Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
260 -
261 -
262 -
263 -
264 -
265 -
266 -
267 -
268 -
269 -
270 -
271 -
272 -
273 -
274 -
275 -
276 -
277 -
278 -
279 -
280 -
281 -
282 -
283 -
284 -
285 -
286 -
287 -
288 -
289 -
290 -
291 -
292 -
293 -
294 -
295 -
296 -
297 -
298 -
299 -
300 -
301 -
302 -
303 -
304 -
305 -
306 -
307 -
308 -
309 -
310 -
311 -
312 -
313 -
314 -
315 -
316 -
317 -
318 -
319 -
320 -
321 -
322 -
323 -
324 -
325 -
326 -
327 -
328 -
329 -
330 -
331 -
332 -
333 -
334 -
335 -
336 -
337 -
338 -
339 -
340 -
341 -
342 -
343 -
344 -
345 -
346 -
347 -
348 -
349 -
350 -
351 -
352 -
353 -
354 -
355 -
356 -
357 -
358 -
359 -
360 -
361 -
362 -
363 -
364 -
365 -
366 -
367 -
368 -
369 -
370 -
371 -
372 -
373 -
374 -
375 -
376 -
377 -
378 -
379 -
380 -
381 -
382 -
383 -
384 -
385 -
386 -
387 -
388 -
389 -
390 -
391 -
392 -
393 -
394 -
395 -
396 -
397 -
398 -
399 -
400 -
401 -
402 -
403 -
404 -
405 -
406 -
407 -
408 -
409 -
410 -
411 -
412 -
413 -
414 -
415 -
416 -
417 -
418 -
419 -
420 -
421 -
422 -
423 -
424 -
425 -
426 -
427 -
428 -
429 -
430 -
431 -
432 -
433 -
434 -
435 -
436 -
437 -
438 -
439 -
440 -
441 -
442 -
443 -
444 -
445 -
446 -
447 -
448 -
449 -
450 -
451 -
452 -
453 -
454 -
455 -
456 -
457 -
458 -
459 -
460 -
461 -
462 -
463 -
464 -
465 -
466 -
467 -
468 -
469 -
470 -
471 -
472 -
473 -
474 -
475 -
476 -
477 -
478 -
479 -
480 -
481 -
482 -
483 -
484 -
485 -
486 -
487 -
488 -
489 -
490 -
491 -
492 -
493 -
494 -
495 -
496 -
497 -
498 -
499 -
500 -
501 -
502 -
503 -
504 -
505 -
506 -
507 -
508 -
509 -
510 -
511 -
512 -
513 -
514 -
515 -
516 -
517 -
518 -
519 -
520 -
521 -
522 -
523 -
524 -
525 -
526 -
527 -
528 -
529 -
530 -
531 -
532 -
533 -
534 -
535 -
536 -
537 -
538 -
539 -
540 -
541 -
542 -
543 -
544 -
545 -
546 -
547 -
548 -
549 -
550 -
551 -
552 -
553 -
554 -
555 -
556 -
557 -
558 -
559 -
560 -
561 -
562 -
563 -
564 -
565 -
566 -
567 -
568 -
569 -
570 -
571 -
572 -
573 -
574 -
575 -
576 -
577 -
578 -
579 -
580 -
581 -
582 -
583 -
584 -
585 -
586 -
587 -
588 -
589 -
590 -
591 -
592 -
593 -
594 -
595 -
596 -
597 -
598 -
599 -
600 -
601 -
602 -
603 -
604 -
605 -
606 -
607 -
608 -
609 -
610 -
611 -
612 -
613 -
614 -
615 -
616 -
617 -
618 -
619 -
620 -
621 -
622 -
623 -
624 -
625 -
626 -
627 -
628 -
629 -
630 -
631 -
632 -
633 -
634 -
635 -
636 -
637 -
638 -
639 -
640 -
641 -
642 -
643 -
644 -
645 -
646 -
647 -
648 -
649 -
650 -
651 -
652 -
653 -
654 -
655 -
656 -
657 -
658 -
659 -
660 -
661 -
662 -
663 -
664 -
665 -
666 -
667 -
668 -
669 -
670 -
671 -
672 -
673 -
674 -
675 -
676 -
677 -
678 -
679 -
680 -
681 -
682 -
683 -
684 -
685 -
686 -
687 -
688 -
689 -
690 -
691 -
692 -
693 -
694 -
695 -
696 -
697 -
698 -
699 -
700 -
701 -
702 -
703 -
704 -
705 -
706 -
707 -
708 -
709 -
710 -
711 -
712 -
713 -
714 -
715 -
716 -
717 -
718 -
719 -
720 -
721 -
722 -
723 -
724 -
725 -
726 -
727 -
728 -
729 -
730 -
731 -
732 -
733 -
734 -
735 -
736 -
737 -
738 -
739 -
740 -
741 -
742 -
743 -
744 -
745 -
746 -
747 -
748 -
749 -
750 -
751 -
752 -
753 -
754 -
755 -
756 -
757 -
758 -
759 -
760 -
761 -
762 -
763 -
764 -
765 -
766 -
767 -
768 -
769 -
770 -
771 -
772 -
773 -
774 -
775 -
776 -
777 -
778 -
779 -
780 -
781 -
782 -
783 -
784 -
785 -
786 -
787 -
788 -
789 -
790 -
791 -
792 -
793 -
794 -
795 -
796 -
797 -
798 -
799 -
800 -
801 -
802 -
803 -
804 -
805 -
806 -
807 -
808 -
809 -
810 -
811 -
812 -
813 -
814 -
815 -
816 -
817 -
818 -
819 -
820 -
821 -
822 -
823 -
824 -
825 -
826 -
827 -
828 -
829 -
830 -
831 -
832 -
833 -
834 -
835 -
836 -
837 -
838 -
839 -
840 -
841 -
842 -
843 -
844 -
845 -
846 -
847 -
848 -
849 -
850 -
851 -
852 -
853 -
854 -
855 -
856 -
857 -
858 -
859 -
860 -
861 -
862 -
863 -
864 -
865 -
866 -
867 -
868 -
869 -
870 -
871 -
872 -
873 -
874 -
875 -
876 -
877 -
878 -
нулями -- нам удалось вытащить одного
бедолагу из совершенно жуткой передряги, в которую тот угодил исключительно
по собственной глупости. Словом, банковский счет отощал, как медведь после
спячки, и, чтобы справиться с расходами на содержание нашего старого
особняка, включая еженедельную выплату жалованья Теодору, Фрицу и мне, Вулфу
пришлось бы к середине июля расстаться с кое-какими ценными бумагами, что
было крайне нежелательно. Вот почему, когда я спустился в цоколь, где
хранились старые газеты, движило мною не одно лишь праздное любопытство.
Убийство случилось две недели назад, но все подробности были с
достаточной ясностью освещены уже в самых первых газетных сообщениях и с тех
пор существенно не менялись. Во вторник 20 мая, в три часа семнадцать минут
дня, некий Питер Д. Оделл вошел в комнату на шестом этаже здания КВС на
Западной Пятьдесят четвертой улице, выдвинул нижний ящик письменного стола и
мгновенно погиб. Бомба, которая разнесла его в клочья, была настолько
мощной, что не только подбросила металлический стол в потолок, но и
разрушила две стены. Компания КВС -- "Континентальные вещательные сети" --
занимала целое здание, а Питер Д. Оделл занимал в ней пост вице-президента и
отвечал за развитие. Комната и стол были не его; комнату занимал другой
вице-президент, Эймори Браунинг, отвечавший за планирование.
Вот в двух словах, что случилось, но в дополнение к главному вопросу --
кто подложил бомбу? -- оставалось еще много неясностей. В том, что один
вице-президент зашел в комнату другого, ничего необычного не было, но вот
зачем понадобилось Оделлу выдвигать этот ящик? Тот самый ящик. Многие в КВС
знали -- вот почему это и просочилось в "Таймс" и "Газетт", -- что ящик не
открывал никто, кроме самого Браунинга, который хранил в нем бутылку (или
бутылки) бурбона "Тен майл-крик" двенадцатилетней выдержки. И Оделл
наверняка знал об этом.
Никто не признался, что видел, как Оделл заходил в комнату Браунинга.
Хелен Лугос, секретарша Браунинга, которая сидела в примыкающей комнате,
находилась в это время в архиве, располагавшемся в конце коридора. Кеннет
Мир, один из заместителей Браунинга, проводил совещание на первом этаже. Сам
Браунинг был в это время у Кэсса Р. Эбботта, президента КВС, в его личном
кабинете, занимавшем весь угол шестого этажа. Если кто и знал, зачем
пожаловал Оделл к Браунингу, то признаваться не пожелал. Вот почему ответ на
вопрос "Кто подложил бомбу?" частично зависел от ответа на другой вопрос:
"Кто должен был выдвинуть этот ящик?".
Перечитав отчеты в пятнадцати экземплярах "Таймс" и в пятнадцати
выпусках "Газетт", я уразумел только одно: я знал все подробности убийства
назубок. И все. Ни намека, ни малейшей зацепки, чтобы начать расследование,
у меня не было. Когда я покончил с газетами, стрелки часов показывали начало
двенадцатого, следовательно, Вулф уже спустился из оранжереи. Я поднялся по
лестнице в свою комнату и позвонил в "Газетт". Поскольку газета дневная,
телефон Лона Коэна обычно бывает занят с десяти утра до двадцати минут
пятого, но мне все же удалось прорваться. Я сказал, что мне хватит тридцати
секунд, но Лон заявил, что с меня достаточно и пяти.
-- Тогда, -- мстительно произнес я, -- я не расскажу тебе про бычков,
которые паслись на заливном лугу и отбивные из которых припас для нас
Феликс. Ты можешь встретиться со мной в "Рустермане" в четверть седьмого?
-- Могу, если нужно. А что захватить с собой?
-- Только язык. Свой собственный. Ну и, конечно, пару фунтов салата, на
потом.
Под "потом" я подразумевал еженедельную игру в покер, которой мы
самозабвенно отдавались по четвергам с восьми вечера в квартире Сола
Пензера. Лон прошелся по поводу салата, и мы распрощались. Я тут же позвонил
по другому, не менее привычному номеру, подозвал Феликса и сказал, что на
сей раз просьба посадить нас наверху, в уединенном кабинетике, исходит лично
от меня, а не от Вулфа и что я очень рассчитываю на отборные бифштексы.
Феликс спросил, какими цветами украсить стол, но я ответил, что бифштексы,
как ни странно, предназначаются не для женщины, а для мужчины, из которого я
надеюсь выцарапать ценные сведения, поэтому стол лучше украсить самым
обыкновенным, растущим на каждом шагу четырехлистным клевером -- на счастье.
Предупреждать Вулфа, чтобы к ужину меня не ждали, мне не требовалось,
поскольку по четвергам я всегда провожу вечер у Сола. Вулф садится ужинать в
семь пятнадцать, а покер начинается в восемь.
Когда мы покончили с утренней почтой, я вскользь обронил, что выйду из
дома без четверти шесть, до того, как Вулф спустится из оранжереи. Кеннета
Мира я упоминать не стал, молчал про него и Вулф, но в середине дня позвонил
Волмер и сказал, что доктор Остроу не выразил желания узнать настоящее имя
Рональда Сивера. Наврал, конечно. Доктор Остроу наверняка возжелал бы знать,
как зовут Сивера, но только не после того, как Волмер наябедничал о том, что
Вулф прибег к мошенничеству.
Маленькая комнатка наверху в "Рустермане" хранила для меня множество
приятных воспоминаний о тех днях, когда еще был жив Марко Вукчич, благодаря
которому ресторан снискал славу лучшего во всем Нью-Йорке. Сам Ниро Вулф
высоко ценил кухню "Рустермана", в который частенько захаживал посидеть со
своим старым другом. Кухня и сейчас оставалась отменной, как заметил Лон
Коэн, проглотив третью ложку десерта; не поскупился он на похвалу и позднее,
когда запустил зубы в сочнейший бифштекс, запив его изрядным глотком
фирменного кларета.
Примерно после четвертого глотка Лон сказал:
-- Я чувствовал бы себя куда лучше -- или хуже, кто знает, -- если бы
знал цену. Ясное дело -- тебе что-то понадобилось. Или Ниро Вулфу. Что?
Я проглотил кусочек мяса.
-- Не Ниро Вулфу. Мне. Он даже об этом не подозревает, и я не хочу,
чтобы он узнал. Мне нужны кое-какие сведения. Сегодня утром я потратил два
часа, читая подряд все, что напечатали две великие газеты про убийство
Питера Д. Оделла, но я все еще не удовлетворен. Вот я и подумал, что не
мешало бы поточить с тобой лясы.
Лон прищурился.
-- Без дураков? Вулф и в самом деле не знает, что ты меня угощаешь?
-- Клянусь прабабушкой-индианкой.
Лон посмотрел примерно на фут выше моей головы, как он поступает всякий
раз, когда решает -- вскрыть карты или поднять ставку, -- подумал, пока я
намазал маслом булочку, потом посмотрел мне в глаза.
-- Что ж, -- произнес он. -- Пожалуй, тебе стоит поместить в "Газетт"
объявление. Разумеется, под кодовым номером, если Вулф и впрямь не должен
знать о твоих подвигах.
При первом взгляде на Лона, на его мелковатое лицо с черными
прилизанными волосами, никто бы не догадался, что он дьявольски хитер. Те
же, кто с ним знакомы, отлично это знают, включая самого издателя "Газетт"
-- потому-то, наверное, кабинет Лона и располагается всего через две двери
по коридору от кабинета издателя.
Я покачал головой.
-- Люди, которые меня интересуют, не читают объявления в "Газетт".
Откровенно говоря, я немного засиделся без дела и хотел бы поразмяться.
Уверен, что полиция раскопала массу фактов, которые не предназначаются для
печати. В этой комнатке записывающих устройств нет, я тоже пришел без
микрофонов. Есть ли у Кремера или окружного прокурора сведения, которые они
приберегают?
-- Нет. -- Лон подцепил на вилку несколько горошин. -- Почти наверняка
нет. И главное -- они не знают, кому предназначалась бомба. -- Он опустил
горошины туда, куда хотел. -- Возможно, это знает только тот парень, который
ее подложил. Логично предположить, что она предназначалась для Браунинга, но
взорвался-то Оделл. Факты -- упрямая вещь. Может быть, Браунинг оставил ее
для Оделла? Мотив у него был.
-- Весомый?
-- Вполне. Ты, конечно, знаешь, что Эбботт тридцать первого августа
уходит на пенсию, и совет директоров должен был в тот самый день собраться в
пять часов и решить, кто его заменит. Обсуждаться должны были две
кандидатуры -- Браунинга и Оделла. Оделл, безусловно, не подкладывал бомбу
Браунингу, а вот не мог ли Браунинг сделать это сам, а потом попросить
Оделла залезть -- в ящик?
Я отпил глоток кларета.
-- Разумеется, дело освещают -- или освещали -- твои лучшие люди. Что
они думают?
-- Они больше не думают. Только строят догадки. Лэндри предположил, что
бомбу туда засунула миссис Браунинг, зная, что Хелен Лугос, секретарша ее
мужа, имеет обыкновение проверять запасы бурбона по утрам:
-- Это правда? Я имею в виду, что она по утрам лазила в этот ящик?
-- Не знаю и сомневаюсь, что Кремер знает. С репортерами Хелен не
разговаривает, да и с полицейскими, насколько мне известно, тоже не слишком
разговорчива. У меня нет причин утверждать, что Хелен и Браунинг были
любовниками, хотя Лэндри убежден в этом. Спроси инспектора Кремера --
возможно, он знает. Другую гипотезу высказал Гахаган -- он считает, что
Оделл пытался подложить бомбу Браунингу и сам подорвался. Он потратил
неделю, пытаясь выяснить, где мог Оделл раздобыть бомбу. Перлман
предположил, что виновник взрыва -- Эбботт; старик хотел, чтобы президентом
стал Оделл, а остальные были за Браунинга. Перлман также высказал три
предположения, зачем понадобилось Оделлу залезать в этот ящик, но они не
выдерживают критики. Дамиано склонен винить в случившемся Хелен Лугос,
которая хотела поквитаться с Браунингом, но он, как и Перлман, не в
состоянии объяснить, при чем тут Оделл.
-- А в чем причина нелюбви Хелен к Браунингу?
-- Секс.
-- Это не ответ.
-- Еще какой ответ. Когда секс влезает в окно, логика уползает через
дверь, поджав хвост. Когда люди вступают в сексуальные отношения, любой из
них способен совершить самый сумасбродный поступок, который никто потом не в
состоянии объяснить. Гипотеза Дамиано основана на показаниях некоего Мира,
Кеннета Мира, заместителя Браунинга по кадрам. Дамиано взял у него интервью
на следующий день после взрыва -- они, оказывается, мальчиками пели в одном
церковном хоре, -- и, по словам Мира, расследование должно сосредоточиться
на Хелен Лугос. Дамиано, разумеется, накинулся на него, как стервятник, но
Мир спрятался в ракушку. А Хелен, как я говорил, отвечать на вопросы
отказывается.
-- А Дамиано сказал о разговоре с Миром инспектору Кремеру?
-- Нет, конечно. Он и нам-то всего пару дней назад рассказал. Надеялся
сам стать героем.
-- А самого Мира никто не подозревает?
-- В "Газетт" -- никто. Разумеется, мы его обсуждали, как и всех
остальных, но мотива нащупать не удалось. Причин желать смерти Браунинга у
него, безусловно, не было; избрали бы Браунинга президентом, и Мир тут же
взлетел бы на самый верх. Да и мог ли он убедить Оделла залезть в
злополучный ящик? Нет, таким гипотезам грош цена. Если бомба и впрямь
предназначалась для Браунинга, подложить ее мог кто угодно из более чем
дюжины сотрудников. И не только сотрудников. Взять, например, Маделин Оделл,
теперь вдову Оделла. С тех самых пор, как она вышла за него замуж, двадцать
лет назад, она мечтала, что ее муж станет президентом КВС, а тут
обстоятельства начали явно складываться в пользу Браунинга. Или Теодор Фолк,
уолл-стритовский Фолк, закадычный друг Оделлов и член Совета директоров КВС.
Разумеется, сам бы он не стал это делать, но миллионерам вовсе ни к чему
пачкать собственные руки. Или Сильвия Веннер. Знаешь ее?
-- Я кивнул. "Большой город".
-- Совершенно верно. Она вела эту программу два года, а Браунинг ее
вышвырнул. Теперь она перебивается случайными заработками и ненавидит
Браунинга лютой ненавистью. Я мог бы и еще назвать. Разумеется, нашлись бы
также желающие отправить на тот свет и Оделла, но тут возникает проблема,
что бомба-то, как ни верти, оказалась в ящике Браунинга.
Я проглотил последний кусочек бифштекса и нажал кнопку, чтобы вызвать
Пьера.
-- Ты сказал, что вдова Оделла вот уже двадцать лет мечтала о том,
чтобы он стал президентом. А она пыталась хоть как-нибудь способствовать
этому?
-- Еще как. Она унаследовала приличный пакет акций от своего отца,
Карла Хартига, вместе с нефтяными скважинами и уймой других мелочей и в
последние десять лет заседала в совете директоров КВС. Думаю, что она охотно
рассталась бы с половиной своих семидесяти или восьмидесяти миллионов
долларов, чтобы избавиться от Браунинга, но, зная, что в его ящике лежит
бомба, она пошла бы на все, чтобы ее муж в тот день и близко не подошел к
комнате Браунинга. Вот почему ее я даже не рассматриваю в числе возможных
кандидатур, да и другие тоже, насколько мне известно.
-- У нее и впрямь есть семьдесят или восемьдесят миллионов?
-- Как минимум. Дамочка набита деньгами.
-- Ха! Какой соус тебе подать к суфле? Бренди-миндаль или ром-мокко?
-- Ром-мокко звучит заманчивее.
Пьер собирал опустевшие тарелки. Я дождался, пока он удалится, и лишь
затем возобновил беседу с Лоном. Мало ли, вдруг Эбботт, Браунинг или Маделин
Оделл входят в число его любимых клиентов.
Без четверти восемь, выйдя из "Рустермана", мы решили, что, чем ловить
такси и преодолевать на нем расстояние в одиннадцать кварталов, лучше
прогуляться до дома Сола Пензера пешком. К тому времени я выудил из Лона еще
добрую сотню фактов и предположений, но перечислять их для вас было бы
только пустой тратой чернил и бумаги, поскольку пока к осуществлению своего
замысла я не продвинулся ни на шаг. Что касается вечернего покера,
распространяться я также не стану; скажу только, что занятый обдумыванием
предстоящей операции мозг -- не лучший помощник в карточной игре. Словом, я
спустил шестьдесят восемь зеленых.
"Глава 4"
Прежде всего меня заботило, как к ней подобраться, а уж во вторую
очередь -- что ей сказать, если подберусь. "К ней" -- это, как вы
догадались, относилось к Маделин Оделл, нашей безутешной вдовушке. К бомбе
она почти наверняка отношения не имела, у нее было больше всех оснований
желать, чтобы преступника поймали и наказали, и она была самой богатой. Вот
из-за каких мыслей я и сделал три серьезных и несколько мелких ошибок,
стоивших мне столь крупного проигрыша в покер. Впрочем, они не помешали мне
поспать полагающиеся мне восемь часов -- ничто мне не может помешать -- и не
повлияли на аппетит за завтраком; правда, читая "Таймс", я пропустил
несколько разделов, которые обычно просматриваю, да и с Фрицем был несколько
рассеян. Зато, придя в кабинет, я забыл поменять воду в вазочке на столе
Вулфа.
Когда подоспел обед, я все еще не принял окончательного решения.
Конечно, в моем мозгу роились тысячи уловок, воспользовавшись любой из
которых, я бы проникнул к вдове; но что потом? После обеда я отправился
прогуляться, придумав в оправдание несколько мелких дел. Вернулся я только в
начале пятого, когда Вулф был в оранжерее, и заполучил кабинет в свое
распоряжение. Придвинув пишущую машинку, я вставил лист бумаги и отпечатал:
"Уважаемая миссис Оделл!
Я печатаю это письмо на бланке Ниро Вулфа, поскольку работаю на него и
сейчас сижу в его кабинете. Однако дело у меня сугубо личное, и мистер Вулф
не знает о том, что я решил к Вам обратиться. А поступаю я так потому, что,
будучи опытным профессиональным сыщиком, с мучительной болью слежу за тем,
насколько непрофессионально ведется расследование убийства Вашего мужа.
Разумеется, мы с мистером Вулфом пристально следили за всеми публикациями,
но вчера днем он сказал мне, что, по его мнению, на самый важный факт
внимания не обращают -- или замалчивают его, -- и я с ним согласился. Если
он обратится с подобным замечанием в полицию или в прокуратуру, действия это
наверняка не возымеет, но сегодня утром мне пришло в голову, что, исходи
такое заявление от Вас, отнеслись бы к нему совсем иначе. Если захотите со
мной связаться, то адрес и номер телефона указаны выше".
Перечитав послание дважды, я внес пять мелких изменений и исправлений,
перепечатал письмо в двух экземплярах, подписал его и адресовал конверт
миссис Оделл, проживающей на Восточной Шестьдесят третьей улице. Потом
заскочил на кухню сказать Фрицу, что пойду прогуляться, а сам отправился в
почтовое отделение на Восьмой авеню.
Поскольку стоял июнь и была уже пятница, вряд ли письмо могло дойти
раньше понедельника, так что на уик-энд я мог вволю насладиться бейсболом на
стадионе "Шеа", однако в субботу утром, в несколько минут двенадцатого,
когда Вулф начал диктовать бесконечное письмо коллекционеру орхидей из
Малайзии, зазвонил телефон, и я снял трубку.
-- Контора Ниро Вулфа, Арчи Гудвин слушает.
Деловитый женский голос произнес:
-- Говорит секретарь миссис Питер Оделл. Она получила ваше письмо и
хотела бы поговорить с Ниро Вулфом.
Я, конечно, предполагал, что такое может случиться в присутствии Вулфа,
поэтому раздумывать не стал.
-- Прошу прощения, -- заявил я, -- но мистера Вулфа нет, и он появится
только в понедельник. Кроме того, я подчеркнул, что письмо носит сугубо
личный характер.
Она прикрыла микрофон, и я ничего не слышал. Пару минут спустя она
снова заговорила:
-- Мистер Гудвин?
-- Да.
-- Миссис Оделл хочет поговорить с вами. Вы можете приехать в три часа?
Я тут же прикинул, что в три часа будет идти примерно четвертый иннинг
бейсбольного матча, но ведь меня никто не заставлял отправлять это письмо.
-- Хорошо, -- сказал я. -- В три я буду.
Повесив трубку, я развернулся и сказал Вулфу:
-- Кое-кто упомянул ваше имя всуе. До чего рассеянный пошел народ!
Нужно приучить людей перечитывать письма по меньшей мере трижды. -- Я
взглянул на блокнот. -- Мы остановились на последних достижениях в
гибридизации.
Вулф надиктовал еще на страницу.
Я-то намеревался уже в час отправиться на стадион и последить за
бейсболом, уплетая хот-доги и запивая их молоком. Вместо этого мне пришлось
прогуляться в закусочную Сэма, отобедать ржаным хлебом и печеными бобами --
ни того ни другого за столом Вулфа вы никогда не встретите -- и уже потом
пройти пешком две мили с Западной Тридцать пятой улицы до Восточной
Шестьдесят третьей. Должен вам сказать, что люди, которых вы встречаете на
тротуарах субботним днем, совершенно не похожи на тех, что снуют по улицам в
будни.
Огромный пятиэтажный каменный особняк шириной футов в сорок
располагался примерно посередине между Пятой авеню и Мэдисон-авеню. При
входе меня остановил здоровенный верзила со значком охранной службы Лэтропа
на лацкане. Должно быть, даже по прошествии двух недель досужие репортеры
продолжали нарушать покой миссис Оделл.
-- Что вам нужно, сэр? -- угрюмо спросил детина.
Я назвался, сказал, что меня ждут, и протянул удостоверение. Цербер
вошел в вестибюль, нажал на кнопку, и женщина в аккуратной серой униформе с
юбкой дюйма на четыре ниже колена открыла дверь. Детина представил меня,
женщина, поверив ему на слово, пересекла мраморный вестибюль, сняла трубку
внутреннего телефона и сказала, что мистер Гудвин ждет. Пару минут спустя
послышался шум спускающегося лифта -- он был раз в десять тише, чем лифт
Вулфа. Дверцы раздвинулись, и высунувшаяся из лифта женская голова
пригла