словесный портрет Андрея Николаева,
номер его мотоцикла, адреса, где он может находиться. Он сделал  свое  дело.
Пафнутьев уже хотел было выплеснуть на голову прокурора всю свою  обиду,  но
тот перебил его.
   - Ты в деле, - сказал Анцыферов. - Приказ отменен. Продолжай работать.
   Так и не проронив ни слова, Пафнутьев вышел. Это получилось даже красиво.
В его кабинетике сидели Ерцев и Манякин.
   -  Здравствуйте,  Павел  Николаевич,  -  произнесли  они  почти  хором  и
поднялись, преданно глядя в глаза.
   - Приветствую вас! Что нового?
   - А что... Продолжаем работать.
   - Убийцу задержали?
   - Нет, мы полагали...
   - Не надо полагать. Его зовут  Андрей  Николаев.  Вот  адрес,  вот  номер
мотоцикла, вот адрес его девушки... Что еще?
   -  Мы  подумали,  что  поскольку  произошло  новое  преступление,  нас  и
подключают... Убит Заварзин...
   - Разберемся с Заварзиным. Без вас.
   - Что-то ты больно суров, Паша, - пробормотал Ерцев.
   - Приведи Николаева, и я буду тебя целовать до конца рабочего дня.
   - Какой ужас!
   - Катись!
   Не задерживаясь в кабинете, Пафнутьев покинул прокуратуру.  Он  намеренно
отказался от машины, решив пройтись пешком и  подготовиться  к  разговору  с
Голдобовым. Услышав  о  смерти  Заварзина,  тот  сделался  любезнее,  и  его
готовность поговорить надо было использовать. Пафнутьев  пересек  сквер,  на
котором вчера прождал битый час неведомого благодетеля, и вышел  на  площадь
перед управлением торговли.  Ничто  не  задержало  его  внимания,  ничто  не
остановило взгляд,  и  только  оглянувшись,  он  подивился  обилию  машин  у
подъезда. ?Вот что дает ему уверенность, - подумал Пафнутьев, -  вот  откуда
он подпитывается. Небось, все с пакетиками приехали. Что это у него сегодня,
сбор дани, что ли?"
   Пафнутьев прошел мимо вахтера, и тот не сделал  даже  попытки  остановить
его. Поднявшись на второй этаж, следователь обратил  внимание  на  небольшую
толпу  в  конце  коридора.  Он  подошел  и,  скорее   механически,   чем   с
любопытством, заглянул через спины. Увиденное потрясло его больше  всего  за
последние дни. С портрета на него смотрел улыбающийся  человек  с  несколько
нагловатым выражением лица. Нижний угол портрета пересекала  широкая  черная
лента. Пафнутьев поморгал глазами, перешел  чуть  правее  и,  поднявшись  на
цыпочки, снова глянул  поверх  спин  -  на  портрете  был  изображен  весело
хохочущий Голдобов.
   - Что случилось? - спросил он, ни к кому не обращаясь.
   Несколько человек обернулись, но никто не произнес  ни  слова.  Пафнутьев
прошел в приемную. За столом  сидела  секретарша  с  зареванными  глазами  и
сквозь рыдания пыталась что-то сказать по  телефону.  Пафнутьев  молча  взял
трубку и положил ее. Секретарша не удивилась.
   - Моя фамилия Пафнутьев. Что произошло?
   -  Ах,  вы  уже   приехали...   Я   только   что   звонила   прокурору...
Представляете... Авария.
   - Какая авария?
   -  Автомобильная.  Илья  Матвеевич  ехал  вчера  на  дачу,  и   произошло
столкновение с грузовиком. И всю ночь,  всю  ночь  он  пролежал  в  разбитой
машине. Дорога глухая, движения там  почти  нет,  и  он...  Если  бы  помощь
оказалась вовремя, то кто знает...
   - А грузовик?
   - И грузовик там же... Водитель сбежал.
   -  Так,  -  крякнул  Пафнутьев.  И  подумал:  ?Четвертый?.  Набрал  номер
Анцыферова.
   - Ты знаешь, что Голдобов убит?
   - Он попал в  аварию,  -  поправил  его  прокурор.  -  Подробностей  пока
немного. Мне позвонили дорожники... Кто-то угнал по  пьянке  грузовик,  и..,
это.., столкновение, - Анцыферов не выглядел уверенным, как обычно.
   - После столкновения водитель, конечно, удрал?
   - А, ты уже знаешь, - в голосе прокурора прозвучало облегчение.
   - Да нет, предположил. Могу еще предположить... Хочешь? До сих  пор  тебя
не интересовали мои предположения, а сейчас?
   - Предположи.
   - И этот не последний.
   - Остановись, Паша! - чуть ли не в ужасе воскликнул Анцыферов.
   - Кто будет заниматься Голдобовым?
   - К тому идет, что опять же тебе придется, Паша. Бери в подмогу Дубовика.
Цепочка одна тянется.
   - Наконец, ты это понял, - ответил Пафнутьев и положил  трубку.  Посидел,
молча наблюдая за секретаршей. Она  взяла  ключ  и  направилась  к  кабинету
Голдобова. - Одну минутку, - Пафнутьев встал, остановил Жанну у самой двери.
- Ключ изымаю. Кабинет опечатываю.
   - Но у нас там документы!
   - Потому и опечатываю. Ключи от сейфа у вас?
   - Нет, они всегда были у Ильи Матвеевича.
   - Хорошо, - Пафнутьев оторвал от листа узкую  полоску,  поставил  на  ней
свою роспись и, взяв со  стола  клей,  собственноручно  наклеил  бумажку  на
дверь. - Под вашу ответственность, - сказал он, глядя секретарше в глаза.  -
Вы меня поняли? До скорой встречи. Да, чуть не забыл... А  как  вам  удалось
так быстро найти портрет Голдобова? Вы что, заранее знали, что он попадет  в
аварию?
   - Как вы можете так говорить, товарищ Пафнутьев! - укоризненно произнесла
Жанна, и ее маленькая смуглая мордочка сморщилась. - У Ильи Матвеевича через
неделю юбилей... Он двадцать лет руководит  нашим  управлением...  Готовился
вечер, поздравления...
   - Ас чем собирались поздравлять?
   - Как вы  можете,  -  опять  скорбно  произнесла  секретарша,  и  столько
неподдельного горя было в ее голосе, что следователь устыдился.
 
*** 
 
   - Что же произошло? - не переставал задавать себе вопрос Пафнутьев. - То,
что они перегрызлись, что наружу  вылезли  какие-то  концы,  это  наверняка.
Неужели я их так расшевелил? Но у меня  не  так  много  успехов,  я  не  мог
прижать к стене ни Заварзина, ни Голдобова... Уж не сам ли он  избавился  от
своего подручного, а тот сумел  предупредить  своих...  Нет,  больно  плотно
пошли события. Если Голдобов убрал Заварзина, то его самого  прибрали  бы  к
рукам не сразу, его подоить было бы не грех, данью  обложить...  Тут  другой
механизм сработал...
   Фырнин? Его появление, конечно, ускорило процессы. Но - только  ускорило.
Не более.
   А может, в самом деле чистая автомобильная авария? Чего не  бывает...  Но
как оказался угнанный грузовик на глухой трассе в блатном дачном поселке?  А
ведь он уже ехал оттуда! Грузовик ехал не из города! То есть, речь идет не о
пьяной безрассудной гонке. Самый простой вывод может быть таким...  Грузовик
действительно угнали, уехали за город, затаились в уютной рощице и выжидали.
С помощью нынешних радиосредств нетрудно предупредить о приближении  цели...
Водитель заводит мотор, выезжает на  дорогу,  а  тут  навстречу  собственной
персоной мчится Илья Матвеевич... Здравствуйте, Илья Матвеевич!
   И все. После этого водитель протирает руль и рычаги,  чтобы  не  оставить
отпечатков пальцев, и спокойно идет на  дорогу,  где  его  поджидает  другая
машина. И вопрос заключается только в одном  -  оставят  ли  в  живых  этого
удачливого исполнителя?
   Войдя в кабинет, Пафнутьев попал на самое интересное - Дубовик допрашивал
красивую подружку Заварзина. Молодой женщине было неуютно в  этом  маленьком
помещении, заваленном следами прошлых преступлений, стул тоже  для  нее  был
маловат, он скрипел, шатался, зажатый между батареей и сейфом, но  в  глазах
Дубовика, в его знаменитом носе, налитом какой-то таинственной  силой,  было
столько искреннего сочувствия, что вряд ли бедная красавица замечала бытовые
неудобства помещения. Замечательный психолог Дубовик перед важными допросами
всегда на видном месте небрежно оставлял высохшую  человеческую  руку  -  он
давно заметил, что глядя на нее, врать почти невозможно.
   - Боже, - стонал Дубовик, заглядывая  женщине  в  глаза  снизу  вверх,  -
неужели все произошло при вас? Как же вы вынесли?! - в  этом  месте  женщина
зарыдала, уже не сдерживаясь. - Тебя все время добивается  какой-то  молодой
человек, - сказал Дубовик.
   - Он не назвался?
   - Нет... Но сдается мне... Не тот ли  это  парнишка,  которого  ищет  вся
милиция города.
   - Да? - изумился Пафнутьев. - Обещал еще звонить?
   - Не обещал, но, думаю, позвонит.
   - Ну что ж, - Пафнутьев в задумчивости посмотрел на человеческую руку, от
которой безуспешно пыталась отодвинуться заварзинская красотка. - Ну что  ж,
буду ждать.
   Он снова попытался состыковать происшедшие  события  в  какую-то  связную
цепочку.. Убийство Пахомова... Тут все ясно. Человек вынес сор  из  избы,  в
которой сам долго жил и кормился. Он  мешал.  Его  нужно  было  убрать.  Все
правильно, так и должно быть. Исход мог быть иным, но суть не менялась. Идем
дальше - с перепугу прокалывается  один  жидковатый  боевичок.  Он  называет
фамилию, произносить которую вслух не стоило. И  здесь  смертельного  исхода
могло не быть. Посоветовали бы ему исчезнуть на годик - этого было бы вполне
достаточно. Но, видимо, какая-то нервозность охватила банду...  Нервозность?
- Пафнутьев вскинул брови, склонил голову к одному плечу, к другому. - Из-за
чего? Следователь, который ведет дело, то есть, я, Пафнутьев, можно сказать,
выключен. У меня, правда, появились кое-какие подозрения... Но для  них  это
не очень опасно. Мало ли какие мысли появляются у кого...
   И вдруг загадочное убийство Заварзина. Неужели эта красавица так нехорошо
с ним поступила? Вряд ли. Не верю. Ей в  таком  случае  не  было  надобности
вызывать скорую и милицию, достаточно запереть дверь и  выйти.  И  никто  бы
месяц ни о чем не догадался, пропал Заварзин и пропал. А по ее вызову скорая
приехала, когда он еще остыть не успел, то  есть,  где-то  через  пятнадцать
минут. Она сказала, что слышала грохот...
   - Скажите, - неожиданно обратился Пафнутьев к женщине. - Эта табуретка  в
комнате... Она всегда там стояла, или ее время от времени заносили?
   - Табуретка? - она удивленно посмотрела на Дубовика - Не знаю...
   - Может быть, он пользовался ею, когда  забирался  в  шкаф,  там  у  него
высокие полки... Или на антресолях что-то  брал...  Или  лампочки  в  люстре
менял... Вспомните?
   - Знаете... Мне кажется, - медленно заговорила женщина, так медленно, что
Дубовик уже решил было перебить ее, но Пафнутьев  успел  приложить  палец  к
губам. - У меня такое впечатление, что Саша забирался  на  табуретку,  когда
курил... - она преданно посмотрела на Пафнутьева.
   - Это интересно! - воскликнул он с воодушевлением, хотя ничего не  понял.
- Получается, что курить он мог только на возвышении? А сидя, лежа, стоя  не
мог?
   - Мог, конечно, - с облегчением улыбнулась женщина. - Но дело в том,  что
я запрещала ему... Ну, в смысле, просила не курить в  комнате.  Не  переношу
дыма. У каждого бывают свои заскоки,  у  меня  вот  такой.  Саша  покурит  в
комнате, а я прихожу через день и не могу в комнату войти... Воняет.
   - А что менялось, когда Заварзин забирался на табуретку?
   - Менялось, - женщина была, видимо, довольна  тем,  что  сможет  доказать
свою правоту. - Он в форточку дым выпускал. Затянется,  а  дым  выдыхает  на
улицу. Становится на табуретку, отодвигает штору, открывает форточку...
   - Мне кажется, в протоколе нужно очень  подробно  записать  этот  рассказ
свидетельницы - как курил Заварзин, куда забирался, какую штору отодвигал  в
сторону.
   - Но кто-то должен  был  знать  об  этой  его  привычке,  -  с  сомнением
проговорил Дубовик. - И у кого-то было много времени, чтобы дождаться,  пока
Заварзин решит закурить, пока заберется  на  табуретку,  отодвинет  штору  в
сторону...
   В этот момент раздался телефонный звонок.
   Пафнутьев снял трубку.
   - Да! - сказал он. - Слушаю!
   Андрей чувствовал, что все больше теряет самообладание, он словно бы впал
в какую-то странную истерику, когда каждый поступок оказывался неожиданным и
непредсказуемым, когда личная  безопасность  уже  не  имела  значения,  даже
наоборот - то, что он подвергался опасности,  словно  в  чем-то  оправдывало
его, снимало с него часть вины. Он с утра искал Свету, нигде не находил, уже
наверняка зная, что она похищена и все еще боясь поверить в это. Воспаленное
воображение рисовало картины одну ужаснее другой - он видел  ее  заплаканное
лицо, видел совершенно обнаженную,  ее  били,  прижигали  сигаретами  груди,
насиловали...
   Убедившись, что ее  нет  у  подруги,  он  позвонил  Подгайцеву,  Махначу,
Феклисову. Тех не было дома, никто не знал где они, их не видели двое суток.
Пренебрегая опасностью, на  бешеной  скорости  рванул  в  гараж.  На  ржавых
воротах висел замок, прикрепленная рядом бумажка объясняла  заказчикам,  что
ремонтная мастерская закрыта по техническим причинам. Так же лилась вода  из
крана, так же воняло маслами и бензином, но людей здесь не было. Не  веря  в
это, и веря одновременно, Андрей перемахнул через забор, вышиб окно и проник
в контору. Пройдя ее всю до последней кладовки, убедился - пусто.
   Вернувшись в город, он позвонил Пафнутьеву, но не  застал.  Андрей  и  не
надеялся его застать, он знал, где тот - расследует убийство. Уже  в  полной
истерике он открыто сделал круг на мотоцикле по  самому  центру  города.  За
спиной раздавались милицейские свистки, кто-то рванулся в телефонную  будку,
кто-то пытался встать на дороге, но мотоцикл был послушен, как никогда, и он
уходил, уходил, въезжая во дворы, скрываясь в беспорядочных зарослях,  среди
мусорных  ящиков,  доминошных  столов.  Увидев  между   двумя   пятиэтажками
телефонную будку, он позвонил следователю.
   - Да! - услышал Андрей. - Слушаю! Это был  Пафнутьев.  И  сразу  вся  его
истерика словно  бы  улеглась,  отступила,  и  пришла  трезвость,  четкость,
ясность мысли.
   - Здравствуйте, - сказал Андрей.
   - Добрый день, - услышал он доброжелательный голос,  готовый  говорить  с
ним долго и о чем угодно - такое настроение собеседника чувствуется сразу.
   - Простите, как вас зовут?
   - Павел Николаевич, если позволите. А вас?
   - Андрей.  Я  был  у  вас  недавно...  Вы  передавали  мне  повестку  для
Заварзина. Помните? Николаев моя фамилия.
   - А как же, Андрюша! Прекрасно помню! Ты сейчас далеко?
   - Неважно.
   - А то зашел бы, поговорили... У нас есть о чем, а?
   - Как-нибудь  в  другой  раз.  Павел  Николаевич...  Дело  вот  в  чем...
Случилось несчастье...  У  меня  есть  хорошая  знакомая...  Светлана...  Ее
похитили. Улица Плещеева, восемь, это ее адрес.
   - Не понял?
   - Ее выкрали и куда-то увезли. Может случиться все, что угодно.  Если  вы
ее найдете, если вы ее вовремя найдете... Я  приду  к  вам  в  любое  время.
Понимаете?
   - Подожди, Андрей! Это твоя девушка, правильно?
   - Да... И даже больше. Они предупреждали  меня.  Я  ее  спрятал,  но  они
нашли... Она была совсем в другой квартире, в другом районе города...
   - Кто предупреждал, что с ней что-то может случиться?
   - Заварзин.
   - Но ее похитил не Заварзин.
   - Я знаю! - выпалил Андрей и тут же спохватился.
   - Что ты знаешь? - вкрадчиво спросил Пафнутьев. - Откуда ты можешь знать,
что ее похитил не Заварзин?
   - Мне так кажется. И потом, я знаю, кто это сделал. Они  в  нашем  гараже
работают, у вас есть их данные.
   - Знаешь, я обещаю тебе, что  сделаю  все  возможное.  Но  ты  не  можешь
ставить условия. Ты приходишь, мы подробно беседуем, я записываю  и  начинаю
действовать. Договорились?
   Андрей  некоторое  время  молчал,  прекрасно  понимая,   что   предлагает
следователь. Тот предлагал ему сдаться.
   -  И  оформляем  наилучшим  для  тебя  образом,  -  неосторожно   добавил
Пафнутьев.
   - Явку с повинной?
   - Вот видишь, ты и сам все понимаешь. И  тут  Андрей  не  сдержался.  Вся
истерика, которая накапливалась в нем в эти дни, вдруг  прорвалась  тяжелой,
неуправляемой злостью.
   - Слушай, ты! - закричал он в трубку. - Ты хоть знаешь,  почему  похитили
Светку?! Потому что я, понимаешь, я, отказался стрелять в тебя,  мудака!  Ты
сидел на скамейке в сквере?! Так вот знай, что ты сидел под  моим  прицелом!
Оптическим! Как последний дурак, сидел на солнце и обмахивался своей вонючей
папкой. Из дома напротив на тебя уже был нацелен ствол! И мне сказали...  Не
сделаешь - со Светкой будет плохо. Понял?!  А  ты  после  этого  предлагаешь
оформить меня наилучшим образом?!
   - Что же ты хочешь, Андрюша?
   - Я хочу, чтобы ты спас Светку.
   - Как?
   Не выдержав, Андрей разрыдался, не сдерживаясь, и только через  некоторое
время догадался повесить трубку. Он отошел в кусты, сел под мотоцикл  и  еще
некоторое время содрогался в рыданиях, стараясь и остановить их, и в  то  же
время упиваясь ими. Кто-то прошел мимо, кто-то заглянул к нему, шло время, и
он постепенно успокаивался. Он был даже рад, что сорвался. Боль осталась, но
терпимая,  она  позволяла  поступать  разумно.  И  он  снова  направился   к
телефонной будке, вспомнив, что у него есть  еще  один  номер,  по  которому
можно позвонить.  До  этого  дня  он  запрещал  себе  даже  думать  об  этой
возможности, но сегодня запреты  потеряли  силу,  наступил  час,  когда  все
можно, когда нет ничего, что могло  бы  остановить.  Он  нашел  в  маленькой
затрепанной книжечке телефон Ларисы Пахомовой. Несколько раз он  приезжал  к
ней с поручениями от Заварзина - то записку передать, то коробку,  то  взять
что-то. И Андрей знал - Лариса связана с ними. Да, убит ее муж, да, убил его
именно он, но теперь это не имело значения.
   - Здравствуйте. Это  Андрей...  Может  быть,  помните,  я  несколько  раз
приезжал к вам от Заварзина... На мотоцикле...
   - Помню.
   - Простите, я хотел зайти к вам на пару минут... Если не возражаете?
   - Что-то срочное?
   - Да.
   - Ну... Если так...
   - У вас никого дома нет? Не помешаю?
   - Приезжайте, я одна.
   Дворами, переулками, пустырями он безошибочно выехал к нужному  дому.  Он
помнил, что Пахомовы жили на первом этаже, и быстро  нашел  нужный  подъезд.
Позвонил. Дверь сразу открылась. Но Андрей смотрел не на хозяйку, а мимо,  в
глубину квартиры, готовый каждую минуту выбежать во двор к своему мотоциклу.
Для верности он даже не заглушил мотор. Лариса его поняла.
   - Входите, я же сказала, что одна.
   Она  повернулась  и  прошла  в  комнату.  В  любое  другое  время  Андрей
содрогнулся бы от собственной  наглости  -  он  пришел  за  помощью  в  дом,
которого сам же лишил хозяина.
   - Садитесь, - сказала Лариса. - Хотите выпить?
   - Нет! - быстро ответил он. - Я на... Я на  машине.  Я  пришел  к  вам...
Прошу помочь... Мою девушку.
   - Заварзин убит, - бесстрастно сказала Лариса.
   - Да, я знаю, мне сказали.
   - Кто сказал?
   - Следователь. Я знаю, что вы знакомы с Заварзиным, что  у  вас  какие-то
отношения... Саша говорил, что Голдобов и вы...
   - Голдобов убит.
   - Ой, - только и вымолвил Андрей, невольно опускаясь в кресло.
   - Мне позвонили из управления... Порадовали.
   - Как?
   - Автомобильная катастрофа. Столкновение с грузовиком. Так что  у  вас  с
девушкой?
   - Понимаете, они предложили одно дело... И сказали, что если откажусь, то
с ней будет плохо... Они предупредили меня.
   - И вы не отказались? - усмехнулась Лариса.
   - Не отказался, но и не сделал.
   - Что они поручили?
   - Понимаете, дело в том...
   - Убийство? - жестко спросила Лариса.
   - Да.
   - Голдобова?
   - Нет.
   - Кого?
   - Следователя.
   -  Какие  дураки!  -  она  схватилась  руками  за  голову   и   принялась
раскачиваться из стороны в сторону. - Какие кретины!  С  кем  ты  связалась,
Ларка, с кем ты связалась... Его-то зачем? Не будет  его,  будет  другой,  а
убийство следователя - это чрезвычайное происшествие!  Да  завтра  же  здесь
будет половина Москвы!
   - Но я этого не сделал, - сказал Андрей,  видя  безутешность  хозяйки.  -
Хотя...
   - Жалеешь? Не надо. Все правильно.  Все,  мальчик,  правильно.  -  Лариса
прошла на кухню,  Андрей  услышал  хлопок  холодильника.  Вернулась  она  со
стаканом в руке и с бутылкой водки. - Теб