- Слава Иинзе - мой ученик вернулся ко мне!  -  Эльстер  обняла  молодого
целителя. Она сочувствовала его  душевной  боли,  но  знала,  что  эта  боль
означает пробуждение совести. Она была очень огорчена, когда он  связался  с
Черным Когтем, и потрясена его ролью в  убийстве  королевы.  Эльстер  готова
была возненавидеть юношу, но она хорошо  знала  натуру  Крылатого  Народа  и
понимала слабости своих соплеменников. Все обстояло  не  так  уж  просто,  и
целительница не считала Сигнуса  безнадежно  падшим,  а  раз  так,  то  была
обязана "попытаться вернуть его к истинным ценностям. Достаточно  было  дать
ему понять, сколько добра он может  принести  своим  искусством...  И  кроме
того, хотя она ни за что не призналась бы в этом, он ей нравился.
   Эльстер отстранила Сигнуса и сказала:
   - Ну, а теперь иди, поешь да позаботься, кстати,  чтобы  и  мне  прислали
чего-нибудь. И постарайся не попадаться на глаза Верховному Жрецу,  пока  на
твоем лице так ясно написаны твои чувства. Сегодня ты хорошо поработал,  но,
увы, для нас, врачей, нет отдыха. Еще  один  твой  пациент  ожидает  тебя  в
пещере. Сигнус охнул:
   - Я же совсем забыл про колдуна!
   - Тише, не так громко, - предостерегающе заметила Эльстер.
   - Но я же забыл предупредить тебя,  наставница,  -  ответил  он,  понижая
голос. - Я сказал Черному Когтю, что для  лечения  колдуна  моего  искусства
недостаточно, на тот случай, если бы Жрецу пришло  в  голову  избавиться  от
тебя, после того как ты поняла, что случилось с королевой Пламенеющее Крыло.
   Эльстер была поражена:
   - Так ты побеспокоился обо мне? - Она сама удивилась  тому,  сколько  это
значило  для  нее,  и  тут  же  одернула   себя,   недовольная   собственной
сентиментальной  глупостью.  Справившись  со  своими  чувствами,  она  вновь
обратилась к ученику:
   - Так это правда?
   - Что? - не понял тот.
   - Что для этого мало твоего весьма немалого искусства?
   - Нет... Хотя была минута, когда мне самому так  казалось.  У  него  была
лихорадка, вызванная, конечно, холодом,  перенесенными  лишениями  и  дурным
обращением. Я даже опасался за его жизнь, но теперь она  в  безопасности.  -
Впервые за эту долгую, тяжелую ночь Сигнус позволил себе улыбнуться.
   Эльстер тоже улыбнулась ему:
   - Что ж, пойди  займись  своим  пациентом,  а  потом  постарайся  немного
отдохнуть. Когда отдохнешь, возвращайся сюда, побудь с королевой. А я,  быть
может, навещу нашего таинственного пленника. - Она подняла брови. -  Никогда
не видела человека, тем более - колдуна.  Признаться,  любопытно  немного...
Волшебник,  из  дальних  стран,  наделенный  силой,   которую   нам   трудно
представить... - Целительница пожала плечами. - Ну да ладно.  Просто  помни,
кто он, и делай свое дело. И знаешь что? - добавила она шепотом, -  попробуй
перетянуть его на нашу сторону! - Сигнус кивнул. Он посмотрел на королеву  и
вновь ощутил горе и гнев.
   - Наставница, она поправится? Ему показалось, что Эльстер вдруг на глазах
постарела, и он сразу пожалел о своем вопросе. Помолчав, она ответила:
   - Тело ее будет жить, но только Иинзе ведомо, что станет с ее душой.

Глава 14

ПОЕДИНОК КОРОЛЕВ

   Тяжким  и  мучительным  был  путь  Шиа  через  горы.   Долины   сменялись
перевалами,  за  которыми  открывались  другие  долины,  расположенные  выше
прежних,  а  за  ними  вставали  новые  вершины...  Все  тяжелее  и  опаснее
становилось  продвигаться  вперед  среди  неприступных  скал   и   бездонных
пропастей, и пугающие завывания  ветра  звучали  словно  предсмертные  вопли
тысяч обреченных пантер.
   Поначалу Шиа находила приют в пещерах и трещинах, где можно было на время
укрыться от бесконечной метели. Она была рада этим  убежищам,  а  иногда  ей
попадались тощие зайцы или куропатки, горные козлы или  бараны  и  удавалось
хоть как-то утолить постоянный голод. Но чем дальше, тем реже встречались ей
такие места,  и  снег  становился  все  глубже,  а  продвижение  вперед  все
медленнее и мучительнее.
   Шея и челюсти болели от постоянного контакта с  Жезлом  Земли.  Волшебная
сила, заключенная в  Талисмане,  вызывала  жжение  во  всем  теле  и  мешала
инстинктам подсказывать нужное направление. Вся пасть  у  пантеры  покрылась
язвами, так что стало  почти  невозможно  охотиться  и  есть  в  тех  редких
случаях, когда попадалась хоть какая-то  добыча.  В  этой  снежной  каменной
пустыне добывать пищу было очень трудно, и в  конце  концов  огромная  кошка
отощала так, что стала сама на себя непохожа. Она до такой степени ослабела,
что даже думать ни о чем не могла, а просто  тащилась  по  снегу,  сжимая  в
зубах Жезл. По ночам она рыла в сугробах норы, чтобы хоть как-то  согреться,
но все же постоянно дрожала от холода  и  жалела,  что  рядом  нет  Ориэллы,
Анвара или Боана - может быть, тогда было бы не так холодно.
   Наконец ее мучения возросли настолько, что ей  показалось,  будто  смерть
уже близка. Однажды ей пригрезилось наяву, что она видит Анвара и что он при
смерти. Но все же маг ухитрился задать ей несколько глупых людских вопросов,
чем вызвал у Шиа, в ее теперешнем состоянии,  невыносимое  раздражение.  Она
недвусмысленно  посоветовала  ему  немедленно  прекратить  эти  глупости   и
возвращаться в свое тело, и он, похоже, выполнил ее требование - по  крайней
мере ей так показалось.
   Анвар исчез, а у Шиа подкосились ноги, и  она  упала  на  снег  спрашивая
себя, могло ли увиденное быть правдой. Впрочем, кто их разберет, этих магов,
с их колдовскими шуточками? Но в одном Шиа  не  сомневалась:  если  Анвар  и
правда умирал, то она смогла его увидеть только потому, что и сама близка  к
этому!
   С трудом разжав челюсти, Шиа посмотрела в свинцовое небо. Она умирает? Но
это же невозможно. Она обещала Ориэлле дойти! В глазах  замелькали  какие-то
черные пятнышки, и лишь по резким крикам над головой она поняла, что это  ей
не мерещится. Стервятники! Если уж стервятники  кружат  над  ней...  Пантера
снова взяла в зубы Жезл, с трудом поднялась и, шатаясь, потрусила вперед, Ее
спасло только то, что огромных птиц отпугнуло  таинственно-жуткое  свечение,
которое излучал Жезл, иначе она вполне могла бы стать  их  жертвой,  подобно
этому замерзшему до смерти барану. Превозмогая боль, Шиа с  трудом  откусила
несколько кусков заледеневшего мяса. Но все же силы постепенно  вернулись  к
ней, и она с радостью продолжила свою трапезу, принимая ее как  дар  судьбы.
Шиа подумала о глупых травоядных, которые в такую зиму обречены на  голодную
смерть, что, впрочем, сейчас было ей на пользу.  Насытившись,  Шиа  отыскала
углубление в скале и отнесла туда сначала Посох, а потом -  остатки  барана.
После этого она в сама устроилась там поудобнее и впервые за  последние  дни
смогла хорошенько выспаться. Шиа словно провалилась  куда-то,  и  перед  нею
снова возникли картины ее детства.., первый самец.., потом - великая  битва,
которая сделала  ее  Первой  Самкой  в  Стае...  Затем  она  вновь  пережила
нападение казалимских охотников  с  их  копьями  и  стрелами,  -  тогда  она
пожертвовала собой, чтобы спасти своих детенышей и  свой  народ...  Потом  -
плен и тоска, ярость и ненависть. Потом.., потом был поединок с  Ориэллой  -
когда Шиа неожиданно с радостью  и  облегчением  обнаружила,  что  встретила
существо, способное понять ее, и обрела счастье дружбы и духовной свободы...
   Лишь неотвязная мысль о друзьях, попавших в беду, давала Шиа волю и  силы
идти дальше. Она непременно должна выручить Анвара - ведь  иначе  не  спасти
Ориэллу! Лиходей уничтожит ее ребенка, а сама Ориэлла навсегда останется его
рабой.., или же он убьет ее, если она откажется помогать ему  в  его  черных
делах. А Шиа знала, что Ориэлла наверняка такт и сделает.
   Положение ее было тяжелым. Прямой путь на северо-запад она  знала  плохо,
и, кроме того, этот путь был опасен. Горы становятся все  выше,  все  круче,
все непроходимее, и жить среди них  может  только  Крылатый  Народ,  который
исстари был заклятым врагом Черных Пантер. Этой дорогой идти нельзя, значит,
остается путь в обход, мимо горы под названием Стальной Коготь, а этот  путь
лежит через Землю Пантер.
   Сколько раз во время своих скитаний Шиа мечтала о возвращении домой!  Как
ни любила она  Ориэллу  и  Анвара,  она,  конечно  же,  тосковала  по  своим
сородичам. И вот теперь она наконец попадет в родные земли, но остаться  там
не сможет. Не сможет выбросить в какую-нибудь пропасть Жезл и как ни  в  чем
не бывало охотиться со своими соплеменниками, как в старые  добрые  времена.
Шиа знала, что если она так поступит, жизнь для нее станет невыносимой.
   Пантера с грустью подумала, что главные трудности у нее возникнут как раз
с сородичами. Черные Пантеры ревностно охраняют родные края - в том числе  и
от чьюва - пантер-изгоев, не принадлежащих к Стае.
   Эти жалкие изгнанники влачили одинокое существование в горах, и жизнь  их
редко бывала долгой. Стая изгоняла самых слабых и  самых  старых,  а  в  дни
особенно тяжелых лишений - и тех, кто еще не успел  окрепнуть.  Преступившие
закон Стаи тоже попадали в их число. "В такие трудные времена, как нынешние,
- подумала Шиа, - когда пищи мало и идет борьба за  выживание,  изгнанников,
должно быть, полно. Сейчас лишь самые сильные могут выжить в Стае". И  вдруг
она с неприятным удивлением осознала, что теперь ведь она тоже одна из  этих
чьюва, она, которая некогда была Первой!
   Огромная кошка знала, что по законам ее народа  ей  придется  вступить  в
единоборство с нынешней Первой Самкой, чтобы пробиться к Анвару, и горе  ей,
если она потерпит поражение! Даже если она останется в живых, ее  все  равно
не пропустят через Земли Пантер. А кто она сейчас, как не чьюва -  голодная,
истощенная, обессилевшая? Разве она в состоянии биться с таким  противником,
как Первая Самка?
   Шиа брела уже пол-луны, огибая с востока землю Крылатого Народа, пока  не
достигла северного высокогорного перевала. Ветер дул с такой силой, что  она
едва удерживалась на ногах, а буран слепил глаза. Шиа уже  сомневалась,  что
приняла верное решение, но инстинкт подсказывал,  что  буран  отрезал  ей  и
обратный путь. К тому же там, откуда она пришла, не было ни одного  укрытия,
зато много трещин и обрывов, которые можно заметить, только когда  подойдешь
вплотную. А если не видишь тропы, по которой идешь, то пройти, не сорвавшись
вниз, просто невозможно.
   Оставалось только идти вперед. "Если ты остановишься, - сказала себе Шиа,
- то ты просто замерзнешь. А что же  тогда  будет  с  твоими  друзьями?  Все
зависит  только  от  тебя".  Из  последних  сил,  почти  на  ощупь,  пантера
продвигалась вперед, думая только о том, чтобы хватило  сил  дойти.  Шаг  за
шагом, она продолжала свой мучительный путь, даже не зная наверняка, идет ли
она в нужном направлении. Она шла, словно в кошмарном  сне,  каким-то  чудом
удерживая  в  зубах  волшебный  Жезл,  каждую  секунду  рискуя  сорваться  в
пропасть. Ее подгоняла память об Ориэлле и Анваре, и о  своем  друге  Боане,
который умел понимать ее без  слов.  Ради  них  Шиа  продолжала  свой  путь,
который мог стоить ей жизни.
   Внезапно буран закончился. Шиа понятия не имела, сколько прошло  времени.
Просто она вдруг поняла, что снег уже не идет, и можно  наконец  разглядеть,
что там, впереди. Оказалось, она дошла до конца перевала. Шиа увидела  перед
собой изуродованную гору Стальной Коготь, за которой лежала земля ее народа,
и сердце ее замерло. Наконец-то она вернулась домой - но  при  этом  все  же
осталась изгнанницей!
   - Стой, чужая!
   Шиа замерла на месте, и сразу же увидела двух дозорных. Она опустила Жезл
на землю и втянула ноздрями воздух, чтобы  определить,  с  кем  ей  придется
иметь дело. К ней, крадучись, приблизились две сильные черные самки.  Вид  у
обеих был самый агрессивный. Одну из них, молодую, гибкую и мускулистую, Шиа
не знала. А вторая.., она была значительно старше - мощная, с густой шерстью
вокруг шеи, почти как у самца. Стараясь не  выдать  радости  от  встречи  со
старой знакомой, Шиа посмотрела в глаза старшей самки  намеренно  вызывающим
взглядом и спросила:
   - Узнаешь ли ты меня, о Хриза? Ты, делившая логово с моей матерью?
   Старая мощная пантера презрительно прорычала в ответ:
   - Моя подруга наплодила много детенышей. Не думаешь ли ты,  что  я  помню
всех, тем более - заблудших?
   - Опомнись! Неужели ты забыла именно ту, которую когда-то  сама  помогала
растить? Не надо лгать, Хриза, даже ради своей репутации.
   Глаза молодой кошки загорелись.
   - Как ты позволяешь ей, Хриза, так разговаривать с тобой? И  что  это  за
гадкая штуковина? - Она с опаской и отвращением поглядела на светящийся Жезл
Земли.
   Хриза предостерегающе подняла лапу.
   - Не трогай! - прошипела она. - Потом неохотно подошла вплотную к Шиа,  и
они потерлись мордами в знак приветствия.
   - Не думала когда-нибудь вновь свидеться с тобой! - Безмолвная речь Хризы
звучала мрачно.
   - Я тоже, - радостно ответила Шиа. Она  чувствовала,  что  напряжение  не
оставляет Хризу, и понимала, что главной причиной тому - Жезл.
   - Что это за штука? - спросила Хриза.
   Шиа постаралась, чтобы ее ответ прозвучал беззаботно.
   - Глупая людская поделка, что же еще? Скоро его здесь  не  будет,  Хриза,
обещаю тебе. Нашему народу нечего беспокоиться. А кто сейчас Первая Самка? -
тихо добавила она.
   - Гристина! - прошипела Хриза. - Шиа, неужели ты собираешься  бороться  с
ней за первенство - в таком состоянии?
   - А для чего, по-твоему, я вернулась?
   - Это же немыслимо!
   Шиа вздохнула (дурная привычка, перенятая у людей):
   - Может быть, мне и не придется. Ты права: я не в  том  состоянии,  чтобы
драться с ней. Но я дала обещание, которое должна сдержать. Это  долг  чести
другу, спасшему мне жизнь. Мне  нужно,  чтобы  Гристина  просто  согласилась
пропустить меня через вашу землю.
   - Ты ведь знаешь, она на это не  пойдет.  Пусть  ты,  пожертвовав  собой,
спасла всю Стаю, но для Гристины ты прежде всего  опасная  соперница,  а  ей
никогда не представится лучшего случая  разделаться  с  тобой,  чем  сейчас,
когда ты так ослабла. Уходи, прошу тебя, пока она не узнала, что ты здесь.
   - Уже поздно. - Шиа заметила, что молодая пантера исчезла.
   Хотя на склонах Стального Когтя вся  растительность  была  уничтожена  во
время катастрофы, разрушившей  гору,  время  от  времени  здесь,  неизвестно
откуда, появлялась новая зелень. И до того, как началась эта  зима,  тут  во
множестве росли осины, ясени, сосны. Пятнистые олени  пили  воду  из  чистых
лесных озер, и в  речках  плескалась  форель.  Но  теперь  Шиа  не  узнавала
знакомых мест. Вдоль тропы, по которой она  шла  вслед  за  Хризой,  торчали
только голые стволы, похожие на огромные черные палки.  Реки  и  озера  были
скованы льдом. Нигде не  было  видно  ни  одного  живого  существа.  Мертвое
безмолвие царило вокруг. Казалось, зима загубила все живое. Конечно, пантеры
не охотились здесь да и на кого было охотиться? Похоже,  они  с  Хризой  тут
единственные живые  существа.  Если  раньше  у  Шиа  и  оставались  какие-то
сомнения насчет помощи Ориэлле и Анвару, то сейчас они исчезли окончательно.
Крепче сжав в зубах Жезл Земли, Шиа про себя поклялась  отомстить  тем,  кто
сотворил такое с  ее  землей.  Покалеченная  гора  изобиловала  каньонами  и
пещерами. Пантеры не  интересовались,  конечно,  бурной  историей  Стального
Когтя; они просто нашли, что эта гора  -  хорошее  место,  чтобы  выращивать
молодняк. Хриза до сих пор ютилась в  той  старой  пещере,  где  родилась  и
выросла  Шиа,  и  когда  изгнанница  вновь  оказалась  здесь,   воспоминания
нахлынули на нее. Она вспомнила свою мать, Зеру, давно уже погибшую  от  рук
крылатых охотников; брата и сестру, убитых тогда же, когда сама Шиа попала в
плен... Но она решительно запретила себе предаваться этим растравляющим душу
воспоминаниям. Сейчас совсем не время для них.
   Хриза разгребла кучу камней в задней части пещеры и притащила оттуда тушу
горного козла.
   - Вот, поешь! - велела она. - У тебя  мало  времени.  Шиа  посмотрела  на
угощение с удивлением, но времени у нее  действительно  не  было,  и  она  с
жадностью набросилась на еду.
   - А вы тут неплохо живете, - заметила она. - Я боялась, что во время этой
проклятой зимы начнется голод.
   - Действительно, времена тяжелые, - мрачно согласилась Хриза. -  Гристина
превратила многих наших в чьюва - в основном  недовольных,  -  зло  фыркнула
она. - К тому же крылатые охотники любят наш мех, так что выжили немногие.
   - А как же с этим козлом?
   - Нам просто повезло. Несколько дней назад случилась лавина  в  горах  на
западе, и она сбросила вниз целое стадо этих глупых созданий. Нам оставалось
только отрыть их, и ненадолго наступило изобилие.
   Некоторое время Хриза молча вылизывала Шиа своим шершавым языком, а потом
наконец спросила:
   - Шиа, как тебе удалось вернуться? И откуда у тебя эта ужасная  штука?  -
Хриза кивнула на Жезл Земли. Щиа насытилась, и ее стало клонить в сон.
   - Это длинная и невероятная история, - начала она сонно. И вдруг...
   "Выходи, трусливая тварь, на честный бой!" -  донесся  снаружи  леденящий
кровь вопль: Гристина вызывала ее на поединок.
   - Я знала, что она не заставит себя долго ждать, - тихо заметила Шиа. - Я
иду, самозванка! - был ее ответ.

***

   После катастрофы,  постигшей  гору,  ныне  получившую  название  Стальной
Коготь, ее средняя часть была полностью разрушена и между двумя  оставшимися
скалами, и в самом деле похожими на исполинские когти,  образовался  кратер,
напоминающий  огромную  чашу,  дно  которой  местами  было  покрыто   черной
застывшей лавой.
   Зализывая раны, Хану сидел, никем не замечаемый, на выступе над  ущельем,
где уже многие поколения собирались самки Стаи. Конечно,  ему  не  следовало
здесь находиться. Самцы  сюда  не  допускались,  особенно  такие  молодые  и
незначительные, как он. Но этот  маленький  акт  неповиновения  служил  хоть
каким-то лекарством для его уязвленной  гордости.  Сегодня  он  самонадеянно
попытался овладеть Гристиной, Первой Самкой, чей постоянный самец  был  убит
во  время  последнего  нападения  Крылатого  Народа"  и   теперь   переживал
несказанное унижение после того, как, выдержав тяжелую схватку со старшими и
более опытными претендентами, был с позором отвергнут самой Гристиной да еще
получил от нее несколько унизительных шлепков.
   Смеркалось; Хану начал замерзать,  но  ему  не  хотелось  никуда  уходить
отсюда. Унижение, которому подвергла его  Первая  Самка,  значило  для  него
гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. Выяснилось, что он  вовсе  не
играет той важной роли в Стае, как ему представлялось. "Не понимаю, - мрачно
рассуждал он сам с собой. - Самцы больше и сильнее. Мы  первыми  вкушаем  от
добычи на охоте, а самки стоят в стороне,  пока  мы  не  насытимся.  И  если
молодежь ждет случая, чтобы завоевать себе подруг, то  каждый  из  зрелых  и
сильных самцов волен сам выбрать группу самок, с которыми хочет иметь дело".
Так по крайней мере думал Хану, но оказалось, что все обстоит иначе.
   Самцы не охотятся. Самцы не посещают собраний, не имеют права голоса и не
принимают серьезного участия в воспитании детенышей. Более того,  самцы  (о,
что за мучительное воспоминание!) не могут даже сами выбирать  себе  подруг.
Да, они яростно оспаривают друг у друга право  обладания,  но,  как  сегодня
беспощадно доказала ему Гристина, окончательный выбор остается за самками.
   После того как Гристина отвергла его.  Хану  решил  поговорить  со  своим
родителем Жаралом. Этот покрытый шрамами ветеран многих брачных  битв  давно
оставил  жестокие  забавы,  и  был  вполне  счастлив  со  своими  стареющими
подругами, одна из которых была матерью Хану.
   - Неужели это правда? - потребовал ответа Хану, пересказав  свою  горькую
историю.
   - А что, если правда? - лениво поинтересовался Жарал, испытующе  по