ю коварных замыслов и заклеймило похитителя огненным тавром,
изуродовав его на веки вечные. Однако Торак по-прежнему не решался
расстаться с тем, что наказало его, ибо ценил Око превыше всего на свете.

Тогда Белгарат, чародей и ученик Бога Олдура, повел на поиски короля
олорнов с тремя сыновьями; смельчаки забрали Око из железной башни Торака.

Одноглазый Бог попытался их преследовать, но ярость Ока ужаснула его и
прогнала прочь.

Белгарат повелел Чиреку и его сыновьям стать королями четырех великих
королевств, с тем чтобы вечно охранять землю; чародей предсказал, что, пока
Око находится у потомков Райве, Запад будет в безопасности.

Шли века. О Тораке больше не слышали, но весной 4865 года в Драснию
вторглись орды недраков, таллов и мергов. И среди этого огромного лагеря
энгараков был воздвигнут высокий железный шатер Кол-Торака - Короля-Бога.
Разорялись и сжигались города и деревни, ибо Кол-Торак пришел не покорять,
а уничтожать.

Чудом оставшихся в живых людей волокли к жрецам-гролимам, скрывавшим лица
под стальными масками, а те приносили их в жертву, исполняя несказанно
жестокие ритуалы энгараков.

Почти никто не уцелел, кроме тех, кому удалось бежать в Олгарию или
переправиться через реку Олдур на военных судах чиреков.

Опустошив Драснию, энгараки вторглись в Южную Олгарию. Но там не было
городов. Кочевые Олгарские племена отступали, скрывались, а потом
неожиданно нападали из засад, мстя поработителям.

Старая столица Олгарских королей - Стронгхолд стояла на насыпанном людьми
холме и была окружена каменными стенами толщиной тридцать футов. Напрасно
шли на штурм войска энгараков, пытаясь захватить крепость, и наконец
осадили ее, расположившись вокруг лагерем. Восемь бесплодных лет длилась
эта осада, но за это время Запад успел собрать силы и подготовиться к
войне. Все военачальники собрались в имперской военной академии в Тол
Хонете и выработали план совместных действий. Забыты были все родовые
распри, и Бренда, Хранителя трона райвенов, назначили главнокомандующим.
Многим показались странными выбранные им советники: старый, но еще бодрый
человек, утверждавший, что хорошо знаком с энгаракскими королевствами, и
необыкновенно красивая женщина с седой прядью на лбу и повелительными
манерами. Только к ним прислушивался Бренд, только им оказывал знаки
почтительного уважения.

Поздней весной 4875 года Кол-Торак снял осаду и повернул на Запад к морю,
преследуемый по пятам Олгарскими кочевниками. Живущие в горах алгосы
выходили по ночам из своих пещер и безжалостно расправлялись со спящими
энгараками. Но все же силы Кол-Торака по-прежнему оставались бесчисленными.
Перегруппировав войска, враг направился по долине реки Аренд к городу Во
Мимбр, уничтожая все на своем пути, и уже в начале зимы энгараки
приготовились напасть на город. На третий день битвы все услыхали, как рог
протрубил трижды. Ворота Во Мимбра открылись, и мимбратские рыцари ринулись
на орды энгараков, топча подкованными железом копытами коней, живых и
мертвых. Слева наступали Олгарская кавалерия, драснийские копьеносцы и
алгосские ополченцы с закрытыми лицами, справа - чирекские берсерки и
толнедрийские легионы.

Кол-Торак, атакованный с трех сторон, пытался ввести в бой резервы, но тут
в тылу врага появились одетые в серое райвены, сендары и астурийские
лучники. Энгараки как подкошенные валились на землю, подобно колосьям
пшеницы под серпом жнеца, и в панике метались по полю.

Тогда Отступник, чародей Зидар, поспешил в черный железный шатер, из
которого не успел еще выйти Кол-Торак, и сказал он Проклятому:

- О господин, враги твои окружили тебя, и силы их многочисленны. Даже серые
райвены осмелились прийти и бросить тебе вызов.

Вскочил в гневе Кол-Торак и объявил:

- Я выйду из шатра, чтобы самозваные хранители Крэг Яски, драгоценности,
принадлежавшей мне, увидели лицо мое и ужаснулись Пошли сюда моих королей!

- О повелитель, - взмолился Зидар, - королей твоих больше нет: земной путь
их завершен - все пали в сражении, а с ними и великое множество
жрецов-гролимов.

Ярость Кол-Торака при этих словах только усилилась; огонь вырвался из
правого глаза и даже из того ока, которого не существовало. И приказал
Король-Бог слугам привязать щит к обрубку левой руки, а в правую взял
черный меч, вселяющий ужас в души, и вышел из шатра.

И тут из гущи райвенских воинов раздался голос:

- Во имя Белара я бросаю тебе вызов, Торак. Именем Олдура предлагаю
встретиться в честном бою. Да прекратится кровопролитие, и пусть исход
битвы решится в поединке. Это говорю я, Бренд, Хранитель трона райвенских
королей. Сразись со мной или убери своих зловонных псов и никогда больше не
переступай границ западных королевств!

Вышел тут вперед Кол-Торак и закричал:

- Кто из жалких смертных осмелился выступить против Властителя мира?
Берегись! Я - Торак, Король королей и Повелитель над повелителями! Всякий
назойливый райвен будет безжалостно уничтожен, враги мои погибнут, а Крэг
Яска снова возвратится ко мне!

Навстречу ему выступил Бренд с громадным мечом и щитом, закрытым куском
ткани. Рядом вышагивал мохнатый волк; над головой воина парила белоснежная
сова.

- Я - Бренд, - провозгласил он, - и разделаюсь с тобой, мерзкий урод Торак.

Увидев волка, Торак воскликнул:

- Берегись, Белгарат! Беги, пока можешь, спасай свою жалкую жизнь.

И обратился к сове:

- А ты, Полгара, оставь отца твоего и поклонись мне! Я женюсь на тебе и
сделаю Повелительницей мира

Но в ответном вое волка слышался вызов, а в крике совы - презрение и
насмешка.

И поднял Торак меч и ударил по щиту Бренда. Долго сражались они, нанося
друг другу страшные удары. Ярость Торака все росла, и меч его все чаще
сталкивался со щитом Бренда, пока наконец Хранитель не упал на землю под
натиском Проклятого. И тут волк вновь завыл, а сова ему вторила, и к Бренду
возвратились утраченные силы.

Тогда Хранитель трона райвенов одним движением сорвал со щита прикрывавшую
его ткань; в центре оказался круглый драгоценный камень размером с сердце
ребенка. От взгляда Торака камень начал наливаться сиянием, тут же
превратившимся в язык пламени, и Проклятый, отпрянув, уронил меч и щит и
закрыл рукой лицо, пытаясь избежать всепожирающего огня.

Тогда Бренд нанес удар; острие меча, пройдя через забрало, вонзилось в
черную яму на месте давно сожженного глаза. Испустив страшный вопль, Торак
упал, вырвал из раны меч и сбросил шлем. Все, кто видел это, в ужасе
отпрянули, ибо лицо некогда прекрасного Бога навеки изуродовал безжалостный
огонь.

И снова при виде драгоценности, называемой им Крэг Яска, ради которой была
начата война против Запада, Торак закричал; ручей крови полился изо рта.
Тут раздался ответный вопль энгаракского войска, наблюдавшего печальную
участь предводителя; они в панике побежали, но армии западных королевств
шли по пятам, безжалостно уничтожая врагов, и когда на четвертый день
взошло солнце, войска энгараков больше не существовали.

Бренд попросил принести ему тело Проклятого, чтобы в последний раз
посмотреть на того, кто именовал себя Повелителем мира. Но труп так и не
был найден. Во мраке ночи Зидар, злой волшебник, успел пробормотать
заклинания и незамеченным пронести через посты того, кто был его хозяином.

Потом Бренд созвал своих советников, и Белгарат сказал ему:

- Торак не мертв. Он только спит. Бог не может быть сражен оружием
смертного.

- Когда же он проснется? - спросил Бренд. - Я должен подготовить Запад к
его возвращению.

- Когда потомок короля райвенов вновь сядет на трон предков, - ответила
Полгара, - Торак пробудится и пойдет на него войной.

Нахмурился мрачно Бренд и воскликнул:

- Тогда это никогда не сбудется!

Ведь Хранитель знал: последний райвенский король вместе с семьей был
предательски убит в 4002 году найсанскими наемниками.

И снова предрекла чародейка:

- Пройдет время, и король райвенов вновь предъявит свои права, как гласит
древнее пророчество. Большего я открыть не могу.

Удовлетворившись ответом, Бренд повелел войскам очистить поля сражения от
мертвых энгараков, а когда все было кончено, короли Запада собрались перед
городом Во Мимбр и стали держать совет. Раздавалось много голосов, славящих
Бренда, и вскоре люди заговорили о том, что именно Хранитель должен быть
избран правителем Запада Только Мергон, посол императора Толнедры, выдвинул
своего императора Рэн Боруна IV. Бренд отказался от предложенной чести, все
успокоились, и среди членов Совета воцарилось согласие. Но в обмен на мир
от Толнедры потребовали выполнить одно условие. Первым громко высказался
Горим, король алгосов:

- Во исполнение пророчества принцесса Толнедры должна стать женой того
короля райвенов, который придет спасти мир. Этого требуют от нас Боги.

Но снова запротестовал Мергон:

- Трон райвенского короля пуст. Никто не занимал его вот уже много лет. Как
можно обвенчать принцессу Толнедры с призраком?

Тогда вновь заговорила женщина по имени Полгара:

- Король райвенов возвратится, чтобы предъявить права на трон и потребовать
свою невесту. И с этого дня каждая принцесса империи Толнедра должна
являться в тронный зал райвенского короля в день своего шестнадцатилетия,
одетая в подвенечный наряд, и провести там три дня, ожидая появления
короля. Если за это время король не придет, принцесса вольна возвратиться к
отцу и выходить замуж за кого он ей скажет.

- Но вся Толнедра выступит против такого унижения! - гневно вскричал
Мергон. - Нет! Не бывать этому! Тут снова заговорил мудрый Горим Алгосский:

- Передай императору, что такова воля Богов. Скажи также, что в тот день,
когда Толнедра откажется выполнять это условие, весь Запад поднимется
против вас и развеет прах сынов Недры по четырем сторонам света, и сокрушит
мощь империи, пока сама память о ней не будет стерта с лица земли.

И поняв, что силы неравны, посол подчинился. Договор был подписан.

После этого благороднорожденные из раздираемого распрями королевства
Арендии приблизились к Бренду и сказали:

- Король мимбратов мертв, и герцог Астурийский тоже. Кто теперь будет
править нами? Вот уже две тысячи лет длится опустошающая страну война между
Мимбром и Астурией. Как нам снова стать единым народом?

- Кто же наследник трона мимбратов? - спросил, подумав, Бренд.

- Кородаллин, наследный принц, - ответили ему.

- Остались ли в живых потомки герцогов Астурийских?

- Мейязерана, дочь герцога.

- Приведите их ко мне, - велел Бренд.

И, увидев молодых людей, провозгласил правитель:

- Кровавая распря между Мимбром и Астурией должна прекратиться. Объявляю
свою волю: вы должны обвенчаться, объединив тем самым два столь долго
враждовавших дома.

Девушка и юноша горячо запротестовали, поскольку были преисполнены
ненависти друг к другу, впитанной с молоком матери, и гордости за свои
древние роды. Но Белгарат отвел в сторону Кородаллина и о чем-то поговорил
с ним, а Полгара сделала то же самое с Мейязераной. Никто никогда так и не
узнал, о чем беседовали с молодыми людьми чародеи, но, когда все
возвратились туда, где ждал Бренд, и Мейязерана и Кородаллин согласились
обвенчаться. И на этом закончился Совет королей после битвы при Во Мимбре.

До того как отправиться на Запад, Бренд в последний раз держал речь перед
королями и дворянами:

- Много славных деяний совершено под стенами этого города Все мы
объединились против энгараков и сокрушили их. Злобный Торак повержен. И
договор, заключенный здесь, поможет подготовить Запад к тому дню, когда
исполнится пророчество, король райвенов возвратится, а Торак пробудится от
векового сна и вновь попытается возвратить былую мощь и власть. Именно в
этот день нужно быть готовыми к великой и последней войне. Больше пока мы
не в силах ничего предпринять

Но зато здесь, возможно, исцелили мы раны Арендии, и распря, длившаяся
более двух тысяч лет, пришла к концу. Поэтому я удовлетворен исходом нашей
встречи.

Привет вам всем и прощайте!

Повернув коня, Хранитель отправился на Север в сопровождении седоволосого
человека по имени Белгарат и величественной женщины, зовущейся Полгарой.
Они сели на корабль в сендарском порту Камааре и отплыли в Райве. Больше
Бренд в королевства Запада не возвратился.

Но о его спутниках рассказывается много легенд, и какие из них правдивы, а
какие ложны - могут знать только избранные.

Часть 1. АРЕНДИЯ

Глава 1

Во Вейкуна не существовало более. Двадцать четыре столетия прошло с тех
пор, как город весайтских арендов был стерт с лица земли, и мрачные леса
Северной Арендии поглотили руины. Разбитые стены обрушились и лежали теперь
под толстым слоем зеленого мха и коричневых гниющих листьев; только
лишенные крыш стены некогда гордо возвышающихся башен еще виднелись среди
окутывающего деревья тумана, указывая то место, где давным-давно стоял Во
Вейкун. Сырой снег белым покрывалом окутывал еле виднеющиеся в тумане
развалины; тонкие струйки воды, как слезы, струились по древним камням.

Гарион, плотно завернувшись в теплый шерстяной плащ одиноко бродил по
улицам погибшего города, и думы его были так же мрачны, как плачущие камни,
окружавшие его. Ферма Фолдора, с ее залитыми солнцем зелеными полями, была
так далеко, что казалась сейчас давним волшебным сном, и мальчик отчаянно
тосковал по дому. Он мучительно пытался припомнить все мелочи той жизни, но
они ускользали от него и в памяти оставались лишь вкусные запахи, витавшие
на кухне тети Пол, да звон молота Дерника в кузнице, словно замирающее эхо
последнего удара колокола.

Хуже всего, что в жизни Гариона больше не осталось ничего постоянного.
Основой его существования, скалой, на которой покоилось в детстве сознание
собственной безопасности и благополучия, всегда была тетя Пол. В простом и
понятном мирке фермы Фолдора она считалась поварихой, и все звали ее
"мистрис Пол", но весь мир знал ее как Полгару, чародейку, с рождения
которой прошло уже четыре тысячелетия, а смысл ее деяний был непонятен
простым смертным.

А господин Волк, старый бродячий сказочник! Как он изменился! Гарион знал
теперь, что давно знакомый приятель детских лет - на самом деле его
пра-пра-пра...дедушка, а за внешностью гуляки и пропойцы скрыта мудрость
чародея Белгарата, снисходительно наблюдавшего за людскими пороками и
неразумными поступками богов вот уже семь тысяч лет.

Гарион вздохнул и вновь направился через туман, сам не зная куда.

Даже их имена чем-то раздражали, будили беспокойство. Гарион вовсе не желал
верить ни в легенды, ни в колдовство, ни в чародейство. Подобные вещи
казались просто неестественными, нарушали солидный, установленный веками
порядок вещей. Но слишком многое случилось за это время, и сохранять
здравый скепсис становилось все труднее. В одно потрясающее душу мгновение
последние остатки сомнений были безжалостно сметены, а ему ничего не
оставалось делать, разве только ошеломленно наблюдать, как тетя Пол одним
лишь жестом сняла бельма с глаз ведьмы Мартжи, возвратив безумной зрение,
но лишив способности заглядывать в будущее. Гарион вздрогнул, вспомнив
отчаянный вопль, Мартжи, вопль, каким-то образом отметивший минуту, начиная
с которой мир, окружавший Гариона, стал намного менее надежным, разумным, а
главное, безопасным.

Увезенный из единственного родного места, которое знал, не уверенный в двух
самых близких людях и не знающий более различий между возможным и
невозможным, Гариону пришлось волей-неволей неизвестно с какой целью
скитаться по земле. Он не имел никакого понятия о том, что они делают в
этом разрушенном городе, и совершенно не представлял, куда отправятся
потом. Единственное, в чем был уверен Гарион, одна мрачная мысль завладела
душой - где-то в этом мире существовал человек, прокравшийся к деревенскому
маленькому домику в предрассветный час и убивший его родителей, и Гарион
обязательно найдет врага и уничтожит его, даже если на это уйдет вся
оставшаяся жизнь И было нечто утешительное в этом единственно надежном
утверждении.

Осторожно перебравшись через разрушенную стену, Гарион продолжал невеселую
прогулку. Терпеливое время стерло почти все, что пощадила война, а
остальное скрывали толстый снежный покров и густой туман. Гарион снова
вздохнул и направился к руинам башни, где они провели предыдущую ночь.

Неподалеку он заметил тетю Пол и господина Волка, тихо беседующих о чем-то.
Старик надвинул на глаза капюшон цвета ржавчины; тетя Пол зябко куталась в
синий плащ с грустью оглядывая туманные окрестности. Темные длинные волосы
рассыпались по плечам, а серебряный локон на лбу казался белее снега под
ногами.

- Вот он! - воскликнул Волк, завидев Гариона. - Где ты был?

- Нигде, - ответил Гарион, - просто должен был подумать кое о чем.

- Вижу, ты ухитрился промочить ноги?

Подняв ногу, Гарион оглядел мокрые коричневые сапоги.

- Не думал, что снег так быстро тает, - извинился он.

- Ты что, лучше себя чувствуешь с этой штукой на боку? - спросил господин
Волк, показывая на меч, который Гарион носил теперь постоянно.

- Все только и говорят о том, как опасна жизнь в Арендии, - пояснил Гарион,
- а кроме того, я должен к нему привыкнуть.

Он сдвинул новый поскрипывающий кожаный пояс так, чтобы рукоятка,
оплетенная проволокой, не бросалась в глаза. Меч был подарком от Бэйрека в
день Эрастайда, одним из немногих даров, полученных Гарионом на корабле,
потому что праздник пришлось провести в море.

- Не очень-то он вдет тебе, - неодобрительно заметил старик.

- Оставь Гариона в покое, отец, - рассеянно вмешалась тетя Пол, - меч его,
и пусть носит, как считает нужным.

- Пора бы уж Хеттару быть здесь, разве не так? - спросил Гарион, спеша
переменить тему разговора.

- Он мог застрять в горах Сендарии, - ответил Волк. - Хеттар обязательно
придет. На него можно положиться.

- Не понимаю, почему он не купил лошадей в Камааре!

- Там они не так хороши, - пояснил Волк, почесывая короткую седую бородку,
- а мы отправляемся в дальний путь, и я не желаю, чтобы мой конь пал в
дороге. Лучше сейчас немного задержаться, чем потом терять время.

Гарион полез под воротник и потер шею в том месте, где цепь странного
серебряного амулета, подаренного на Эрастайд Волком и тетей Пол, натерла
кожу.

- Не трогай цепь, дорогой, - велела тетя Пол.

- Можно, я буду носить его поверх одежды? Никто его под туникой не увидит,
- пожаловался Гарион.

- Амулет должен соприкасаться с кожей.

- Но это так неудобно! Конечно, он очень красивый, но иногда холодит, а
иногда слишком греет, кроме того, по временам бывает ужасно тяжелым. И цепь
так натирает тело! Не привык я к украшениям!

- Это не совсем украшение, дорогой, - ответила тетя Пол. - Со временем
привыкнешь

- Может, почувствуешь себя лучше, - рассмеялся Волк, - если узнаешь, что
твоя тетя свыклась со своим только через десять лет. Я просто уставал
твердить ей, что нельзя снимать амулет!

- Не понимаю, почему нужно именно сейчас говорить об этом! - холодно
ответила тетя Пол.

- У тебя тоже такой есть? - с любопытством спросил старика Гарион.

- Конечно.

- Значит, мы все должны их носить?

- Это семейная традиция, Гарион, - объявила тетя Пол тоном, не допускающим
дальнейших споров.

Холодный влажный ветер, свистевший в руинах, чуть-чуть разогнал туман.
Гарион вздохнул:

- Скорей бы уж Хеттар приехал. Как хочется уйти отсюда подальше! Это место
похоже на кладбище.

- Оно не всегда было таким, - очень тихо сказала тетя Пол.

- А каким же?

- Здесь было так хорошо! Высокие стены, гордые башни... Мы все думали,
город будет стоять вечно!

Она показала на беспорядочную поросль кустов, пробивающихся сквозь камни.

- Когда-то тут был разбит великолепный сад с цветочными клумбами, где дамы
в шелковых платьях сидели на скамейках, а молодые люди пели любовные песни,
стоя под забором, окружавшим сад. Голоса юношей были так нежны, а дамы
вздыхали и бросали через стену ярко-красные розы. А в конце этой улицы, на
выложенной мраморо