о отличное место: трава
здесь подступала вплотную  к журчащей струе. Я снял мокрый пиджак, расстелил
его на залитом солнцем камне, сам сел на камень рядом и достал свои сэндвичи
и шоколад.
     Но так  как я обещал Вулфу вернуться к двум,  а впереди было  еще более
мили необловленного участка, я  быстренько запихнул в себя все свои припасы,
сделал  пару глотков прямо из реки, которая была на самом деле ручьем, надел
пиджак, накинул на плечо корзинку и двинулся дальше.  Следующие ярдов двести
берега так заросли, что мне пришлось идти прямо по ручью, плес был  здесь не
из  тех,  где любит  жировать форель, но за  ним открылся двойной поворот  с
длинным буруном вдоль одного берега. Я встал посередине, стравил футов сорок
лески, бросил мушку - "черного комара" - в начале буруна и пустил ее вниз по
течению. Не прошла она и  пару футов,  как по ней ударил настоящий дедуля, я
подсек -  и он сел у меня на крючке. И  пошел вверх по  ручью прямо на меня,
что, конечно,  один из  недостатков ужения вниз по  течению.  Я ухитрился не
дать ему слабину, но,  подойдя так близко, что мог бы меня укусить, он вдруг
сделал крутой разворот, умотал обратно в самый бурун, потом пошел вдоль него
и махнул за второй поворот. Катушка-то у меня не километровая,  и я заплюхал
ему вслед, не глядя, куда ставлю ноги. Сначала вода доходила до колен, потом
до бедер, и  снова до колен, пока я не выбежал за поворот. Дальше шел ровный
порожистый участок футов тридцать в ширину, весь  усеянный валунами, и я уже
направился к  одному из них, чтобы опереться на  него - иначе против течения
не  устоять,  -   когда  вдруг  заметил  нечто  такое,  что  заставило  меня
остановиться. Если глаза меня не обманывали (а это совершенно исключено), то
кто-то  уже  оперся  о  валун, лежавший у самого берега. Удерживая  удилище,
согнувшееся под напором дедули, я забирал все ближе к этому валуну у берега.
Там был помощник госсекретаря Лисон.  Ступнями и голенями он лежал на земле,
колени  упирались в  самую  кромку берега,  а  все  остальное было  в  воде,
течением  его  прижимало   ко  лбу  валуна.  Струя  слегка  покачивала  тело
вверх-вниз, так что лицо его то показывалось из воды, то исчезало.
     Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы ответить на главный вопрос,
но существуют иногда  шансы -  один на миллион, поэтому я выпрямился,  чтобы
немного  смотать  леску,  и  тут мой дедуля сделал первую свечку.  Он  вышел
наверх всем корпусом,  щелкнул по  воде, и  я не поверил собственным глазам.
Рыбина куда  меньше его висела на стене в охотничьем  домике.  Когда  он так
выпрыгнул,  я, совершенно  инстинктивно, конечно,  стравил немного  лески, а
потом смотал  ее обратно,  когда  он  опять ушел в воду, и снова  держал его
внатяг, на согнувшемся от напряжения удилище.
     - Черт побери, - сказал я вслух. - Вот незадача.
     Я  переложил удилище  в  левую  руку,  зажимая  леску между  большим  и
указательным пальцами той же руки, убедился, что под  ногами у  меня твердая
опора, наклонился, захватил воротник  пиджака Лисона правой рукой, приподнял
ему голову  из воды и  заглянул в лицо. Этот  было достаточно. Утонул он или
нет, он все равно был мертв. Я попятился и, медленно двигаясь задом наперед,
вышел на берег, таща его за собой, и, уже  когда я отпустил тело и его плечи
коснулись земли, моя форель сделала еще одну свечку.
     Обычно  такую  рыбину нужно водить минут пятнадцать  - двадцать, причем
очень аккуратно.  Но  в данной  ситуации я, естественно, испытывал некоторое
нетерпение, поэтому уже минут через десять подтянул ее и такое место, где ее
можно было подцепить сачком. Она была на семь дюймов длиннее корзинки, и мне
пришлось ее сгибать, хотя страшно не хотелось этого делать. Я посмотрел  еще
раз на голову Лисона и, оттащив его чуть подальше  от воды, подложил под нее
носовой платок,  чтобы она  не  лежала  на  голой земле.  Я  накрыл  верхнюю
половину его туловища своим пиджаком, разобрал удилище  и взглянул  на часы.
Двадцать минут  второго.  Очень хорошо. Когда я дойду до охотничьего домика,
от форели "Монбарри" уже ничего  не останется. Вулф в любом  случае взъестся
на меня,  но что  было бы, если бы  я  своим  сообщением о  найденном  трупе
перебил им процесс поглощения именно  этого блюда,  страшно даже подумать. Я
зашагал по тропинке, держа удилище в одной руке, а корзинку - в другой.
     По тропинке я  добрался до домика  гораздо быстрее,  чем вброд по реке.
Когда из-за деревьев показалась лужайка, я  понял, что обед уже  закончился,
потому  что все они вышли  на веранду и пили кофе  -  четверо мужчин  и  две
женщины.  Поднявшись по ступенькам и направляясь  к  двери, я уже думал, что
опять получу щелчок по носу, но О. В. Брэгэн окликнул меня:
     - Гудвин! Вы не видели секретаря Лисона?
     - Нет. - Я продолжал идти.
     - Разве вы не ловили на его участке?
     - Только с одной стороны. - Немного  помешкав, я  добавил: - Я  промок,
мне нужно переодеться, - и пошел дальше.
     Войдя в дом,  я сразу двинул на кухню. Повар и два официанта  сидели за
столом  и обедали.  Выяснив у них,  где Вулф,  я  вернулся по  своим следам,
перешел  через  коридор  в другое крыло.  Дверь в комнату Вулфа была открыта
нараспашку. Я вошел, заметив, что  он укладывал что-то в чемодан, лежавший с
откинутой крышкой на кровати.
     - Что-то вы рановато, - хмыкнул он. - Очень удовлетворительно.
     -  Да, сэр. Я поймал четыре форели и одну суперфорель для Фрица, как  и
обещал. Ну, как обед?
     - Сносно. Я приготовил  двадцать рыбин, и все были съедены. Я уже почти
готов, мы можем ехать. Немедленно.
     - Да, сэр. Но  сначала  у меня отчет. Примерно в  трех  четвертях  мили
отсюда по реке, у валуна, возле самого берега, я обнаружил секретаря Лисона.
Ноги  у него были на  берегу, а  все  остальное  - в  воде. Он  пролежал там
довольно долго: подмышки у него совсем холодные.
     - О, господи. -  Вулф, скривившись, смотрел на  меня. -  Как это на вас
похоже. Он утонул?
     - Не знаю. Я...
     - Вы сказали мистеру Брэгэну?
     - Нет, сэр.  Я решил доложить вам. Я  вытащил тело из воды на  берег. У
него пробит череп,  сзади, чуть повыше правого уха, ударом или ударами, я бы
сказал, камня или тяжелой  дубинки. Просто упасть он не  мог, это исключено,
разве только  специально  взобрался  на высокое дерево  и  упал  оттуда,  но
поблизости таких высоких деревьев нет. Его кто-то ударил. Я подумал, что вам
неплохо бы стоять рядом, когда я буду им об этом рассказывать, и лучше всего
- с широко открытыми глазами.
     - Пф-ф. Вы думаете, его убили.
     - Ставлю двадцать против одного, как минимум.
     Он поджал губы и скривился еще больше.
     - Очень хорошо. Они его сейчас найдут. Они решили, что он заупрямился и
хочет во что бы  то ни стало наполнить свою корзину, и собрались после обеда
на поиски. Раз он почти полностью был в воде,  вы  могли  его и не заметить.
Нет, проклятье, вы же его вытащили. Ну, хотя  бы и так,  снимайте все  это и
одевайтесь. Мы уезжаем. Я не намерен...
     - Нет,  сэр. - Я был тверд. - Вы  же сами  говорите, что я его вытащил.
Они знают, что я ловил на этом участке.  Мы, скорее всего, и до дома доехать
не  успеем.  Нас  остановят  где-нибудь  возле  Олбани,  привезут обратно, и
знаете, где мы тогда проведем эту ночь? На ответ дается одна попытка.
     Он набрал воздуха  побольше  -  вдох,  который наполнил его от горла до
самой талии. Когда закончился выдох, он выпалил с ожесточением:
     - Ну на кой черт вам понадобилась эта рыбалка?
     Он снова вздохнул.
     - Пойдите расскажите мистеру Брэгэну.
     - Да, сэр. А вы?
     - Нет! Чего ради? Я тут ни при чем. Идите!
     Я  запарился  в болотниках, поэтому  сначала  стащил  их и надел туфли.
Когда я  вышел на  веранду, трое из  мужчин - Брэгэн, Феррис  и Паппс -  уже
покинули ее и направлялись через лужайку к тропинке. Я громко крикнул:
     - Брэгэн! Вернитесь все трое сюда, пожалуйста.
     Он отозвался с удивлением:
     - Зачем? Мы идем искать Лисона!
     - Я его уже нашел. Подойдите сюда, я вам скажу.
     - Нашли? Где?
     - Я же сказал, подойдите сюда.
     Может, Вулфу и было наплевать, как они отреагируют на мое сообщение, но
мне  - нет.  Я хотел видеть их  лица, каждого  из  них. Я  не стал  отвечать
Брэгэну, пока они втроем не  поднялись по ступенькам и не встали передо мной
всей группой, включая посла Келефи и обеих женщин.
     - Я действительно видел секретаря Лисона, - сказал я. - Я решил сначала
предупредить  мистера  Вулфа - я  думал, он сам захочет вам  сказать, но  он
предоставил это сделать мне. Лисон погиб. - Я замолчал.
     Спирос Паппс, стоявший  рядом с Сэлли Лисон, взял ее за руку. Она молча
смотрела на  меня. У Адрии Келефи  отвисла  челюсть.  Феррис  и посол Келефи
стали издавать какие-то звуки, а Брэгэн резко спросил:
     - Погиб? Как? Где?
     - Я  нашел его  тело  на берегу реки,  он  почти полностью  был в воде,
голова тоже. Я вытащил его, но он был уже мертв. - Я посмотрел на Брэгэна. -
Какого-нибудь врача вы, конечно, разыщете, но и полицию тоже нужно  вызвать.
Пока они не приедут, тело трогать нельзя, потому что...
     Сэлли Лисон вырвала руку и бросилась от Паппса к ступенькам. Я прыгнул,
догнал, обхватил ее сзади руками. - Погодите минутку, -  сказал я.  - Я  вас
сам туда отведу, если захотите. Только погодите немного.
     - А полиция зачем? - властно спросил Брэгэн.
     -  У  него  пробита голова.  Не  спорьте со мной,  поберегите  силы для
полицейских.  Я вернусь к телу и побуду там,  пока они не приедут.  Или  мне
сначала им позвонить?
     - Нет. Я сам.
     - И врачу.
     - Да.
     -  Хорошо. Это возле  двойного  поворота, ярдов двести  ниже  четвертой
отметки. - Я ослабил свои объятия, но вдова стояла прямо, как будто застыла.
- Вам лучше остаться здесь, миссис Лисон.
     - Нет, я должна... проводите меня.
     - Ну, тогда пусть с нами пойдет кто-нибудь еще. Феррис?
     - Нет.
     - Келефи?
     - Думаю, нет.
     - Паппс?
     - Конечно, - учтиво сказал он, и мы пошли втроем.


4

     Через  два  часа,  без  четверти  четыре,  съехалось  великое множество
народу. Сначала явились двое  из местной полиции, и Брэгэн  привел их к нам,
на  двойной поворот. Потом приехал какой-то врач,  и,  хотя  государственным
судмедэкспертом  он  не  был,  голова  у  него  была   на  месте.  Когда  он
поинтересовался,  зачем я  подложил Лисону  под голову  носовой платок,  а я
ответил,  потому, что  вода  могла и  не успеть смыть следы  того  предмета,
которым был нанесен удар, он сказал, что это разумно, и как неудачно, что он
не  захватил  с  собой  хорошей  лупы.  Но главное,  что  он  сделал, -  это
засвидетельствовал смерть Лисона  и  настоял,  чтобы  миссис Лисон позволила
Паппсу проводить ее обратно в  дом. Трогать  тело,  до  приезда шерифа, было
нельзя.
     Явился шериф и привез с собой двух детективов из округа. Потом приехали
еще полицейские штата и с ними лейтенант. Потом - прокурор округа, суетливый
лысый  тип  по имени  Джаспер Колвин, в очках без оправы, которые на  каждом
шагу сползали ему на нос. С ним было двое помощников. Затем двое журналистов
- один с блокнотом, другой с фотоаппаратом. Все они топали  прямо ко мне  и,
кажется, все  подозревали, что я чего-то не договариваю, что, впрочем, и  не
удивительно: любому представителю закона легче умереть, чем поверить, что вы
говорите правду, только правду и ничего кроме.
     Когда, наконец, за покойником прибыли носилки,  большинство слуг закона
рыскали  вокруг  и  поисках  орудия  убийства  или других,  имеющих  к  нему
отношение предметов, и мое предложение поработать  носильщиком было принято.
Весил  он прилично, и мы  с  ним  намучились. Когда мы  затолкнули носилки в
машину  скорой  помощи, приткнувшуюся  с краю, на битком набитой стоянке, за
охотничьим домиком, я обошел веранду кругом и увидел, чти на ней никого нет,
кроме полицейского, который стоял  и задумчиво жевал нижнюю  губу. В доме, в
большой комнате, на стульях у окна сидели и  разговаривали Феррис и Паппс, и
еще какой-то незнакомый человек говорил у стола по телефону.
     Паппс окликнул меня:
     - Есть что-нибудь новенькое?
     -  Только  не  у  меня, -  ответил я  ему и  прошел  через  комнату  во
внутренний коридор. Вулф был у себя, в кресле с радужными ковриками, - читал
какую-то книжку. Когда я вошел, он быстро взглянул на меня и снова углубился
в чтение. Я постоял немного.
     - Хотите отчет?
     Он ответил, не отрывая глаз от страницы:
     - Только если это имеет отношение к нашему отъезду.
     - Это не имеет отношения к нашему отъезду. Есть какие-либо вопросы  или
инструкции?
     - Нет.
     - Черт побери,  -  сказал  я ласково, - вы же  сами  отпустили меня  на
рыбалку. Где моя форель?
     - На кухне, в большом холодильнике. Уже почищена.
     - Благодарю вас. - Я вышел от него и пошел к себе.
     Там я и сидел,  когда  через час  зашел  полицейский и сказал, что меня
приглашают.  Я  думал, меня  ждет продолжение  того,  что  уже  было,  но  в
коридоре,  у  своих  дверей,  топтался Вулф, который, при  моем приближении,
повернулся  и  пошел  в сторону большой  комнаты.  Полицейский  шел за  нами
следом.
     Похоже, они  что-то  затевали.  Гости  - все  пятеро -  сидели  группой
посреди комнаты, а Брэгэн стоял рядом -  разговаривал  с окружным прокурором
Колвином. Шериф  и  двое  полицейских  расположились  у  двери,  а  один  из
помощников прокурора сидел  за маленьким столиком с блокнотом наготове. Вулф
вошел, сделал три шага, остановился и громко спросил:
     - Вы меня звали, мистер Брэгэн?
     Ответил ему Колвин.
     - Это я вас вызвал. Я - Джаспер Колвин,  прокурор  этого округа.  -  Он
подтолкнул вверх очки, упавшие на нос. - Вы - Ниро Вулф, частный дэ-этэктив?
     - Да.
     - Садитесь сюда, пожалуйста. Вы тоже, Гудвин. Я всем вам должен кое-что
сказать.
     Я бы ни капли не удивился, если  бы  Вулф развернулся и  пошел обратно,
так как поводов для этого было целых три: во-первых,  тон, которым Колвин  с
ним разговаривал, во-вторых, то, что он сказал "частный детектив", а не "тот
самый частный детектив", и, в-третьих, - размер стула, стоявшего позади всех
гостей,  на  который ему  указал Колвин.  Но после  секундного колебания  он
прошел за спины сидевших и сел на свободный стул рядом.
     Окружной прокурор повернулся лицом к аудитории. Откашлялся. - Я уверен,
леди и джентльмены, что мне не нужно...
     - Уже записывать?
     - Это заговорил человек с блокнотом, у столика.
     Колвин посмотрел на него, рявкнул:
     -  Да,  все подряд!  -  и  снова повернулся лицом  к нам. Он подтолкнул
упавшие очки на место и  откашлялся еще  раз.  -  Мне не нужно говорить вам,
леди и джентльмены, какая  тягостная обязанность выпала на мою долю сегодня.
Но точно  так же,  как помощник государственного  секретаря Лисон на высоком
посту  всегда  ставил  на  первое  место  не  личные чувства,  а  свой  долг
государственного  деятеля и дипломата, так и  я,  в  гораздо  более скромном
качестве, обязан выполнить свой долг до конца. Я всецело рассчитываю на вашу
поддержку.
     Ответа не последовало. Он продолжал:
     - Когда,  два часа  назад, я прибыл сюда со своей горестной миссией, то
обнаружил, чти шериф Делл и лейтенант Хопп уже на месте. Мы посоветовались и
решили, что, пока  не отработаны некоторые версии,  нет смысла особенно  вас
беспокоить. Вам только задали несколько стандартных вопросов и предложили не
покидать  пределов дома - на случай, если вдруг  возникнет  необходимость  в
более детальном  расследовании.  В этой  связи я хотел бы  выразить глубокую
признательность  от  себя  лично,  и от  имени народа  штата  Нью-Йорк послу
Келефи. Он, его  супруга и его сотрудник мистер Спирос Паппс защищены правом
дипломатического  иммунитета  и не могут  быть  подвергнуты  ни  аресту,  ни
задержанию, и,  тем не менее, они любезно  откликнулись на  нашу просьбу.  Я
могу добавить,  что я звонил в Вашингтон, и госдепартамент, и специально там
консультировался.
     -  В  этом не  было  необходимости,  -  успокоил  его  Келефи.  -  Даже
дипломатам случается быть иногда просто людьми. - Произношение посла в  этой
напряженной ситуации не  улучшилось,  но я даже не пытаюсь передавать его на
письме.
     Колвин кивнул ему; очки тут же сползли на нос. Подтолкнув их пальцем на
место, прокурор продолжал:
     - А сейчас я с огорчением вынужден заявить, что, в связи с открывшимися
новыми  обстоятельствами,  нам  придется  пойти  несколько   дальше  обычных
стандартных вопросов.  Мы пришли к выводу,  что  гибель  секретаря Лисона не
была  результатом  несчастного случая.  Два  врача  утверждают, что  никакой
несчастный  случай  в том месте,  где  находился мистер  Лисон, не мог стать
причиной  подобного ранения черепа. Они  сходятся  в  том,  что  такую  рану
потерпевший не мог нанести себе сам. Следовательно, речь идет об убийстве.
     Так как мы с Вулфом сидели в последнем ряду, я не  мог видеть их лиц, а
затылки  у них  оказались  не  слишком-то  выразительными. Единственный, кто
шевельнулся, был  Джеймс Артур  Феррис.  Он повернул голову и  посмотрел  на
Сэлли Лисон.
     Заговорил О. В. Брэгэн.
     - Я хотел бы сделать заявление.
     - Прошу вас, мистер Брэгэн.
     - Когда вы сюда приехали, я вам говорил, что это, может быть, убийство.
Я напомнил  и  вам,  и  полиции, что  на мой участок  заходят  браконьеры, и
предложил вам немедленно направить людей на расследование этой версии: Лисон
мог столкнуться на реке с одним из них, и тот на него напал. Вы это сделали?
     Колвин откашлялся и вынужден был снова водворять очки на место.
     -  Мы не оставили вашу версию без внимания, мистер Брэгэн, но позвольте
мне   договорить   до  конца.   Исследование   раны   на  черепе  с  помощью
увеличительного стекла  показало наличие в ней трех частичек древесной коры,
которые не успело  смыть водой. Это подтвердило наше предположение, что удар
или удары были нанесены деревянной дубинкой. Если так, то где она сейчас? Ее
не было ни у самого тела, ни поблизости. Вряд ли убийца стал бы уносить ее с
собой. Скорее всего, он ее выбросил, и, вероятнее всего, в реку. Там мы ее и
нашли, вернее,  нет, не  так: мы нашли в воде  какую-то дубинку...  Дайте ее
сюда, Нейт.
     Шериф  подошел и протянул  ему  дубинку.  Она была фута  в  три длиной,
может, чуть больше, и толщиной с мою руку.
     - Ее нашли, - сказал  Колвин, - в пятистах футах  от поворота,  ниже по
течению.  Она застряла  между двух камней.  Это  ясень. Она  было  полностью
покрыта  водой,  но  кора еще не успела  промокнуть, так что она попала туда
недавно. Как видите,  оба конца у нее отпилены. С одного  конца участок коры
длиной в  три-четыре дюйма поврежден, будто от  удара  по твердому предмету.
Чтобы  выяснить,  остались  ли  на дубинке в месте повреждения  какие-нибудь
следы или  их  смыло водой, нужен  микроскоп.  Но, думаю,  у нас  достаточно
оснований  полагать, что именно эта дубинка и послужила орудием убийства.  И
позвольте мне  сказать,  мистер  Брэгэн,  позвольте мне  сказать, что,  если
секретарь Лисон действительно застал  какого-то браконьера на ваших угодьях,
то  непонятно, откуда  у  того  в  руках  оказалась  дубинка.  Шериф  Делл и
лейтенант Хопп разделяют мое мнение.
     - Зачем гадать, откуда она  взялась?  - рявкнул Брэгэн. - Найдите его и
спросите.
     -  Такую возможность исключать  нельзя,  - согласился прокурор. -  Двое
полицейских и двое из людей  шерифа  в настоящее время ее разрабатывают.  Но
еще  вот какой  факт.  За домом  на вашей  территории находятся  две большие
поленницы дров. В одной из них - восьмифутовые поленья для большого камина в
этой комнате, в другой  -  поленья поменьше, для  маленьких каминов в других
комнатах, и  среди  них - десятки, сотни  обрезков  ясеня,  похожих  на тот,
который только что  показывал шери