жил ногу в сапоге на золоченый  столик  Совета,  По
залу пронесся дружный вздох,  и  самодовольное  выражение  на  лице  Владыки
сменилось яростью. Нарвиш в полнейшей  растерянности  затравленно  озирался,
словно ища пути к бегству.
   - Э.., это все? - проскрипел он.
   - Валяй дальше, приятель, - пророкотал Ваннор. Глаза его блестели:  купец
получал  огромное  удовольствие  от   происходящего.   Маленький   серенький
летописец опасливо покосился на кипящего Архимага.
   - Э.., а кто против?
   Форрал не спеша убрал ногу  со  стола  и  встал  рядом  с  Ваннором.  Зал
разразился оглушительными рукоплесканиями. С  перекошенным  лицом  Верховный
Маг открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Форрал встретил его  взгляд  с
ледяным презрением. Миафан повернулся на каблуках и вылетел из зала. Впервые
в жизни он потерпел столь сокрушительное поражение...

***

   Взбешенный Миафан мерил шагами комнату. Этот Форрал зашел слишком далеко!
Как он осмелился встать заодно с этим выскочкой Ваннором, в безумстве  своем
тщась показать превосходство смертных  подонков  над  величайшим  из  магов!
Миафан  понимал,  что  власть  над  городом  уплывает  из  рук,  и  все  его
грандиозные планы на грани срыва. Ну  что  ж,  с  него  довольно.  К  чертям
Ориэллу - сегодня Форрал подписал свой смертный приговор!
   Миафан  нахмурился,  вспомнив  кое-что  еще.  Наверняка  это  связано   с
предательством Форрала. С тех пор, как прошлой ночью он выгнал Д'Арвана, тот
словно испарился.
   Где же он  мог  быть?  Шпионы  Миафана  обшарили  весь  город,  и  теперь
Верховный Маг терялся в  догадках,  верно  ли  он  поступил,  поддавшись  на
уговоры Элизеф и Браггара избавиться от Д'Арвана, который, как они  уверяли,
мешал успехам своего брата. "Лучше иметь одного нормального мага, преданного
нам, - говорили они, - чем  двух  бесполезных".  Но  теперь  Миафана  грызли
сомнения. Тот, в  ком  течет  кровь  магов,  всегда  остается  потенциальным
обладателем силы, которая может внезапно пробудиться, и Миафана  беспокоило,
что Д'Арван исчез из сферы его влияния. Вдруг он затеял какую-нибудь интригу
вместе с Форралом и - Миафан  поморщился  -  с  Ориэллой?  И  что  Элизеф  с
Браггаром подразумевали под словами "преданный нам"? Преданный  Владыке  или
исключительно им? Миафан угодил в классическую ловушку для тех, кто всю свою
жизнь проводит в интригах: он был  убежден,  что  другие,  в  свою  очередь,
строят ему козни.
   Элизеф и Браггар казались верными, но он не мог полностью доверять им,  и
уж, конечно, не до такой  степени,  чтобы  рассказать  им  об  этом.  Миафан
погладил  отполированный  край  золотого  кубка,  стоящего  на  столе.   Это
сокровище  очень  пригодится,  если  они  решатся  выступить  против   него.
Исследования  Финбарра  снабдили  его  необходимыми  сведениями.   В   кубке
действительно таилась сила Чаши, и, подобно  всем  орудиям  Грамари,  Высшей
Магии, она могла быть использована во зло или Во  благо.  Миафан  улыбнулся.
Кодекс магов - утешение для простаков. Здесь, у него под рукой, лежит оружие
настолько могущественное...
   Его размышления прервал тихий стук  в  дверь.  Выругавшись,  он  поспешно
прикрыл кубок цветастым покрывалом.
   - Входите! - крикнул он. Это была Мериэль. Она низко поклонилась.
   - Прошу прощения, повелитель. Мне необходимо срочно с тобой поговорить.
   - Зачем же так официально, Мериэль?  -  с  подкупающей  теплотой  спросил
Миафан. Доказательств, что  целительница  против  него,  нет,  и  ему  может
пригодиться любая поддержка. -  Проходи,  садись.  Позволь  предложить  тебе
немного вина.
   Мериэль выглядела очень обеспокоенной. Губы ее дрожали, глаза бегали. Она
села, взяла предложенный кубок и, прежде чем Верховный Маг успел  опуститься
в кресло, выпалила:
   - Ориэлла беременна!
   Миафан как был, так и замер в полусидячем положении. Казалось, в  комнате
потемнело и повеяло холодом.
   - Ты уверена? - прошептал он.
   - Уверена, - отозвалась Мериэль. - У  магов  меняется  аура,  как  только
ребенок зачат. Волшебницы обнаруживают это позже, чем смертные женщины,  так
как приучены подавлять циклы, которые в  противном  случае  предупредили  бы
нас, но целитель видит это сразу. Ориэлла сейчас уже на третьем  месяце,  но
вряд ли о чем-нибудь догадывается, потому что не ожидала этого. Но  скоро  -
очень скоро - она все поймет.
   Миафан тяжело опустился на стул.
   - О боги, - прошептал он. -  Боги,  только  не  это!  Мериэль,  ожидавшая
бурного взрыва, в замешательстве уставилась на него и судорожно вздохнула.
   - Как ты мог допустить такое! - накинулась она на Верховного. - Да еще со
смертным!
   - Замолчи, - рявкнул Миафан, уже не слушая ее. Он вспоминал другой  день:
много лет назад, когда перед ним  рыдала  голубоглазая  смертная  дева.  Она
сообщила ему ту же новость. И, с еще большим ужасом, он вспомнил, что совсем
недавно произнес грозное заклинание... Его Ориэлла,  с  чудовищным  отродьем
этого проклятого смертного во чреве! И в  создании  этого  чудовища  он  сам
участвовал наравне с ними...
   - Владыка? - Целительница настойчиво дергала его за рукав.
   - Черт тебя возьми, Мериэль,  убирайся..,  нет,  постой!  -  Он  железной
хваткой сжал ее запястье. - Ты можешь избавить ее  от  этого  ребенка?  Так,
чтобы сама она ничего не знала?
   - Что? - Мериэль потрясение уставилась на него. - О чем ты говоришь?
   -  Слушай,  -  Миафан  наклонился  ближе.  -  Ты  говоришь,  Ориэлла   не
подозревает о своей беременности. Мы должны покончить с  ребенком,  Мериэль!
Тебе, как целительнице, это будет несложно.  Но  если  Ориэлла  узнает,  она
никогда этого не допустит, у нее достаточно сил, чтобы нам помешать. Так что
нужно действовать быстро.
   Я сейчас позову ее и наложу заклятие глубокого сна,  а  ты  тем  временем
избавишься от ребенка. Когда она проснется, все будет  кончено.  Мы  скажем,
что она заболела - мол, снова перенапряглась, и... - Он встретился  взглядом
с целительницей. - А потом я навсегда разделаюсь с этим треклятым  Смертным.
Нельзя допустить, чтобы это случилось снова!
   Целительница в ужасе глядела на него.
   - Но... - Она не знала, что сказать. - Ты не должен был.., я имею в виду,
я...
   - Мериэль! - рявкнул Верховный. - Ты можешь это сделать или нет?
   С видимым усилием целительница взяла себя в руки.
   - Думаю, что да, - подавленно прошептала она.
   - Вот и  прекрасно.  -  Миафан  улыбнулся.  -  Моя  дорогая  Мериэль,  ты
заслужила награду! Я доволен тобой. Но  ты  уверена,  что  никто  ничего  не
подозревает? Финбарр? Другие?
   - Неужели я сказала бы Финбарру! - скривилась Мериэль. - В этом он нам не
помощник. Он просто без ума от этой шлюхи! - Ее глаза сердито вспыхнули.
   Миафан прищурился. Стало быть, она ревнует к Ориэлле? Надо запомнить это,
чтобы использовать в будущем.
   - Очень хорошо, - сказал он. - Я сейчас же за ней пошлю.

***

   - Да пропади все пропадом! - Ориэлла отчаянно  рванула  расческу,  прочно
застрявшую в ее спутанных волосах.
   - Ox! - Она со всего размаху обрушила  кулак  на  стол.  Хрупкое  зеркало
задрожало.
   - Госпожа,  позволь  мне,  -  Анвар  торопливо  подошел  к  ней  и  ловко
высвободил расческу. Пока Ориэлла потирала голову,  юноша  принес  ей  бокал
вина и убрал расческу с  глаз  долой,  чтобы  предотвратить  новую  вспышку.
Непонятно почему, но в последнее время его госпожа все чаще и чаще бывала не
в настроении.
   Ориэлла сделала добрый глоток вина и улыбнулась.
   - Спасибо, Анвар. Не знаю, что бы я без тебя  делала,  -  она  беспокойно
потерла лоб. - Не знаю, что со мной творится в последние дни. Но тебе  лучше
вернуть мне расческу, а то я никогда не поспею на встречу с Форралом.
   - Может быть, у меня получится, госпожа? - предложил Анвар. - Когда-то  я
расчесывал мамины волосы... - Он вздрогнул: это воспоминание  причинило  ему
боль, и поспешно продолжал, - в общем, она всегда говорила, что у  меня  это
неплохо выходит.
   - Попробуй, - согласилась Ориэлла, удивляясь, что  он  упомянул  о  своем
прошлом: она давно уже отказалась от мысли разговорить его на эту тему.
   Прежде чем взять расческу, Анвар бережно распутал пальцами все узлы.  Ему
нравилось касаться длинных толстых локонов волшебницы, струящихся под руками
подобно тяжелому шелку. Вскоре напряженные плечи Ориэллы  начали  постепенно
расслабляться.
   - Это чудесно, - вздохнула она. - Да благословят  тебя  боги,  Анвар.  Не
пойму, как им удалось запутаться - ведь я их так тщательно заплела. С  этими
чертовыми тренировками по верховой езде с ума сойдешь! Я была на  коне,  без
коня и даже под конем целый день - и это  не  считая  того,  сколько  раз  я
падала или меня сшибали!
   - Неужели сражение верхом так отличается от обычного, госпожа? -  спросил
Анвар. В последнее время Ориэлла начала учить  его  азам  фехтования,  и  он
горел желанием добиться успехов.
   Девушка кивнула.
   - Еще как отличается, - сказала она. - Во-первых, ты на большой,  тяжелой
лошади и, значит, теряешь в маневренности, так что  приходится  рассчитывать
скорее на силу, чем на ловкость. Кроме  того,  существуют  различные  приемы
боя, в зависимости от того, пешие или конные твои противники.  Пешие  обычно
норовят нырнуть под лошадь и вспороть ей брюхо, ведь конь сам по  себе  тоже
отличное оружие - боевые скакуны так же лихо натренированы сражаться, как  и
их всадники... - Она смущенно улыбнулась. - Прости,  Анвар,  я  тебе  совсем
голову заморочила. Просто сейчас Паррик заставляет меня есть, спать и дышать
на коне.
   Анвар улыбнулся ее отражению в зеркале, радуясь дружеской связи,  которая
установилась между ними.
   - Заплести их опять? - спросил он.
   - А ты и это умеешь? - поразилась Ориэлла. - Боги, Анвар,  неужели  твоим
талантам нет конца? - Она рассмеялась. - Надеюсь, ты понимаешь,  что  только
что изобрел себе новую работу? У меня уже руки  отваливаются  от  всех  этих
причесок и расчесок!
   - С превеликим удовольствием, госпожа! -  сказал  Анвар  и  с  удивлением
понял, что это правда.
   - Спасибо тебе, Анвар. Огромное спасибо! Но  не  сегодня.  Мы  ужинаем  с
Ваннором, и мне, пожалуй, лучше выглядеть как женщина, а не как воин. -  Она
надела на заново расчесанные волосы тоненькую золотую сетку, чтобы  удержать
на месте свои непокорные кудри, и поднялась,  разглаживая  изумрудно-зеленую
юбку. - Ну, - сказала она. - Мне пора. Увидимся  позже,  Анвар.  -  В  дверь
постучали, и Ориэлла досадливо поморщилась:
   - О проклятие! Кого это там несет?
   Анвар отправился открывать. Это был гонец с приказом  волшебнице  Ориэлле
явиться к Верховному Магу. Анвар нахмурился, передавая ей сообщение.
   - Гром и молния! Я опоздаю! Он не сказал, в чем там дело?
   - Увы, госпожа, - покачал головой Анвар. Ориэлла тяжело вздохнула,  и  за
ее невозмутимым видом Анвар уловил страх. - Госпожа, если хочешь, я пойду  к
Верховному и скажу, что ты уже ушла?
   - Благодарю, но лучше мне пойти самой.  Ты  можешь  попасть  под  горячую
руку! Я еще вернусь за плащом. Надеюсь, это не очень надолго.
   Ориэлла ушла, и Анвар занялся уборкой. Он прибрал одежду, которую девушка
сбросила, вернувшись из гарнизона. Ее кожаные доспехи,  ножны  и  сапоги  он
завернул в узел вместе с плащом, который  когда-то  принадлежал  Форралу,  и
оставил  у  двери,  возле  меча,  прислоненного  к  стене.  "Надо  будет  их
почистить, - подумал он. - Все провоняло лошадьми". Потом юноша спустил воду
из ванны, развел огонь и приготовил к возвращению госпожи новую флягу  вина.
Покончив с делами, Анвар потянулся к гитаре, чтобы  поиграть  в  одиночестве
пару часов,  как  вдруг  заметил  забытый  жезл  госпожи,  закатившийся  под
кровать.
   Жезл был необходим любому магу: он служил для  концентрации  сил.  Каждый
маг, достигнув определенного уровня мастерства,  делал  жезл  из  одного  из
традиционных  магических  деревьев  -  из  ветви  или  из  корня,  кому  как
нравилось, - и наделял его своей личной силой. Ориэлла очень долго медлила с
этим, зная, что не сильна  в  резьбе,  и  Анвар,  обрадовавшись  возможности
сделать ей ответный подарок, отправился в  лес  к  югу  от  реки  и  отыскал
изогнутый корень бука, любимого дерева Ориэллы. Он заботливо  вырезал  жезл,
используя унаследованное от деда мастерство и  следуя  естественным  изгибам
дерева. Получились две Змеи Высшей Магии - Змея  Мощи  и  Змея  Мудрости,  -
которые, изгибаясь, свивались друг с другом по всей длине жезла, от  кончика
до верхушки. Это была самая прекрасная вещица, которую он когда-либо делал в
своей жизни, даже до  того,  как  ее  оживила  магия.  Ориэлла  была  просто
очарована, и ее радость служила высшей наградой  Анвару.  Юноша  наклонился,
чтобы поднять жезл - и тут же  выронил  его,  словно  обжегшись.  Когда  его
пальцы коснулись дерева, он ощутил приступ ужаса, словно услышал безнадежный
и отчаянный зов госпожи. Юноша снова осторожно коснулся жезла,  но  на  этот
раз ничего не почувствовал. Анвар повертел жезл в руках и нахмурился.
   Что случилось с Ориэллой?  Она  ушла  уже  давным-давно!  Неужели  что-то
стряслось? Неужели она смогла обратиться  к  нему  через  вещь,  которую  он
сделал, а она наделила своей силой? В голове вспыхнула знакомая резкая боль,
но Анвар отказался идти на попятный, вспомнив проблеск страха, мелькнувший в
глазах госпожи, когда ее вызвал Миафан.  Как  бы  Анвар  ни  трепетал  перед
Владыкой, он знал, что ему придется пойти к  нему  и  самому  выяснить,  что
происходит с его госпожой.
   Когда юноша поднялся на верхний этаж, ноги  его  были,  как  ватные.  Всю
дорогу Анвар безуспешно пытался убедить себя, что все  это  ему  почудилось.
Дверь в покои Миафана была слегка приоткрыта, и Анвар уже поднял руку, чтобы
постучать, когда услышал внутри голоса.  Владыка..,  и  Мериэль?  А  где  же
Ориэлла? Юноша замер с поднятой рукой, ошеломленный услышанным.
   - Это бесполезно, Миафан, - голос Мериэль звучал напряженно. -  Даже  под
твоими заклинаниями она инстинктивно борется, чтобы защитить ребенка.
   - Чума на твою голову! Неужели ты ничего не можешь сделать?
   - Ну... Можно испробовать еще одно снадобье. Оно подействует на ее мозг и
сделает послушной нашим командам.  Может,  нам  удастся  заставить  ее  саму
избавиться от ребенка.
   - Оно с тобой?
   - Конечно, - зло ответила Мериэль. - Однако нам  надо  поторопиться.  Оно
подействует только через час, и если нас в это время застанут...
   - Не беспокойся! Элизеф и ее компания,  без  сомнения,  заняты  очередной
интригой, а Финбарр, как ты знаешь, никогда не вылезает из  Архивов.  Давай,
Мериэль! Ребенок Форрала не должен пережить эту ночь.
   Анвар приглушенно вскрикнул,  вжавшись  к  холодную  кладку,  потрясенный
услышанным. Младенца Ориэллы уничтожают так же, как и ребенка Сары, и по той
же причине... Сначала его ребенок, теперь - Форрала... Форрал! Повернувшись,
Анвар на цыпочках побежал вниз. Достигнув первого поворота,  он  понесся  по
винтовой лестнице с головокружительной  скоростью.  Юноша  заткнул  жезл  за
пояс, и, оказавшись внизу, бросился по залитому  факельным  светом  двору  к
конюшням.
   - Лошадь,  быстро!  -  крикнул  он  ошеломленным  стражникам.  -  Спешное
поручение госпожи Ориэллы!
   К тому времени все уже знали, что Анвар доверенный слуга волшебницы, и не
посмели его задержать.  Юноша  схватил  уздечку,  накинул  ее  на  ближайшее
животное, и, не  дожидаясь  седла,  вскочил  на  лошадь  и  рванулся  прочь,
пригнувшись перед дверью. Он вихрем пронесся  через  ворота,  стражники  тем
временем зажигали сигнальный фонарь, чтобы предупредить привратника у нижних
ворот.
   В бешеной скачке через город  Анвар  безжалостно  расшвыривал  в  стороны
прохожих  и  достиг   гарнизона,   преследуемый   несколькими   вооруженными
стражниками, что бросились  в  погоню  за  нарушителем  спокойствия.  Охрана
попыталась преградить ему дорогу, и Анвар чуть не разорвал  лошади  рот,  на
полном  скаку  соскочив  с  перепуганного  животного.  Юноша  кинул  поводья
изумленным воинам.
   - Командир Форрал! - задыхаясь крикнул он. - Быстро, где он? - К счастью,
одним из стражников оказался Паррик.
   - Он у себя, но... - он уже говорил с  пустым  местом.  Плечом  отодвинув
кавалериста в сторону,  Анвар  бросился  через  плац  к  комнатам  офицеров.
Городской патруль ошеломленно уставился на  Паррика,  но  тот  только  пожал
плечами.
   Анвар бешено забарабанил в дверь и чуть не угодил кулаком в лицо Форралу,
когда тот ее открыл.
   - Анвар, гром и молния...
   Анвар ввалился в комнату,  даже  не  заметив  сидящего  у  огня  Ваннора.
Вцепившись Форралу в рубаху, юноша на одном дыхании выпалил всю историю и  в
ужасе отшатнулся: лицо воина сделалось  абсолютно  белым,  глаза  загорелись
безумием.
   - Миафан! - нечеловеческим голосом взвыл Форрал, и, схватив меч,  вылетел
из комнаты. Ваннор с Анваром оторопело  переглянулись  и,  не  сговариваясь,
выскочили следом.
   Пока они искали лошадей и прокладывали себе путь по  запруженным  народом
улицам города, Форрал успел порядком их опередить.  Пугающим  свидетельством
этого служила привратницкая на мысу: страж ворот утопал в  луже  собственной
крови. На верхнем дворе картина резни была еще страшнее -  мертвые  слуги  и
охранники валялись на залитых кровью каменных плитах. У входа  в  башню  бил
копытом боевой конь Форрала. Уши его были прижаты к голове, а бока судорожно
вздымались. Анвар с Ваннором взлетели по лестнице и в оцепенении  замерли  у
дверей Миафана. В покоях Верховного Мага царил ад.

***

   Ориэлла  металась  в  липком  мучительном  кошмаре,  из   последних   сил
сопротивляясь чему-то темному и безликому, невыразимо злобному и опасному  -
чему-то, что пыталось завладеть самим ее существом. Она  боролась  отчаянно,
зная, что постепенно слабеет,  чувствуя,  как  медленно  тает  ее  воля  под
напором  черного  ужаса,  который  нес  голос,  требующий  подчиниться  ему.
Внезапно другой голос выкрикнул имя Миафана. Форрал!  Ориэлла  уцепилась  за
этот голос - живую нить, ведущую на поверхность - к выходу...
   Она открыла глаза и  увидела  залитые  светом  роскошные  покои  Миафана,
съежившуюся в  углу  Мериэль  и  забрызганного  кровью  Форрала,  сжимающего
окровавленный меч. Воин бросился на Верховного, но  тот  юркнул  за  стол  и
сорвал  покрывало,  под  которым  что-то  было...  Какой-то  древний  кубок.
Визгливым  голосом  Миафан  начал   выкрикивать   заклинания   на   древнем,
пропитанном ненавистью языке. Послышался зловещий гул, и призрак,  вызванный
темной магией, возник в комнате.
   - Миафан, нет! - закричала Ориэлла, пытаясь стряхнуть  с  себя  дурман  и
подняться с кушетки, а Форрал тем временем неумолимо шел вперед, и глаза его
были страшными.  В  отчаянии  девушка  послала  мысленную  мольбу  о  помощи
Финбарру, единственному магу, которому она доверяла.
   Воздух  потемнел,  и   во   мраке   наружные   края   кубка   засветились
мертвенно-бледным светом, напоминавшим плесень, а  внутри  него  разверзлась
черная бездонная яма. Повеяло замогильным  холодом,  по  комнате  разнеслись
запахи гнили и тления. Что-то шевельнулось в этой зловонной глубине, и тень,
подобная густому черному дыму, перевалилась через край. Единственный красный
глаз неподвижно горел внутри этого потустороннего облака. Призрак ширился  и
разрастался. Форрал  отшатнулся,  когда  на  него  упал  смертоносный  свет,
исходивший от кубка. Леденящая волна нечеловеческой злобы заполнила комнату,
и воин рухнул на колени. Жуткое существо медленно  поплыло  к  нему.  Форрал
страшно закричал, его лицо исказилось...

***

   - Миафан, нет! - Тот повернулся на крик и увидел,  что  Ориэлла  пытается
встать, не в силах оторвать глаз от твари, которую он призвал. Потом девушка
повернулась прямо к нему, и выражение  безграничного  отчаяния  на  ее  лице
поразило Владыку в самое сердце. - Убери его! - кричала она.  -  Пожалуйста,
Миафан, помилуй