е„ стены рухнут.
   Гариону плохо спалось.  Ему  мешали  не  только  пронзительные  завывания
ветра,  дождь  со  снегом,  барабанивший  в  закрытые  ставни,  и   хлопанье
незапертых дверей от гулявших  по  коридорам  сквозняков,  но  также  редкие
приступы тишины, приходившие на смену гулу и  грохоту.  Странные  сновидения
преследовали его в ту ночь Ему казалось, будто очень важное  и  необъяснимое
событие  должно  произойти,  и  ему  придется  совершить  самые  героические
поступки, чтобы быть  готовым  к  наступлению  этого  события.  Было  только
непонятно, зачем он должен делать все это, и никто не  подскажет,  правильно
или не правильно он поступает. Все будет происходить в  страшной  спешке,  и
люди будут подгонять его, не давая времени опомниться или завершить начатое.
   Даже  шторм  был  против  него.  Подобно  неведомому   страшному   зверю,
призвавшему на помощь силы природы, он путал мысли и мешал сосредоточиться.
   - ...Ты готов? - Это была тетя Пол. Она водрузила ему на голову чайник  с
длинным носиком, которому предстояло быть шлемом, и дала крышку от котла  да
деревянную палку вместо меча.
   - И что мне с ними делать? - спросил Гарион.
   - Сам знаешь, - ответила она. - Торопись, а то будет поздно.
   - Нет, тетя Пол, я не...
   - Да нет же, справишься. Не теряй зря время.
   Он беспокойно оглянулся вокруг, сбитый с толку. Неподалеку стоял Рандориг
с глупым, как всегда, выражением лица. На нем также был чайник; в одной руке
он держал такую  же  крышку,  в  другой  -  палку.  По  всей  видимости,  им
предстояло что-то сделать. Гарион улыбнулся другу, и тот усмехнулся в ответ.
   - А теперь, - приказала тетя Пол, - убей его. Торопись, Гарион. Тебе надо
управиться к обеду.
   Он резко обернулся и уставился на тетю. А когда повернул  голову,  то  не
увидел Рандорига, вернее, его лица Из-под чайника на  него  глядело  мерзкое
бесформенное существо.
   - Нет, нет, - нетерпеливо проговорил  Бэйрек.  -  Оружие  так  не  держи.
Схвати его обеими руками и направь прямо в  сердце.  Когда  он  бросится  на
тебя, то не сумеет выбить клыками копье. А теперь снова. Постарайся  достать
его на этот раз. Торопись, Гарион, мы не  можем  заниматься  им  весь  день,
понимаешь? - Варвар пнул  ногой  мертвого  вепря.  Вепрь  поднялся  и  начал
скрести снег. Бэйрек  бросил  на  Гариона  быстрый  взгляд  и  требовательно
спросил:
   - Готов?..
   Потом он очутился на неведомой бесцветной  равнине  в  окружении  статуй.
Нет, не статуй - то были фигуры. Король Энхег был  среди  них,  или  фигура,
похожая на него, король Кородаллин, королева Ислена; были также граф Джарвик
с Нечеком, послом мергов в Во Мимбре.
   - Какую из фигур ты хочешь двинуть? - спросил сухой голос в подсознании.
   - Я не знаю правил, - возразил Гарион.
   - Не имеет значения. Твой ход. Наступила твоя очередь.
   Когда Гарион повернулся спиной, одна из фигур устремилась на него. На ней
был надет плащ с капюшоном, а глаза налились бешеной злобой. Не  раздумывая,
Гарион поднял руку, пытаясь отвести удар.
   - Именно такой ход ты хотел сделать? - спросил все тот же голос.
   - Не знаю.
   - Сейчас слишком поздно что-либо менять. Ты уже  прикоснулся  к  нему.  С
этих пор тебе придется самому делать ходы.
   - Это одно из правил?
   - Так принято. Ты готов?....Запахло глиной и старым дубом.
   - Нет, тебе, право, надо  научиться  сдерживать  свой  язык,  Полгара,  -
льстиво улыбаясь, произнес мерг Эшарак и резко ударил е„ по лицу.
   - Опять за тобой, - в третий раз сказал голос. - У  тебя  остался  только
один ход.
   - И я должен сделать его? У меня нет выбора?
   - Он один единственный. Торопись! Испустив тяжелый вздох, Гарион  вытянул
руку, и Эшарак вспыхнул ярким пламенем...
   От  резкого  порыва  ветра  дверь  комнаты,  в  которой  спали  Гарион  с
Леллдорином, с громким стуком распахнулась.
   - Пойду закрою, - сказал  Леллдорин,  откидывая  одеяло,  и,  спотыкаясь,
направился по холодному каменному полу к двери.
   - И долго так будет дуть? - недовольно спросил Гарион.  -  Разве  заснешь
при таком шуме?
   Леллдорин закрыл дверь на задвижку, и Гарион услышал, как  он  возится  в
темноте. Послышалось легкое постукивание одного камня  о  другой,  мелькнула
искра, которая тут же погасла, и Леллдорин  принялся  снова  высекать  огонь
Через пять-шесть ударов трут засветился, и молодой астуриец принялся дуть на
него, пока не затеплилось пламя.
   - Ты случайно не знаешь, сколько сейчас времени? - спросил Гарион,  когда
его друг зажег свечу.
   - Думаю, что скоро будет светать, - ответил Леллдорин.
   - У меня такое чувство, будто эта ночь длится  десять  лет,  -  простонал
Гарион.
   - Можно поболтать, - предложил  Леллдорин.  -  К  рассвету  шторм  должен
утихнуть.
   - Говорить лучше, чем лежать в темноте, вскакивая при  каждом  шорохе,  -
согласился Гарион, приподнимаясь в постели и накидывая одеяло на плечи.
   - Ты, наверное, повидал всякое после того, как мы  виделись  в  последний
раз, Гарион? - спросил Леллдорин, залезая обратно в постель.
   - Да, довелось,  -  согласился  Гарион,  -  и  не  только  хорошее,  надо
признаться.
   - Ты сильно изменился, - добавил Леллдорин.
   - Меня изменила жизнь. Это не совсем одно  и  то  же.  Я  не  хотел  этих
перемен. Знаешь, ты тоже переменился.
   - Я? - расхохотался Леллдорин. - Боюсь, что нет,  мой  друг.  То,  что  я
натворил за неделю, подтверждает одно - я такой же, как прежде.
   - Давай уточним кое-что, - сказал Гарион.  -  Самое  интересное  то,  что
здесь существует  некая  порочная  логика.  Все  твои  поступки,  взятые  по
отдельности, вполне логичны и нормальны. Только когда  рассматриваешь  их  в
целом, получается катастрофа.
   - Теперь я и моя бедная Ариана обречены на вечную ссылку, - вздохнул он.
   - Я попытаюсь вам помочь, - обнадежил его Гарион.  -  Твой  дядя  простит
тебя, Торазин, возможно, тоже. Он тебя слишком любит, чтобы долго сердиться.
Барон Олторейн, судя по всему, на тебя очень  сердится,  но  он  мимбратский
аренд. И простит все, если это было сделано из-за любви. Впрочем,  подождем,
пока не заживет его нога.
   Вот здесь ты допустил серьезную ошибку, Леллдорин. Ногу никак нельзя было
ломать.
   - В следующий раз постараюсь избежать этого, - тут же пообещал Леллдорин.
   - В следующий раз?
   Они рассмеялись и продолжили разговор под мерное колебание пламени свечи.
Спустя час шторм понемногу стих, и их снова потянуло ко сну.
   - Почему бы нам не попытаться опять заснуть? - предложил Гарион.
   - Я задую свечу, - сказал Леллдорин. Он встал и направился к столу. -  Ты
готов? - спросил он Гариона.
   Гарион почти мгновенно уснул и почти мгновенно почувствовал чье-то легкое
прикосновение и еле слышимый шепот над ухом.
   - Ты готов? - он повернул голову и увидел перед собой королеву Солмиссру,
которая принимала облик то женщины, то змеи...
   ...Затем он очутился под мерцающим куполом пещеры  богов  и,  не  отдавая
себе отчета, направился к чистокровному  и  родившемуся  мертвым  жеребенку,
вытянув вперед руку.
   - Ты готов? - торжественно спросил его Белгарат.
   - Мне кажется, да.
   - Хорошо. Собери свою волю и направь на него.
   - Мне очень тяжело, дедушка.
   - Ни о чем не думай. Только направь е„. Он перевернется  на  другой  бок,
если ты сделаешь все правильно. Торопись. У нас еще много работы...
   Гарион начал напрягать силу воли.
   ...В следующий раз он очутился на склоне холма с Адарой, своей двоюродной
сестрой. В руке у него была засохшая ветка.
   - Ты готов? - спросил его голос из глубины подсознания.
   - Это имеет какое-то значение? - в свою очередь спросил Гарион. - Я  хочу
сказать, есть ли тут какая-нибудь разница?
   - Все зависит от тебя и как ты с этим справишься.
   - Это не очень хороший ответ.
   - Это не очень хороший вопрос. Если ты готов, преврати ветку в цветок.
   Гарион сделал, как ему было сказано,  и  внимательно  осмотрел  результат
своей работы.
   - Он не очень удачный, - как бы оправдываясь, сказал он.
   - Так и должно было случиться, - вторил ему голос.
   - Разреши, я попытаюсь еще раз.
   - Что ты собираешься с ним делать?
   - Я как раз хотел... - Гарион поднял руку, чтобы  уничтожить  неудавшийся
цветок.
   - Это запрещено, ты же знаешь, - напомнил ему все тот же голос.
   - Разве не я сделал его?
   - При чем здесь ты?  Ничего  нельзя  переделывать.  Он  расцветет  пышным
цветом. А теперь пошли. Нам надо торопиться.
   - Я пока не готов.
   - Очень плохо. Мы больше не можем ждать...
   ...Гарион проснулся. В голове ощущалась странная легкость  -  видимо,  от
беспокойного сна. Леллдорин крепко  спал.  Гарион  в  темноте  нащупал  свою
одежду, оделся и вышел. Необычайные сновидения продолжали преследовать его и
в полутемных коридорах цитадели, воздвигнутой  Железной  хваткой.  Ему  даже
стало казаться, что все ждут не дождутся от него каких-то подвигов.
   Он вышел в продуваемый ветрами внутренний двор, в углах  которого  намело
сугробы, а черные каменные плиты блестели ото льда. Забрезжила  заря,  и  на
фоне плывущих облаков уже были различимы зубчатые стены, окружающие двор.
   За двором располагалась конюшня,  где  пахло  теплым  сеном  и  лошадьми.
Дерник был уже на ногах.  Как  всегда,  он  стеснялся  присутствия  именитых
дворян и предпочитал побольше времени проводить с животными.
   - Тебе тоже не спится? -  спросил  кузнец  Гариона,  когда  тот  вошел  в
конюшню.
   - От сна только муторно на  душе,  -  ответил  Гарион.  -  У  меня  такое
чувство, будто моя голова набита соломой.
   - Веселого Эрастайда, Гарион, - поздравил его Дерник.
   - Да, да. - Из-за сновидений он совершенно забыл о наступлении праздника.
- Веселого Эрастайда, Дерник.
   Его жеребенок, спавший в дальнем стойле,  проснулся  и  негромко  заржал,
почуяв запах Гариона.
   - Веселого Эрастайда, маленький, - улыбаясь, приветствовал тыкающегося  в
него мордой жеребенка Гарион. - Как ты думаешь, шторм совсем прекратился?  -
спросил он Дерника, почесывая уши животного. - Или вернется?
   - Подозреваю, что ушел в сторону,  -  ответил  Дерник.  -  Хотя  на  этом
острове погода меняется неожиданно.
   Гарион кивнул головой в знак согласия,  потрепал  жеребенка  по  гриве  и
пошел к двери.
   - Пожалуй, пойду проведаю тетю  Пол.  Вечером  она  говорила,  что  хочет
починить мою одежду. Если она примется меня разыскивать, можно нарваться  на
неприятности, сам понимаешь.
   - С годами ты, как я вижу,  мудреешь,  -  усмехнулся  Дерник.  -  Если  я
кому-нибудь понадоблюсь, то я тут.
   Гарион коснулся плеча кузнеца и, выйдя из конюшни, стал искать тетю Пол.
   Он нашел е„ в окружении женщин в  апартаментах,  которые  вот  уже  много
столетий отводились только для не„ одной. Там  также  были  Адара,  королева
Лейла, Ариана и мимбратская  девушка,  обступившие  принцессу  Се'Недру,  на
которой было кремовое платье.
   - Ты пришел рано, - заявила тетя Пол, быстро орудуя иголкой.
   -  Плохо  спалось,  -  ответил  он,  оглядывая  принцессу   с   некоторым
удивлением, словно не узнавая.
   - Не смотри так на меня, Гарион.
   - Что ты сделала с волосами?
   Пышная копна волос Се'Недры была тщательно уложена и украшена диадемой из
сплетающихся дубовых  листьев.  На  затылке  волосы  перехватывали  красивые
ленты, и вся отливающая медью масса ниспадала через плечо.
   - Нравится? - спросила она
   - У тебя обычно другая прическа, - заметил Гарион.
   - Обычно - да, - ответила она высокомерно, затем повернулась и,  взглянув
критически на себя в зеркало, недовольно протянула:
   - Мне все-таки не нравятся эти ленты, леди Полгара. Толнедрийские женщины
не вплетают их в волосы. А так я выгляжу, как самая настоящая олорнка.
   - Не совсем, Се'Недра, - пробормотала Адара.
   - Ты знаешь, кого я имею в виду, Адара, - этих  полногрудых  блондинок  с
лентами и цветом лица, как у крестьянок.
   - Не рано ли вы начали готовиться? - спросил Гарион.  -  Дедушка  сказал,
что Око будет в тронном зале только в полдень
   - До него не так уж далеко, - ответила  тетя  Пол,  перекусывая  нитку  и
делая шаг назад, чтобы еще раз взглянуть на результат своей работы. - Что ты
думаешь, Лейла?
   - Она вылитая принцесса, Пол, - с чувством произнесла королева Лейла,
   - Она и есть  принцесса,  -  напомнила  тетя  Пол.  Потом  повернулась  к
Гариону:
   - Пойди поешь, и пусть тебе покажут, где  баня.  Это  в  западном  крыле.
После того, как вымоешься, побрейся. И постарайся не порезаться. Я не  хочу,
чтобы на праздничной одежде были пятна крови.
   - Я обязан надеть е„?
   Она на него так посмотрела, что Гарион все понял без слов.
   - Пойду поищу Силка. Он знает, где баня.
   - Пожалуйста, - сухо сказала Полгара. - И постарайся не заблудиться.
   Гарион ушел.  Е„  слова  странным  образом  перекликались  с  разговором,
который он вел во сне, и с этими мыслями он отправился разыскивать Силка.
   Драсниец оказался вместе с другими  мужчинами  в  просторном,  освещенном
факелами помещении, расположенном в западном крыле крепости,  где  собрались
короли, Бренд, Белгарат и другие друзья Гариона. Они ели пироги, запивая  их
грогом, настоянным на травах.
   - Где ты был утром? - спросил его Леллдорин. - Когда я проснулся, тебя  и
след простыл.
   - Я больше не мог спать, - ответил Гарион.
   - Почему не разбудил меня?
   - Почему ты не должен спать из-за того, что не спится мне?
   Гарион, заметив, что идет серьезный  разговор,  тихо  сел  и  стал  ждать
момента, когда можно будет заговорить с Силком.
   - ...Я думаю, мы здорово насолили Тор Эргасу за прошедшие два  месяца,  -
продолжал Бэйрек, сидя в кресле с высокой прямой спинкой. Огонь,  полыхавший
у него за спиной, делал его лицо почти невидимым. -  Сперва  Релг  крадет  у
него из-под самого носа Силка, затем Белгарат уничтожает  Ктачика,  разносит
вдребезги Рэк Ктол и уносит Око, и, наконец, Чо-Хэг с Хеттаром расправляются
с его армией, которая пытается преследовать нас. Определенно у короля мергов
выдался плохой год.
   Из  кресла  послышался  довольный  приглушенный  смех.  На  миг   Гариону
почудилось, что он видит  совершенно  иное  существо.  Причудливые  отблески
света и пляшущие тени превратили человека в огромного косматого медведя.  Но
видение быстро исчезло.  Гарион  протер  глаза,  пытаясь  стряхнуть  с  себя
остатки удивительного сна, преследовавшего его все утро.
   - Я, надо признаться, никак не возьму в толк: что, Релг проник  в  скалу,
спасая принца Келдара? - нахмурился король Фулрах. - Ты хочешь сказать,  что
ему нипочем каменные стены?
   - Поймешь, Фулрах, когда увидишь, как это делается, - ответил Белгарат. -
Покажи ему, Релг.
   Алгос взглянул на старика, затем подошел  к  каменной  стене  у  большого
окна. Силк быстро отвернулся и, дрожа, тихо проговорил Гариону:
   - Я до сих пор не могу смотреть на это.
   - Тетя Пол велела, чтобы ты показал мне баню, - передал ему Гарион. - Она
хочет меня видеть помытым, бритым и приодетым.
   - Идем, - вызвался Силк. - Я уверен, что эти господа придут в восторг  от
Релга  и  попросят  его  еще  раз   продемонстрировать   свои   удивительные
способности. Что он делает?
   - Он просунул руку в стену и шевелит пальцами с обратной стороны окна,  -
сообщил Гарион.
   Силк обернулся, непроизвольно вздрогнул и поспешно отвел глаза в сторону.
   - Нет, это выше моих сил, - сказал он с отвращением. - Пошли мыться.
   - Я с вами, - сказал Леллдорин, и они втроем неслышно вышли из комнаты.
   Баня  располагалась  в  пещере  под  западным  крылом  цитадели.  Горячие
источники били  снизу,  наполняя  запахом  серы  выложенные  плиткой  стены,
освещаемые яркими огнями. Банщик молча подал полотенца, и они направились  в
парную к устройствам, которые регулировали температуру воды.
   - Чем дальше от края бассейна, тем горячее, -  объяснил  Силк  Гариону  и
Леллдорину, когда они разделись.  -  Вообще  рекомендуется  входить  в  воду
постепенно, но я предпочитаю сразу нырнуть туда, где погорячее.
   Он разбежался и бросился в воду.
   - Ты уверен, что мы здесь  одни?  -  нервно  спросил  Гарион.  -  Мне  не
улыбается перспектива мыться вместе с женщинами.
   - Женское отделение рядом, -  успокоил  его  Силк.  -  В  таких  вопросах
райвены очень строги. До просвещенных толнедрийцев им еще далеко.
   - Ты  действительно  считаешь,  что  баня  в  зимнее  время  полезна  для
здоровья? - спросил Леллдорин, с подозрением глядя на воду.
   Гарион погрузился в бассейн и медленно направился  туда,  где  поднимался
такой густой пар, что факелы, прикрепленные кольцами к стене, превратились в
два ярко-красных расплывчатых пятна. Облицованные кафелем стены гулким  эхом
разносили их голоса и шум брызг. Пар, идущий от горячей воды, стал настолько
плотным, что  Гарион  перестал  слышать  голоса  друзей.  Вода  расслабляла,
заставляла забыть обо всем, стирала все воспоминания о  прошлом  и  мысли  о
будущем. Погруженный в сладостную дремоту, он лег на спину и затем,  сам  не
зная почему, нырнул в темную дымящуюся воду. Как долго он плавал с закрытыми
глазами, позабыв обо всем на свете, Гарион не мог сказать, но наконец всплыл
на поверхность и встал на ноги, чувствуя себя совершенно  другим  человеком.
Внезапно солнце прорвалось из-за туч, и его луч через небольшое зарешеченное
окно упал прямо на  Гариона.  Этот  луч,  преломившись  в  насыщенном  паром
воздухе, переливался, как опал.
   - Здравствуй, Белгарион, - обратился к нему столь  знакомый  голос.  -  Я
приветствую тебя в день наступления  Эрастайда.  -  В  голосе  не  слышалось
прежнего намека на  деланное  удивление,  и  официальное  обращение  звучало
странно и значительно.
   - Спасибо, - серьезно ответил Гарион, и на этом контакт прекратился.
   Пар поднимался над ним клубами, когда он направился  к  прохладной  воде,
где Силк с Леллдорином, стоя по шею в воде, лениво переговаривались.
   За  полчаса  до  наступления  полудня  Гарион  по  требованию  тети   Пол
направился по длинному каменному коридору в комнату, расположенную  рядом  с
громадными резными дверями, за которыми находился зал райвенского короля. На
нем был костюм и мягкие кожаные полусапожки, начищенные до блеска. Тетя  Пол
была одета в синюю мантию с капюшоном,  а  е„  стройную  талию  перехватывал
тонкий  ремень.  Впервые  в  жизни  Гарион  увидел  Белгарата  в  чистом   и
безукоризненно отглаженном костюме. Лицо старика было очень торжественно; он
беседовал с дочерью, и в их разговоре не слышалось привычного  подтрунивания
друг над другом. В углу маленькой комнаты сидел Миссия, одетый во все белое,
и внимательно следил за окружающими.
   - Ты выглядишь очень мило, Гарион, - похвалила его  тетя  Пол,  поправляя
светлые волосы юноши.
   - Может, и мы войдем? - спросил Гарион,  видя,  как  облаченные  в  серые
одежды райвены и гости в ярких нарядах направляются в зал.
   - Войдем, Гарион, - ответила она. - Всему свое время. - Она повернулась к
Белгарату и спросила:
   - Долго ждать?
   - Минут пятнадцать, - ответил он.
   - Все готово?
   - Спроси Гариона, - ответил ей старик. - Я сделал все, что мог. Остальное
зависит от него.
   Тетя Пол обернулась к Гариону; е„ глаза  были  очень  серьезны,  и  белый
локон у виска отливал серебром на фоне густых черных волос.
   - Итак, Гарион, - обратилась она к нему. - Ты готов?
   Он посмотрел на нее, не понимая, чего от него хотят.
   - Ночью мне снился страшный сон, - сказал он. - Все задают мне один и тот
же вопрос. Что это значит, тетя Пол? К чему я должен приготовиться?
   - Скоро, скоро поймешь. Вынь амулет. Сегодня ты будешь носить его  поверх
одежды.
   - Я всегда считал, что его надо носить под одеждой.
   - Это особый день, - ответил старик. - Такого дня я  еще  не  видел...  а
видел я их немало.
   - Потому что Эрастайд?
   - Отчасти. - Белгарат сунул руку под мантию и вынул серебряный  медальон;
взглянув на него, с улыбкой сказал