ыло пахло
туберозой,  а не  франью, как он привык. И все же, принимая во внимание, что
Вулф больше года  уже  не ночевал вне дома, первые день и  ночь  он держался
хорошо, хотя, конечно,  был  мрачен, но  и  у  вас  вряд ли  было  бы  лучше
настроение, если бы по не зависящим от вас обстоятельствам вам пришлось бы в
спешке бежать из дома, не захватив даже зубной щетки.
     Мы  не звонили  Фрицу, чтобы справиться  о визитерах,  так как не знаем
много о  последних изобретениях  в  области электроники, да  и кто вообще-то
знает? Мы знали, что установить, откуда  звонили, дело довольно  сложное, но
вдруг  полицейские  использовали  какой-нибудь  нейтрон,  позитрон  или  еще
какой-нибудь "трон", который немедленно  засечет, откуда  последовал звонок?
За новостями  мы следили по газетам, вышедшим в четверг вечером  и в пятницу
утром. Лон сдержал  слово, и  "Газетт" не обмолвилась о похищении; ничего не
было также ни  в "Нью-Йорк таймс", ни в "Последних известиях", переданных по
радио   в  одиннадцать  часов.   Правда,   о  Джимме  Вэйле   было  написано
предостаточно,  однако  сутью всего было  именно то, что  сообщил мне Лон; в
9.05 утра в четверг в библиотеку зашла Маргот Теддер и обнаружила отчима под
бронзовой статуей Бенджамина Франклина, продавившей ему грудь.
     Пятеро, а не один видели его в последний  раз  живым вечером в среду  -
жена, ее  сын и дочь - Ноэль и Маргот Теддер;  ее  брат - Ральф Парселл и ее
адвокат  Эндрю Хлад. Все они собрались в библиотеке  после ужина  (о теме их
совещания ничего  не  сообщалось), а вскоре после десяти часов вечера Джимми
Вэйл заметив, что не спал как следует в течение трех ночей (о  причине этого
в газетах не говорилось), улегся здесь же на кушетке. Он все еще спал, когда
примерно  через  час члены  семьи разошлись. Ноэль  и  Маргот Теддер и Ральф
Парселл отправились к себе, а Хлад, вместе с  миссис Вэйл, поднялся  к ней в
кабинет. Часов около двенадцати ночи Хлад уехал, а миссис Вэйл  легла спать.
Видимо, раньше  она тоже недосыпала, потому что находилась все еще в постели
в четверг утром, когда ее  сын и  дочь  прибежали  к ней,  чтобы  сообщить о
несчастье с Джимми.
     Все  в доме, конечно, включая и  прислугу,  знали, что статуя Франклина
неустойчива.  "Газетт"  даже   поместила  заключение  эксперта  о  различных
способах закрепления ног бронзовых  статуй  на  пьедестале. Ему не разрешили
осмотреть  статую, упавшую на Джимми, но он  все же высказал мнение, что она
могла рухнуть  не  из-за какой-нибудь  плохо завернутой гайки, а потому, что
болт или болты были с браком или  могли треснуть во время установки. По  его
словам,  вполне возможно,  что  Джимми  Вэйл, проснувшись,  направился через
комнату к двери, нечаянно потерял равновесие, схватился  за статую, чтобы не
упасть, и  повалил ее на себя. Я подумал,  что  "Газетт"  поступил чертовски
умно, поместив  такое  сообщение. Умело поданное  убийство или  подозрение в
убийстве,   конечно,   способствовало   бы  продаже  дополнительных   тысячи
экземпляров,  но  газета  давала  понять,  что  смерть  Вэйла могла  явиться
результатом несчастного случая.
     В газетных сообщениях не было никаких ссылок на беседы с членами семьи.
Миссис Вэйл лежала в постели под наблюдением врача и, конечно, не принимала.
Эндрю  Хлад уклонялся от встреч  с репортерами, а полицейским сообщил,  что,
уходя домой около двенадцати  часов ночи, в библиотеку  он  не заходил и что
при уходе никто из семьи его не провожал.
     Как  я  уже сказал, в "Последних известиях", передававшихся  по радио в
пятницу  в одиннадцать  часов утра, ничего  нового тоже  не было. В  11.10 я
позвонил в уголовную полицию из кабинета доктора Волмера (он в это время был
в  больнице) и  попросил дежурного  передать инспектору Кремеру,  что у Ниро
Вулфа есть для него кое-какая информация о Джимми Вэйле. В 11.13  я позвонил
в  прокуратуру в Уайт-Плейнс, связался  с  одним из  помощников прокурора  и
попросил его передать Хоберту, что  Вулф готов  ответить на все интересующие
его вопросы, В 11.18 я позвонил Лону Коэну в "Газетт" и сказал, что он может
использовать  мои  сведения,  как  он  найдет нужным, я  даже  разрешил  ему
сослаться на нас, как на источники  информации при условии, что он правильно
напишет наши  фамилии. Разумеется, ему хотелось узнать  что-нибудь еще, но я
положил трубку. В 11.24 мы поблагодарили  Элен Джиллард, попросили  передать
нашу  благодарность  доктору  Волмеру,  вышли,  прошли ярдов  шестьдесят  до
особняка Вулфа,  нашли дверь закрытой и позвонили. Дверь открыл Фриц, тут же
доложивший,  что  сержант Пэрли Стеббинс  приходил  минут через десять после
нашего  ухода, а  часов около  шести  появился инспектор  Кремер собственной
персоной.  Ордера на обыск они не  предъявили, однако Кремер звонил в 8.43 и
10.19. На пороге кабинета Вулф справился о мидиях, и Фриц ответил,  что  они
прекрасно сохранились. Вулф уселся  за  письменный  стол  и  закрыл глаза. Я
просматривал почту, когда в дверь позвонили.  Я  открыл.  Это  был инспектор
Кремер, еще более багровый, чем  обычно, и сутулившийся  несколько заметнее,
чем  во время предыдущих визитов. Даже  не взглянув  на  меня,  он прошел  в
кабинет и, не медля ни секунды, спросил:
     - Где вы с Гудвином были вчера, начиная с полудня?
     Спустя пятьдесят минут, в 12.35, Кремер снова потребовал:
     - Но я все же хочу знать, где вы с Гудвином были и что делали в течение
последних двадцати четырех часов?
     Мы  рассказали все.  Большей  частью говорил  я, ибо  весь  мир...  ну,
скажем, человек семь-восемь... знает, что единственная разница между мною  и
магнитофоном заключается в том,  что мне можно  задавать вопросы. Да и кроме
того, Вулф не был в  Уайт-Плейнс  и не присутствовал на семейном совещании в
библиотеке  Гарольда  Ф.  Теддера. Мы  вручили  Кремеру  письмо,  полученное
почтой,  сделанные  мною  копии обеих записок,  текст  телефонного разговора
миссис  Вэйл  с Нэппом. Я несколько изменил формулировки отдельных выражений
Вулфа и  моих с тем, чтобы  подчеркнуть  главное,  а  именно: мы  стремились
прежде всего к тому,  чтобы  обеспечить  возвращение Джимми  Вэйла  живым, а
затем  защитить его самого и  его жену путем выполнения  обещания, взятого с
них похитителями.  Разумеется, Кремер  тут же  зацепился за  это.  Почему мы
хранили молчание в течение суток уже  после смерти  Вэйла? Да только потому,
что Вулф не желал вернуть гонорар, уже положенный в банк. Но это же сокрытие
информации,  исключительно   важной  для   ведения  следствия  по  делу   об
убийстве!..  Создание помех  отправлению правосудия в своих личных корыстных
интересах!..
     Вулф  фыркнул,  а  я почувствовал  себя  обиженным. Должны же  мы  были
подумать о  мисс Вэйл,  а кроме  того,  мы  не  знали,  что  Вэйл  убит.  Он
действительно убит, да? Я читал заключение эксперта, который заявил, что  он
мог стать жертвой несчастного случая. Может быть,  и  в самом деле произошел
несчастный случай, а? Кремер уклонился от ответа, да он,  собственно говоря,
и не требовался, поскольку  визит инспектора  свидетельствовал, что  на этот
счет  вопрос  остается  открытым.  Он  заметил,  что  мы,  очевидно,  читали
сообщение прокуратуры, опубликованное в  утренних газетах. В нем говорилось,
что вероятной причиной смерти Вэйла была придавившая его  статуя, что сейчас
проводится  тщательное  расследование и что окончательный  ответ можно будет
дать после судебно-медицинской экспертизы. Лишь  после изложения всего этого
Кремер вынул изо  рта изжеванную  незажженную  сигарету  и  спросил,  где мы
провели последние двадцать четыре часа.
     Однако сейчас уж вывести Вулфа из себя было нельзя. Он находился  дома,
в своем любимом кресле,  знал, что  через час будут  готовы мидии, а срок, в
течение которого он обязывался молчать, истек.
     -  Как я  уже  сказал,  -  заявил  Вулф, -  мы  понимали, что нас будут
беспокоить, и поэтому решили провести некоторое время вне дома. Где именно -
значения не имеет.  Мы ничего  не делали  и ни с  кем связи не поддерживали.
Сегодня в одиннадцать часов утра, после того,  как срок нашего обязательства
перед миссис Вэйл истек,  мистер Гудвин позвонил  в уголовную полицию, тут у
вас никаких законных претензий быть не может. Вот и  сейчас вы уклонились от
ответа  - ведете  ли вы  следствие по делу об  убийстве. Я понимаю вас  - вы
пытаетесь установить, имел ли место сам факт убийства.  Попытка обвинить нас
в  создании  помех  отправлению правосудия  вряд ли  заслуживает  серьезного
внимания. Судя по вашим вопросам, вы подозреваете мистера Гудвина в том, что
он пытается найти  пишущую машинку, исчезнувшую из кабинета  миссис Вэйл. Но
это совершенно не соответствует действительности. Вчера с полудня ни  он, ни
я  ничего не искали.  Наша заинтересованность в  том деле  вообще исчерпана.
Никаких обязательств  перед миссис Вэйл мы  больше не имеем. Нашей клиенткой
она больше не  является. Если миссис Вэйл убила мисс Атли и своего мужа (мне
лично это кажется маловероятным,  но не невозможным) - ваше дело доказать ее
вину.
     - Но она же заплатила вам шестьдесят тысяч долларов!
     -  Да,  и по  условиям нашей договоренности  с  нею  я  заработал  этот
гонорар.
     Кремер  встал, подошел к моему столу и  бросил сигарету в  корзину  для
мусора. Это было необычно для него  - обычно он швырял ее издалека и  всегда
мимо. Потом вернулся к столу Вулфа,  поднял шляпу, положенную им  раньше  на
стол, и сказал:
     -  Мне  нужны подробности, письменное  объяснение,  подписанное вами  и
Гудвином.  Оно должно быть вручено  мне в моем  кабинете не  позднее четырех
часов  дня. По всей вероятности,  прокуратура  вызовет  Гудвина. Меня вполне
устроит, если прокурор вызовет также и вас.
     - Но  я  не  в состоянии  написать все  к  четырем  часам,  - попытался
возразить я. - Тут же работы часов на шесть.
     - Мне нужно основное, но со всеми подробностями. О том, что произошло в
Уайт-Плейнс можете опустить. Эти данные мы получим оттуда.
     С этими словами Кремер повернулся и вышел.  Я проводил его,  закрыл  за
ним дверь, а когда вернулся в контору, Вулф уже был погружен в чтение книги.
Закончив с почтой, я положил ее Вулфу на стол, поставил перед собой машинку,
достал  бумагу  и  копирку.  Мне  предстояла  большая  работа,  по  существу
бесполезная, поскольку дело нас уже не интересовало и клиента у нас не было.
Пришлось  заложить  в машинку  бумагу для четырех  экземпляров - для полиции
графства Вестчестер, для прокуратуры и два для нас.
     Несмотря  на  то, что мне пришлось потратить  некоторое время на  обед,
бритье и перемену сорочки, было  всего лишь пять минут пятого, когда я вышел
из дома,  на углу Тридцать пятой улицы и Восьмой авеню купил "Газетт" и взял
такси. Мне с трудом удалось закончить объяснение вовремя, ибо меня несколько
раз  прерывали. Ну,  во-первых, позвонил сержант  Пэрли Стеббинс, и  сказал,
чтобы я  отвез наше объяснение в  прокуратуру, а не Кремеру. Потом  позвонил
Бен  Дайкс  и продержал  меня за  разговором  минут  пятнадцать,  прежде чем
согласился со мной,  что Вулф никак  не  может принять  его  раньше половины
двенадцатого  в  субботу.  После  этого  мне пришлось отделываться  от  трех
репортеров  -  от двух  по телефону,  а от  третьего - лично. Все  они  были
страшно  возмущены  тем,  что  "Газетт"  первая  опубликовала   сообщение  о
похищении Джимми Вэйла. Я прочитал его в такси. Конечно, "Газетт" не хватало
присущей   всем   такого    рода   сообщений   сенсационности,   мучительной
неизвестности о судьбе жертвы и  все такое, коль скоро Джимми вернулся домой
живым  и  невредимым.  И тем не  менее сообщение  "Газетт"  вызвало огромный
интерес,  поскольку  через какие-то пятнадцать часов  после возвращения Вэйл
оказался мертвым в собственном доме. Газета  поместила фотоснимки ресторанов
"Фоулер"  и "Жирный  теленок"  и Старой  Рудничной дороги. Сохраняя, как  мы
условились,  в  секрете мое  сообщение,  Лон  предпринял некоторые меры  для
проверки  его.  Мы с  Вулфом упоминались  как-то глухо  и  неопределенно, но
вместе с тем  так, что вроде бы мы  знали об  этом, потому что вообще  знаем
все.  Это  было  вроде неплохо. Сообщение  представляло собою самую  громкою
сенсацию, которую я когда-либо доставлял Лону, что тоже было совсем недурно.
В  прокуратуре меня  провели  в  кабинет помощника  прокурора  Мандельбаума,
который, даже  не  поздоровавшись, ткнул  пальцем  в "Газетт",  лежавшую  на
столе, и потребовал:
     - Когда вы сообщили все это "Газетт"?
     Я ответил, что мы сделали это сегодня в десять минут двенадцатого.
     На этот раз я отделался сравнительно легко. В  прошлом в этом же здании
чиновники  прокуратуры  "беседовали" со мною несколько раз часов по шесть, а
дважды допросы оканчивались тем,  что я оказывался  в каталажке  в  качестве
особо  важного  свидетеля.  В  этот  день  Мандельбаум  и два  детектива  из
уголовной полиции  отпустили меня  меньше  чем  через  два часа,  во-вторых,
потому,  что  у меня с собой было уже готовое объяснение, во-вторых, потому,
что официально  они  не  были причастны к  расследованию дела  о  похищении,
ведущему  полицией и прокуратурой  графства  Вестчестер, и, в-третьих, из-за
отсутствия у них  уверенности, была ли смерть Вэйла результатом убийства или
несчастного  случая,  причем  последнее  их  вполне устраивало.  Полицейским
хватает хлопот с  их обычной "клиентурой", они предпочитали не связываться с
богачами вроде Теддеров и Вэйлов. Так  что после рутинного допроса в течение
полутора часов они выставили меня, и в четверть седьмого я уже расплачивался
с  таксистом перед старинным особняком Вулфа. Однако едва я  успел  выйти из
машины и ступить на тротуар, как кто-то, назвав мою фамилию, схватил меня за
руку. Я обернулся. Это был Ноэль Теддер.
     - Какого дьявола воображает о себе этот ваш Ниро Вулф? - пропищал он.
     - Все  зависит от того, в каком он настроении. - Я попытался освободить
руку, но Теддер  не выпускал ее. - Отпустите мою руку -  она еще  пригодится
мне. Он что, выставил вас?
     -  Да нет, меня и  в дом-то  не впустили. Вначале мне предложили прийти
после  шести, что я  и  сделал,  но при  этом лишь узнал, что он "занят".  Я
спросил о вас и получил ответ, что вас нет и неизвестно, когда вы  будете. Я
попросил меня впустить,  чтобы я мог подождать вас,  но мне  отказали. Может
быть, мне следовало явиться сюда с паспортом?
     - Вы назвали свою фамилию?
     - Конечно.
     - Вы объяснили, зачем хотите повидаться с Вулфом?
     - Нет. Я сделаю это при встрече с ним.
     - Только после того, как вначале все расскажете мне. Это не потому, что
таков у нас  порядок,  просто  сегодняшний день для  Вулфа был исключительно
тяжелым  -  за  завтраком  не   оказалось  ежевичного  джема,  ему  пришлось
пропустить  утренний  визит  в  оранжерею  с  орхидеями,  к   нему  приходил
полицейский инспектор и, в довершение ко всему, он прочел и подписал длинное
объяснение. Если вы скажете мне, чего вы хотите, возможно, он примет вас. Не
скажете - ваше дело безнадежно.
     - Сказать здесь, на улице?
     - Ну, если предпочитаете, мы можем посидеть на крыльце.
     Теддер отвернулся, чтобы посмотреть на проходивших мужчину и женщину, и
я успел  заметить,  что  ему  вовсе  не мешало  бы  побриться, постричься  и
погладить костюм. Как только пара отошла от нас шагов на  десять, он перевел
взгляд на меня.
     -  Вы  знаете, у меня  сейчас есть возможность получить  кучу денег, но
один я не в состоянии это сделать и даже не представляю, с чего начать. Мама
сказала, что если я найду  часть или все деньги, выплаченные ею  похитителям
отчима, они -  мои, а ведь речь идет о пятистах тысячах долларов!  Если Вулф
согласится помочь мне, я согласен уплатить ему пятую часть.
     - Когда миссис Вэйл сказала вам это? - удивился я.
     - В среду вечером.
     - Но, возможно, теперь она уже передумала.
     - Нет, не передумала. Я  спрашивал  ее опять сегодня  днем.  Она сейчас
не... Она не  в  очень хорошем состоянии, но я решил,  что  от моего вопроса
хуже  ей не будет. Она ответила положительно и  сказала, что даже  не желает
видеть эти деньги, они ей не нужны.
     - Но о похищении известно полиции и ФБР.
     - О ФБР я не знаю, а в полицию мы заявили сегодня утром.
     - Но сейчас на расследование брошены десятки опытных детективов, завтра
их будет уже сотни. Какие же шансы могут быть у вас?
     -  Черт побери, я и  сам знаю, что никаких, и поэтому мне  нужна помощь
Ниро Вулфа! Разве он не лучше всех этих детективов?
     -  Да,  это,  конечно, так,  -  согласился  я,  хотя  и  воспринял  его
предложение совсем с иной  точки  зрения. Мы никогда не занимались подобными
делами,   удайся  соблазнить  Вулфа  этой  проблемой,   было   бы  интересно
понаблюдать, как  он возьмется  за нее. Конечно, не  менее интересно было бы
заполучить и обещаемую часть денег.
     - А знаете, что я  скажу? -  заметил  я.  - Весьма  сомнительно,  чтобы
мистер Вулф ухватился за подобное дело. Он не только эксцентричен, но и, как
правило,  не  соглашается  на  долевое участие.  Однако я передам  ему  ваше
предложение. Вы можете подождать в доме.
     - Если туда вообще  можно попасть,  -  снова  пропищал  Теддер голосом,
никак не соответствовавшим его внешности.
     - Попытаемся, - ответил я, поднимаясь на крыльцо. Дверь была закрыта на
цепочку,  мне  пришлось   позвонить.  Если  Фриц  удивился,  увидев  меня  с
посетителем, которому уже дважды было отказано в приеме, то вида не подал. Я
сам отправился  в  контору. Вулф сидел за  столом и рылся в  среднем ящике -
считал колпаки  от пивных бутылок, чтобы  определить, насколько  он превысил
недельною квоту пива после суточного воздержания. Я подождал, пока он закрыл
ящики взглянул на меня.
     -  Прокурор  меня  не  принял,  а  Мандельбаум  шлет  вам привет.  Они,
наверное,  не будут беспокоить нас,  пока не решат, что  смерть Джимми Вэйла
последовала не в результате несчастного  случая, хотя  им страшно не хочется
приходить к такому решению. Вы читали "Газетт"?
     - Да.
     - И что вы можете сказать?
     - Ничего.
     -  Следовательно,  я еще не  уволен. В  таком  случае беру  отпуск  без
сохранения  содержания. Ну,  скажем, на  месяц,  хотя  возможно  и  на более
длительный срок.
     Вулф поджал губы, глубоко вздохнул, а потом спросил:
     - Ты что, решил довести меня до белого каления?
     - Нет,  сэр.  Я  просто  хочу использовать  одну  предоставившуюся  мне
возможность. Я  только что встретил возле дома Ноэля Теддера, доведенного до
белого каления вашим  отказом принять  его.  В среду мамаша сказала,  что он
может взять все  деньги, уплаченные ею в качестве выкупа,  если их найдет, и
Ноэль явился  к  вам  с просьбой помочь ему,  суля пятую  часть  в  качестве
гонорара. Разумеется, вас  это интересовать не  может,  поскольку  вы сейчас
берете  только дела,  которые удается  успешно  закончить всего  лишь  путем
помещения объявления в газетах. Поэтому я намерен сообщить Теддеру, что  сам
приму  его  предложение.  Я  взял на себя смелость,  без вашего  разрешения,
пригласить его в гостиную, однако подумал, что вначале я должен сообщить вам
об этом. Конечно, шансы  у меня очень  небольшие, но  если удастся найти эти
деньги, моя  доля составит сто тысяч долларов и я перестану сердить вас, так
как  тогда, возможно, смогу открыть собственное агентство с Солом Пензером в
качестве партнера, причем мы...
     - Заткнись!
     -  Слушаюсь,  сэр. Вот  еще одно  преимущество моего  ухода  -  вам  не
придется кричать...
     - Хватит!
     - Слушаюсь, сэр.
     Вулф взглянул на меня, как мне показалось, довольно тепло.
     - Ты явно надеешься втравить меня  в это фантастическое предприятие,  -
заметил он.
     - Может быть, вы найдете несколько минут, чтобы выслушать Теддера. Ведь
было бы занимательно нам  найти то, что ищут  десять