настояли, Илья Матвеевич! Это ваш совет - спаять
кольцо.
   Да, был такой разговор, - неохотно согласился Голдобов.
   - Должен вам напомнить, дорогой Илья Матвеевич, что такие же ключи есть и
у вас.
   Голдобов молча поднялся, пошарил в карманах и  положил  перед  Заварзиным
ключи на тонком блестящем колечке. Потом, ни говоря ни слова, снова сунул их
в карман.
   - Понял? - спросил он. - И никто, ни одна живая душа не знает, откуда эти
ключи, куда можно проникнуть с их помощью, где замки, которые можно отпереть
этими ключами. Я пользовался ими только два или три раза.
   - Знаю, - кивнул Заварзин. - Когда одна красотка  никак  не  могла  найти
место для ночевки.
   - Чем они плеснули мне в глаза? - спросил Голдобов,  немного  успокоенный
тем, что у Заварзина ключи оказались в порядке.
   - В туалете стоял небольшой баллончик дихлофоса... Жара, в комнате комары
летают... Иногда перед сном я выпускаю в воздух немного этой отравы.  Скорее
всего они приняли вас за очень большого комара.
   - Да так удачно, что я всю ночь глаза держал под проточной водой.
   - Значит, пригодилась моя отрава. Вам еще повезло. Не окажись  дихлофоса,
неизвестно до чего бы дело дошло.. Так что вы хорошо отделались.
   - Никто еще не  отделался,  Саша,  -  тихо  проговорил  Голдобов,  снимая
остроту разговора и как бы извиняясь за обиду.  -  Никто.  Говоришь,  звонил
следователь, который занимается Пахомовым? Вызывает на допрос?
   - Похоже на то, Илья Матвеевич.
   - А! - Голдобов досадливо  махнул  рукой.  -  Он,  видишь  ли,  был  моим
водителем... Мы, видишь ли, давно знакомы... Его жена, видишь ли...  Анцышка
заверял меня, что поручил дело последнему дураку. Если этот Пафнутьев у  них
последний дурак, то могу себе представить, как  работает  первый  дурак.  Уж
больно цепким оказался. Слышишь? Я говорю, что  Пафнутьев  оказался  слишком
цепким.
   - Отстранить от дела! Пусть Анцышка и займется.
   - Нельзя. Пока нельзя. Но вот если с ним что-то случится... Тогда  другое
дело, - Голдобов бросил быстрый взгляд на Заварзина, и тот  опустил  голову,
чуть заметно кивнул. -  Жехова  он  расколол  так  быстро,  что...  Пришлось
принимать срочные меры. Колов в штаны наделал, а это с ним бывает нечасто.
   - Еще повезло, что успели.
   - Да, вроде, сошло. Дело не возбудили,  уже  хорошо.  И  Колову  легче  -
отчетность будет лучше, все-таки несчастный случай. Но Пафнутьев... Он и  на
тебя вышел. Ты это должен знать - на тебя он вышел. Мне доложили  ребята  из
автоинспекции. С этим зеленым лимузином мы погорячились. Жди вызова.
   - Пока не вызывал.
   - Теперь этот ночной визит... Не  нравится  мне  это,  ох,  не  нравится.
Полная неизвестность - вот что плохо.
   - Выясним, - заверил Заварзин.
   - Чувствую свежий ветерок за спиной,  -  вздохнул  Голдобов,  -  чувствую
холодный сквознячок последнее время. Это нехорошо.
   - Может, написать заявление в милицию?  Пусть  поработают,  пусть  поищут
моих ночных гостей, а?
   - Не надо, - Голдобов нервно  постучал  короткими  толстыми  пальцами  по
подоконнику, - не надо. Все-таки не надо... Чемоданчик  больно...  Чреватый.
Ах, как жаль чемоданчик, как жаль! Опять же Пафнутьев...
   - Утрясем, - сказал Заварзин.
   Голдобов промолчал и этим как  бы  дал  согласие.  Более  того,  молчание
прозвучало почти требованием. Заварзин лишь усмехнулся про  себя,  он  понял
хитрость Голдобова - тот вроде ни о чем не просил, ни на чем  не  настаивал,
но приказ отдал.
   - Ты все понял?
   - О чем вы?
   - Ночные гости висят на тебе. Мы не сможем работать дальше, если не будем
знать все. Сейчас даже не знаем, как понимать, как  к  этому  относиться.  И
меня беспокоит этот придурочный следователь.
   - Может быть, поговорить с Анцышкой?
   - Пока говорю с тобой. И больше ни с кем. Ты понял? Никто,  кроме  нас  с
тобой, об этом  разговоре  не  знает.  Николай  Колов,  никакая  Анцышка.  И
шантрапу свою приструни. Ложимся на дно. Никаких пьянок,  сделок,  разборок.
Честно зарабатывайте свой хлеб ремонтом машин.  И  старайтесь  ремонтировать
качественно. Заведите книгу благодарностей. Просмотрите свои карманы,  ящики
столов, склады, номера телефонов. Ложимся на дно, Саша.
   - Я понял, Илья Матвеевич. Думаете, есть опасность?
   - Опасность всегда есть.
   - Но если ложимся на дно... Как быть с Пафнутьевым? -  спросил  Заварзин,
зная заранее, что не произнесет Голдобов ничего внятного.
   - Думай, Саша. Решай. Как сказал классик - твори, выдумывай, пробуй, - он
с силой хлопнул Заварзина по плечу.
 
*** 
 
   До кооператива ?Автолюбитель? Пафнутьев добрался на попутном ?москвиче? -
пыльном, дребезжащем, щелястом. Похоже, хозяин  давно  использовал  его  для
хозяйственных нужд - картошка, удобрения, строительство дачи.
   - Спасибо, дорогой, - и Пафнутьев  с  облегчением  шагнул  из  машины  на
прожженную солнцем обочину. Даже ворота были приоткрыты и он свободно прошел
во двор. К нему же направился длинноволосый  сутулый  парень  с  маленькими,
узкопоставленными глазками.
   - Вы, простите, по какому вопросу?
   -   Следователь,   -   Пафнутьев   привычно   показал   красные   корочки
удостоверения. - Прокуратура. Пафнутьев. Павел Николаевич.
   - Подгайцев.
   - Очень прятно.
   - И мне очень прятно.
   - Жара...
   - Да, просто нечем дышать.
   - Тяжелая у вас работенка!
   - Да я смотрю, и у вас не легче.
   - Вот и познакомились.
   Пафнутьев ходил по гаражу, улыбчиво рассматривая хозяйство  -  от  склада
запасных частей, до ремонтных ям. Везде было  ему  любопытно,  все  вызывало
неподдельный, почти детский интерес. Подгайцев охотно отвечал  на  несложные
вопросы, но проскальзывало в его ответах и насмешливое ожидание - что,  мол,
дальше? Он понимал, что разговор впереди и приглядывался, привыкал к  новому
человеку,  пытаясь  понять  его  цель.  Пафнутьев  тоже   не   торопился   с
подозрениями. Помещение  ему  показалось  достаточно  просторным  и  неплохо
приспособленным для  ремонта  машин.  Однако,  в  то  же  время  он  отметил
запущенность, какое-то пренебрежение к самой работе. Ремонтные  ямы  неплохо
бы почистить, убрать лишние детали, просмаленное тряпье,  сваленное  в  углу
гаража, можно вообще вынести на пустырь и сжечь, а запчасти -  разложить  на
полках, чтобы все были под рукой, на виду, а то ведь нужно немало покопаться
в этой куче, найти необходимую деталь.
   Как ни сопротивлялся Пафнутьев, но не  мог  от  этого  отделаться  -  ему
казалось, что многое в гараже как  бы  напоказ,  словно  кто-то  спешно,  на
скорую  руку  стремился  создать  видимость  ремонтных   мастерских.   Здесь
почему-то курили, хотя пожар  мог  вспыхнуть  от  одной  небрежно  брошенной
сигареты. Освещение внутри  было  явно  слабое,  работать  при  таком  свете
невозможно. И одинокий ?жигуленок? с поднятым капотом не убеждал  Пафнутьев.
Сомнения его множились и он их уже  не  устанавливал,  чувствовал,  что  его
обманывают. Так бывает - еще вроде бы ничего не сказано, но в воздухе  стоит
запах обмана. И он сделал первый вывод - рабочее место не выглядело рабочим.
Проходя мимо ?жигуленка?,  мимоходом  провел  рукой  по  дверце,  а  отойдя,
посмотрел на пальцы. Так  и  есть  -  густой  слой  пыли.  Причем,  пыли  не
дорожной. К машине последнюю неделю, наверняка, не притрагивались.
   За Пафнутьевым, не отпуская его ни на шаг, плелся  длинноволосый  парень,
назвавшийся  Подгайцевым.  Он  несколько  раз  порывался  что-то  объяснить,
Пафнутьев кивал благодарно, не прерывая  его,  но  вопросов  не  задавал,  и
Подгайцев замолчал. Лишь изредка посылал  ребятам,  разбросанным  по  двору,
какие-то сигналы - не то успокаивал, не то призывал к бдительности.
   - Сколько вас здесь работает? - неожиданно повернулся  к  нему  Пафнутьев
как раз в тот момент, когда Подгайцев махал кому-то рукой.
   - Четверо. Я и трое механиков. Они все здесь, кстати.
   - Значит, вы и есть главный?
   -  Нет,  я  бригадир.  Есть  еще  директор,   или   правильнее   сказать,
председатель кооператива.
   - Как его зовут?
   - Саша... Простите, Александр Заварзин.
   - Это он по городу на ?мерседесе? разъезжает?
   - Кто его знает, - Подгайцев на всякий случай уклонился от ответа.
   - Не понял? - повернулся к нему Пафнутьев.  -  Вы  механик,  ремонтируете
автомобили, в своем деле профессионал... И не знаете, какая машина у  вашего
председателя?
   - Видите ли, - Подгайцев понял, что слегка  влип,  -  тут  такое  дело...
Конечно, я знаю, на какой машине он ездит.  Знаю,  в  каком  она  состоянии,
сколько километров прошла, сколько литров бензина  жрет.  Но  машина  -  это
нечто личное, почти интимное, - он  усмехнулся,  -  и  говорить  о  ней  без
хозяина... Это все равно, что обсуждать прелести его жены. Мне так кажется.
   - Надо же! - покачал головой Пафнутьев. - Забавно.
   Ну, а все-таки, зеленый ?мерседес? - его машина?
   - Я не знаю, какой ?мерседес? вы имеете в виду.
   - Плывете, гражданин Подгайцев, плывете, причем на ровном месте.
   - Это в каком смысле?
   - В прямом. Я думаю, можно сказать, самый невинный вопрос.  А  вы  юлите.
Следовательно, делаю вывод - вам есть что скрывать.
   - Это ваша работа, - замкнулся Подгайцев.
   - Конечно. Но вопрос повторяю:  зеленый  ?мерседес?  54  -  78  -  машина
Заварзина?
   - Д...да, - с трудом выдавил из себя Подгайцев.
   - Слава тебе Господи! - воскликнул Пафнутьев.  И  подумал,  -  а  отчего,
собственно,  он  так  опаслив,  этот  тип?  Почему   вздрагивает,   едва   я
поворачиваюсь к нему? Почему смотрят за каждым моим шагом эти любознательные
механики, почему не работают?
   Возможно,  на  месте  Пафнутьева  другой  следователь,  более  тонкий   и
проницательный,  смог  бы  увидеть  больше,   глубже   понял   бы   характер
кооператива, взаимоотношения работников, но даже то, что оказалось доступным
Пафнутьеву, насторожило его и еще  раз  заставило  усомниться  в  истинности
всего, что он видел и слышал. Его опасались.
   - Простите, - заговорил идущий сзади  Подгайцев,  -  а  чем,  собственно,
вызван ваш приезд? Чем мы заинтересовали прокуратуру?
   - О! - весело рассмеялся Пафнутьев. - Наконец-то я слышу вопрос,  который
вы должны были задать с самого начала!
   - Не решался, - развел руками Подгайцев. - Власть  все-таки!  Надо  вести
себя почтительно.
   - Какая власть! - махнул рукой Пафнутьев. - Была власть, да вся  вышла...
Ну и жара, а? Ужас какой-то! Неужели она когда-нибудь кончится? Вы  бы  хоть
двор изредка поливали, деревья бы вдоль забора посадили.
   - Посадим, - кивнул Подгайцев с  таким  видом,  будто  выслушал  указание
заезжего начальства. - Все сделаем. Со  временем.  Деревья  посадим,  цветы,
новые ворота поставим.
   - Чем вызван, спрашиваете.., любопытством.  Самое  невинное  человеческое
качество.  Дело  в  том,  что  ваш  шеф,   Заварзин,   владелец   роскошного
?мерседеса?...
   - Да ну, роскошного! - пренебрежительно сказал Подгайцев. - Ему уж десять
лет. Сто тысяч километров накрутил.
   - Да?  -  удивился  Пафнутьев.  -  А  говорят,  что  невероятной  красоты
машина... Я, правда, не видел. Так  вот,  Заварзин  знает  одного  человека,
вернее, знал. Пахомова некоего. Убили его недавно.
   - Не слышал.
   - Да? - удивился Пафнутьев. - Странно.
   - Что же здесь странного?
   - Ну, как же, вы не слышали того, о чем  весь  город  гудит  уже  который
день! Так вот, я как раз занимаюсь  расследованием  этого  убийства.  Ребята
сработали так ловко, что... Но следы оставили, голубчики мои ненаглядные.
   - Следы? - осевшим голосом спросил Подгайцев.
   - Конечно! А как  же!  Следы  всегда  остаются!  Наши  эксперты  тоже  не
оплошали. Ну, ладно,  это  уже,  как  говорится,  следственные  подробности.
Давайте так сделаем.. Вы занимайтесь своим делом, не буду вам  мешать,  а  я
подожду вашего председателя. Посижу возле краника.
   - Он может и не приехать.
   - Подожду, - Пафнутьев плеснул себе  в  лицо  водой,  радостно  пофыркал,
разбрызгивая воду, вытер руки носовым платком,  уселся  в  тени  и,  раскрыв
блокнот, углубился в него, вроде бы полностью уйдя в свои заботы.
   Подгайцев ушел в контору и некоторое время во  дворе  не  было  ни  души.
Потом из дверей показался толстый парень,  за  ним  показался  еще  один,  с
короткой стрижкой, причем, непривычный какой-то - почти выбритая сзади шея и
длинные патлы на темечке. Подойдя к ?жигуленку?, оба принялись  с  интересом
рассматривать его внутренности.
   Пафнутьев вспомнилось, как однажды по следовательским делам  он  зашел  в
театр, на утреннюю репетицию и вынужден был  больше  часа  сидеть  в  пустом
темном зале, поджидая  нужного  ему  актера.  Он  наблюдал,  как  постепенно
складывалась сцена, как герои находили свои места,  начинали  замечать  друг
друга.
   Нечто похожее происходило сейчас перед его глазами. Три  работника  никак
не могли заняться осмысленным делом. Без ясной цели они подошли к машине  и,
забыв, что нужен  инструмент,  принялись  шарить  руками  в  моторе,  что-то
трогать, говорить друг другу какие-то слова...
   Пафнутьев даже развеселился - сколько же они будут  вот  так  разыгрывать
перед ним сцену? И зачем? Будь он гораздо  глупее,  и  то  вынужден  был  бы
сделать вывод - или они не умеют работать, или им приходится заниматься этим
чрезвычайно редко, или вообще здесь заняты другим.
   И тут щемящее чувство узнавания охватило его - он наблюдал за бестолковым
перемещением длинноволосовго Подгайцева, толстяка, модно выстриженного парня
и не покидало его ощущение, что он знает эту троицу. Может, сон был,  может,
давнее воспоминание? Или кто-то говорил о  них?  Страницу  за  страницей  он
перелистывал свой  блокнот  с  записями,  которые  имели  смысл  только  для
него... ?Пропажа пленок? - и дата.  ?Вызов  к  Анцыферову.  У  него  Колов?.
?Слежка?, ?Сорвался с балкона??. ?Бедная Инякина?...  Стоп,  -  сказал  себе
Пафнутьев. - Здесь что-то  стало  горячее...  Инякина...  Красивая  девушка,
только слегка запуганная... Припугнули ее..."
   И он вспомнил.
   Именно этих, во всяком случае, очень на них похожих,  описывала  Инякина,
когда рассказывала, как ее затащили в машину. Правильно, вот запись...  Один
- патлатый, с длинными волосами, второй - неопрятный толстяк, а третьего, за
рулем, она запомнила только по стрижке, назвала его стриженным...
   "Боже, да я, кажется,  в  самое  гнездо  попал!  -  воскликнул  про  себя
Пафнутьев, и от его  расслабленного  состояния  не  осталось  и  следа.  Все
правильно -  Патлатый,  Толстяк  и  Стриженный...  Так  и  будем  их  теперь
величать.
   Чтобы не выдать своего состояния, Пафнутьев подобрал  с  земли  прутик  и
принялся  чертить  по  земле,  вроде  бы  скучая,  вроде  бы  совершенно  не
интересуясь ничем вокруг. Рядом звучали голоса,  грохотали  железки,  ребята
покрикивали друг на друга, а  Пафнутьев,  склонившись  над  влажной  землей,
приходил в себя от ошарашивающего открытия. Его отвлек автомобильный  гудок,
- подняв голову, он увидел, что это мотоцикл. Парень  в  шлеме,  закрывающем
лицо, и в черной куртке на скорости въехал во  двор  и  резко  затормозил  у
самой  колонки,  обдав  Пафнутьева  жаром  разогретого  мотора.   Не   успел
следователь произнести и слова, как на крыльце возник Подгайцев.
   - Андрей! - крикнул он. - Зайди сюда... Быстрей!  Тебя  к  телефону!  Уже
третий раз звонят!
   - Иду! - парень на ходу сбросил шлем и побежал к конторе.
   "Не иначе как боятся Подгайцев, что я  задам  неподготовленному  человеку
каверзный вопрос, - подумал Пафнутьев, - чудак, невдомек ему, что нет у меня
никаких вопросов, осталось только желание - побыстрее смотаться отсюда?.
   Снова на  крыльце  показался  Подгайцев.  Найдя  глазами  Пафнутьева,  он
направился к нему.
   - Звонил Заварзин, - сказал он. - Предупредил, что его сегодня не будет.
   - Вы сказали, что я его жду?
   - Не успел... Он нас не балует долгими разговорами... Скажет, что считает
нужным, и тут же вешает трубку. Хозяин, - Подгайцев виновато развел руками.
   - Жаль, - вздохнул Пафнутьев и поднялся. - Жаль.  Придется  пригласить  в
прокуратуру, уж коли здесь побеседовать не удалось.
   Пригласите, - кивнул Погайцев. - Не знаю, правда, сможет  ли  он...  Дел,
как всегда, по горло.
   - Сможет. Можете мне верить, - Пафнутьев заговорил жестче,  понимая,  что
их разговор станет известным Заварзину  не  позже,  чем  через  пять  минут.
Оглянувшись, он заметил, что члены кооператива неотрывно наблюдают за ним, у
всех в руках были инструменты - у кого монтировака, у кого ключ.  -  Уезжаю,
ребята, - сказал он. - Извините,  что  не  смог  побыть  подольше.  Но  если
Заварзина не будет, то и мне здесь делать нечего.
   - Ну, что ж, - протянул Подгайцев. - Рады были познакомиться.
   - Один вопрос - как добраться до города? -  спросил  Пафнутьев.  -  Может
подбросишь? - обратился он к Андрею. - Тут недалеко, а для  такого  мастера,
как ты... Минутное дело. А? - он повернулся к Подгайцеву.
   - Подбросит, - солидно кивнул тот. - Он у нас  такой  водила,  что  вы  и
ахнуть не  успеете,  как  окажетесь  в  прокуратуре.  А,  Андрей?  Доставишь
товарища следователя?
   - Можно.
   - Только это... Без фокусов. Спокойно. Он должен быть на  месте  живым  и
невредимым. Я  правильно  понимаю  задачу?  -  Подгайцев,  кажется,  впервые
посмотрел Пафнутьеву в глаза.
   - Спасибо, - Пафнутьев пожал его узкую потную ладошку, ощутив ее какую-то
не то вялость, не то дряблость. Для механика слабовата ладошка, подумал он.
   Андрей надел шлем,  развернул  мотоцикл,  подкатил  к  Пафнутьеву.  Почти
неуловимым движением нажал на педаль, мотор заработал четко и уверенно.
   - Отлаженная машина! - искренне восхитился Пафнутьев. - Чувствуется  рука
мастера.
   - Стараемся, - проговорил Андрей. Его голос из-под шлема прозвучал  глухо
и искаженно.
   Пафнутьев взгромоздился на заднее сиденье, ухватился за ручку, обернулся.
   - Спасибо ребята! До скорой встречи, как говорится! Пока!
   Мотоцикл резко дернулся, проскочил сквозь узкую щель в  воротах  и  через
несколько секунд мчался по горячей проселочной дороге.
   - Давно водишь? - прокричал Пафнутьев. Не отвечая, Андрей поднял  руку  и
показал три пальца.
   - Три года? Я думал, больше... Хватка профессиональная.  В  соревнованиях
не участвовал? Андрей покачал рукой из стороны в сторону.
   - Кишка тонка! - крикнул он, повернув голову к Пафнутьеву.
   - Скромничаешь! Хочешь, устрою?
   На этот раз рука Андрея оторвалась от руля и сделала в воздухе  несколько
вращательных движений - дескать кто его знает, стоит ли.
   - Потом поговорим! - крикнул Пафнутьев и замолчал до самого города.
 
*** 
 
   Подгайцев долгим  взглядом  проводил  удаляющийся  мотоцикл,  вернулся  в
комнату и сел к телефону. Его движения были сосредоточенны, словно он боялся
отвлечься и забыть о главном.
   - Саша, - сказал он, услышав голос Заварзина.  -  Значит  так...  Выехал.
Только что. Да, обещал прислать тебе  повестку.  Якобы,  ты  знал  Пахомова.
Твоим лимузином интересовался, знает  номер.  Говорит,  наследили  ребята  в
переулке. Конкретно ничего не сказал, но похвастался. Андрей его подбросит к
прокуратуре. Думаю, стоит подойти и посмотреть, как это произойдет. Они  там
будут минут через пятнадцать. Как скажешь, - обиженно произнес  Подгайцев  и
положил трубку. Озабоченно вышел на крыльцо, окинул  нервным  взглядом  свое
хозяйство - нет ли где такого,  чего  не  замечал  он  и  что  мог  заметить
следователь? Машина в ремонте, механики с инструментом, трезвые...
   - Все в порядке? - спросил Феклисов.
   - Нет.
   - А что? Подзалетели на чем-то?
   - Если следователь появился на третий день... Значит, наследили. Да он  и
сам об этом сказал.
   - Ведь спрашивал Заварзина...
   - Во всяком случае, он так сказал. Зря я Андрея с ним отпустил, ох, зря.
   - Думаешь, расколется? - спросил Махнач.
   - Дело не в этом... Чую, что зря. Не надо было. Он  не  так  прост,  этот
Пафну