хнулся Гарион.  Она  захихикала  и  снова
вздохнула.
   - А теперь будет все так официально и скучно... и ничего необычного.
   Теперь лицо Гариона уже пылало.
   - Ну да ладно, - продолжала она, - так вот, когда мы купались... помнишь,
я спросила, не хочешь ли ты поцеловать меня?
   Гарион кивнул, не в состоянии пошевелить языком.
   - А знаешь, мне так и не достался тот  поцелуй,  -  сказала  она  лукаво,
вставая и подходя к нему. - Мне кажется, что сейчас самое подходящее  время.
- Она остановилась перед ним и крепко  взялась  маленькими  ручками  за  его
камзол. - Ты должен мне этот поцелуй, Белгарион из Райве, а жители  Толнедры
всегда получают то, что им должны. - Взгляд, направленный на него,  проникал
в самое сердце.
   Но тут раздался призывный звук труб.
   - Надо идти, - с отчаянием прошептал Гарион.
   - Подождут, - пробормотала она, обнимая его за шею.
   Гарион попытался отделаться быстрым дружеским  поцелуем,  но  не  тут  то
было. Маленькие ручки принцессы  были  на  удивление  сильны,  а  е„  пальцы
сплелись за его головой. Поцелуй  явно  затянулся,  и  у  Гариона  задрожали
колени.
   - Ну вот! - выдохнула Се'Недра, отпуская его.
   - Идем! Идем! - сказал Гарион, когда трубы призывно зазвучали  во  второй
раз.
   - Минутку. У меня все в порядке? - Она быстро повернула голову  вправо  и
влево.
   - Да, - ответил он. - Все как надо. Она недовольно встряхнула головой:
   - В следующий раз целуйся лучше, а то я решу,  что  ты  не  воспринимаешь
меня всерьез.
   - Мне не понять тебя, Се'Недра.
   - Я знаю, - ответила она, загадочно улыбаясь и слегка касаясь ладонью его
щеки, - уж я постараюсь, чтобы ты пребывал в  неведении.  Идем  же!  Знаешь,
нельзя заставлять ждать наших гостей.
   - Я первый это сказал.
   - Тогда мы были заняты, - с великолепным безразличием заявила Се'Недра. -
Минуточку. - Она пригладила волосы. - Так лучше. А теперь подай мне руку.
   Гарион вытянул руку, и принцесса положила сверху свою.  Затем  он  открыл
дверь, и в третий раз призывно запели трубы.  Они  вошли  в  зал,  и  толпа,
собравшаяся  в  зале,  приглушенно  загудела.  По  совету  Се'Недры  Гарион,
сохраняя на лице царственное выражение, медленно двинулся вперед.
   - Не так мрачно, - прошептала она. - Слегка улыбайся... и изредка  кивай.
Таков этикет.
   - Как скажешь. В таких вещах я не большой знаток, сама понимаешь.
   - Все будет хорошо.
   Улыбаясь и раздавая поклоны собравшимся,  королевская  чета  проследовала
через весь зал к тому месту, где перед  троном  стоял  стул  для  принцессы.
Гарион помог будущей супруге сесть, затем поклонился и взошел на  трон.  Как
всегда, Око вспыхнуло, едва он опустился на кресло. Но  вот  что  показалось
странным: на этот раз в нем заиграли розовые тона.
   Торжественная   церемония    началась    с    повторяющихся    обращений,
провозглашаемых громовым голосом Верховным жрецом  Белара.  Гродег  исполнил
свою роль просто великолепно.
   - Старый пустозвон, - чуть слышно  проговорил  Белгарат,  стоя  на  своем
привычном месте - справа от трона.
   - Что вы там делали с Се'Недрой? - спросила. Гариона тетя Пол.
   - Ничего, - ответил Гарион, краснея.
   - Так я и поверила. Столько времени? Очень подозрительно.
   Гродег принялся читать первые пункты соглашения. Гариону  они  показались
чистейшей белибердой. Периодически Гродег прекращал чтение и строго  смотрел
на Гариона.
   - Согласен ли его величество Белгарион из Райве с  этим?  -  вопрошал  он
всякий раз.
   - Согласен, - отвечал Гарион.
   - Согласна ли е„ высочество Се'Недра, принцесса Толнедрийской империи,  с
этим? - обращался он к принцессе.
   - Согласна, - четко и громко отвечала Се'Недра.
   - Как у вас ладятся отношения? - вполголоса спросил Белгарат, не  обращая
внимания на однообразное бормотание священника.
   - Никак, - хмурясь, ответил Гарион. -  Я  не  знаю,  что  она  выкинет  в
следующую минуту.
   - Так и должно быть, - сказала тетя Пол.
   Во время нескончаемого чтения документа, который, несомненно, свяжет  его
по рукам и ногам на всю  жизнь,  Гарион  размышлял  о  довольно  откровенном
предложении  Се'Недры  помять  е„  наряд,  и  чем  больше  он  думал  о   е„
предложении, тем более привлекательным  находил  его.  Ему  очень  хотелось,
чтобы принцесса никуда не исчезла после церемонии и можно было бы уединиться
в каком-нибудь укромном местечке и поговорить...
   Но после высокопарного благословения Гродега Се'Недру окружили девушки  и
куда-то повели праздновать это событие в своем кругу. Глядя, как они  весело
хихикают и перемигиваются, бросая взгляды в его сторону, Гарион  понял,  что
разговор у них пойдет очень откровенный, скорее даже озорной, и  чем  меньше
он будет знать о нем, тем лучше.
   Как и  предполагали  Силк  с  Бэйреком,  Верховный  жрец  Белара  пытался
добиться аудиенции у Гариона, который всякий раз отговаривался и простодушно
отсылал того к Белгарату. На следующий день Гродег  со  всей  своей  охраной
покинул остров. Чтобы еще больше досадить нежеланному гостю, Гарион  настоял
на том, чтобы они  с  Белгаратом  проводили  рассерженного  проповедника  до
корабля и убедились, что последователи культа Медведя невзначай не повернули
назад.
   - Кому пришла в голову эта идея? -  осведомился  Белгарат,  когда  они  с
Гарионом поднимались по ступенькам цитадели.
   - Нам с Силком, - самодовольно ответил Гарион.
   - Могли бы мне сообщить
   - Я все продумал. - Мысленно Гарион поздравил себя.
   - Ты нажил себе опасного врага, понимаешь?
   - С ним мы справимся.
   - Ты  очень  свободно  обращаешься  с  этим  "мы",  Гарион,  -  осуждающе
проговорил Белгарат.
   - Но разве все мы не заодно, дедушка?
   Белгарат посмотрел на него, не зная, что возразить, потом рассмеялся.
   В дни,  последовавшие  после  отплытия  Гродега,  никаких  оснований  для
веселья не было. После окончания  официальной  церемонии  олорнские  короли,
король Фулрах  и  советники  с  военачальниками  приступили  к  рассмотрению
важного вопроса - войны.
   - Из последних сообщений, полученных из Ктол Мергоса, явствует,  что  Тор
Эргас готовится двинуть южных мергов от Рэк Хагги, как только  на  восточном
побережье распогодится, - сообщил король Родар.
   - Как реагировали недраки? - спросил король Энхег.
   - Вроде бы объявили мобилизацию, но  этих  недраков  трудно  понять.  Они
ведут свою игру, и потребуется масса гролимов, чтобы держать их  в  узде.  С
таллами проще - они подчиняются приказам.
   - Таллы мало кого волнуют, - заметил Бренд.  -  Основной  вопрос  в  том,
сколько маллорийцев будут нам противостоять
   - Для них сооружается лагерь в Талл Зелике, - доложил  Родар,  -  но  они
тоже ждут погоды, чтобы вторгнуться в Восточное море.
   - Маллорийцы - плохие моряки, - задумчиво проговорил король Энхег. -  Они
не выступят  до  лета,  а  когда  выступят,  то  будут  держаться  северного
побережья вплоть до самого Талл Зелика. Нам надо  как  можно  скорее  ввести
флот в Восточное море.  Если  потопить  достаточное  количество  кораблей  с
солдатами, то можно вообще вывести их из  игры.  Я  думаю,  разумно  ударить
всеми силами по Гар Ог  Недраку.  Оказавшись  в  лесах,  мои  люди  займутся
постройкой кораблей. Мы поплывем по реке Корду и  таким  образом  попадем  в
Восточное море.
   - Ваш план неплох, ваше величество, - одобрил Мендореллен, изучая большую
карту, висевшую на стене. - У недраков  самая  малочисленная  армия,  и  они
наиболее от стоят от орд южного Ктол Мергоса.
   Король Родар упрямо встряхнул головой и возразил:
   - Я понимаю, что тебе не  терпится  поскорее  выйти  к  морю,  но  мне-то
придется вести кампанию в недракских лесах. Для маневра  требуется  открытая
местность. Если ударить по таллам, можно выйти прямо к верховьям реки  Марду
и оттуда уже к морю.
   - В Мишарак-ас-Талле не так уж много деревьев, - возразил Энхег.
   - Зачем строить корабли из сырых бревен, если в этом нет нужды? - спросил
Родар. - Почему нельзя плыть по Олдуру и пойти потом волоком?
   - Ты хочешь, чтобы мои люди тащили корабли по восточному  склону?  Родар,
не издевайся.
   - У нас есть изобретатели,  Энхег.  Можно  придумать,  как  поднять  твои
корабли на вершину склона.
   Гарион, не желавший проявлять свою  некомпетентность  и  сидевший  молча,
неожиданно для себя сказал:
   - Мы не решили, где произойдет решающее сражение.
   - О каком решающем сражении ты говоришь, Гарион? - вежливо спросил Родар.
   - Когда мы сойдемся друг против друга... как под Во Мимбром.
   - В этой войне не будет никаких Во Мимбров, - ответил ему  Энхег.  -  Дай
бог, чтобы не было.
   - Во Мимбр был ошибкой, Гарион,  -  спокойно  произнес  Белгарат.  -  Все
понимали это, но ничего не могли поделать.
   - Не могли?
   - Нам просто крупно повезло, и нельзя планировать кампанию в надежде, что
снова повезет. Никто  не  хотел  сражаться  под  Во  Мимбром  -  ни  мы,  ни
Кол-Торак, но ни у нас, ни у него  не  оставалось  выхода.  Мы  должны  были
вступить в схватку до того, как вторая колонна энгараков прибудет на  Запад.
Кол-Торак держал южных мергов и восточных маллорийцев в резерве  вблизи  Рэк
Хагги, и они двинулись, когда он повернул на восток, сняв осаду с  крепости.
Если бы они соединились с силами Кол-Торака, на всем Западе  не  нашлось  бы
достаточно мужчин, чтобы противостоять им, вот почему мы приняли  вызов.  Во
Мимбр был самым подходящим местом для сражения.
   - Но почему Кол-Торак не дождался их прихода? - удивленно спросил Гарион.
   - Невозможно сохранить армию в боевом порядке на  враждебной  территории,
король Белгарион, - объяснил  полковник  Брендиг.  -  Необходимо  двигаться,
иначе местное население уничтожит все продовольствие и примется ночью резать
глотки вашим людям. Так можно потерять пол-армии.
   - Кол-Тораку встречаться под Во Мимбром  хотелось  не  больше  нашего,  -
продолжал Белгарат.  -  Колонна,  направлявшаяся  от  Рэк  Хагги,  попала  в
весенний буран в горах и надолго увязла в болотах. В конце концов  они  были
вынуждены повернуть назад, и Тораку пришлось сражаться под  Во  Мимбром,  не
имея численного преимущества, а никто, находящийся в здравом уме, не  станет
ввязываться в драку на таких условиях.
   -  Надо  на  четверть  превосходить   силы   противника;   -   согласился
Мендореллен, - иначе результат неизвестен.
   - На треть, - своим рокочущим басом поправил его Бэйрек, -  а  еще  лучше
наполовину, чтобы быть уверенным на все сто процентов.
   - Значит, нам остается только рассеяться по восточной части континента  и
вести отдельные стычки? - недоверчиво спросил Гарион. - Это  займет  года...
десятилетия. Может даже растянуться на сто лет.
   - Если потребуется, то да! - резко ответил Белгарат. - А что  ты  ожидал,
Гарион? Легкую прогулку на открытом воздухе, быструю победу  и  триумфальное
возвращение домой до зимы? Боюсь, тому не бывать Привыкай носить кольчугу  и
меч, потому что это одеяние станет твоим на всю жизнь Война, судя по  всему,
будет затяжной.
   От иллюзий Гариона не осталось и следа.
   Дверь в зал для совещаний отворилась, и вошел Олбан, младший сын  Бренда,
чтобы  что-то  передать  отцу.  Погода  неожиданно  испортилась,  на  остров
обрушился весенний шторм, и серый плащ Олбана сильно промок.
   Недовольный перспективой из года в год вести войну на Востоке,  Гарион  с
раздражением следил за тем, как у ног  Олбана,  тихо  беседующего  с  отцом,
растекается лужа. Затем как бы невзначай он посмотрел на  его  плащ  -  край
капюшона был надорван.
   Гарион как зачарованный уставился туда, где не хватало куска материи, и в
следующую секунду его бросило в холодный пот.  Чуть  вздрогнув,  он  перевел
взгляд на лицо Олбана. Самому младшему из сыновей Бренда на вид было столько
же лет, сколько и ему, и хотя юноша был ниже его ростом, зато шире в плечах.
Юное лицо в обрамлении белокурых волос казалось серьезным и задумчивым,  как
у всех райвенов. Он избегал смотреть Гариону  прямо  в  глаза,  не  проявляя
признаков нервозности. Однако, когда их взгляды встретились, он быстро отвел
глаза в сторону. Тот, кто пытался убить его, найден!
   Совещание шло своим чередом,  но  Гарион  почти  ничего  не  слышал.  Что
делать? Действовал ли Олбан в одиночку, или у него были сообщники? Имеет  ли
сам Бренд к этому отношение? Трудно сказать, о чем вообще думает райвен.  Он
доверял Бренду, однако симпатии  Хранителя  трона  к  последователям  культа
Медведя придавала определенную двусмысленность этой преданности. Не может ли
Гродег стоять за всем этим?  Или,  возможно,  какой-нибудь  гролим?  Гариону
припомнился граф Джарвик,  душу  которого  купил  Эшарак  и  который  поднял
восстание в Вэл Олорне. Не поддался ли Олбан власти кроваво-красного  золота
энгараков, как и Джарвик? Но Райве - остров, единственное в мире место,  где
никогда не  покажется  ни  один  гролим.  Вероятность  подкупа  исключается.
Во-первых, это было не в характере райвенов,  а  во-вторых,  вряд  ли  Олбан
попадал в такую ситуацию, которая сделала бы возможной встречу  с  гролимом.
Гарион нахмурился.
   Леллдорина, конечно придется  оставить  в  неведении  об  этом  открытии.
Астуриец с его горячей головой не способен выполнить деликатное поручение  и
схватится за меч, чем быстро все испортит.
   Когда в совещании наступил дневной перерыв, Гарион пошел  искать  Олбана,
отказавшись от охраны, но прихватив на всякий случай меч.
   По счастливому  стечению  обстоятельств,  почти  в  таком  же  полутемном
коридоре,  где  на  его  жизнь  было  совершено  покушение,  молодой  король
столкнулся с младшим Брендом,  шедшим  ему  навстречу.  Лицо  Олбана  слегка
побледнело при виде короля, и, чтобы  скрыть  смущение,  он  отвесил  низкий
поклон. Гарион кивнул, когда они  поравнялись,  как  бы  намереваясь  пройти
молча, но через два шага обернулся и негромко окликнул:
   - Олбан!
   Сын Бренда резко повернулся. На его лице был написан ужас.
   - Я заметил, что край твоего плаща порван, - произнес Гарион безразличным
голосом. - Когда ты будешь его чинить, это может пригодиться. - И  он  вынул
из камзола злополучный кусок материи и протянул его перепуганному юноше.
   Олбан уставился на него, не в силах сдвинуться с места.
   - Уж поскольку речь зашла о пропажах, - продолжал Гарион,  -  прихвати  и
это. Ты где-то уронил его. - Он  сунул  руку  в  камзол  и  вынул  кинжал  с
погнутым острием.
   Олбан затрясся, затем неожиданно опустился на колени.
   - Пожалуйста, ваше величество, - взмолился  он,  -  разрешите  мне  убить
себя. Если отец проведает, что я натворил, то не переживет этого.
   - Почему ты хотел убить меня? - спросил Гарион.
   - Из любви к отцу, - признался сын Бренда со слезами на глазах. - Он  был
правителем Райве, пока не пришли вы. Он едва пережил такое  унижение.  Я  не
мог больше видеть его страдания... Прошу вас, ваше величество, не  посылайте
меня на эшафот, как обычного преступника. Дайте кинжал, и он окажется в моем
сердце прямо сейчас. Избавьте отца от самого страшного в его жизни унижения.
   - Не мели чепухи и вставай. Глупо стоять на коленях.
   - Ваше величество...
   - Погоди, - прервал его Гарион. - Дай сообразить. - Пришедшая на ум  идея
стала приобретать очертания. - Отлично, - наконец проговорил  он,  -  так  и
поступим. Ты отправляешься с  этим  ножом  и  оторванным  куском  в  гавань,
выбрасываешь их в море и  продолжаешь  вести  себя  так,  словно  ничего  не
случилось.
   - Ваше величество...
   - Я не кончил. Ни ты, ни я впредь не заводим разговор на эту тему.  Я  не
хочу публичных признаний и категорически  запрещаю  тебе  убивать  себя.  Ты
понимаешь меня, Олбан?
   Молодой человек только молча кивнул.
   - Я слишком дорожу твоим отцом, чтобы допустить огласку этого  дела.  Все
обошлось, и забудем об этом. Забирай эти вещи и убирайся долой с моих  глаз.
- Он сунул нож с куском  материи  в  руки  Олбана  и  внезапно  почувствовал
раздражение. Беспокойные недели оглядывания через плечо позади... и  ничего.
- Да, вот еще что, Олбан, - прибавил он, когда трясущийся райвен повернулся,
чтобы идти. - Больше не метай в меня ножи. Если захочешь сразиться, скажи об
этом прямо. Мы найдем какое-нибудь более подходящее  место  и  изрежем  друг
друга на куски, если ты этого добиваешься.
   Олбан бросился бежать весь в слезах.
   - Сделано очень хорошо, Белгарион, - похвалил знакомый голос.
   - О, замолчи, - ответил Гарион.
   В ту ночь ему опять плохо спалось. Гариона одолевали сомнения  по  поводу
выбранного решения, но, подумав,  он  пришел  к  убеждению,  что  действовал
правильно. Поступок Олбана - не что иное, как предпринятая  сгоряча  попытка
уничтожить то, что болезненно ударило по самолюбию отца Заговором здесь и не
пахнет. Олбан может не принять благородный жест Гариона,  но  теперь  он  не
метнет нож в спину своего короля. Но больше всего Гариона  беспокоили  слова
Белгарата о превратностях войны, которую им предстоит вести.
   На заре ему удалось уснуть, и он проснулся от страшного  кошмара  весь  в
поту, увидав себя, старого и уставшего, во главе жалкой кучки  оборванных  и
поседевших воинов, ведомых им на битву, которую не суждено выиграть.
   - У тебя есть выход... если ты теперь, после приступа  раздражительности,
в состоянии слушать, - проговорил голос, который заставил Гариона подняться.
   - Что? - вслух спросил Гарион. - О, это... извини, что я обращаюсь к тебе
подобным образом. Я был немного не в себе.
   - Во многом ты напоминаешь Белгарата... это просто  замечательно.  У  вас
раздражительность, видимо, в крови.
   - Это вполне естественно, - согласился Гарион. - Ты сказал,  что  у  меня
есть выход. Ты о чем?
   - О войне, которая вызывает у тебя кошмары. Одевайся. Я хочу тебе кое-что
показать.
   Гарион встал с кровати и поспешно оделся.
   - Куда мы пойдем? - спросил он, продолжая говорить вслух.
   - Это неподалеку.
   Комната, в которую его  привело  чужое  сознание,  казалась  заброшенной.
Сюда, похоже, давно никто не заходил. Книги и свитки,  лежавшие  на  полках,
покрылись толстым слоем пыли, а в углах повисла густая паутина. Слабое пламя
свечи, которую Гарион держал в руке, отбрасывало колеблющиеся тени на стены.
   - На верхней полке, - произнес  голос.  -  Свиток,  завернутый  в  желтую
материю. Возьми его.
   Гарион вскарабкался на стул и взял указанный свиток.
   - Что это?
   - "Кодекс Мрина". Сними чехол и разверни. Я скажу, где надо остановиться.
   Одной рукой  Гарион  принялся  снизу  разворачивать  свиток,  придерживая
сверху другой.
   - Здесь, - приказал голос. - Этот отрывок. Читай. Гарион с большим трудом
смог разобрать небрежно написанный текст, который ничего ему не говорил.
   - Но это кажется бессмыслицей! - воскликнул он.
   - Человек, который записывал это, был безумен,  -  как  бы  оправдываясь,
произнес голос, - но иного мне найти  не  удалось.  Попытайся  снова.  Читай
громко.
   - "...Запомни, - принялся читать Гарион, - это  случится  в  определенный
момент, когда что должно быть и когда что не должно быть сойдутся,  и  тогда
решится, что было до этого и что будет спустя. Затем Дитя Света и Дитя  Тьмы
встретятся друг с другом в разрушенной  гробнице,  и  содрогнутся  звезды  и
потускнеют..." - Гарион остановился. - Все равно ничего не понятно.
   - Немного туманно, - согласился голос. - Как я сказал,  человек,  который
записывал это, был безумен. Я  излагал  ему  идеи,  а  он  использовал  свои
собственные слова для их выражения.
   - Кто это - Дитя Света? - спросил Гарион.
   - Ты... по крайней мере, на какое-то время. Потом многое переменится.
   - Я?
   - Конечно.
   - В таком случае, что за Дитя Тьмы, с которым мне предстоит встретиться?
   - Торак.
   - Торак?!
   - Я считал, что для тебя это уже очевидно. Как-то я уже  говорил  тебе  о
двух судьбах, которые в конце концов переплетутся. Ты и Торак - Дитя Света и
Дитя Тьмы - воплощаете эти судьбы.
   - Но