еня зовут Ориэлла, - сказала она. - И дружба с тобой -  большая  честь
для меня. - Набравшись храбрости, девушка протянула испачканную кровью  руку
и погладила  широкую,  лоснящуюся  голову  Шиа.  И  над  потрясенной  толпой
раздался звук, которого арена не слышала никогда, - низкое довольное урчание
огромной мурлыкающей кошки.
   Опомнившись, возмущенная толпа  взорвалась  дикими  возгласами.  Топот  и
гиканье эхом проносились по огромной чаше, на арену полетели фрукты, сласти,
кубки,  даже  башмаки.  Двери  туннеля  растворились,  выпустив  две  дюжины
вооруженных, закованных  в  броню  стражников.  Они  неохотно  приближались,
образуя круг, центром которого были Шиа и Ориэлла, пытавшаяся  подняться  на
колени. Шиа мягко отпрыгнула и принесла девушке меч, осторожно волоча его за
эфес. Держась за Коронах,  Ориэлла  попробовала  опереться  на  поврежденную
ногу. Да,  без  поддержки  она  может  стоять,  но  двигаться?  Ни  малейшей
возможности. Но им это неизвестно. С мечом в руке девушка  встала  плечом  к
плечу с Шиа. Круг стражников постепенно сжимался.
   - Отлично, - зло выкрикнула она. - Ну, мерзавцы, кто хочет быть первым? -
Шиа  зарычала,  зловещим   эхом   поддерживая   ее   слова.   Нападающие   в
замешательстве переглянулись. Определенно, никому не хотелось быть первым.
   Из туннеля выскочил Элизар и побежал по песку к  царскому  балкону,  Кизу
поднялся во весь рост, и шум сразу стих.
   - Великий Государь, - закричал наставник дрожащим голосом. - Судьба этого
воина в твоих руках. Смерть - обычное наказание для того,  кому  не  удастся
поразить своего врага,  но  эта  женщина  показала  нам  самый  мужественный
поединок за всю историю арены. Никто не забудет этого дня. Я прошу  даровать
ей в честь радостного события - твоей свадьбы - помилование.
   "Да благословят тебя боги, Элизар", - подумала Ориэлла.
   Король заколебался, взвешивая  возможные  последствия  своей  милости.  С
одной  стороны,  милосердие  укрепит  его  репутацию,   но   Арбитры   много
рассказывали ему об этой опасной чужеземке, и он вовсе не  был  уверен,  что
стоит пустить ее разгуливать на свободе по своим землям.
   Затаив дыхание, Ориэлла следила за Кизу. Впервые  ей  выпала  возможность
как следует разглядеть его. Он выглядел моложе, чем она предполагала,  но  в
выражении его лица проскальзывала волчья жестокость, а темные глаза сверкали
неистово и безжалостно. В черных волосах, спадающих на плечи, так же как и в
длинных роскошных усах, - никаких следов  седины.  Ксианг  обладал  крепкой,
ловкой и послушной машиной для убийства, которая  называлась  его  телом,  и
выглядел так, будто пользовался ею часто -  и  успешно.  "Боги,  -  подумала
Ориэлла. - Не хотела бы я сразиться с ним. Но зато вполне могла бы  захотеть
переспать". Такая несвоевременная мысль поразила  волшебницу,  но  это  было
очевидно, - Его мужское обаяние было сильным  и  опасным.  Больше  всего  он
напоминал величественного дикого зверя.
   Неожиданно царица - новая Кизин - выступила из тени и  прошептала  что-то
на ухо Кизу. Ее лицо скрывала вуаль, но яркое золото волос  трудно  было  не
узнать. Сара!  Ориэлла  привалилась  к  боку  Шиа  -  от  потрясения  у  нее
закружилась голова. Как же, во имя богов, этой женщине удалось такое?
   Но, увидев на арене Ориэллу, Сара была поражена ничуть не  меньше.  Какая
неудача! Эта проклятая колдунья может рассказать Кизу, что она уже  замужем,
и все ее усилия пойдут насмарку. Радуясь, что Ксианг владеет ее языком, Сара
прошептала:
   - Убей эту женщину, повелитель. Подари мне ее смерть. Ксианг с изумлением
посмотрел на нее. Неужели об этом просит то  нежное  создание,  которое  так
очаровало его?
   - Пожалуйста, любовь моя. - Сара соблазнительно улыбнулась, и  Кизу,  как
всегда, обнаружил, что не в силах сопротивляться. Он  поднял  руку  и  начал
поворачивать большой палец вниз - традиционный знак смерти.
   - Остановись! - С дальнего конца балкона к ним спешил принц Харин.  -  По
традиции, в день свадьбы Кизу  раздает  подарки,  -  сказал  он.  -  И  меня
каким-то образом пока обошли. - Он улыбнулся отцу улыбкой,  лишенной  всякой
теплоты. - Отдай ее мне,  отец.  Даруй  мне  жизнь  этой  женщины.  -  Принц
намеренно говорил очень громко, и  на  Кизу  устремились  тысячи  любопытных
взглядов. Он недовольно зыркнул на сына.
   - Да зачем она тебе, во имя Жнеца? Харин пожал плечами.
   - Ты  все  время  твердишь,  что  мне  нужна  женщина,  а  эта  заморская
воительница бросает вызов, которому я не в силах противиться.
   Сара  уже  сделала  некоторые  успехи  в  изучении  местного  наречия  и,
почувствовала, что удача вновь ускользает от нее.
   - Владыка, - запротестовала она. - Я прошу тебя, даруй  мне  смерть  этой
женщины.
   - Сын мой, - пожал плечами Кизу. - Видишь, в какую историю я  из-за  тебя
влип?  Я  должен  огорчить  наследника  или  невесту.  -  Он  наградил  Сару
ослепительной улыбкой и снова повернулся к принцу. - Неужели  для  тебя  так
важна эта женщина? Едва ли ее можно  назвать  красавицей,  и  любой  мужчина
дважды подумает, прежде чем лечь в постель с этим отродьем демона. -  В  его
голосе послышались жесткие нотки. - Выбери другой подарок, Харин. Если  тебе
нужна женщина, возьми любую из моего сераля.  Каждая  из  них  -  воплощение
красоты и неповторима в искусстве любви.
   Харин скрипнул зубами.
   - Нет,  -  бесстрастно  сказал  он.  -  Я  хочу  эту.  Отринув  напускное
дружелюбие, отец и сын смотрели друг на друга. Кизу  лихорадочно  соображал.
Что затеял Харин? Хочет ли он просто смутить отца на глазах у многочисленной
публики или пытается рассорить его с новой  женой?  А  может,  у  него  есть
какие-то другие причины взять в свой дом эту колдунью?
   Наконец Ксианг принял решение. Скорее всего, эта  ведьма  при  первой  же
возможности воткнет своему благодетелю кинжал меж ребер. Это решило  бы  все
проблемы. А если ты.., ну  что  ж,  существовали  и  другие,  хотя  и  более
хлопотные, способы справиться С этим делом.
   - Очень хорошо, сын мой, - громко, чтобы слышали все, произнес он. - Я не
могу отказать тебе. Отдаю эту храбрую воительницу под твое  покровительство.
-  Он  поднял   большой   палец   вверх,   и   толпа   разразилась   бурными
рукоплесканиями. Сара вспыхнула.
   - Благодарю  тебя,  отец  мой!  -  И  Харин,  картинно  перескочив  через
балюстраду, направился к Ориэлле. Волшебница быстро посовещалась с Шиа.
   - Кажется, наши жизни спасены - пока. Пойдем с этим человеком?
   - Я ему не доверяю.
   - Я тоже. Но, по-моему, следует рискнуть. В любом случае это  лучше,  чем
позволить этим идиотам разрубить себя на куски.
   - Согласна.
   Когда Кизал приблизился, Ориэлла низко поклонилась, поморщившись от боли,
и едва удержалась, чтобы не вспылить, когда его глаза оценивающе  скользнули
по ее груди, обнажившейся после того, как.  Шиа  разделалась  с  ее  кожаной
рубахе и.
   - Благодарю тебя, повелитель, - сказала она. Наследник улыбнулся.
   - Славное сражение, воительница. Я восхищен. Не пойдешь ли ты со мной?  -
Он протянул руку, и огромная кошка предупреждающе зарычала.
   - Боюсь, ты унаследовал и мою подругу, - насмешливо сказала Ориэлла.
   Принц с сомнением посмотрел на Шиа.
   - С удовольствием, - солгал он, - вот только мой отец  не  включил  ее  в
сделку.
   Ориэлла почувствовала приступ дурноты и поняла что силы ее на исходе.
   - Куда иду я, туда идет и Шиа, -  ровно  сказала  она.  -  Не  хочешь  ли
попытаться остановить ее? Или, может быть, отец внушает тебе больший страх?
   Харин нахмурился и бросил взгляд  на  толпу.  Ориэлла  понимала,  что  он
боится пантеры, но  не  хочет  выглядеть  дураком,  если  Шиа  испортит  его
триумфальный выход.
   - Она не причинит вреда моему другу, а ваш народ будет восхищен  принцем,
которому удалось совладать с таким созданием, - продолжала она.
   Лицо Харина просветлело.
   - Прекрасно! Она позволит мне помочь тебе?
   - Да, конечно.
   Принц театральным жестом подхватил девушку на руки  и  покинул  арену,  а
огромная кошка шла за ним след  в  след.  Толпа  разразилась  приветствиями.
Казалось, люди забыли, что несколько минут назад они  сами  требовали  крови
Ориэлла. Последнее, что увидела волшебница, когда  они  входили  в  туннель,
были Кизу и Сара, злобно смотревшие им вслед, и по спине у девушки  пробежал
тревожный холодок. Интересно, зачем она понадобилась этому принцу?
   - Не теряй со мной связи, - мысленно предупредила она Шиа.  -  Я  еще  не
собираюсь сдаваться.

Глава 24

   В ПОИСКАХ АНВАРА

   После нескольких дней, проведенных в тесноте и отчаянии, Анвара  и  около
пятидесяти других рабов сковали в группы по десять человек и  глухой  ночью,
по узким извилистым улочкам отправили к гавани. Когда забрезжил рассвет,  их
загнали на открытые баржи и под палящим солнцем повезли вверх по  течению  -
туда, где строился новый дворец Кизу.
   На   площадке   кипела   работа.   Огромное   здание    возводилось    на
многоступенчатых террасах, которые вручную, ценою многих жизней высекались в
скалах, огромных красных утесов. От пыли нечем было дышать.  Стук  молотков,
щелканье плетей и стоны истязаемых рабов адской какофонией  разносились  над
каньоном, превращенным в кипящую чашу страдания.
   Часть громадных блоков из белого камня была уже доставлена на паромах  из
карьеров  выше  по  реке,  и  теперь  их  устанавливали  на  место.  Команды
измученных  рабов  тянули  веревки  гигантских  подъемников,  а  другие  тем
временем, словно муравьи, роились на ступенчатых площадках деревянных лесов,
окаймлявших  наполовину  возведенные  стены,  или   смешивали   колоссальные
количества раствора, постоянно норовящего засохнуть под палящим солнцем.  На
строительной  площадке  трудились  целые  полчища  каменотесов,  резчиков  и
плотников,  и  повсюду  с  напыщенным  видом   расхаживали   архитекторы   с
пергаментными свитками в  руках.  Чтобы  кормить  орды  рабочих,  прямо  под
открытым небом на ровной поляне у реки  была  сооружена  огромная  кухня,  и
взмокшие повара без устали жарили, парили и варили, не замечая ни  вони,  ни
пыли, ни грязи, ни роящихся мух.
   Партию, в которой был  Анвар,  сгрузили  на  один  из  шатких  деревянных
причалов, что вдавались в грязноватую воду,  и  местный  управляющий  пришел
принимать рабов.
   - И это все? - с кислым лицом спросил он у капитана. - Мне  нужно  в  три
раза больше! Такими темпами мы никогда не закончим. Эти ублюдки  дохнут  как
мухи.
   Капитан сплюнул в пыль.
   - Я-то здесь при чем? - проворчал он. - Сколько дадут, столько и привожу.
Обращайтесь с ними получше, вот они и перестанут дохнуть. - Он  презрительно
оглядел вонючую площадку.
   - Не указывай мне, как делать мою работу, корабельная  крыса!  Если  этот
треклятый дворец  не  сдать  вовремя,  полетят  головы.  А  я  не  собираюсь
подставлять свою. Присылают всякие отбросы... Вот взгляни хоть на  этого!  -
Управляющий опасливо ткнул пальцем в белокожего и светловолосого  Анвара.  -
Вот что это, скажи на милость?
   Капитан пожал плечами.
   - Почем я знаю? Я только  привожу  их,  понимаешь?  Мне  не  докладывают,
откуда эти рабы, а я не задаю вопросов -  это  вредно  для  здоровья.  Лучше
скажи спасибо и держи рот на замке. Что тебе  за  дело,  какого  цвета  этот
распроклятый раб? Когда дело касается барыша, Зану на все  плевать,  а  Кизу
волнует только, чтобы его богами  проклятый  дворец  был  закончен  вовремя.
Пусть этот ублюдок вкалывает, пока не свалится, а потом зарой его  поглубже,
и дело с концом. Или брось в реку, к ящерицам. Если кто-нибудь  спросит,  ты
его никогда не видел. А теперь мне пора. Здесь воняет!
   - Сделай одолжение, - проворчал управляющий, - намекни Зану, что если  он
не пришлет мне побольше рабов - и не таких заморышей! - можно ведь и шепнуть
на ухо Кизу, что кое-кто ввозит подпольных рабов!
   Капитан снова плюнул.
   - Ничего я Зану не скажу - и  тебе  не  советую,  а  то  мигом  окажешься
погребенным под собственным фундаментом! - Капитан повернулся на каблуках  и
ушел, а управляющий долго смотрел ему вслед.
   Рабов немедленно поставили на работу. Каждого  невольника  расковывали  и
допрашивали, знает ли он какое-нибудь ремесло  -  например,  каменотеса  или
резчика. Если да,  то  рабу  везло  -  он  работал  на  подхвате  у  вольных
ремесленников и был избавлен от изнурительного труда на страшной жаре. Когда
подошла очередь Анвара, юноша заколебался - стоит ли притвориться, что он не
знает языка казалимцев, и надеяться, что представится  случай  бежать,  или,
наоборот, заявить о своих плотницких навыках (этому ремеслу научил его  дед)
и постараться подольше  протянуть  в  этом  ужасном  месте?  Но  управляющий
избавил юношу от необходимости принимать решение:
   - Только не этот! - рявкнул он, когда надсмотрщик расковал Анвара. - Я не
хочу, чтобы он слишком долго здесь болтался. Отправь его на подъемник!
   Как предстояло узнать Анвару, работа на подъемнике  была  самой  тяжелой.
Двадцать  рабов  одновременно  налегали  на  толстые  канаты,  и  чем   выше
становились  стены,   тем   больше   усилий   требовалось,   чтобы   поднять
циклопический блок на нужную высоту. Смерть пожинала здесь  обильную  жатву.
Начав поднимать блок, останавливаться уже было нельзя, ибо  утратив  инерцию
подъема, камень падал и мог треснуть, ударившись о  землю,  а  доставить  из
карьеров новый стоило денег и времени. Так что если  рабу  не  везло,  и  он
оступался и падал, его неминуемо затаптывали идущие сзади, которые,  в  свою
очередь, отчаянно пытались  не  поскользнуться  босыми  ногами  в  скользком
кровавом месиве.
   Кошмарные дни тянулись нескончаемо. Работа не прекращалась с рассвета  до
заката, а еда была отвратительной, да и той не хватало - жиденькая  похлебка
утром и она же вечером. Под палящим солнцем многих настигал солнечный  удар,
а плети надсмотрщиков безжалостно хлестали невольников,  ни  на  секунду  не
позволяя им замедлить шаг. Над изможденными  людьми  тучами  вились  жалящие
насекомые, а едва блок отрывался от земли, из-под него  тут  же  выскакивали
змеи  и  скорпионы,  представлявшие  смертельную  угрозу   для   беспомощных
босоногих рабов.
   В первый же день бледная  кожа  Авара  обгорела  и  покрылась  волдырями.
Ладони и плечи юноши были стерты в  кровь  грубыми  канатами,  босые  ступни
иссечены  острыми  осколками  камней.  На  спине  горели   багровые   рубцы,
оставленные плетью, голова гудела от невыносимой жары,  а  язык  распух.  Но
сквозь боль и ужас пробивалась единственная мысль: "Держись! Терпи!"
   Спустился благословенный прохладный вечер, и новая команда рабов  сменила
выживших за день у подъемника. Работа  продолжилась  при  свете  факелов,  а
Анвара  и  остальных,  составляющих  дневную  смену,  загнали  на  площадку,
огороженную высокими стенами. Воняло здесь, как в выгребной яме, и в воздухе
вились полчища жужжащих мух. Проходя через ворота, каждый невольник  получил
по пригоршне какого-то отвратительного варева,  а  что  касается  питья,  то
через весь загон проходил длинный желоб, наполненный грязной  речной  водой.
Пошатываясь, Анвар отошел  в  самый  дальний  угол  и  рухнул  там,  слишком
измотанный, чтобы обращать внимание на боль в измученном теле.  Он  проспал,
казалось, лишь мгновение, а потом был разбужен пинком, и начался новый  день
страданий.
   Без сомнения, не будь Анвар истинным магом, он не протянул бы и двух дней
в этом ужасном месте. Об искусстве целительства  он  не  имел  ни  малейшего
понятия, и к тому же Миафан похитил большую часть его дара, но,  пока  юноша
спал, кровь Волшебного Народа каким-то образом исцеляла его,  восстанавливая
силы в достаточной степени,  чтобы  встретить  очередной  мучительный  день.
Однако для возмещения энергии, потраченной на этот процесс, требовались пища
и вода, а вот их-то как раз и не хватало. Так что состояние юноши  день  ото
дня ухудшалось, и это  частичное  восстановление  сил  лишь  продлевало  его
страдания. Тем не менее надсмотрщики были поражены  выносливостью  Анвара  и
даже начали заключать между собой пари насчет  того,  сколько  еще  протянет
этот таинственный северянин. Но Анвар ничего вокруг себя не  замечал  -  его
истощенный,  угнетенный  болью  мозг  был  занят   исключительно   проблемой
выживания', не позволяя себе такой роскоши, как размышление, и лишь где-то в
глубине его упрямо тлела  слабая  искорка  разума,  поддерживаемая  когда-то
принятым решением не сдаваться во что бы то ни стало.

***

   Ориэлла открыла глаза. Сквозь затейливые  изгибы  ажурных  ставень  лился
серебристый лунный свет, и на бледной  тонкой  простыне  играли  причудливые
тени. Девушка была в замешательстве - что-то разбудило ее, но  что?  На  нее
навалился тот странный неопределенный страх, от которого, словно в  детстве,
хочется спрятаться с головой под одеяло. Ориэлла твердо напомнила себе,  что
она все-таки воин, и затаив дыхание,  сосредоточилась  на  своих  ощущениях,
пытаясь определить, что же именно не так.
   Ага! Ну конечно! С тех пор, как она очутилась в этих землях, каждую  ночь
темноту наполняли звучные серенады ночных цикад, но сейчас за  окном  стояла
пугающая  тишина  -  Ориэлла  слышала  лишь  свое  дыхание,  прерывистое   и
неглубокое. Она даже  различала  биение  собственного  сердца.  Несмотря  на
духоту, на спине у  нее  выступил  холодный  пот.  Что-то  еще?  Ей  чего-то
недостает. Шиа! Ориэлла ясно ощущала, что в комнате, кроме нее, никого  нет.
Шиа исчезла!
   Неожиданно лунный свет, льющийся в комнату,  померк  -  что-то  поглощало
его, впитывало, втягивало в себя. Черная волна беззвучно шевельнулась в углу
- Ориэлла чувствовала, как она поднимается, подкрадываясь -  нет,  беззвучно
скользя, к ее постели. Неясная тень мелькнула на фоне окна, и кровь  девушки
превратилась в лед при виде ожившего видения, что неотвязно преследовало  ее
в самых ужасных ночных кошмарах. Нихилим! Миафан послал призраков Смерти!
   Ориэлла пыталась пошевелиться, дотянуться до меча -  но  тщетно.  Призрак
приближался, раздался сверхъестественный низкий и  жестокий  хохот,  который
она  так  хорошо  помнила.  Волна  леденящего  ужаса  захлестнула   девушку.
Заклинание! Заклинание Финбарра! Как же  оно  звучит?  Но  страх  сковал  ее
мысли. Тварь нависла над ней, черная пасть выпустила длинные клочья темноты,
чтобы поглотить ее, как уже поглотила Форрала. "Форрал! Форрал!"
   - Ради всего святого, госпожа, проснись!
   Ориэлла заморгала, и в глазах у нее прояснилось. Она сидела на кровати, в
комнате, залитой теплым светом ламп. Вместо  пугающей  тени  зла  перед  ней
стоял Харин с посеревшим лицом, и тряс ее за плечи.  Ориэлла  почувствовала,
что горло саднит от крика. Шиа была рядом - ее морда  представляла  из  себя
демоническую маску ужаса и ярости, а прищуренные желтые глаза уставились  на
что-то, чего не было в комнате. Не было в комнате! Когда  видение  померкло,
огромная кошка тут же расслабилась и в изумлении встряхнула головой. Но  уши
ее все еще были прижаты к черепу, а кончик хвоста  беспокойно  подергивался.
Ориэлла не могла унять дрожь, сраженная таким живым напоминанием о  страшной
гибели  Форрала.  Ее  душевная  рана  едва  начала  заживать,  и  вновь   ее
разбередило это ужасное видение. Не в  силах  справиться  с  собой,  девушка
рухнула на кровать и зашлась в истерических рыданиях.
   Выругавшись, Харин отправил слугу за  лекарем  и  снова  оказался  рядом,
неловко похлопывая рыдающую девушку по плечу.
   - Тише, тише, - беспомощно успокаивал он. - Это всего  лишь  сон.  Дурной
сон. Лихорадка. Я тут - твой демон тут. Тебе ничего не грозит, даю слово.
   Наконец  пришел  лекарь.  Ориэлла  смутно  помнила   этого   сгорбленного
морщинистого старика, который зашивал ей разорванные мускулы на ноге, и  все
время трясся под угрожающим взглядом Шиа, возмущенной тем, что  это  хлипкое
создание причиняет подруге так