он.  А  когда  он  брал  меч  и
поднимал его, то меч излучал голубой свет.
   Ранней весной (в тот год, когда Райве выковал свой меч)  небольшая  лодка
переплыла темные воды моря Ветров без паруса и весел. В  этой  лодке  сидела
самая красивая девушка на свете  -  е„  звали  Белдаран.  Она  была  любимой
дочерью Белгарата, и ей  предстояло  стать  женой  Райве.  Райве  с  первого
взгляда полюбил девушку, предназначенную ему судьбой.
   Спустя год после  женитьбы  Райве  на  Белдаран,  во  время  празднования
Эрастайда, у них родился сын,  на  правой  руке  которого  оказалось  пятно,
похожее на  Око.  Олдура  Райве  сразу  же  направился  с  мальчиком  в  зал
Райвенского короля и  приложил  крохотную  ладонь  к  рукояти  меча.  Камень
признал ребенка и ярко вспыхнул от любви к нему. С тех пор все потомки Райве
рождались с этим знаком, и только им  ничем  не  грозило  соприкосновение  с
камнем. При каждом прикосновении руки ребенка  к  камню  связь  между  родом
Райве и Оком становилась прочнее и все сильнее загорался камень
   Тысячу лет  простоял  город  Райве.  Иногда  чужестранные  торговые  суда
заплывали в море Ветров, и тогда боевые корабли Чирека, призванные  защищать
остров, нападали на иноземцев и уничтожали их. Но однажды  олорнские  короли
собрались на совет и пришли  к  выводу,  что  эти  чужестранцы  не  являются
слугами  Торака,  а  поклоняются  богу  Недре.  После  этого  они  разрешили
беспрепятственно проходить им в море Ветров. "Настанет час, -  заметил  один
райвенский король правителям соседних стран, - когда  сыны  Недры  вместе  с
нами выступят против энгараков одноглазого Торака Не  будем  обижать  Недру,
топя корабли его детей". Правитель Райве говорил мудро, и  олорнские  короли
согласились с ним, понимая, что обстановка в мире может измениться  в  любую
минуту.
   Соответствующие  договоры  были  заключены  с  сыновьями  Недры,  которые
проявили детский восторг, ставя свои подписи на листах пергамента. Когда  же
они приплыли в гавань  Райве  на  кораблях,  груженных  яркими  и  ненужными
безделушками,  столь  ценимыми  ими,  райвенский  король  посмеялся  над  их
глупостью и приказал закрыть городские ворота.
   Сыны Недры умолили своего  короля,  которого  они  называли  императором,
силой открыть  ворота,  чтобы  они  могли  торговать  на  улицах  города,  и
император направил к острову свою армию. Но одно дело допустить к морю  этих
странных  торговцев  из  королевства,  которое  они  называли  Толнедра,   и
совершенно другое - позволить высадиться чужой  армии  у  своих  ворот  безо
всякого повода.
   Райвенский король приказал очистить берег и гавань от кораблей  Толнедры.
Что было исполнено.
   Велика была ярость императора Толнедры. Он собрал все свое войско,  чтобы
пересечь с ним море Ветров и пойти войной на райвенского короля. В это время
миролюбивые олорны собрали военный совет и, пытаясь урезонить  безрассудного
императора, направили ему послание, в котором утверждалось, что, если  он  и
впредь будет упорствовать, то они уничтожат его вместе с империей и  развеют
прах по морю. Император внял этому увещеванию и отказался от своей  безумной
затеи.
   Проходил год за  годом,  и  райвенский  король  понял,  что  торговцы  из
Толнедры никакого вреда не приносят, и  разрешил  им  построить  на  берегу,
перед городом, деревню и торговать там своими никому не нужными товарами. Их
стремление продавать не находившие спроса изделия настолько позабавило  его,
что он обратился с просьбой к своему народу приобретать вещи у торговцев  из
Толнедры;
   Затем, спустя четыре тысячи лет и два года с того  дня,  когда  проклятый
Торак поднял украденное Око Олдура и расколол мир, новые иноземцы прибыли  в
деревню, которую основали сыны Недры у стен Райве.  Вскоре  выяснилось,  что
прибывшие - сыновья бога Иссы. Они называли себя  найсанцами  и  утверждали,
что ими правит  женщина,  Солмиссра.  Такая  новость  повергла  в  изумление
жителей Райве.
   Эти люди прибыли под  личиной  дружбы,  заверяя,  что  привезли  с  собой
богатые дары для райвенского короля и его семьи. Услыхав это,  Горек-мудрый,
старый король из рода Райве, захотел побольше  узнать  о  детях  Иссы  и  их
королеве. С женой, сыновьями и  женами  своих  сыновей,  а  также  со  всеми
отпрысками королевских кровей он вышел за пределы крепости и  города,  чтобы
посетить найсанцев, радушно приветствовать их и получить  от  них  бесценные
дары, присланные распутной женщиной из Стисс Тора С  радостными  улыбками  и
громкими  восклицаниями  райвенский   король   со   своим   семейством   был
препровожден в жилище гостей.
   Тут же злобные и коварные сыны Иссы перебили всех, кто являлся  плодом  и
семенем рода Райве.  Их  оружие  было  смазано  ядом,  и  малейшая  царапина
означала смерть.
   Сохранивший силы даже в преклонном возрасте, Горек  отчаянно  сражался  с
убийцами не ради себя (он ощутил приближение смерти с первым ударом), а ради
того, чтобы спасти хотя бы одного из своих  внуков,  которые  продолжили  бы
славный род. Увы, все были обречены, за исключением одного мальчика, который
бросился в море. Когда Горек увидел это, то закрыл голову плащом, издал стон
и упал под смертельными ударами ножей злодеев.
   Когда страшная весть достигла  Бренда,  стража  цитадели,  его  гнев  был
ужасен. Вероломные убийцы были пойманы, и  Бренд  лично  допрашивал  каждого
так, что трепетали даже самые отчаянные. И правда была установлена. Горека и
его семью злодейски убили по приказу Солмиссры, Королевы-Змеи.
   О ребенке, который бросился в морскую пучину, никто ничего не ведал. Один
из допрошенных утверждал, что белая сова подхватила его и куда-то унесла, но
ему не поверили. Однако под самыми страшными пытками он  не  отказывался  от
своих слов.
   После этого события вся Олорния вступила в схватку с сынами Иссы,  предав
огню и мечу их  города.  В  последний  час  Солмиссра  призналась,  что  это
злодеяние свершилось по настоятельному требованию Торака-Одноглазого  и  его
слуги Зидара.
   Таким образом, не стало больше райвенских  королей,  призванных  охранять
священное Око Олдура, хотя Бренду и тем, кто  потом  носил  это  имя,  волей
неволей пришлось взять на себя управление Райве. В последующие годы время от
времени разносились слухи о том, что семя рода Райве лежит сокрытое где-то в
далеких краях. Райвены, облаченные в серые плащи,  в  поисках  его  обшарили
весь свет, но так никого и не нашли.
   Меч оставался на том месте, куда поставил его Райве, и  камень  продолжал
светить, хотя и не так сильно, как прежде, словно из него уходила  жизнь.  И
люди стали привыкать  к  мысли,  что,  покуда  Око  в  рукояти  меча,  Запад
находится в безопасности, пусть даже без райвенского короля. Никто также  не
думал, что камню что-то угрожает, поскольку любого, кто прикасался  к  нему,
ожидала мгновенная смерть, не будь он истинным потомком рода Райве.
   После того как его приспешники убили райвенского короля и  хранителя  Ока
Олдура, Торак-Одноглазый вновь стал вынашивать планы по  захвату  Запада.  И
вот спустя много лет  он  опять  двинул  несметную  армию  энгараков,  чтобы
уничтожить всех, кто противился ему. Его орды пронеслись по Олгарии и  через
Арендию вышли к городу Во Мимбру.
   В это время Белгарат и его дочь чародейка  Полгара  пришли  к  тому,  кто
назывался Брендом и стражем Райве, чтобы держать с ним совет. С  ними  Бренд
повел свою армию на Во Мимбр. И в кровавой битве, разыгравшейся у стен этого
города, Бренд, черпая силы у  Ока  Олдура,  одолел  Торака.  Зидару  удалось
похитить и спрятать тело  своего  хозяина,  но,  несмотря  на  все  старания
ученика, бог не просыпался. И вновь люди Запада вздохнули свободно под сенью
волшебного камня и Олдура.
   А между тем распространилась молва, что новый Райвенский король, истинное
семя семейства Райве, должен явиться и воссесть на трон в  зале  райвенского
короля. Позднее прошли слухи, что дочь императора  Толнедры  в  день  своего
шестнадцатилетия должна  будет  стать  невестой  райвенского  короля,  если,
конечно, он объявится. Немногие верили этим россказням. Проходили  столетия,
и Запад оставался свободным. Око Олдура было там, где ему и  положено  быть,
светясь мягким спокойным огнем. А где-то (поговаривали  люди)  спит  грозный
Торак, дожидаясь возвращения райвенского короля...
   На этом хронику тех давних времен можно было бы закончить  Однако  всякая
правдивая хроника не имеет конца. Ни о чем нельзя говорить наверняка до  тех
пор, пока злодеи строят свои козни.
   И вновь  потянулись  столетия.  И  вновь  стали  распространяться  слухи,
тревожившие тех, кто находился на вершине власти.  В  народе  шептали:  "Око
Олдура пропало". И вновь земли Запада увидели Белгарата и Полгару.  На  этот
раз они взяли с собой молодого человека по  имени  Гарион,  который  называл
Белгарата своим дедом, а Полгару -  тетей.  Двигаясь  по  королевствам,  они
собрали вокруг себя весьма пеструю компанию.
   Олорнским  королям,  которые  съехались  вместе,  Белгарат  сообщил,  что
изменник Зидар каким-то образом похитил Око из рукояти меча и сбежал  с  ним
на Восток, скорее всего, для того, чтобы пробудить погруженного  в  глубокий
сон Торака.  Именно  туда  и  предстояло  отправиться  Белгарату  со  своими
спутниками.
   В ходе поисков  Белгарат  обнаружил,  что  Зидару  удалось  найти  самого
чистого душой ребенка на свете, который мог безбоязненно прикасаться к  Оку.
И теперь путь его, Белгарата, лежал в мрачную и опасную  обитель  гролимских
священников Торака, к  магу  Ктачику,  завладевшему  мальчиком  и  волшебным
камнем.
   Этот поход, предпринятый Белгаратом и его людьми в поисках  Ока,  получил
название "Белгариад". Вместе с тем его окончание окутано мраком, как о том и
говорится в Пророчестве. Впрочем, в Пророчестве ничего не сказано о том, чем
все кончится.

ЧАСТЬ 1

Глава 1

Ктачик был мертв, более чем мертв, и сама земля вздыхала - так на не„ подействовал его уход из жизни. Гарион вместе со всеми бежал по темным галереям, которые пронизывали шатающуюся базальтовую скалу, едва успевая уворачиваться от осколков глыб, сыпавшихся на них в полумраке. Ничего не соображая, он стремительно несся вперед, подавленный грандиозностью происшедшего; мысли хаотически путались в голове. Только в беге заключалось спасение, и он летел, не думая ни о чем; лишь гулкие звуки шагов эхом отзывались в бешено стучащем сердце.
   Одновременно в ушах звучала чудесная песня,  которая,  проникая  в  самые
глубины мозга, стирала все  мысли  и  наполняла  душу  чувством  неописуемой
радости.  Несмотря  на  затуманенное  сознание,   Гарион,   однако,   ощущал
доверчивую маленькую руку, которую он держал  в  своей.  Маленький  мальчик,
которого они обнаружили в мрачной башне Ктачика, семенил рядом,  прижимая  к
груди Око Олдура. Гарион понимал, что это камень заставляет петь  его  душу.
Камень что-то нашептывал ему на ухо, когда  они  поднимались  по  ступенькам
башни, и его песнь зазвучала сильнее, когда  они  вошли  в  зал.  Это  песнь
чудо-камня опустошала сознание, а не  чудовищный  взрыв,  который  уничтожил
Ктачика и швырнул на пол Белгарата, как  тряпичную  куклу,  или  глухой  гул
землетрясения, последовавший за этим взрывом.
   Гарион гнал от себя эту мелодию, пытаясь собраться с  мыслями,  но  песнь
делала бесполезными все его усилия,  парализуя  ум,  так  что  отрывочные  и
скудные впечатления исчезали неизвестно куда, и он бежал не разбирая пути.
   Сыроватый чад, исходивший из бараков для рабов, расположенных под городом
Рэк Ктол, ворвался неожиданно в темные галереи. Как бы  под  влиянием  этого
смрада   волна   других   запахов   захлестнула   Гариона:   теплый    запах
свежеиспеченного хлеба на кухне тети Пол, там, на далекой  ферме...  соленый
запах моря, когда они достигли Дарины на северном побережье Сендарии,  когда
только отправились на поиски камня... зловоние болот  и  джунглей  Найссы...
тошнотворная вонь сжигаемых тел рабов, приносимых в жертву в  замке  Торака,
который сейчас рушился под обломками стен Рэк Ктола.  Но  вот  что  странно:
запах, который наиболее сильно будоражил  его  память,  был  запах  согретых
солнцем волос принцессы Се'Недры.
   - Гарион! - послышался вдруг в кромешной тьме голос тети Пол. - Берегись!
- Он приказал себе оглянуться и едва не споткнулся о большую  груду  камней,
которые совсем недавно служили потолком.
   В следующую  секунду  отовсюду  понеслись  душераздирающие  вопли  рабов,
запертых в своих клетках, которые с грохотом и гулом землетрясения слились в
одну  ужасающую  какофонию.  Потом  из  темноты  раздались  новые  звуки   -
отрывистые  резкие  голоса  мергов...  неуверенная  поступь  бегущих  ног...
хлопание незапертой железной двери, которая бешено застучала по стене  в  то
время, как скала вздрогнула и от  не„  отвалилась  огромная  глыба,  которая
покатилась по коридорам. Пыль столбом поднялась в темницах пещеры - плотная,
удушающая пыль, которая слепила  глаза  и  заставляла  непрестанно  кашлять,
когда они перебирались через завал.
   Гарион осторожно перенес через камни ребенка, который совершенно спокойно
смотрел ему в лицо и даже улыбался, несмотря на творившийся  вокруг  хаос  и
миазмы, проникавшие со всех сторон. Он  хотел  было  поставить  мальчика  на
ноги, но потом передумал, решив, что понесет. Так будет легче и  безопаснее.
Гарион повернулся и двинулся дальше по коридору, и тут  же  отскочил  назад,
когда почувствовал под ногой что-то мягкое. Наклонившись, он  с  отвращением
отшатнулся, заметив безжизненную человеческую руку, торчащую из горы камней.
   Они бежали в ревущей тьме, путаясь  в  черных  одеяниях  мергов,  которые
делали их невидимыми.
   - Погодите! - Релг, алгос,  поднял  вверх  руку  и  остановился,  склонив
голову набок и напряженно вслушиваясь
   - Не здесь! - бросил  на  ходу  Бэйрек,  неуклюже  устремляясь  вперед  с
Белгаратом на руках. - Не останавливайся, Релг!
   - Постойте! - приказал Релг. - Я попытаюсь услышать. - Затем  он  замотал
головой. - Назад! - отрывисто сказал он, быстро оборачиваясь  и  подталкивая
их. - Бежим!
   - Там же мерги! - возразил Бэйрек.
   - Бежим! - повторил Релг. - Эта часть вот-вот рухнет!
   Не успели они сделать и двух шагов, как новый страшный скрежет донесся до
них. С тяжелым  стоном,  который,  казалось,  длится  целую  вечность,  гора
заходила ходуном. Внезапно галерея, по которой они бежали, озарилась светом,
и огромная трещина расколола толщу остроконечной базальтовой скалы,  которая
стала медленно расширяться, и  наконец  массивная  глыба  рухнула  с  высоты
нескольких тысяч футов  вниз,  туда,  где  простиралась  пустынная  равнина.
Красное  сияние  взошедшего  солнца  слепило  так  же,  как  тьма   внезапно
разверзшегося мира пещер. Огромная рана на горном склоне вскрыла десятка два
зияющих  отверстий  вверху  и  внизу,  совсем  недавно  служивших  надежными
пещерами.
   - Вон они! - послышалось откуда-то сверху.
   Гарион вскинул голову и увидел в пятидесяти ярдах от себя шестерых мергов
в черной одежде, которые с обнаженными мечами стояли на краю пещеры,  откуда
валили клубы  пыли.  Один  из  них  возбужденно  указывал  мечом  в  сторону
беглецов. Но вот гора снова тяжело вздохнула, и еще один большой кусок скалы
устремился вниз, унося с собой вопящих мергов.
   - Бежим! - снова закричал Релг, и все бросились за ним обратно в  темноту
содрогавшихся от подземных толчков коридоров.
   - Подождите, - тяжело дыша  и  останавливаясь,  проговорил  Бэйрек  после
того, как были преодолены несколько сот ярдов. -  Дайте  передохнуть.  -  Он
опустил Белгарата на землю.
   - Я могу тебе помочь, милорд? - быстро предложил Мендореллен.
   - Не надо,  -  прохрипел  Бэйрек.  -  Я  сам.  Немного  запыхался.  -  Он
огляделся. - Что здесь произошло? Кто тут приложил руку?
   -  Белгарат  с  Ктачиком  немного  повздорили,  -  ответил  ему  Силк   с
язвительной сдержанностью. - В конце концов события стали развиваться весьма
бурно.
   -  Что  случилось  с  Ктачиком?  -  спросил  Бэйрек,  не  в  силах  никак
отдышаться. - Я никого не  видел,  когда  мы  с  Мендорелленом  ворвались  в
комнату.
   -  Он  уничтожил  себя,  -  ответила  Полгара,  опускаясь  на  колени   и
вглядываясь в лицо Белгарата.
   - Мы никого не видели,  миледи,  -  заметил  Мендореллен,  уставившись  в
темноту и сжимая в руке широкий меч.
   - От него мало что осталось, - проговорил Силк.
   - Здесь мы в безопасности? - спросила у Релга Полгара.
   Алгос приложил ухо к стене  и  прислушался.  Потом  утвердительно  кивнул
головой.
   - Пока.
   - Тогда передохнем. Мне надо осмотреть отца. Нужен свет.
   Релг порылся в карманах пояса и смешал два состава, которые  дали  слабое
свечение.
   Силк с любопытством взглянул на Полгару.
   -  Что  же  в  самом  деле  произошло?  Неужели  Белгарат  таким  образом
расправился с Ктачиком?
   Она покачала головой, слегка касаясь руками груди отца.
   - Ктачик почему-то решил уничтожить Око Олдура, - произнесла  Полгара.  -
Что-то настолько напугало его, что он забыл о первом правиле чародейства
   Воображение нарисовало Гариону сцену, когда ему на миг удалось проникнуть
в сознание Ктачика перед тем, как гролим произнес свои последние  слова  "Не
будь!", которые превратили его в ничто. Он также  увидел  мимолетный  образ,
который возник в голове первосвященника, - образ самого себя, держащего  Око
Олдура в руке, - и  ощутил  слепой  необъяснимый  страх  от  этого  видения,
приведшего к гибели Ктачика. Но почему? Почему гролим  совершил  смертельную
ошибку?
   - Что произошло с ним, тетя Пол? - спросил он, понимая, что должен узнать
правду.
   - Он больше не существует, - ответила она. - Исчезла даже субстанция,  из
которой он был сотворен.
   - Я не это имел в виду...  -  возразил  Гарион,  но  Бэйрек  не  дал  ему
договорить.
   - Он уничтожил Око? - спросил гигант упавшим голосом.
   - Ничто не способно уничтожить Око, - успокоила его Полгара.
   Маленький мальчик освободил руку, которую  продолжал  держать  Гарион,  и
уверенно приблизился к высокому чиреку.
   - Миссия? - спросил он, протягивая круглый серый камень.
   Бэйрек, как ужаленный, отпрянул от предлагаемого дара.
   - Белар! - воскликнул он, быстро пряча руки за спину. - Пусть  прекратит,
Полгара! Разве он не понимает, как это опасно?
   - Я сомневаюсь.
   - Как Белгарат? - поинтересовался Силк.
   - У него сильное сердце, - ответила Полгара. - Он, правда,  сильно  устал
от этой борьбы.
   После долгого раскатистого эха скала  перестала  содрогаться,  и  повисла
напряженная тишина
   - Все кончилось? - спросил Дерник, нервно крутя головой.
   -  Скорее  всего,  нет,  -  произнес  почти  шепотом  Релг  в  неожиданно
наступившей тишине. - Землетрясения обычно продолжаются довольно долго.
   Бэйрек пристально посмотрел на мальчика и тоже негромко спросил:
   - Откуда он?
   - Из башни Ктачика, - объяснила Полгара. - Этого ребенка воспитал  Зидар,
чтобы он похитил камень
   - Он никак не похож на воришку.
   - Он и не вор. - Полгара взглянула  на  белобрысого  малыша  без  роду  и
племени. - Кто-то должен приглядывать за ним. Есть в  нем  что-то  странное.
После того как мы спустимся вниз, я выясню это, но пока что  у  меня  голова
идет кругом.
   - Может, все дело в камне? - с любопытством спросил Силк. - Я слышал, что
он необыкновенно действует на людей.
   - Возможно, и в нем,  -  неуверенно  ответила  Полгара.  -  Присмотри  за
мальчиком, Гарион, и не потеряйте Око.
   - Почему я? - вырвалось у него. Она пристально посмотрела на Гариона.
   - Хорошо, тетя  Пол.  -  Он  по  собственному  опыту  знал,  что  спорить
бесполезно.
   - Что это?!  -  воскликнул  Бэйрек,  поднимая  руку  и  призывая  всех  к
молчанию.
   Где-то в темноте  послышались  приглушенные  голоса,  окрашенные  резкими
гортанными тонами.
   - Мерги! - взволнованно прошепта