я дамба, а  в  конце  е„
стоял древний старик. Он смотрел на них.
   - Яад хо, Белгарат, - сказал старик. - Гройя Ал.
   - Горим, - отвечал Белгарат, кланяясь. - Яад хо, гройя Ал.
   Он прошел по дамбе и тепло пожал руку старику.
   Они заговорили на гортанном алгосском наречии.
   Горим казался очень, очень старым. У него были длинные серебряные  волосы
и борода, снежно-белое одеяние. Была в нем какая-то просветленность, которую
Гарион сразу уловил и понял неосознанно, что приближается к  святому.  Горим
нежно простер руки к тете Пол, и, обменявшись ритуальным "Яад хо, гройя Ал",
они обнялись.
   - Спутники наши не говорят на твоем языке,  мой  добрый  друг,  -  сказал
Гориму Белгарат. - Тебя  не  обидит,  если  мы  будем  говорить  на  наречии
внешнего мира?
   - Отнюдь, Белгарат, - отвечал Горим. - Ал сказал  нам,  что  люди  должны
понимать друг друга. Заходите все. Я приказал подать  вам  еду  и  питье.  -
Старик поглядел на каждого по очереди, и Гарион заметил, что глаза у него не
черные, как у остальных алгосов, а синие, почти фиолетовые. Горим повел их к
дверям пирамидального строения.
   - Явилось ли на свет дитя? - спросил Горима Белгарат, когда они проходили
в дверь. Горим вздохнул.
   - Нет, Белгарат, нет, а я уже очень устал. Мы надеемся  всякий  раз,  как
рождается младенец. Но через несколько дней глаза его темнеют.  Похоже,  что
Ал еще не собирается проститься со мной.
   - Не отчаивайся, Горим, - сказал другу Белгарат. - Дитя  явится  -  когда
сочтет нужным Ал.
   - Так нам заповедано. - Горим снова вздохнул. - Однако племена волнуются,
а в дальних галереях зреет недовольство - и даже хуже. Ревнители  становятся
все яростнее, возникают  странные  культы.  Алгосам  нужен  новый  Горим.  Я
пережил свое время на три сотни лет.
   - У Ала есть еще для тебя работа, - отвечал Белгарат. -  Пути  его  -  не
наши пути, и время его иное.
   Комната, в которую они вошли, была квадратная, но стены е„ , как  и  всех
алгосских домов, слегка заваливались внутрь. В центре стоял каменный стол  с
каменными же скамьями по обе стороны,  во  множестве  уставленный  чашами  с
фруктами и круглыми хрустальными чашечками. Здесь же лежали плоские  длинные
фляги.
   - Мне говорили, что в горах рано наступила зима, - сказал Горим. -  Питье
поможет вам согреться.
   - Да, снаружи прохладно, - заметил Белгарат.
   Они сели на скамьи и принялись есть.  Фрукты  были,  терпкие,  напиток  -
крепкий. От него по телу сразу разлилось тепло.
   - Простите нам наши обычаи, которые вам  покажутся  странными,  -  сказал
Горим, заметив, что Бэйрек  и  особенно  Хеттар  приступили  к  фруктам  без
особого энтузиазма. -  Мы  связаны  ритуалом.  Мы  начинаем  еду  с  плодов,
памятуя, как скитались в поисках Ала. Мясо принесут позже.
   - Как вы в пещерах достаете такую еду, светлейший? - вежливо  осведомился
Силк.
   - Наши сборщики выходят из пещер ночью, - отвечал Горим. -  Они  говорят,
что плоды и колосья, которые они приносят, растут в горах сами по себе, но я
полагаю, что  они  давно  возделывают  их  в  какой-то  плодородной  долине.
Утверждают они также, что приносят нам мясо диких зверей, убитых  на  охоте,
но я и в этом сомневаюсь. - Он мягко улыбнулся. - Я прощаю им эту  маленькую
ложь.
   Видя сердечность Горима,  Дерник  отважился  задать  давно  мучивший  его
вопрос.
   - Простите, ваше преподобие, - начал он, - почему ваши зодчие все  строят
кривым? То есть не под прямым углом? У вас все наклонное.
   - Насколько я понимаю, это связано с  равновесием  и  упором,  -  ответил
Горим. - Каждая стена может упасть, но, поскольку все они опираются одна  на
другую, ни одна не может шелохнуться. И,  конечно,  форма  их  напоминает  о
шатрах, в которых мы жили во дни наших скитаний.
   Дерник задумчиво наморщил нос, переваривая эту мысль.
   - Вернули ли вы Око Олдура, Белгарат? - спросил Горим, делаясь серьезным.
   - Еще нет, - ответил Белгарат. - Мы гнались за Зидаром до  Найссы,  но  у
границы его подстерег Ктачик и отнял у него Око. Теперь оно у Ктачика в  Рэк
Ктоле.
   - А Зидар?
   - Он бежал от Ктачика и перенес Торака из Ктол Мишрака в Маллорию,  чтобы
Ктачик не смог оживить его Оком.
   - Значит, вам придется идти в Рэк Ктол? Белгарат кивнул. Прислужник  внес
дымящееся жаркое, поставил на стол и с почтительным поклоном вышел.
   - Удалось ли узнать, как Ктачик взял Око и не погиб? - спросил Горим.
   - Око взял ребенок, - сказала тетя Пол. - Невинное дитя.
   - А-а... - Горим задумчиво  погладил  бороду.  -  Разве  не  говорится  в
пророчестве:  "И  дитя  вручит  избранному  принадлежащее   ему   по   праву
рождения"?
   - Да, - ответил Белгарат.
   - И где теперь дитя?
   - Насколько мы знаем, у Ктачика в Рэк Ктоле.
   - Значит, вы будете штурмовать Рэк Ктол?
   - Для этого мне бы потребовались армия  и  годы,  чтобы  взять  крепость.
Думаю, есть иной выход.  Некий  отрывок  из  Даринского  свода  упоминает  о
пещерах под Рэк Ктолом.
   - Я помню этот отрывок, Белгарат. Он очень невразумителен. Он  может  это
означать, но что, если он значит что-то другое?
   - Его подтверждает отрывок из "Кодекса Мрина", - не сдавался Белгарат.
   - Друг мой, "Кодекс Мрина" еще хуже. Он невразумителен и  кажется  полной
нелепицей.
   - У меня такое  чувство,  что  когда  мы  оглянемся  назад  -  когда  все
закончится, - мы увидим, что "Кодекс Мрина" был самой точной версией.  Кроме
того, у меня есть и другие подтверждения.  Когда  мерги  строили  Рэк  Ктол,
раб-сендар бежал от них и пробрался на Запад. Когда его нашли, он  бредил  и
скоро умер, но до самой смерти твердил о пещерах под горой. И не только это.
Энхег чирекский нашел список "Книги Торака"  с  фрагментами  очень  древнего
гролимского пророчества: "Стерегите храм горе и долу, ибо Крэг Яска призовет
супостатов с воздуха или из-под земли, дабы исхитили его".
   - Еще более невразумительно, - возразил Горим.
   -  Как  все  гролимские  пророчества,  но  других  у  меня  нет.  Если  я
отказываюсь думать о пещерах под Рэк Ктолом, я должен осадить его. Для этого
пришлось бы собрать все армии Запада, а  тогда  Ктачик  призовет  на  защиту
города все энгаракское воинство. Все указывает на некую последнюю битву,  но
я предпочел бы сам выбрать время и место. И уж, конечно, мергскую пустыню  я
бы не выбрал.
   - Ты ведь к чему-то клонишь, так ведь? Белгарат кивнул.
   - Мне нужен кудесник, чтобы найти пещеры под Рэк Ктолом и провести нас по
ним в город. Горим покачал головой.
   - Ты просишь невозможного, Белгарат. Все кудесники - ревнители, фанатики.
Никого из них ты не убедишь покинуть священные пещеры под Пролгой - особенно
теперь. Все алгосы ждут, что родится дитя, и каждый ревнитель  убежден,  что
именно он обнаружит дитя и явит племенам. Я даже не  могу  приказать,  чтобы
кто-то пошел с вами. Кудесники почитаются святыми, и  я  не  имею  над  ними
власти.
   - Это будет не так трудно, как тебе кажется, Горим, - Белгарат  отодвинул
тарелку и потянулся за чашкой. - Кудесника, который мне нужен, зовут Релг.
   - Релг? Он еще хуже других. Он набрал последователей и часами проповедует
им в дальних галереях. Себя он почитает самым важным человеком в  Алголанде.
Ты не убедишь его покинуть пещеры.
   - Не думаю, чтобы мне пришлось его убеждать, Горим. Не я его выбрал.  Это
было решено задолго до того, как я родился на свет. Просто пошли за ним.
   - Я пошлю, если хочешь, - сказал Горим с сомнением, -  однако  не  думаю,
что он придет.
   - Он придет, - сказала тетя Пол уверенно. - Он не будет знать почему,  но
он придет. И он пойдет с нами, Горим. Та же сила, что  собрала  нас  вместе,
принудит и его. У него не больше выбора, чем у нас у всех.

Глава 17

   Все это было ужасно  утомительно.  По  пути  на  Пролгу  Се'Недра  совсем
окоченела; в тепле отошла, и теперь е„ клонило в сон. Бесконечный непонятный
разговор Белгарата  со  странным  дряхлым  старичком  тоже  усыплял.  Где-то
вдалеке, отдаваясь бесконечным эхом, вновь зазвучало странное,  убаюкивающее
пение. Она не заснула только потому, что  с  младенчества  была  приучена  к
строгому придворному этикету.
   Путешествие далось Се'Недре не легко. Привыкшая к теплому Тол Хонету, она
с трудом  переносила  холод.  Ей  казалось,  что  ноги  е„  уже  никогда  не
согреются. Она увидела новый  для  себя  мир,  полный  ужасов  и  неприятных
неожиданностей.  В  императорском  дворце  в  Тол  Хонете  власть  е„   отца
императора ограждала е„ от любых опасностей, но теперь она чувствовала  себя
слабой и уязвимой. В те  редкие  минуты,  когда  она  была  вполне  с  собой
откровенна,  она  понимала,  что  задирает  Гариона   именно   из-за   этого
постоянного чувства  незащищенности.  е„  вырвали  из  уютного,  безопасного
мирка, она ощущала себя беззащитной, беспомощной и боялась.
   Бедный Гарион, подумала она. Такой милый. Ей было немного стыдно, что она
его мучила. Она пообещала себе, что скоро - очень скоро - все ему  объяснит.
Он - умница и наверняка поймет. Это, конечно, сразу разрушит стену,  которая
между ними возникла.
   Почувствовав на себе е„ взгляд, Гарион посмотрел на не„ и с  подчеркнутым
равнодушием отвернулся. Глаза у Се'Недры сделались ледяные.  Как  он  смеет?
Мысленно она кое-что добавила к списку его многочисленных недостатков.
   Дряхлый старичок Горим послал одного из этих странных, молчаливых алгосов
за человеком, о котором они говорили с Белгаратом и леди Полгарой.  Разговор
сделался более понятным.
   - Удалось ли вам проехать через горы без помех? - спросил Горим.
   - Было у  нас  несколько  стычек,  -  отвечал  Бэйрек,  рыжебородый  граф
Трелхеймский, как показалось Се'Недре, чересчур легкомысленным тоном.
   - Но, благодарение Aпу, вы живы, - набожно сказал Горим. -  Какое  же  из
чудовищ бродит в горах об эту пору? Я давно не выходил из пещер,  но  помню,
многие из них ложатся в берлоги, как только выпадет снег.
   - Мы повстречались с хрулгами, светлейший, - сообщил барон Мендореллен, -
и с олгротами. Кроме того, мы встретили элдрака.
   - Элдрак доставил нам уйму хлопот, - сухо заметил Силк.
   - Разумеется. К счастью, элдраков не так уж  много.  Это  весьма  опасные
чудовища.
   - Мы заметили, - сказал Силк.
   - Кто это был?
   - Грул, - отвечал Белгарат. - Мы с ним встречались прежде, и он затаил на
меня зло. Сожалею, Горим, но нам пришлось его убить. Другого выхода не было.
   - Ах, - сказал Горим с болью в голосе. - Бедный Грул.
   - Я лично не очень скорблю по нему, - сказал Бэйрек. - Не хочу лезть не в
свое дело,  светлейший,  но  почему  бы  вам  не  истребить  в  горах  самых
неприятных чудовищ?
   - Они - дети Ала, как и мы, - объяснил Горим.
   - Но, если б не они, вы бы могли  вернуться  на  поверхность,  -  заметил
Бэйрек. Горим улыбнулся.
   - Нет, - сказал он мягко. - Алгосы уже не выйдут на  свет  из  пещер.  Мы
обитаем в них пять тысячелетий, и годы эти наложили на нас  свой  отпечаток.
Глаза наши не выносят  солнца.  Чудища  наверху  для  нас  не  опасны,  зато
отпугивают чужестранцев. Мы относимся к чужестранцам настороженно,  так  что
оно, пожалуй, к лучшему.

***

   Горим сидел за узким каменным столом прямо напротив  Се'Недры.  Ему  явно
причинял боль разговор о чудовищах. Он  посмотрел  на  не„,  потом  протянул
дряблую старческую руку и, взяв е„ за подбородок, повернул  лицом  к  тускло
светящемуся шару, который свисал с потолка.
   - И не все диковинные существа ужасны, - сказал он, глядя на не„  мудрыми
фиолетовыми глазами. - Взгляните, сколь прекрасна эта дриада.
   Се'Недра вздрогнула не от  прикосновения  -  сколько  она  себя  помнила,
старички, видя е„ цветущее личико,  всегда  брали  е„  за  подбородок  -  но
оттого, что Горим сразу угадал в ней не вполне человека.
   - Скажи мне, дитя, - спросил Горим, - до сих ли пор дриады почитают  Ала?
Она растерялась.
   - Из-звините, светлейший, - пробормотала она. - До  недавнего  времени  я
даже не слышала о боге по имени Ал. Не знаю почему,  но  мои  учителя  очень
мало говорили мне о вашем народе.
   - Принцесса воспитывалась в Толнедре, - объяснила леди Полгара. - Она  из
рода Борунов - вы, вероятно, слышали о родстве этого семейства  с  дриадами?
Как толнедрийка, она находится под покровительством Недры.
   - Ничего бог, - согласился Горим, - по мне, немного чопорный,  но  вполне
исправный. А сами дриады - помнят ли они своего бога?
   Белгарат извиняюще кашлянул.
   - Боюсь, что нет, Горим. Они отошли от него, и тысячелетия  изгладили  из
их памяти то, что они о нем знали. Это довольно  легкомысленные  создания  и
мало интересуются религией.
   Лицо Горима опечалилось.
   - Какого же бога они чтут?
   - Никакого, - признался Белгарат. - У них есть священные рощи и  один-два
идола, вырезанные из корней особо почитаемых деревьев. Вроде и все. Никакого
определенного вероучения у них нет.
   Разговор показался Се'Недре довольно  обидным.  Она  повела  плечиками  и
лукаво улыбнулась Гориму. Она отлично знала, как очаровывать старичков.  Она
долго практиковалась на своем отце.
   - Я глубоко ощущаю пробелы в своем  образовании,  светлейший,  -  солгала
она. - Раз таинственный Ал - родовое божество дриад, мне следовало бы о  нем
знать. Надеюсь, со временем мне удастся исправить это упущение. Может  быть,
через меня, недостойную, мои сестры вернутся к своему исконному богу.
   Получилось ловко. Се'Недра даже немного начала гордиться сказанным. К  е„
удивлению, такие расплывчатые заверения Горима не удовлетворили.
   - Скажи своим сестрам, что суть нашей веры заключена в "Книге Алголанда",
- на полном серь„зе сказал он.
   - "Книга Алголанда", - повторила она. - Я запомню. Как только  вернусь  в
Тол Хонет, постараюсь раздобыть копию и собственноручно передам в лес Дриад.
- Она надеялась, что он этим удовольствуется.
   - Боюсь, тексты, которые можно найти в  Тол  Хонете,  весьма  неточны,  -
сказал Горим. - Язык моей  страны  мало  понятен  чужеземцам  и  труден  для
перевода.  -  Се'Недра  чувствовала,  что   милейший   старичок   становится
невыносим. - Как часто бывает с древними писаниями, -  говорил  он,  -  наша
священная книга опирается  на  нашу  историю.  Мудрость  богов  такова,  что
открывается в исторических повествованиях. Внимая  занимательным  рассказам,
мы  усваиваем  божественные  послания.  Не   сознавая   того,   мы   учимся,
развлекаясь.
   Се'Недра была знакома с этим взглядом на преподавание. Его  придерживался
е„ наставник - учитель Джиберс.  Она  в  отчаянии  озиралась,  ища,  как  бы
переменить тему.
   - Наша история - очень древняя, - продолжал  Горим  неумолимо.  -  Хотите
послушать?
   Попавшаяся на собственный крючок, Се'Недра только беспомощно кивнула.
   И Горим начал:
   - "В начале дней, когда своевольные боги соткали наш мир из тьмы, в  тиши
небес обитал дух по имени Ал..."
   В полном отчаянии Се'Недра поняла, что он намеревается пересказать ей всю
книгу. Однако, когда первая досада прошла, она почувствовала в словах Горима
странное очарование. Даже себе она не призналась бы в  том,  как  тронул  е„
призыв Горима к бесчувственному духу, явившемуся ему на Пролге. Что это  был
за человек, посмевший обвинять бога?
   Слушая, она уголком глаза увидела какое-то сияние. Она  скосила  глаза  -
что-то светилось в массивной стене, однако иначе, чем  свисающие  с  потолка
хрустальные шары.
   - "... Тогда возрадовался Горим, - продолжал старик, - и нарек то высокое
место Пролгой, что значит Святое Место. И покинул он Пролгу, и вернулся..."
   - Яа! Гарах тек, Горим! - Голос,  произнесший  эти  слова,  был  исполнен
возмущения.
   Се'Недра оглянулась, чтобы взглянуть на вошедшего. Как все алгосы, он был
мал ростом, однако казался  почти  уродом  из-за  непропорционально  широких
плеч. Нечесаные бесцветные волосы торчали  в  разные  стороны.  Его  кожаная
куртка с  капюшоном  была  заляпана  грязью,  большие  черные  глаза  горели
фанатизмом. За спиной толпились человек пятнадцать алгосов. Они  всем  своим
видом выражали возмущение.  Фанатик  в  кожаной  куртке  продолжал  изливать
гневную хулу. Горим нахмурился, но стойко выслушивал нападки. Подождав, пока
фанатик остановился перевести дыхание, старец обернулся к Белгарату.
   - Это Релг, - сказал он извиняющимся голосом. - Теперь ты видишь, о чем я
говорил. Убедить его в чем-нибудь просто невозможно.
   - Зачем он нам сдался? - спросил  Бэйрек,  явно  раздраженный  поведением
вошедшего. - Он даже не знает цивилизованного языка.
   Релг сверкнул на него глазами.
   - Я знаю твое наречие, чужак, - произнес он с неописуемым  презрением,  -
но предпочитаю не осквернять священные пещеры его нечистым звучанием.  -  Он
опять повернулся к Гориму. - Кто дал тебе  право  говорить  слова  священной
книги иноверцам?
   Мягкие глаза Горима стали немного жестче.
   - Я думаю, этого довольно, Релг, - твердо сказал  он.  -  Какую  чушь  ты
внушаешь в дальних галереях этим простакам - твое дело, но что ты говоришь в
моем доме - мое. Я по-прежнему Горим - король алгосов и не  обязан  отвечать
тебе. - Он посмотрел на возмущенные лица тех, кто пришел с ревнителем. - Это
не общее собрание, - сказал он Релгу. - Сюда призвали тебя, а не их.
   - Они пришли проследить, чтобы ты не причинил мне вреда, - упрямо отвечал
Релг. - Я говорил правду о тебе, а власть имущие боятся правды.
   - Релг, - сказал Горим ледяным  тоном,  -  ты  даже  вообразить  себе  не
можешь, сколь безразлично мне все, что ты обо мне говоришь. Отошли их -  или
мне отослать?
   - Они тебя не послушают, - фыркнул Релг. - Они подчиняются мне.
   Глаза Горима сузились. Он встал. Потом он заговорил с приспешниками Релга
на алгосском. Се'Недра не понимала слов, да это было и не нужно. Она тут  же
узнала  повелительный  тон,  какой  никак  не  ожидала   услышать   из   уст
благообразного Горима. Даже е„ отец не посмел бы так говорить.
   Люди  за  спиной  Горима  опасливо  переглянулись  и  попятились.   Горим
отрывисто бросил последний приказ. Приспешники Релга обратились в бегство.
   Лицо фанатика исказилось гримасой гнева. На мгновение показалось, что  он
прикажет им остаться, но в последнюю секунду он передумал.
   - Ты слишком далеко зашел, Горим, - сказал он  угрожающе.  -  Эту  власть
нельзя тратить по пустякам.
   - Власть эта - моя, Релг,  -  отвечал  Горим,  -  и  я  решаю,  когда  ею
воспользоваться. Ты вздумал противостоять  мне  на  почве  вероучения,  и  я
должен был напомнить твоим приспешникам - и тебе, - кто я такой.
   - Зачем ты  призвал  меня  сюда?  -  спросил  Релг.  -  Присутствие  этих
иноверцев оскверняет мою чистоту.
   - Мне нужна твоя помощь, Релг, - отвечал ему  Горим.  -  Эти  чужестранцы
готовятся к сражению с древним врагом, самым окаянным из всех.  Судьба  мира
зависит от успеха их предприятия, и ты должен им помочь.
   - Что мне мир? - Голос Релга был исполнен презрения. - И что мне  увечный
Торак? Ал хранит меня. Я нужен ему здесь и  не  выйду  из  священных  пещер,
чтобы осквернить себя обществом бесстыдных иноверцев и чудовищ.
   - Весь мир  будет  осквернен,  если  Торак  воцарится  в  нем,  -  сказал
Белгарат. - А если мы проиграем, Торак воцарится.
   - Но не в Алголанде, - возразил Релг.
   - Мало ты его знаешь, - прошептала Полгара.
   - Я не выйду из пещер, - упорствовал Релг. - Близится рождение дитяти,  и
я избран, дабы явить его алгосам и наставлять, доколе он станет Горимом.
   - Очень интересно, - сухо заметил Горим. - И кто же сообщил тебе о  твоем
избранничестве?
   - Ал говорил со мной, - объявил Релг.
   - Странно. Обыкновенно пещеры вторят голосу Ала. Все  алгосы  слышали  бы
его.
   - Он говорил в моем сердце, - быстро ответил Релг.
   - Как-то непохоже на него, - кротко сказал Горим.
   - Все это несущественно, - вмешался Белгарат. - Я предпочел бы, чтобы  ты
пришел  к  нам  добровольно,  Релг,  однако  волей  или  неволей  ты  к  нам
присоединишься. Так повелева