ив веселое неповиновение воина, Ориэлла расхрабрилась:
   - Все равно я буду с ним разговаривать, и ты не сможешь мне  помешать!  -
заявила она.
   Лицо Эйлин потемнело от гнева, и она с изумлением воззрилась на Дочь.  Но
порка только укрепила решимость девочки, и когда наказание закончилось,  она
снова повернулась к матери:
   - Я тебя ненавижу, - заявила Ориэлла сквозь слезы, -  и,  что  бы  ты  ни
делала, я все равно буду  видеться  с  Форралом!  Глаза  волшебницы  зловеще
загорелись;
   - И не надейся! Он здесь долго не пробудет!
   - Нет, пробудет! Он обещал!
   - Ничего, я об этом позабочусь, - мрачно  посулила  Эйлин.  На  следующее
утро Ориэлла пораньше выбралась из башни и поспешила к мосту, неся в тряпице
хлеб и козий сыр на завтрак Форралу. Козы принадлежали ее матери  и  паслись
на берегу озера. Добравшись до березовой рощицы, она так и застыла, не  веря
собственным глазам: лагерь исчез, а на его месте вздымались  густые  заросли
гибкой лозы, поднявшиеся за одну ночь. Без  сомнения,  это  была  работа  ее
матери!
   - Форрал! - в отчаянии звала Ориэлла, теребя жесткие стебли. - Форрал!
   В ответ из чащи донесся хруст ветвей вперемежку с обильной бранью. Форрал
выбирался наружу почти все утро. Когда же он наконец появился, весь  зеленый
и перепачканный, лоза начала опадать сама  собой  и  через  несколько  минут
обратилась в пыль. Форрал посмотрел на девочку.
   - Это будет посложнее, чем я думал, - заметил он.
   На следующее утро лоза опять была тут как тут, и Ориэлле пришлось стянуть
на кухне топор. Еще через день на этом месте  оказались  заросли  ежевики  с
длиннющими шипами. Форрал предложил Ориэлле собрать ягоды,  прежде  чем  они
исчезнут,  и,  прорубив  себе  дорогу,  с  успехом   позавтракал   ежевикой.
Постепенно это стало превращаться в игру,  и  Ориэлла  была  в  восторге  от
своего нового друга. За последние несколько дней она  улыбалась  и  хохотала
больше, чем за всю свою жизнь. Девочка познакомила воина со  своими  лесными
друзьями. Пугливые птицы, робкие олени и свирепые дикие кошки - все радостно
льнули к ней, и она пересказывала Форралу их нехитрые радости и  тревоги.  И
все же Ориэлла огорчилась, узнав, что сам он не может поговорить с ними - ей
казалось, что каждый это умеет.
   Зато доблестный воин умел делать много других вещей и служил неиссякаемым
источником новых игр и бесконечных историй  о  своих  похождениях,  а  кроме
того, о принцессах, драконах и героях. Но  для  Ориэллы  существовал  только
один герой - Форрал, и она восхищалась им. Она не рассказала  ему  о  порке,
чтобы не вызвать лишних  неприятностей,  но,  к  счастью.  Эйлин  больше  не
запрещала дочери играть с Форралом. Правда, вместо этого  она  стала  давать
девочке кучу всяких  утомительных  поручений,  чтобы  лишить  ее  свободного
времени, но с  помощью  Форрала  они  выполнялись  вдвое  быстрее.  Впрочем,
Ориэлла предпочитала больше не спорить с матерью и ограничивалась  тем,  что
таскала для Форрала продукты, стоило только Эйлин на минутку отвернуться.
   И все же фея не сдавалась. На четвертый день палатка оказалась окруженной
стеной жгучей крапивы. Когда  Форрал  выбрался  наружу,  он  выглядел  таким
мрачным, что Ориэлла, протягивая ему листья щавеля, даже испугалась, что  он
все-таки решит уйти. Но воин только натер листьями  распухшую  физиономию  и
рассерженно поглядел на башню.
   - Ничего, посмотрим, кто кого, - пробормотал он сквозь стиснутые зубы.  -
Рано или поздно у нее иссякнет воображение.
   Но на смену осени пришли первые морозы, а  все  продолжалось  по-старому.
Эйлин  прекрасно  владела  магией  Земли  и  решила  любым  способом  выжить
непрошеного гостя. Однажды ночью уровень озера неожиданно поднялся и палатку
едва не смыло водой. В другой  раз,  днем,  вернувшись  с  прогулки,  они  с
Ориэллой обнаружили, что козы сжевали все одеяла и кое-какие другие пожитки.
Потом Эйлин наслала птиц, которые чуть  не  заклевали  Форрала,  но  Ориэлла
строго выбранила их и тут же положила этому конец.  С  муравьями  справиться
было гораздо труднее, и пришлось  целый  день  перетряхивать  всю  одежду  и
постель.
   Как-то серым морозным утром  Ориэлла,  по  обыкновению,  вышла  из  дома,
прихватив к завтраку  фляжку  маминого  ежевичного  вина.  "Это  его  слегка
подбодрит", - подумала она. Девочка была уже на другой стороне моста,  когда
от лагеря донесся леденящий душу крик.  Ориэлла  со  всех  ног  бросилась  к
палатке и опасливо заглянула внутрь. Там она увидела Форрала, застывшего  от
ужаса и покрытого  сотнями  лениво  извивающихся  змей,  которые  так  густо
переплелись друг с другом, что нельзя было понять,  где  начинается  одна  и
кончается другая. Совершенно  непроизвольно  маленькая  волшебница  пожалела
несчастных тварей: уже стояли холода, и змеям полагалось  спокойно  спать  в
своих норах. Ничего  удивительного,  что  они  так  жмутся  к  единственному
источнику тепла - человеческому телу, подумала девочка  и  тут  же  одернула
себя: воин - ее друг и  ему  нужна  помощь.  Ориэлла  вздохнула  и  мысленно
обратилась к змеям:
   - Кыш, - строго сказала она и повторила это вслух, чтобы Форрал услышал и
успокоился. Змеи с величайшей неохотой расплели свой клубок и друг за другом
выскользнули из палатки.
   Лицо Форрала было белым как мел, а когда он утирал со лба  холодный  пот,
его рука тряслась как осиновый лист. Девочка  протянула  ему  флягу,  и  тот
одним глотком осушил ее. Вдруг Ориэлла сердито нахмурилась.
   - Ну это уж слишком! - заявила она, и Форрал вздрогнул от  неожиданности.
- Как у нее только совести хватает? Бедные змеи!
   - Бедные змеи? - ошеломленно переспросил Форрал.
   - Они же погибнут! - нетерпеливо объяснила девочка, - Для них уже слишком
холодно. Не знаю, о чем  она  думает!  Форрал  уставился  на  нее,  не  веря
собственным ушам:
   - Бедные змеи?
   Ориэлла выбралась из-под навеса. Змеи ждали снаружи; от холода они  стали
чрезвычайно медлительными и явно надеялись, что им  разрешат  снова  нырнуть
внутрь.
   - Им нельзя здесь оставаться, - решительно сказала Ориэлла.
   - Надеюсь, ты не собираешься вернуть их в палатку?  Девочка  нахмурилась,
лихорадочно соображая, и вдруг у нее возникла замечательная идея.
   - Я знаю! - И она снова послала  змеям  мысленный  приказ.  Форрал  стоял
рядом и наблюдал, как последняя змея пересекает мост.
   - Куда это они?
   - Ориэлла обернулась к нему. На лице ее светилась широкая улыбка.
   - Как ты думаешь, где сейчас самое теплое место в  округе?  Сообразив,  к
чему она клонит, воин тоже расплылся в улыбке.
   - Ты ужасный ребенок! - пророкотал он сквозь смех и, подхватив девочку на
руки, сжал ее в своих медвежьих объятиях.
   Они уже почти покончили с  завтраком,  когда  Эйлин  обнаружила,  что  ее
хрустальные оранжереи превратились в террариум, и над гладью озера  пронесся
яростный вопль. Ориэлла посмотрела на Форрала.
   - Кажется, у меня снова будут неприятности, - усмехнулась она, - но  дело
того стоит. По крайней мере, маме придется отправить бедняжек по домам.
   Но наступающая зима была самым верным союзником  Эйлин.  Через  несколько
дней Ориэлла проснулась от холода и  увидела,  что  окно  подернуто  толстым
слоем изморози, и нельзя даже выглянуть наружу.
   - Форрал! - воскликнула девочка и,  схватив  с  кровати  одеяла,  стрелой
вылетела из комнаты, даже не потрудившись надеть  свои  единственные  туфли.
Снаружи было белым-бело, а воздух такой  холодный,  что  у  нее  перехватило
дыхание.
   Девочка бросилась к палатке.
   Ей пришлось очень долго будить Форрала, а когда он наконец открыл  глаза,
зубы у него стучали от холода, а губы были совершенно синие. Ориэлла помогла
ему сесть, завернула в одеяла и принялась  растирать  лицо  и  руки.  Потом,
сложив  ладони  ковшиком,  она  сосредоточилась  и  приготовилась  сотворить
огненный шарик.
   - Я же сказал тебе не делать этого! Слова прозвучали с  такой  резкостью,
что Ориэлла обиделась. Огонек над ее ладонями потух, а на  глазах  выступили
слезы.
   - Я просто хотела помочь, - проговорила она дрожащими губами.
   Форрал положил руки ей на плечи:
   - Я  знаю,  милая.  Прости.  Я  просто  беспокоюсь.  Если  твоя  мать  не
передумает... Я не могу зимовать без горячей еды и огня,  только  на  хлебе,
сыре и меде. Ты же понимаешь это, правда? Вероятнее всего,  мне  и  в  самом
деле придется уйти...
   Этого Ориэлла вынести не могла. Она бросилась ему на грудь и, всхлипывая,
прошептала:
   - Возьми меня с собой! Форрал вздохнул.
   - Не могу, девочка. У тебя есть мать, а закон сурово  карает  похитителей
детей. Ты же не хочешь, чтобы я провел остаток жизни в тюрьме, а?
   - Тогда я сама убегу! Все равно я здесь с ней не останусь! Форрал  только
крепче обнял малышку и встревоженно сказал:
   - Не нужно этого делать, ладно?  Всякое  может  случиться.  Подождем  еще
несколько дней, а там посмотрим, хорошо? Может быть, все изменится.
   На следующий день немного потеплело, и Ориэлла  слегка  успокоилась.  Она
оставила Форралу свои одеяла, сказав, что у нее есть другие, и утешала  себя
тем, что сделала это ради друга. Не такая уж большая жертва -  подрожать  от
холода пару ночей, если это поможет удержать Форрала. Большего она была не в
состоянии сделать, разве что без конца приставать к матери с  уговорами,  от
которых та злилась еще сильнее. Зима вступала в свои права, и с каждый  днем
настроение Ориэллы становилось все мрачнее.
   А потом однажды под  вечер  выпал  снег,  и  когда  после  ужина  Ориэлла
выглянула в окно, и сад, и озеро уже скрыла метель. Девочка не  могла  есть,
зная, что где-то  там,  снаружи,  замерзает  Форрал,  у  которого  нет  даже
горячего ужина, чтобы хоть капельку согреться.  Испугавшись  за  друга,  она
снова начала просить и умолять мать смягчиться, но, как и следовало ожидать,
та вконец рассвирепела и заперла дочь  в  ее  комнате.  Ориэлла  колотила  в
дверь, пока не разбила руки в кровь, и кричала, пока не охрипла. Наконец она
в изнеможении рухнула на кровать и, не  переставая  плакать,  провалилась  в
тяжелый сон.
   Когда она проснулась, была уже глубокая ночь. Горло горело, глаза  опухли
от слез, но кровь на руках уже засохла. Сколько  же  она  проспала?  Ориэлла
прильнула к стеклу, но пурга  усилилась,  и  она  не  видела  ничего,  кроме
летящего снега. Девочка всхлипнула. Форрал умрет там, а она опять  останется
одна со своей жестокой матерью,  которая  его  убила.  Мысль  об  этом  была
невыносима, и ей тоже захотелось умереть. По крайней  мере  они  с  Форралом
будут вместе. Сначала такое решение испугало  Ориэллу,  но  чем  больше  она
размышляла, тем разумнее оно ей казалось. Мать все равно  не  будет  по  ней
скучать... И Ориэлла решилась окончательно. Она пойдет и отыщет  Форрала,  а
потом они вместе умрут!
   Оконная задвижка замерзла и не хотела открываться. Ориэлла замолотила  по
ней  башмаком,  бормоча  излюбленные  проклятья  Форрала,  но  все  впустую.
Неожиданно ей пришло в голову, что, раз она собирается умереть,  то  комната
ей больше не понадобится. Девочка схватила стул  и  с  оглушительным  звоном
высадила окно. Осколок стекла рассек ей  кожу  на  лбу,  в  комнату  с  воем
ворвался снег и колючий ветер. Моля богов, чтобы мать  ничего  не  услышала,
Ориэлла стерла со лба заливавшую глаза кровь, и, положив подушку  на  острые
осколки стекла, застрявшие в раме, протиснулась наружу.
   Под окном намело огромный сугроб, и девочка, вскрикнув  провалилась  чуть
ли не с головой. Было ужасно холодно, а  кота?  она  выбралась  из  сугроба,
ветер злобно швырнул ей в лицо снежный ком, едва не сбив с  ног.  Но  дальше
снег был не таким глубоким, и девочка, хотя и с невероятным трудом,  все  же
могла потихоньку двигаться вперед. Ноги  ее  постепенно  немели  от  мороза.
Наконец ей удалось  добраться  до  моста.  Она  скользила,  падала  и  снова
поднималась, шатаясь под порывами ветра, который мгновенно заметал  следы  у
нее за спиной.
   Ориэлла в замешательстве остановилась.  Где  же  роща?  Она  давным-давно
должна была  до  нее  добраться.  Снег  покрывал  все  густой  непроницаемой
пеленой, но все же Ориэлла была уверена, что выбрала верное направление.  "Я
просто устала, когда перебиралась через  мост,  вот  и  иду  так  долго",  -
подумала она и содрогнулась, вспомнив, как  брела  по  узенькому  скользкому
настилу, цепляясь окоченевшими пальцами за обледеневшие перила, в постоянном
страхе, что очередной порыв ветра столкнет ее в озеро.
   Ее руки и ноги потеряли чувствительность, а каждое  движение  давалось  с
трудом, и девочку охватил внезапный ужас.  Она  уже  не  была  уверена,  что
действительно хочет умереть, но зато очень хотела  быть  рядом  с  Форралом.
Ориэлла заплакала, но слезы тут же замерзли у нее на щеках.
   - Чертова дура! - прикрикнула она на себя. - Давай, иди вперед, иначе  ты
никогда его не отыщешь!
   Собравшись с силами, Ориэлла упрямо двинулась в слепящую темноту.

***

   Было так холодно, что  Форрал  даже  перестал  дрожать.  Плохой  признак.
Палатку сдуло бурей, но в последний момент ему удалось  ухватиться  за  край
парусины. Укрывшись с подветренной стороны большого дерева, он  закутался  в
одеяла и подумал, не вломиться ли ему в башню?
   Впрочем, Форрал знал, что это бесполезно. Эйлин просто-напросто снова его
вышвырнет. Если она до сих пор не сменила гаев на милость, с какой стати  ей
делать это сейчас?
   - Форрал, ты дурак! - пробормотал он, понимая, что это конец. - Ты выбрал
самый глупый способ умереть! - уже засыпая, он вдруг подумал, что  не  успел
попрощаться с Ориэллой, и  эта  мысль  придала  ему  сил.  Застонав,  Форрал
ухватился за нижнюю ветку и попытался встать. Но  что  это?  Сквозь  снежные
вихри пробилось слабое призрачное сияние  -  кто-то  направлялся  к  нему  с
фонарем.
   Фигура приблизилась, и Форрал  узнал  Эйлин.  Ее  мокрые  волосы  свисали
длинными, похожими на змей, космами, черный плащ хлопал за спиной, а сияние,
которое воин поначалу принял за фонарь,  оказалось  голубовато-белым  светом
бледного холодного шара магического огня, пылавшего на конце ее жезла.
   - Форрал, она пропала! Ориэлла пропала! - Эйлин в  отчаянии  вцепилась  в
него, но воин, не в силах сосредоточиться,  лишь  непонимающе  уставился  на
волшебницу. Чертыхнувшись, Эйлин достала флягу,  и,  откупорив  ее,  разжала
Форралу зубы и влила ему в рот несколько капель. Настойка обожгла  горло,  и
воин  судорожно  вздохнул.  Снадобье  оказалось  чудодейственным,  и   через
несколько минут  он  почувствовал  боль  в  руках  и  ногах  и  снова  обрел
способность двигаться. Его сознание прояснилось.
   - Что ты сказала? Где Ориэлла?
   - Я же говорю, она исчезла! Я заперла ее в комнате, а она  разбила  окно!
Повсюду кровь, ее нигде нет, а на дворе пурга, и...
   - Это все ты,  чертова  ведьма!  -  Форрал  отвесил  ей  пощечину,  чтобы
прекратить истерику, и с  удовольствием  отметил,  как  скорчилась  от  боли
волшебница. Воин испытывал огромное желание придушить ее,  но  сперва  нужно
было найти девочку. - Пойдем! - крикнул он, и устремился вперед,  в  метель,
предоставив Эйлин догонять его. Рассудок  подсказывал,  что  им  никогда  не
найти Ориэллу в этой слепящей круговерти - уже слишком поздно, -  но  Форрал
тут же отбросил эту мысль: она причиняла слишком сильную боль. .  -  Форрал,
постой! - крикнула Эйлин, но воин  не  обратил  на  нее  никакого  внимания.
Мгновение - и он исчез в бушующей вьюге. Волшебница отчаянно выругалась.
   - О болван! - пробормотала она. - Горячая  голова,  безмозглый  смертный!
Теперь пропали оба!
   С минуту Эйлин стояла неподвижно под леденящими  порывами  дикого  ветра,
скованная сознанием вины. Джерант собственными руками убил бы  ее,  если  бы
узнал, какому риску она подвергла его дочь и его друга!
   Форрал был прав - это она во всем виновата! Если  бы  она  разрешила  ему
остаться в  башне,  ничего  бы  не  случилось.  Эйлин  сконцентрировалась  и
призвала друзей Ориэллы - животных, способных выдержать такую метель и найти
ребенка, но тут же вспомнила, что Форрал не  понимает  их.  Воину  требуется
более надежный проводник, и Эйлин знала, где его можно найти, но риск  будет
ужасным!
   Смертные давным-давно перестали верить в Фаэри. Только Волшебному  Народу
была известна правда, заключенная в  легендах  о  сказочных  существах,  что
повелевали  силами  Древней  магии.   В   незапамятные   времена,   опасаясь
непредсказуемости и лукавства Фаэри, маги навечно изгнали их в  таинственный
Запредельный мир. Фаэри не мог вернуться в этот  мир,  если  только  его  не
призовет кто-нибудь из магов, но за это приходилось  дорого  расплачиваться.
Эйлин  вцепилась  дрожащими  пальцами  в  свой  жезл  и,  понимая,  что  это
единственный шанс спасти воина и Ориэллу, произнесла слова,  которые  должны
были призвать Владыку Фаэри.
   Спотыкаясь, Форрал наугад брел сквозь пургу. Он валился с ног от холода и
истощения и чувствовал себя так,  словно  очутился  в  каком-то  бесконечном
кошмаре. Действие снадобья постепенно ослабевало, и его ноющие ноги цепенели
от холода. Он часто оступался и падал, и всякий раз ему казалось, что он уже
не поднимется. Но Форрал не собирался сдаваться.
   - Ты  не  солдат,  а  тряпка!  -  ругал  он  сам  себя,  чтобы  заглушить
гнездящийся в груди страх, который жег его сильнее любого мороза.  -  Ты  же
нужен Ориэлле! Шагай, черт тебя возьми! Клянусь всеми богами, даже если  это
конец, ты будешь искать ее до последнего дыхания!
   На какое-то время он  выбрался  из  леса,  но  теперь  снова  брел  среди
деревьев, пошатываясь, словно пьяный, на своих непослушных ногах. Идти здесь
было гораздо легче:  стволы  защищали  от  ветра,  а  за  ветки  можно  было
держаться. Неожиданно впереди замаячил мерцающий огненный шар.
   - Эйлин! - закричал  Форрал,  как  ему  показалось,  очень  громко.  Будь
проклята эта сумасшедшая - неужели она не слышит его?
   - Эйлин! - Но волшебница не останавливалась, и Форрал, боясь потерять ее,
с проклятиями потащился вслед  за  магическим  сиянием.  Неожиданно  деревья
расступились, а за ними, едва различимые в снежных вихрях, поблескивали  два
огонька - один возле другого.
   -  Форрал!  -  донесся  до  него  голос  феи.  Воин  побрел  к  ней,   но
поскользнулся и в очередной раз упал.  Когда  он  выбрался  из  сугроба,  то
обнаружил, что над ним склонилась Эйлин, а два огонька непостижимым  образом
снова превратились в  один.  Сделав  несколько  глотков  из  фляжки,  Форрал
почувствовал себя гораздо лучше.
   - Хвала богам, - пробормотал он. - А то у меня уже в глазах двоилось.  Ты
нашла ее?
   - Нет, но я знаю, что она рядом. Ты можешь идти? Форрал кивнул.
   - Ориэлла! - отчаянно крикнул он, пытаясь перекричать вой ветра. Но нет -
это был не ветер! Сквозь  метель  до  него  отчетливо  донесся  волчий  вой,
торжествующий и жуткий, и Форрал окаменел от ужаса.
   - пет - прошептал он.
   Эйлин вцепилась ему в плечо, и лицо ее озарила радость:
   - Они нашли его!
   Форрал содрогнулся. Да она и впрямь сумасшедшая?  Неужели  она  настолько
ненавидит своего ребенка?! Не помня себя от злости, он занес кулак.
   - Нет, Форрал, нет? - вскрикнула Эйлин. - Это волки Ориэллы - ее  друзья.
Я позвала их, и они нашли ее!
   Пораженный, Форрал опустил руку. Снова послышался волчий вой.
   - Надо спешить, - сказала Эйлин.

***

   Не спуская глаз с окружавших его  огромных  серых  теней,  Форрал  поднял
безвольное тельце и озябшими руками нащупал пульс.
   - Она жива! - Он готов был рыдать от радости, но понимал, что  сейчас  не
время распускать нюни. - Мы должны поторопиться. Ты сможешь найти дорогу?
   - Я всегда могу найти свой  дом,  -  огрызнулась  волшебница.  Она  брела
рядом, опираясь на свой сияющий жезл, а  за  ней  по  пятам  трусили  гибкие
косматые твари. Только что они жались к девочке, пытаясь согреть  ее  теплом
своих тел, а теперь