Белгарата и морда волка, казалось,
существовали вместе. Звук,  который  при  этом  раздался,  походил  на  чуть
слышный шепот. Когда все свершилось, на том месте, где стоял Белгарат, сидел
на задних лапах огромный серебристый волк.
   - Теперь сделай ты, - сказал он Гариону на языке волков.
   Гарион сосредоточивался с большим трудом, создавая облик  волка  в  своем
разуме. Он менялся так медленно, что ощущал, как тело его обрастает шерстью.
   Силк измазал грязью лицо и руки, чтобы было не  так  видно  его  кожу.  И
когда посмотрел на волков, в глазах его читался вопрос.
   Белгарат коротко кивнул и повел их по  котловине,  которая  спускалась  к
руинам Ктол Мишрака.
   В слабом свете были видны и другие крадущиеся, принюхивающиеся тени.
   Некоторым из них был присущ запах собак, другие пахли как пресмыкающиеся.
   Гролимы, одетые  в  сутаны  с  капюшонами,  стояли  на  разных  камнях  и
выступах, обшаривая глазами и мыслями темноту в поисках чужаков.
   Земля под  лапами  Гариона  казалась  безжизненной,  кругом  не  было  ни
растений, ни животных. Вместе с Силком, который прятался  между  ними,  двое
волков подкрадывались к руинам, скрываясь за кучами  камней  и  разрушенными
водостоками.  Их  продвижение  казалось  Гариону  мучительно  медленным,  но
Белгарат обращал мало внимания на течение времени. Иногда, когда нужно  было
миновать стражей-гролимов, они вообще едва-едва передвигали лапами.
   Около обвалившейся стены стояли два жреца Торака и вели между собой тихий
разговор. Их голоса отчетливо воспринимались обострившимся слухом Гариона.
   - Гончие сегодня вечером особенно возбуждены, - сказал один из них.
   - Это буря, - ответил другой. - Плохая погода всегда раздражает их.
   - Интересно, что ощущаешь, если ты гончая, - пошутил первый гролим.
   - Если тебя это так интересует, может быть, тебе позволят стать одним  из
них.
   - Ну не такой уж я любопытный.
   Силк и два волка, передвигаясь тихо, как дым,  прошли  мимо  двух  лениво
разговаривавших стражей не более чем в десятке ярдов и по  рухнувшим  камням
пробрались в мертвый Город Ночи. Среди руин они  смогли  двигаться  быстрее.
Тени скрывали их, Гарион и Силк скользили следом  за  Белгаратом,  неуклонно
продвигаясь  к  центру  города,  где  застывшие   обломки   железной   башни
возносились к сумрачному небу.
   Запах гнили, гибели и разложения стал  теперь  значительнее  сильнее.  Он
давил на обострившееся обоняние Гариона-волка. Это был отвратительный запах,
и Гарион сжал челюсти, стараясь не думать о нем.
   - Кто там? - Резкий голос  раздался  прямо  перед  ними,  и  на  покрытую
булыжником улицу выступил с обнаженным  мечом  гролим.  Он  стал  пристально
вглядываться в глубокую тень,  где,  застыв,  укрывались  все  трое.  Гарион
скорее почувствовал, чем увидел или услышал, как Силк потянулся за кинжалом,
висящим в ножнах у него на шее. Затем рука драснийца резко дернулась вперед,
а его нож с легким свистом настиг цель.
   Гролим захрипел, резко согнулся, затем вздохнул и повалился  вперед,  меч
зазвенел, ударившись о камень.
   - Вперед! - И Силк пробежал мимо скорчившегося тела гролима.
   Сделав скачок вперед, Гарион ощутил запах свежей  крови,  от  которого  у
него потекла слюна.
   Они добрались  до  искореженных  опор  и  разбитых  плит,  оставшихся  от
железной башни, и через открытую дверь тихо  проскользнули  в  комнату,  где
было абсолютно темно. Здесь все пропиталось  запахом  ржавчины,  но  к  нему
примешивалась аура зла, царившего здесь веками. Гарион  остановился,  нервно
нюхая воздух и чувствуя, как шерсть подымается у него на загривке. С усилием
подавил он тихое рычание, непроизвольно возникшее в горле.
   Гарион ощутил, как Белгарат толкает его плечом, и  последовал  за  Старым
Волком, полагаясь только на свое обоняние. В дальнем конце огромной железной
комнаты оказалась другая дверь.
   Белгарат остановился, и Гарион опять услышал тот слабый звук,  с  которым
старик медленно принимал человеческое обличье. Гарион собрал всю свою волю и
тоже постепенно преобразился в человека.
   Силк изрыгал поток проклятий, красочных, но почти не слышных.
   - В чем дело? - прошептал Белгарат.
   - Я забыл остановиться, чтобы поднять нож, - ответил Силк, сжимая зубы. -
А он был одним из самых моих любимых.
   - Что теперь, дедушка? - спросил Гарион хриплым шепотом.
   - Как раз за этой дверью находятся ступеньки, ведущие вниз.
   - И что там, внизу?
   - Погреб. Нечто вроде гробницы, куда Зидар поместил тело Торака. Так что,
спустимся?
   Гарион вздохнул, но потом расправил плечи.
   - Полагаю, именно для этого мы и пришли сюда, - ответил он.

Глава 22

   - На самом деле ты не веришь, что я соглашусь на это, не так ли, Зидар? -
Гарион замер, положив руку на железную дверь, к которой их привели  ступени.
- Нельзя уклоняться  от  ответственности,  объясняя  это  необходимостью,  -
продолжал говорить голос за дверью.
   - А разве все мы не руководствуемся необходимостью,  Полгара?  -  отвечал
незнакомый голос, в  котором  чувствовались  усталость  и  грусть.  -  Я  не
безупречен, но разве мое отступничество не  было  предопределено?  С  самого
начала времен мир был разделен, и теперь  два  Предначертания  сблизились  и
вот-вот должны соединиться. Кто может сказать, что сделанное  мною  не  было
крайне важно для этой встречи?
   - Это отговорка, Зидар, - сказала тетя Пол.
   - Что она делает здесь? - прошептал Гарион Белгарату.
   - Предполагалось, что она появится,  -  прошептал  в  ответ  Белгарат  со
странной ноткой удовольствия в голосе. - Слушай.
   - Не думаю, что мы достигнем чего-то, если будем пререкаться, Полгара,  -
говорил Отступник Зидар. - Каждый из  нас  верит  в  правоту  того,  что  он
сделал.
   Никто из нас никогда не мог убедить другого  поменяться  точками  зрения.
Почему бы просто не дать событиям развиваться своим чередом?
   - Хорошо, Зидар, - холодно ответила Полгара.
   - И что теперь? - выдохнул Силк.
   - Там должны быть и другие, - тихо ответил Белгарат. - Давайте убедимся в
этом, прежде чем входить.
   Железная дверь, перед которой они стояли, не была плотно закрыта,  слабый
свет проникал через щель у косяка, и поэтому Гарион смог различить серьезное
лицо Белгарата.
   - Как поживает твой отец? - спросил Зидар безразличным тоном.
   - Такой же, как всегда. Ты знаешь, он очень сердит на тебя.
   - Полагаю, этого и следовало ожидать.
   - Он уже кончил есть, леди Полгара, - услышал Гарион голос  Се'Недры.  Он
пристально посмотрел на Белгарата, но старик приложил палец к губам.
   - Расстели для него один из тюфяков, дорогая, - распорядилась тетя Пол, -
и укрой каким-нибудь одеялом. Уже очень поздно, и он хочет спать.
   - Я это сделаю, - предложил Дерник.
   - Хорошо, - выдохнул Белгарат. - Они все здесь.
   - А как же они попали сюда?
   - Не имею об этом ни малейшего представления, да меня это и не волнует.
   Важно, что они здесь.
   - Я рад, что тебе удалось спасти его от Ктачика,  -  сказал  Зидар.  -  Я
привязался к нему за те годы, которые мы провели вместе.
   - А где ты нашел его? - спросила  тетя  Пол.  -  Нам  так  и  не  удалось
установить, из какой он страны.
   - Я не могу точно сказать, - ответил Зидар, и в  его  голосе  послышалось
легкое беспокойство. - Может быть, это было в Камааре, или в Тол Хонете, или
в каком-нибудь другом городе по ту сторону моря. Подробностей я стараюсь  не
помнить, если они мне не нужны.
   - Постарайся вспомнить, - настаивала она. - Это может быть очень важно.
   Зидар вздохнул.
   - Если это доставит тебе удовольствие, - сказал он, затем  сделал  паузу,
как бы раздумывая. - Тогда я почему то почувствовал  беспокойство,  -  начал
он. - Это было...  о,  пятьдесят  или  шестьдесят  лет  назад.  Мои  научные
исследования меня больше не интересовали, а борьба  между  разными  группами
гролимов начала раздражать.  Тогда  я  принялся  странствовать,  не  обращая
особого внимания на то, где нахожусь. Я,  наверное,  в  те  годы  раз  шесть
пересек и королевства Запада, и королевства энгараков.
   Как бы то ни было, однажды я проходил через какой-то город,  и  в  голову
мне внезапно пришла мысль. Как все мы  знаем,  Око  уничтожит  всякого,  кто
дотронется до него с  малейшей  недоброй  мыслью,  но  что  будет,  если  им
окажется тот, кто абсолютно невинен? Я был поражен простотой этой мысли.  На
улице, где я стоял, толпился народ, а мне требовалась тишина, чтобы обдумать
эту замечательную идею. Почему-то я свернул за угол в какую-то тихую  аллею,
а там оказался ребенок - как будто он поджидал меня. В то время ему  на  вид
было годика два - он умел ходить, но не более того. Я протянул к нему руку и
сказал: "У меня для тебя есть миссия, малыш". Он подошел ко мне  и  повторил
слово "миссия". Это - единственное слово, которое  я  когда-либо  слышал  от
него.
   - А что сделало Око, когда он впервые коснулся его? - спросила тетя Пол.
   - Оно замерцало. Было такое ощущение, что каким то необыкновенным образом
Око узнало его, и казалось, что-то свершилось между ними, что-то  передалось
от одного к другому, когда мальчик возложил  на  него  свою  руку.  -  Зидар
вздохнул. - Нет, Полгара, я не знаю, кто этот ребенок или откуда он. Я  знаю
лишь, что он может  быть  иллюзией,  обманом  чувств.  Мысль  о  том,  чтобы
использовать его, пришла мне столь внезапно, что иногда я задаюсь  вопросом,
а не была ли она мне внушена. И вполне возможно, что не я нашел  его,  а  он
нашел меня. - И Зидар опять умолк.
   За железной дверью наступила долгая пауза.
   - Почему, Зидар? - спокойно спросила тетя Пол. - Почему ты предал  нашего
учителя? - В ее голосе прозвучали странные нотки сочувствия.
   - Чтобы спасти Око, - грустно ответил Зидар. - По крайней мере поначалу в
этом и заключалась вся моя идея. С того самого момента, как я впервые увидел
его, я стал принадлежать ему. После того  как  Торак  забрал  его  у  нашего
учителя, Белгарат и другие начали строить планы, как силой вернуть Око, но я
знал, что если сам Олдур не протянет им свою руку, чтобы нанести прямой удар
по Тораку, то их постигнет неудача, - а Олдур не станет этого  делать.  И  я
пришел к заключению, что там, где сила обречена на поражение, может победить
хитрость. Я подумал, что, притворяясь преданным Тораку,  я  смогу  завоевать
его доверие и выкрасть у него Око.
   - И что же произошло, Зидар? - Вопрос был поставлен напрямую.
   Настала еще одна долгая, тягостная пауза.
   - Ох, Полгара! - Слова Зидара звучали сквозь подавляемые рыдания. - Ты не
можешь  себе  этого  представить!  Я  был  так  уверен  в  себе...  с  такой
определенностью полагал, что смогу сохранить какую то  часть  своего  разума
свободной от власти Торака... Но я ошибся...  ошибся...  Его  разум  и  воля
подавили меня. Он  взял  меня  целиком  в  свои  руки  и  сокрушил  все  мое
сопротивление. Одно только его прикосновение, Полгара!  -  В  голосе  Зидара
теперь звучал ужас. - Он  проникает  до  глубин  души.  Я  знаю,  что  собой
представляет Торак - отвратительный, непостоянный и злой настолько, что  это
выходит далеко за рамки этих понятий. Но, когда он призывает меня, я  должен
идти и делать то, что он приказывает мне... даже  если  душа  моя  при  этом
содрогается. И даже теперь, когда он спит, его кулак сжимает мое  сердце.  -
Снова послышались приглушенные рыдания.
   - А разве ты не знал, что противиться богу невозможно? - спросила Полгара
тем же сочувственным тоном. - Не сыграла ли здесь свою роль  твоя  гордость,
Зидар? Неужели ты был настолько уверен в своих силах?.. Ты  думал,  что  его
можно обмануть, что сумеешь скрыть от него свои намерения?
   Зидар вздохнул.
   - Может быть, - признался он. - Олдур был добрым. Он никогда не  подавлял
меня своим разумом, и поэтому я не ожидал того, что сделал  со  мной  Торак.
Торак не добрый. Он берет все, что  хочет...  и  если  ему  нужно  при  этом
сломать твою душу, он сделает это не задумываясь:  для  него  это  не  имеет
никакого значения.
   Вы увидите его силу, Полгара. Скоро он проснется и уничтожит  Белгариона.
Даже райвенский король не сможет противостоять ему. Л  затем  Торак  возьмет
тебя в невесты... Он всегда говорил,  что  сделает  это.  Не  сопротивляйся,
Полгара.
   Убереги себя от страданий. В конце концов ты все равно пойдешь к нему.  И
пойдешь по доброй воле... и даже страстно желая этого.
   За железной дверью внезапно раздался скрежет, а потом быстрый топот ног.
   - Дерник! - вскрикнула Полгара. - Нет!!!
   - Что там происходит? - спросил Гарион у Белгарата.
   - То самое! - выпалил Белгарат. - Открывай дверь.
   - Назад, дурак!  -  закричал  Зидар.  Внезапно  послышались  грохот,  шум
борьбы, звуки опрокидываемой мебели.
   - Предупреждаю тебя! - опять крикнул Зидар. - Назад!
   Затем раздался резкий звук удара - удара кулаком, который  крушил  чьи-то
кости.
   - Зидар! - взревел Белгарат, дергая железную дверь.
   И тут в комнате раздался раскат грома.
   - Дерник! - завизжала Полгара.
   В  охватившем  его  внезапном  приступе  ярости  Белгарат  поднял  кулак,
сконцентрировал в нем всю свою волю и нанес удар по запертой двери. Железную
дверь сорвало с петель с такой легкостью, как будто она картонная.
   Сводчатый потолок в огромной зале подпирали железные колонны, почерневшие
от старости. Гарион  одним  взглядом  охватил  все  происходящее  здесь.  Он
увидел, что у стены Се'Недра и Миссия в ужасе прижались друг к  другу.  Тетя
Пол стояла, будто пригвожденная к полу, и широко раскрытыми глазами смотрела
с каким-то недоверчивым изумлением  на  неподвижное  тело  кузнеца  Дерника,
распростертое  на  полу.  Лицо  Дерника  приобрело  тот   смертельно-бледный
оттенок, который мог означать только одно. И внезапно на лице Пол отразилось
понимание невосполнимой потери.
   - Нет! - закричала она. - Мой Дерник, нет! -  Она  бросилась  к  Дернику,
упала около него на колени и в порыве скорби и отчаяния  обняла  неподвижное
тело.
   А потом Гарион впервые увидел Зидара Отступника. Чародей  тоже  уставился
на тело Дерника. На лице его было  написано  горькое  сожаление  -  сознание
того, что он в конце концов сделал то, что навсегда лишило  его  надежды  на
искупление.
   - Дурень ты, - бормотал он. - Зачем? Зачем ты заставил меня убить тебя?
   Именно этого я как раз и не хотел больше всего на свете.
   Белгарат, неумолимый, как сама смерть, ворвался через в зал и  ринулся  к
человеку, которого называл когда-то братом.
   Зидар отпрянул в испуге.
   - Я не собирался этого делать, Белгарат, - произнес он дрожащим голосом и
вытянул руки, чтобы отразить натиск Белгарата. - Этот дурак пытался  напасть
на меня. Он...
   - Ты... - заскрипел Белгарат зубами, сжатыми от ненависти. - Ты...  ты...
- Белгарат лишился дара речи, никакие слова не могли выразить его ярость. Он
поднял оба кулака и ударил ими Зидара по лицу. Зидар отступил,  но  Белгарат
вцепился в него, как разъяренная кошка.
   Гарион мог ощущать, как то один, то другой выплескивали сгустки воли,  но
каждый из них, будучи охваченным чувствами столь сильными, что они подавляли
мысль, не мог собрать всю свою волю. И поэтому они катались по полу, подобно
двум пьяницам в таверне, и наносили друг другу удары. При этом Белгарат  был
охвачен бешеной ненавистью, а Зидар страхом и отчаянием.
   И во власти этого отчаяния Отступник выхватил кинжал из ножен у  себя  на
поясе, а Белгарат обеими руками схватил его запястье и стал колотить  им  об
пол до тех пор, пока кинжал не отлетел в сторону.
   Тогда они  начали  бороться  за  то,  чтобы  дотянуться  до  кинжала.  От
напряжения их лица исказились ужасными гримасами.
   Оказавшись в зале, Гарион машинально выхватил огромный  меч  из  ножен  у
себя за спиной, но Око и лезвие меча оставались холодными и  бесчувственными
в руке Гариона, который смотрел на смертельную схватку двух чародеев.
   Белгарат  уже  сжимал  горло  Зидара,  а  тот,  напрягая  силы,  отчаянно
вырывался из рук старика. Изо рта Белгарата вырвалось рычание дикого  зверя,
а  зубы  были  оскалены,  когда  он  душил  своего  старого  врага.   Словно
окончательно потеряв рассудок, Белгарат с огромным трудом поднялся на  ноги,
таща за собой Зидара.
   Одной рукой он сжал горло Отступника, а другой снова начал  наносить  ему
удары.
   И между двумя ударами он опустил руку и указал пальцем на  камни  у  себя
под ногами. Со страшным скрежетом они разошлись,  образуя  большую  трещину.
Камни  негодующе  застонали,  когда  трещина  стала  расширяться.  Все   еще
продолжая борьбу, оба оступились и упали  в  зиявшую  расщелину.  С  ужасным
грохотом она сомкнулась над ними.
   Все еще не веря, раскрыв рот, смотрел ошеломленный Гарион на  теперь  уже
едва различимую трещину, сквозь которую провалились два человека.
   Се'Недра испустила громкий вопль, от ужаса закрыв лицо руками.
   - Сделай же что-нибудь! - закричал Силк, но Гарион смог только посмотреть
на него с тупым непониманием.
   - Полгара! - в отчаянии обратился Силк к тете Пол. Все  еще  без  сил  от
внезапного, невыносимого горя, она не  могла  даже  ответить,  а  продолжала
стоять на коленях, обнимая безжизненное тело Дерника, и, рыдая, покачивалась
из стороны в сторону.
   Из бездны под ними раздался зловещий раскат грома, а за ним последовал  и
другой. Смертельная схватка продолжалась даже под землей.
   Как бы повинуясь чьему-то приказу,  глаза  Гариона  обшаривали  альков  у
дальней стены. В тусклом свете ему удалось различить там очертания тела  Кол
Торака. Со странной бесчувственностью смотрел Гарион на тело  своего  врага,
машинально подмечая каждую деталь. Он увидел его черные одежды  и  блестящую
маску. А также увидел он и Крэг-Гор, огромный черный меч Торака.
   И хотя он не двигался - или не мог двигаться и даже чувствовать, - внутри
его тем не менее вспыхнула борьба, может быть, даже более яростная, чем  та,
которая только что ввергла Белгарата и Зидара в  глубины  земли.  Две  силы,
которые сначала разошлись, а потом помчались друг на друга  по  бесконечному
коридору времени, в  конце  концов  сошлись  внутри  его.  Событие,  которое
является окончательным завершением двух Предначертаний, наступило, и  первые
столкновения случились в разуме  Гариона.  Быстрые  и  неуловимые  изменения
сместили некоторые из его наиболее укоренившихся представлений и восприятий.
   Беспокойно зашевелился и Торак, поскольку те же две силы встретились и  в
нем.
   Ужасные вспышки мыслей спящего бога атаковали Гариона, и он ясно  увидел,
какую ужасную ловушку представляли  собой  предложения  дружбы  и  любви  со
стороны Торака. Если бы страх перед их поединком вынудил  Гариона  уступить,
целая половина мироздания померкла бы и  исчезла.  Более  того,  предложения
Торака подразумевали не любовь, а такое мерзкое, подлое порабощение, которое
выходило за рамки всего, что только можно было себе представить.
   Но он не уступил. Каким-то образом  Гарион  избежал  всеподавляющей  силы
разума Торака и целиком  отдался  в  руки  того  Предначертания,  которое  и
привело его сюда. При полном самоотречении он превратился в инструмент этого
Предначертания. И он больше не боялся. С мечом в  руках  Дитя  Света  ожидал
того момента, когда Предначертание позволит  ему  схватиться  в  смертельной
схватке с богом Тьмы.
   Но вот, когда  Силк  отчаянно  пытался  упросить  и  Гариона,  и  Полгару
предпринять хоть что-нибудь, каменные плиты пола приподнялись и из-под земли
появился Белгарат.
   Гарион, отрешенный и ошеломленный, увидел, что больше нет  того  старика,
которого он знал когда-то, - старый сказочник-воришка исчез, как исчез  даже
тот  ворчун,  который  руководил  поисками  Ока.  Их   место   занял   образ
Белгарата-чародея, Вечного Человека, светящийся в ауре всей своей мощи.

Глава 23

   -  Где  Зидар?  -  спросила  тетя  Пол,  подымая  заплаканное   лицо   от
безжизненного тела Дерника и пристально гля