лось, он не услышал, что произнес Джонсон.  Я  же  только  после  слов
майора заметил за левым ухом Хаккета  маленькую  струйку  крови,  медленно
стекающую по шее.
     Я набрал в легкие побольше воздуха и завопил:
     - Фриц!
     Фриц явился на мой зов мгновенно - должно быть, Вульф  велел  ему  на
всякий случай поджидать в прихожей. Я пригласил его  войти  и  вручил  ему
свой револьвер.
     - Если любой из них полезет за носовым платком в карман - стреляй!
     - Это опасные инструкции, - резко выпалил Джонсон, - вдруг он...
     - За него вы не беспокойтесь.
     - Я согласен, чтобы вы меня обыскали.
     С этими словами Джонсон вздернул руки вверх.
     - Вот это лучше. - Я подошел  к  нему  и  обыскал  всего  от  шеи  до
лодыжек. Затем, предложив ему сесть в  кресло,  повернулся  к  Джейн.  Она
обожгла меня испепеляющим взглядом и шарахнулась в сторону, словно увидела
лягушку или змею.
     - Дело ваше, - сказал я ей, - можете отказаться от обыска. Но учтите:
если из-за какого-нибудь неудачного жеста Фриц продырявит ваш животик,  на
меня не сетуйте.
     Она метнула на меня еще один взгляд, но подчинилась. Я обыскал и  ее,
правда, не столь тщательно, как Джонсона, затем заглянул в ее сумочку;  не
найдя ничего, я вернул сумочку Джейн и подошел к Хаккету, чтобы  выяснить,
что с ним стряслось. Хаккет, благодарение Богу, не выл и не  стонал,  хотя
на выражение его физиономии стоило посмотреть.  После  того,  как  Джонсон
возвестил всем про кровь,  Хаккет  начал  судорожно  ощупывать  голову,  и
теперь с отвисшей челюстью уставился на окровавленные пальцы.
     - Это что - кровь? - прохрипел он.
     Надо сказать, то жалкое зрелище, которое он собой  представлял,  мало
способствовало популярности Ниро  Вульфа.  Мельком  взглянув  на  него,  я
отчеканил:
     - Нет, сэр. Только неглубокая царапина в верхней части уха. - Я вытер
кровь своим носовым платком.  -  Пожалуй,  вам  лучше  пойти  в  ванную  и
воспользоваться полотенцем.
     - Но я не... ранен?
     Я готов был прикончить его на месте. Однако я сдержался  и,  напомнив
Фрицу, по-прежнему  стоящему  с  моим  револьвером,  чтобы  посетители  не
вздумали двигаться, повел Хаккета  в  ванную  в  дальнем  конце  коридора,
прикрыв за нами дверь. Показав струхнувшему толстяку в зеркало его ухо,  я
смазал ранку йодом, заклеил пластырем и  велел  ему,  чтобы  он  оставался
здесь, пока не успокоится, а потом возвращался назад,  но  не  встревал  в
беседу. Он обещал, но я в ту минуту не дал бы за него и мокрой сигареты.
     Не успел я войти в кабинет, как Джейн заверещала:
     - А его вы обыскали?
     Я пропустил ее выпад  мимо  ушей  и,  обойдя  стол  Вульфа,  принялся
разглядывать спинку кресла. Подголовник кресла был обит коричневой  кожей.
Напротив того самого  места,  где  должно  было  располагаться  левое  ухо
Хаккета, когда он сидел, в восьми дюймах сверху и примерно в футе слева  в
коже зияло отверстие. Заглянув с обратной стороны,  я  удостоверился,  что
оно сквозное. Осмотрев  стену  за  креслом,  я  заметил  еще  одну  дырку,
пробитую в штукатурке. Я достал отвертку и молоток из нижнего ящика  моего
стола и принялся оббивать вокруг штукатурку, пока не наткнулся  на  что-то
твердое. Тогда я продолжил работу ножом. Наконец мои  старания  увенчались
успехом,  и  я  зажал  то,  что  выковырял  из  стенки,  между  большим  и
указательным пальцами. Как раз в  этот  миг  из  ванной  вернулся  Хаккет,
похоже, несколько овладевший собой.
     - Вот пуля, - назидательно сообщил я. -  Тридцать  восьмого  калибра.
Она пролетела, задев ухо мистера Вульфа, через спинку кресла  и  испортила
стену. Теперь на штукатурке будет нашлепка, как бельмо на глазу.
     Джейн скривилась. Джонсон, усевшись,  вперился  в  меня  прищуренными
глазами. Хаккет сказал - видимо, считая, что он ни во что не встревает:
     - Я их еще разок обыщу.
     Я отвел от него глаза, чтобы не метать молнии, и сдержанно произнес:
     - Не стоит, сэр. Все в порядке, я проверил. Но я полагаю...
     - Может быть, - вставил Джонсон, - Вульф сам в себя выстрелил?..
     - Да, как же, - кивнул я головой.  -  Мистер  Вульф  с  удовольствием
позволит вам удостовериться, что у него на лице нет следов от пороха.
     - Так он их смыл в ванной, - ядовито процедила Джейн.
     - Их не смоешь. - Я снова обратился к Джонсону: - Если хотите, я  вам
дам лупу. Можете заодно исследовать и кожаную обивку.
     Провалиться мне на месте, но он принял это всерьез. Кивнул, встал,  и
мне пришлось отдать ему лупу  из  стола  Вульфа.  Сначала  Джонсон  изучал
кресло - тот участок, что непосредственно примыкал к пулевому отверстию, а
потом добрался и до Хаккета, принявшись  рассматривать  его  лицо  и  ухо.
Хаккет стоял спокойно, поджав губы и глядя куда-то поверх  головы  майора.
Наконец Джонсон вернул мне лупу и уселся на прежнее место.
     - Ну как, - спросил я, - стрелял в себя мистер Вульф?
     - Нет, - признал Джонсон. - Если  только  он  не  обернул  чем-нибудь
револьвер.
     - Ну, конечно, - съязвил я, - он завернул его в подушку и,  держа  на
расстоянии вытянутой руки, нацелил себе в ухо и спустил курок.  Вы  бы  не
попытались сами повторить этот подвиг? Да еще так, чтобы пуля  просвистела
в дюйме от виска?
     Джонсон не отрывал от меня глаз.
     - Я  всего  лишь  предельно  объективен,  -  заявил  он.  -  Пусть  с
некоторыми натяжками.  Я  не  спорю,  мое  предположение  выглядит  весьма
маловероятным.
     - Насколько я могу судить о случившемся, - начал было Хаккет,  но  я,
не ожидая от него ничего путного, перебил:
     - Простите, сэр. Пуля, конечно, это уже кое-что,  но  найти  пистолет
было бы еще лучше. Давайте тоже будем предельно объективными. Может  быть,
нам удастся найти пистолет в гостиной.
     Я направился к двери, уцепив Хаккета за локоть, чтобы  толстяк  вышел
со мной вместе, и бросил на ходу Фрицу:
     - Проследи, чтобы они не двигались с мест.
     -  Но  я  хотел  бы  присутствовать...   -   запротестовал   Джонсон,
поднимаясь.
     - Черта с два. - Я повернулся к нему  и  повысил  голос.  -  Посидите
пока, братишка. Я и так стараюсь держать себя в руках и не грубить. В чьем
доме свищут пули, может, в вашем? Клянусь Богом, если вы ослушаетесь, Фриц
продырявит вам колено.
     Он  что-то  возразил,  и  Джейн  тоже  пыталась  настаивать,   но   я
проигнорировал их и, пропустив вперед Хаккета, вышел  в  гостиную,  плотно
закрыв за собой звуконепроницаемую дверь.
     Хаккет  принялся  было  возбужденно  тараторить,  но  я   велел   ему
заткнуться. Он не унимался. Тогда я сказал, чтобы он выкладывал, но только
побыстрее.
     - Просто невероятно, - заявил он, поймав мой взгляд и выбирая  слова,
- чтобы кто-то из них выстрелил в меня отсюда, через открытую дверь,  а  я
ничего не заметил.
     - Вы мне уже это сказали в ванной. А еще вы сказали, что не  помните,
открыты или закрыты были ваши глаза, и если открыты, то куда вы  смотрели,
когда раздался выстрел. - Я вплотную наклонился  к  его  физиономии.  -  А
теперь слушайте. Если вы вообразили, что это я или Вульф стреляли в вас, я
вам живо прочищу мозги, которые, судя по всему, весьма в  этом  нуждаются.
Один простой факт: пуля, задевшая ваше  ухо  и  пробившая  спинку  кресла,
неминуемо должна была прилететь только через эту дверь из гостиной. Она не
могла прилететь ни из прихожей, ни еще откуда-нибудь, потому  что  еще  не
изобрели пистолетов, стреляющих по кривой траектории. Кто виноват, что  вы
смотрели непонятно куда или вообще зажмурились, а может, временно ослепли?
Сейчас от вас требуется лишь одно - сидите  тихо  в  кресле  у  стены,  не
двигайтесь и помалкивайте.
     Он что-то проворчал, но подчинился. Я осмотрелся. Если допустить, что
стреляли из гостиной, то теоретически пистолет или остался здесь, или  его
кому-то передали, или выбросили. Передать его не могли,  ведь  я  очутился
здесь не позже чем через пять секунд после выстрела,  когда  Джейн  Гир  с
Джонсоном уже пялились друг на друга. Выбросили? Тоже вряд ли - окна  были
закрыты, шторы на них опущены. Таким  образом,  оставалось  только  первое
предположение, и я взялся за поиски.
     Было очевидно, что оружие далеко спрятать не могли, ибо  пяти  секунд
явно маловато, чтобы поддеть половицу или просверлить  отверстие  в  ножке
стола. Поэтому я сосредоточился на менее изощренных местах, заглядывая под
мебель и за занавески. Хотя я был совершенно  уверен  в  успехе,  меня  не
оставляло странное ощущение, что как бы я ни  старался,  пистолет  мне  не
найти. Не знаю, откуда оно появилось. Впрочем предчувствие не оправдалось.
Когда я добрался до большой вазы на столе между окнами и заглянул  внутрь,
я различил что-то белое; сунув туда руку, я нащупал пистолет.  Я  подцепил
его за спусковой крючок и извлек на свет божий. Судя по  запаху  пороховой
гари, из оружия недавно стреляли, хотя, разумеется, он уже  успел  остыть.
Это был допотопный "гранвиль" тридцать  восьмого  калибра,  того  и  глади
заржавеющий. Белый предмет, который я заметил  в  вазе,  оказался  обычным
мужским  носовым  платком,  через  прореху  в  котором  торчала   рукоятка
револьвера. Осторожно, чтобы не оставить отпечатков, я  выдвинул  барабан.
Так и есть - пять патронов на месте, а шестого не хватает.
     Хаккет подскочил ко мне, пытаясь что-то сказать. Я был краток.
     - Да, это  тот  самый  револьвер,  из  которого  стреляли,  и  он  не
принадлежит ни мне, ни Вульфу. Может, он  ваш?  Нет?  Отлично.  Ладно,  не
нервничайте. Сейчас мы вернемся туда,  и  запомните,  работенка  предстоит
только для моих мозгов, но не для ваших ни в коей мере. Не  пытайтесь  мне
как-либо помочь. Проверьте себя, как долго вы способны  не  раскрыть  рта.
Просто напустите на  себя  важный  вид,  словно  вы  уже  давно  обо  всем
догадались, и если все закончится  нормально,  то  получите  лишнюю  сотню
долларов. Идет?
     Будь я проклят, если он на это не ответил:
     - Две сотни. Ведь в меня стреляли. Еще дюйм, и мне пришел бы конец.
     Я ответил, что насчет  второй  сотни  пусть  договаривается  лично  с
Вульфом и, открыв дверь в кабинет, пропустил лже-Вульфа вперед. Он  обошел
Джейн Гир и уселся в то самое кресло, в котором только что избежал смерти.
Я развернул свой стул и приготовился к бою.
     - Ну и что вы там нашли? - резко спросил Джонсон.
     - Вот, - бодро  ответил  я,  -  старый  револьвер,  "гранвиль"  38-го
калибра, тот самый, из которого не так давно палили. - Я осторожно положил
его на свой стол. - Фриц, можешь вернуть мне мою пушку.
     Он повиновался.
     - Спасибо. Эту древность, завернутую в носовой платок, я обнаружил  в
вазе на столе в  гостиной.  В  барабане  осталось  пять  патронов  и  одна
стреляная гильза. Револьвер этот чужой. Я его  никогда  прежде  не  видел.
Теперь, похоже, все начинает становиться на свои места.
     Тут Джейн взорвалась. Сперва  она  обозвала  меня  предателем.  Потом
заявила, что желает видеть адвоката и намерена отправиться за ним  сию  же
минуту. Затем принялась  ругать  Хаккета,  и  весьма  изобретательно.  Она
сказала, что более подлой ловушки история еще не знала.
     - Теперь мне ясно, черт побери, - добавила она, обращаясь к  Хаккету,
- каким образом вы состряпали ложное обвинение Питеру Руту. И я  позволила
этому подлецу Гудвину вешать мне лапшу на уши!
     Она  вскочила  с  кресла,  вся  полыхая  от  гнева  -  зрелище   было
изумительное.
     - Но на этот раз у вас ничего не выйдет! Немыслимые мерзавцы!
     Надо сказать, что Хаккет с самого начала пытался ей что-то возразить,
все повышая голос, но слышно его стало, только когда она приумолкла, чтобы
перевести дух:
     - ...этого не потерплю! Вы явились сюда и хотели меня убить!  И  даже
чуть не убили! А теперь еще порете чушь о каком-то Питере Руте, о  котором
я в жизни не слыхал!
     Он с таким чувством это произнес! Или он забыл, что  изображает  Ниро
Вульфа, или, наоборот, в волнении решил, что он  и  есть  Ниро  Вульф.  Он
продолжал:
     - Послушайте! Я не потерплю...
     Она повернулась и направилась к двери. Я уже был на ногах и  рванулся
за ней, но на полпути прирос  к  полу:  дверной  проем  целиком  заполнила
огромная глыба, загородив Джейн путь.
     Джейн резко остановилась и, вытаращив глаза, попятилась.
     Глыба вдвинулась в контору и прогудела:
     - Добрый день. Я Ниро Вульф.



                                    7

     Эффект был потрясающий. Все словно онемели. Вульф двинулся вперед,  а
Джейн снова попятилась, даже не глядя по сторонам, и чуть не споткнулась о
ногу  Джонсона.  Остановившись  возле  письменного  стола,  Вульф  поманил
пальцем Хаккета:
     - Будьте добры, сэр, пересядьте в другое кресло.
     Хаккет, ни слова не говоря, бочком  подвинулся  к  красному  кожаному
креслу. Вульф, наклонившись, полюбовался на дыру в спинке  своего  кресла,
потом перевел взгляд  на  отверстие  в  штукатурке  дюймов  до  четырех  в
диаметре, которое я проковырял, доставая пулю. Удовлетворившись  осмотром,
он хрюкнул и грузно уселся.
     - Все это становится похожим на фарс, - подал голос Джонсон.
     - Я ухожу, - бросила Джейн и решительно направилась к двери.
     Я это предвидел и, сделав два шага, крепко схватил ее за руку.  Я  не
остановился бы и перед  тем,  чтобы  слегка  выкрутить  строптивице  руку.
Джонсон вскочил на ноги, сжав кулаки. Интересно, как им удалось  всего  за
каких-то сорок восемь часов дойти до таких отношений, что  Джонсон  так  и
трясся от ярости при виде другого мужчины,  прикасающегося  к  его  Джейн.
Подойди он поближе, он рисковал бы тоже получить ссадину на ухе, благо  на
тот случай, если бы пришлось его успокоить,  в  свободной  руке  я  держал
увесистый револьвер.
     - Прекратите! - хлестко прогремел голос  Вульфа,  и  мы  застыли  как
статуи. - Мисс Гир, вы можете уйти, если хотите, но только после того, как
я скажу пару слов.  Прошу  вас,  мистер  Джонсон,  сядьте.  Мистер  Гудвин
вооружен, и он, как видите, сейчас явно не в лучшем настроении, так что вы
рискуете. Арчи, сядь за стол, но пистолет не убирай и будь наготове.  Один
из них и есть убийца.
     - Ложь! - чуть задыхаясь, выкрикнул Джонсон. - И кто вы  такой,  черт
возьми?
     - Я, кажется, представился, сэр. А тот джентльмен - временно  у  меня
на службе. Когда моей жизни  начали  угрожать,  я  его  нанял  в  качестве
подставного лица. Знай я раньше, что мне грозит всего-навсего царапина  на
ухе, я бы мог сэкономить деньги и избежать серьезнейших неудобств.
     - Жирный трус! - фыркнула Джейн.
     Вульф покачал головой.
     - Нет, мисс Гир. Разница невелика, но я вам могу ее назвать. Не  быть
трусом - заслуга небольшая, но я не трус. Назовите  это  самомнением  или,
если угодно, честолюбием. Я невыносимо самонадеян. Я был убежден, что тот,
кто убил мистера Джонсона, достаточно дерзок, умел и умен, чтобы добраться
и до меня. В случае моей табели я сомневаюсь, чтобы убийцу  поймали.  Если
бы вместо меня убили другого, а я остался в живых,  я  бы  довел  дело  до
конца. Так что это - оправданная самонадеянность,  а  не  трусость.  -  Он
резко повернулся ко мне.
     - Арчи, соедини меня с инспектором Кремером.
     Всех вдруг словно прорвало, и со  всей  страстью.  Краешком  глаза  я
следил за ними, пока набирал номер. Вульф же прервал их.
     - Позвольте! Готов предложить вам выбор: я или полиция. Один из  вас,
конечно, затеет представление; другому я советую остаться  и  смириться  с
некоторым беспокойством и неудобствами. - Он взглянул на Хаккета.  -  Если
хотите избавиться  от  этого  гама,  можете  уединиться  наверху  в  своей
комнате...
     - Я лучше останусь, - заявил Хаккет. - Мне  и  самому  небезразлично,
ведь меня как-никак чуть не убили.
     - Кремер на проводе, - сообщил я Вульфу.
     Тот поднял трубку.
     - Добрый день, сэр. Нет. Нет, у  меня  к  вам  только  одна  просьба.
Пришлите сейчас ко мне человека, я  дам  ему  револьвер  и  пулю.  Первое,
исследуйте отпечатки пальцев на револьвере и представьте  мне  заключение.
Второе, если возможно, выясните, что это за револьвер  и  откуда.  Третье,
выстрелите из него и сравните пулю с той, которую я вам пришлю, и с  теми,
которыми убили мистера Джонсона и мистера Дойла.  О  результатах  сообщите
мне. Все. Нет. Проклятье, нет! Если вы сами придете, то получите у  дверей
сверток, а в дом вас не пустят. Я занят.
     Когда он повесил трубку, я сказал:
     - Номер с револьвера спилен.
     - Значит, узнать про него ничего нельзя.
     - Да, сэр. Носовой платок тоже отдать Кремеру?
     - Покажи-ка мне его.
     Я протянул ему  револьвер  -  рукоятка  его  по-прежнему  торчала  из
прорехи в платке. Вульф насупился, заметив, что на  платке  нет  ни  метки
прачечной, ни каких-либо других, а стало быть, его могли купить по меньшей
мере в тысяче магазинов одного лишь Нью-Йорка, не говоря уже про остальные
части страны.
     - Нет, платок оставь, - велел Вульф.
     Джонсон повысил голос:
     - Что за дьявол, откуда это здесь?
     Вульф закрыл глаза. Он явно оценивал про себя тон, голос и  выражение
лица  Джонсона,  пытаясь  определить,  была  ли  его  реплика  проявлением
невинного любопытства или прикрытием  вины.  В  таких  случаях  он  всегда
закрывал глаза. Через мгновение они опять приоткрылись.
     - Если кто-то только что выстрелил из пистолета, и  у  него  не  было
возможности  вымыть  руки,  то  пороховые  следы  на  них  могут   служить
неопровержимым доказательством его вины. Вам, наверное, это известно -  по
крайней мере тому из вас, кто стрелял. Носовой платок,  конечно,  послужил
для того,  чтобы  защитить  руки  от  пороха,  зато  на  нем  можно  будет
разглядеть в микроскоп мельчайшие частицы пороха. То, что  носовой  платок
мужской, ни о чем не говорит. У майора Джонсона, естественно, должны  быть
мужские носовые платки, а если бы платком в данном случае  воспользовалась
мисс Гир, само собой разумеется, она бы  предпочла  не  женский,  хотя  бы
потому, что он недостаточно велик.
     - Вы попросили меня задержаться, пока вы что-то  будете  говорить,  -
процедила Джейн. Она и Джонсон снова расселись по тем же креслам.  -  Пока
вы не сказали ровным счетом ничего. Кстати, а где были вы, когда  раздался
выстрел?
     - Фу! - Вульф вздохнул. - Фриц, осторожно заверни пистолет и  пулю  в
папиросную бумагу и, когда придет посланец от мистера  Кремера,  отдай  их
ему. Только сперва принеси мне пива. Может быть, кто-нибудь из вас  желает
пива?
     Никто не жаждал.
     - Очень хорошо. Итак, мисс Гир, подозревать в каком-нибудь хитроумном
фокусе-покусе одного из обитателей дома глупо и нелепо. В момент  выстрела
я стоял возле кухни и разговаривал с мистером Гудвином. После этого я  был
в таком месте, из которого видна часть этой комнаты и слышны все голоса  в
ней.
     Он перевел взгляд на Джонсона, потом снова посмотрел на Джейн.
     -  Похоже,  один  из  вас  вот-вот  совершит  ошибку.  Я   бы   хотел
предотвратить  ее,  насколько  это  возможно.  Я  еще  не  спрашивал,  где
находились и что делали вы сами в момент выстрела,  и  прежде  чем  я  это
сделаю, хочу предупредить, что имеющихся данных вполне  достаточно,  чтобы
доказать, что стреляли из гостиной через открытую дверь. Мистер Хаккет  не
смог бы так выстрелить; и вы, мистер  Джонсон,  лично  в  этом  убедились.
Мистер Бреннер  находился  в  кухне,  а  я  был  с  мистером  Гудвином.  Я
предупреждаю вас - одного из вас, - что  всего  перечисленного  более  чем
достаточно для доказательства вины в судебном процессе об убийстве.  Таким
образом, что же получается, если вы утверждаете,  что  в  момент  выстрела
были вместе, находясь в непосредственной близости и глядя друг  на  друга?
Для того, кто стрелял, это  поистине  благодеяние,  для  другого  подобное
утверждение гибельно; ведь, если правду  установить  не  удастся,  встанет
вопрос о соучастии.