чашку и облив бульоном себя и волшебницу.
   Верховный ворвался в комнату. Его глаза яростно сверкали.
   - Ты! - рявкнул он и протянул руку,  чтобы  вздернуть  беглеца  на  ноги.
Анвар съежился и начал всхлипывать.
   - Миафан, не надо! - взволнованно взмолилась Ориэлла.
   - Ориэлла, не вмешивайся, - резко отозвался Миафан. - Мерзавец  бежал  от
своих хозяев и должен быть наказан.
   - Наказан? - Девушка не верила своим ушам. - Да он и так  уже  достаточно
наказан! Взгляни, что сделал с ним Джанок!
   - Она права, Миафан, - сказал Форрал. - Это совершенно недопустимо!
   - Занимайся своим делом! - огрызнулся Миафан.
   - Это мое дело, - нахмурился воин. - Мой долг -  поддерживать  в  Нексисе
законность, и будь ты хоть трижды маг, я не стану смотреть сквозь пальцы  на
такую жестокость. Даже у кабальных есть кое-какие права. Лучше подумай,  как
ты будешь выглядеть, если об этом пойдут слухи?
   Анвар почувствовал проблеск надежды. Они защищают его! Они  оба  защищают
его, и даже эта волшебница! Миафан казался немного сбитым с толку, но быстро
пришел в себя.
   - Мой дорогой Форрал, ты не правильно понял меня, -  вкрадчиво  заговорил
он. - Конечно, этот печальный инцидент  не  должен  повториться,  и,  уверяю
тебя, я лично займусь этим делом. Лично.  -  Нахмурившись,  он  поглядел  на
Анвара. - Однако ты должен знать,  что  этот  смертный  -  смутьян  и  очень
опасен.
   - Мне он  кажется  не  опасным,  -  резко  ответил  Форрал.  -  а  просто
напуганным. Конечно, ты простишь его на этот  раз,  Миафан.  Он  и  так  уже
достаточно пострадал.
   - Пожалуйста,  Миафан,  ради  меня,  -  присоединилась  к  нему  Ориэлла,
умоляюще глядя на Верховного. Не будь он в такой отчаянной  ситуации,  Анвар
посмеялся бы над растерянным выражением, которое появилось на лице Миафана.
   - Ну что ж, очень хорошо, - наконец пробормотал он. -  По  возвращении  я
поговорю с Джаноком.
   Услышав имя  повара,  Анвар  застонал.  Только  не  кухня!  Он  этого  не
переживет! Он в отчаянии поймал руку Ориэллы, стоявшей рядом, и рухнул к  ее
ногам.
   - Не отправляйте меня назад, - умолял он. - Он убьет меня, пожалуйста...
   - Анвар! - Голос Миафана напоминал удар хлыста. - Как ты  смеешь!  Оставь
госпожу Ориэллу в покое! - Он наклонился над Анваром, и тот в ужасе отпрянул
назад и закрыл лицо руками.
   - Нет, -  вскрикнул  юноша.  -  Пожалуйста!  Не  трогай  меня  больше!  -
Заклинание Миафана пришло в действие, и он  закричал  снова.  Ледяной  обруч
боли стиснул голову юноши, и Анвар в судорогах повалился на пол.
   - О боги! - воскликнула Ориэлла, опускаясь на колени рядом  с  ним.  Боль
внезапно исчезла. Анвар, к которому  вернулась  способность  дышать,  поднял
глаза и увидел во взгляде Верховного отчетливое предупреждение. Если скажешь
- умрешь! Несчастный понял, что Миафан  снял  боль  прежде,  чем  ее  успела
обнаружить Ориэлла.
   - Все хорошо, - беспомощно пробормотал он. - Все хорошо.
   - Проклятие, что это было? - нахмурилась Ориэлла. - Не понимаю...  -  Она
посмотрела на Верховного. - Что он имел в виду, Миафан? Ты  ведь  не  трогал
его, правда?
   Верховный Маг принужденно рассмеялся.
   - Не говори чепухи! Парень просто не в себе!
   - Мне так не кажется, - медленно покачала головой Ориэлла. - Да  нет,  он
просто испуган, я уверена. И все же это очень странно.
   - Откуда он взялся?  -  Послушай,  Ориэлла,  к  чему  вся  эта  суета?  -
брюзгливо произнес Миафан. - Давай отправим его в Академию, и может, остаток
дня пройдет веселее.
   - Миафан, его нельзя отправлять опять на кухню! - взмолилась  Ориэлла.  -
После всего, что он там пережил... Подожди-ка - я знаю! - просияла она. - Ты
мне уже сто лет обещаешь собственного слугу. Отдай мне этого!
   - Что! - прогремел Миафан. - Ни в коем случае! Это абсолютно исключено!
   Ориэлла вытаращила глаза,  озадаченная  таким  решительным  отказом.  Она
поднялась на ноги и, стоя лицом к лицу с Верховным Магом,  упрямо  повторила
свою просьбу.
   - Не понимаю, почему бы и нет. По-моему, это  превосходное  решение.  Ну,
пожалуйста, Миафан!
   - Нет, Ориэлла. Я найду тебе другого слугу, но Анвар совсем для этого  не
годится, ему не хватает дисциплины.
   - Ну да, дисциплины! - огрызнулась Ориэлла. - Этой дисциплины  он  хватил
уже через край. Ему нужна доброта.
   - Об этом судить мне! - Казалось,  даже  воздух  затрещал  и  заискрился,
когда маги встали нос к носу, испепеляя друг друга взглядами.  Анвар  затаил
дыхание.
   - Ориэлла, - поспешно вмешался Форрал, - быть может, Верховный Маг  прав.
Если он действительно очень опасен...
   - Тебя еще тут не хватало! - прикрикнула девушка на ошеломленного  воина.
- Меня тошнит от вас обоях. Я больше не ребенок, я не желаю идти на поводу у
вашей так называемой мудрости. - В ее голосе зазвучало презрение. -  На  сей
раз я права, и знаю это. Я хочу  помочь  этому  несчастному  и  восстановить
честь Волшебного Народа - ведь именно мы виноваты в том, что он  оказался  в
таком положении. Но вместо того  чтобы  поддержать  меня,  вы  прибегаете  к
каким-то нелепым уверткам. Это глупо!
   Миафан стал чернее тучи.
   - Ориэлла! - проревел он. - Как ты смеешь разговаривать со мной  подобным
образом! Немедленно возвращайся в Академию!
   - Не вернусь! - крикнула волшебница. - Ты можешь командовать в  Академии,
но ты не властен над миром и не властен надо мной! В  любой  момент  я  могу
уйти, как ушел мой отец и моя мать!
   От этих слов Миафан побелел, и Анвар  поразился,  заметив  в  его  глазах
страх. Верховного Мага будто подменили.
   -  Ну  ладно,  ладно,  моя  дорогая,  -  защебетал  он.  -  Я  вижу,  это
действительно много для тебя значит. Анвар твой.
   Изумленная его внезапной уступчивостью, Ориэлла зарделась, и на  лице  ее
проступило смущение.
   - Спасибо, Миафан, - мягко проговорила она. - Ты так добр ко мне. Извини,
пожалуйста, я не должна была выходить из себя.
   - Я тоже, - с чувством отозвался Миафан.  Он  протянул  руки,  и  Ориэлла
бросилась в его объятия.
   - Я заставлю его повиноваться, - пообещала она. - Клянусь, что заставлю.
   Миафан серьезно посмотрел на нее.
   - Отныне это твой долг. Ты в ответе за этого смертного, и я спрошу с тебя
за его поведение. И если он ослушается, то отправится прямиком на  кухню,  -
он глянул на Анвара. - Надеюсь, Анвар, ты не подведешь госпожу Ориэллу.
   Встретив его взгляд, юноша вздрогнул. Миафан холодно улыбнулся.
   - А теперь, прежде чем я позволю тебе поступить в  распоряжение  госпожи,
ты должен поклясться  перед  свидетелями,  что  больше  не  будешь  пытаться
бежать.

***

   Анвар замер. Ловушка! Сама  того  не  желая,  своей  добротой  волшебница
загнала его в ловушку. У него не было выбора,  и  он  это  знал.  Волшебница
ободряюще улыбалась ему. С тяжелым сердцем Анвар дал слово.
   Верховный Маг весь кипел, возвращаясь по заснеженным улицам  в  Академию.
Как   Ориэлла   посмела   перечить   ему!   И   из-за    его    собственного
ублюдка-полукровки! Миафан заскрежетал зубами. Он желал убить Анвара,  чтобы
раз и навсегда похоронить ошибку своей молодости - но  не  мог.  Если  Анвар
умрет, то сила, которую он отнял у этого негодяя, будет  потеряна  навсегда.
Миафану придется оставить его в живых. Ему нужно как можно больше силы.
   Слова Ориэллы все еще звучали у него в ушах. "Так, значит,  я  не  правлю
миром, - подумал Миафан. - Ну что ж, когда-нибудь я буду править -  и  тогда
эта чертовка ответит за свое  неповиновение!  Забавно,  что  это  произойдет
отчасти благодаря  Анвару".  Миафан  улыбнулся.  С  дополнительными  силами,
которые он похитил, ничто не сможет  остановить  его.  Теперь  нужно  просто
выждать время и найти подходящий момент, чтобы нанести удар.
   Миафан был одержим властью и мечтал возродить былые дни, когда  Волшебный
Народ использовал свой дар, чтобы править расой смертных. Для этой цели он с
безжалостным коварством украдкой расчистил  себе  путь  к  посту  Верховного
Мага.
   Они с Джерантом были друзьями, пока отец Ориэллы, с его позорной  любовью
к  смертным,  не  стал  следующим  претендентом.  Организовать   "несчастный
случай", который устранил соперника, оказалось проще простого, но Миафан  не
предвидел того чувства вины, которое будет преследовать его  после  убийства
мага.  Во  искупление  он  поначалу  планировал  назначить   Ориэллу   своей
преемницей, но теперь  у  него  созрел  новый  замысел  относительно  дочери
Джеранта: она станет его супругой. Ориэлла рядом с ним, в  его  постели!  От
этой мысли Верховный почувствовал всплеск желания. Но он никак не мог забыть
ее угрозы уехать.
   Теперь Миафан точно  знал,  что  ошибся,  вызвав  Форрала  в  Нексис.  Он
надеялся, что используя Ориэллу в качестве  рычага,  удастся  контролировать
голос гарнизона в Совете Трех, но этот  план  провалился.  Преданная  своему
смертному другу и учителю, его подопечная становилась все неподатливее, и ее
верность, взлелеянная  Миафаном  за  годы  напряженной  заботы  и  внимания,
начинала слабеть. К сожалению, в настоящее время с этим ничего  нельзя  было
поделать. Если бы даже удалось устранить Форрала,  Ориэлла  никогда  бы  ему
этого не простила.
   Миафан решил набраться терпения. Рано или поздно представится возможность
расправиться с воином, а пока он должен  любой  ценой  сохранить  доверие  и
любовь Ориэллы. Тогда, убрав с дороги Форрала, он  вскоре  подчинит  девушку
своей воле и  сможет  использовать  ее  силу  в  собственных  целях.  Миафан
тихонько улыбнулся. Если подумать, не так уж  трудно  избавиться  от  одного
человека. В конце концов Форрал всего лишь смертный.

***

   Ориэлла чувствовала себя  усталой,  но  довольной.  Это  была  ее  первая
попытка применить знания, полученные  от  Мериэль,  но  все  прошло  гладко.
Долгие часы, ушедшие на изучение всяких тонкостей человеческого организма  и
овладение умением направлять свою силу на то, чтобы восстановить повреждения
и ускорить естественное заживание, не пропали даром, и хотя девушке  многому
еще  предстояло  научиться,  ее  первый  самостоятельный  опыт   закончился,
успешно. Словно отряхивая руки, Ориэлла стерла с ладони последние  мерцающие
следы голубоватого магического света.
   Ее новый слуга покойно лежал на  чистых  простынях  в  комнате,  неохотно
предоставленной Форралом, и она видела, как синяки быстро  исчезают  на  его
чисто вымытой бледной коже. Скоро от них не останется и следа, и  волшебница
гордилась, что ее целительные  способности  могут  совершать  такие  чудеса.
Глаза юноши открылись, и у Ориэллы захватило дух от их сияющей голубизны.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросила она.
   - Не болит, - изумленно отозвался он. - Правда, не болит!
   "Боги, я и забыл..."
   Ориэлла отвела взгляд. Как же страдал этот бедняга!
   - Больше не будет болеть, - пообещала она. - Я об этом позаботилась.
   - Волшебный Народ не лечит смертных! - недоверчиво  воскликнул  юноша.  -
Волшебница Мериэль отказалась лечить моего деда, и он умер!
   Зная целительницу, Ориэлла со смущением подумала, что  он,  должно  быть,
говорит правду.
   - Ну а волшебница Ориэлла лечит, - резко сказала она. - А ты  определенно
нуждался в лечении!
   - Что со мной будет дальше, госпожа? - спросил  Анвар,  и  в  глазах  его
мелькнул страх.
   Девушка ободряюще улыбнулась ему:
   - Неужели не помнишь? Отныне ты мой слуга, и я позабочусь  о  том,  чтобы
тебя никто больше не бил. Теперь ты в безопасности.
   - Э! - Парень ничуть не казался убежденным. "Ну а чего же  еще  ждать  от
сервов?" - подумала Ориэлла. - Благодарности?" Волшебница  улыбнулась  своей
наивности. "Будь я на его месте, - решила она, -  я  бы,  пожалуй,  тоже  не
стала бы мне доверять".
   На этот раз юноше удалось проглотить бульон, и вскоре он  уснул.  Девушке
тоже надо было поесть, чтобы восстановить силы, затраченные на  лечение,  не
говоря уже о том, что после того как ей пришлось вымыть своего пациента, она
сама нуждалась в ванне.
   И все же Ориэлла немного задержалась, наблюдая  за  спящим,  не  в  силах
избавиться от назойливого чувства, что  где-то  видела  его  раньше.  Анвар,
кажется, так назвал его Миафан? Его длинное тело вытянулось во всю  кровать,
плечи были очень широкие, но сам он исхудал ужасно.  Ну  что  ж,  это  можно
исправить. Теперь  юноша  выглядел  моложе,  чем  ей  показалось  с  первого
взгляда, возможно, немногим старше ее самой.  Даже  во  сне  его  лицо  было
печальным. Между бровями и  в  уголках  благородного  рта  залегли  глубокие
складки. Подбородок был достаточно твердый, а  вот  нос  немного  великоват.
Чудесные волосы цвета бронзы спадали до самых плеч.  А  эти  глаза!  Ориэлла
никогда не видела у смертных таких глаз.
   Войдя в комнату,  Форрал  обнаружил,  что  Ориэлла  с  какой-то  странной
нежностью смотрит  на  своего  пациента,  и  круто  развернулся,  охваченный
приступом ревности. Что она нашла в этом парне, черт бы  его  побрал,  чтобы
так отчаянно защищать его перед  Миафаном  -  да  и  перед  самим  Форралом?
Ориэлла быстро обернулась, и взор ее затуманился.
   - Я не слышала, как ты вошел.
   - Я заметил, - не смог удержаться от колкости Форрал. Девушка смутилась.
   - Форрал, прости, я вышла из себя.  Я  действительно  очень  признательна
тебе за помощь...
   - У тебя отважное сердце, и ты умеешь защищать то,  во  что  веришь.  Так
наброситься на Миафана!  Ты  знаешь,  я  всегда  готов  помочь  тебе,  но...
Ориэлла, ты уверена, что поступила правильно?
   - Форрал, только не начинай все с начала! Неужели ты не понимаешь, что  я
уже не ребенок? - Было очевидно, что она имеет в виду.
   Ориэлла казалась такой печальной,  такой  одинокой,  что  воину  пришлось
подавить внезапный порыв признаться в любви, сказать, что хочет  ее  так  же
сильно, как она его. Форрал открыл было рот...  Нет,  это  невозможно!  Воин
запретил себе поддаваться своему чувству, заставил себя оставаться только ее
другом. Запрет на любовь между Волшебным  Народом  и  смертными  имеет  свои
причины - и такие, о которых она даже не задумывалась. Он  должен  оберегать
ее.
   - Прости, душа моя, - произнес он. - Я заботился о тебе,  когда  ты  была
еще совсем крошкой, помнишь? Мы, старики, часто забываем, как быстро  растут
наши питомцы.
   Девушка отвернулась, и Форрал понял, что она пытается скрыть от него свою
боль. Это было невыносимо! Он торопливо вышел из комнаты и, прислонившись  к
отполированным панелям, несколько минут тихо и  монотонно  ругался.  Сколько
еще это может продолжаться? Ему не следовало возвращаться! Он должен  уехать
прямо сейчас, но.., он не может. Не может бросить  ее  еще  раз.  Форрал  со
вздохом отвернулся от двери  и  отправился  в  таверну,  чтобы  основательно
напиться. Теперь это было единственное средство...

Глава 10

ТЕНЬ ЗЛА

   Вернувшись в Академию в качестве слуги Ориэллы, Анвар обнаружил, что  его
жизнь полностью изменилась. Ему больше не приходилось страдать  от  придирок
кухонной братии, так как личные слуги Волшебного Народа жили отдельно  и  на
других условиях. Главный мажордом Элевин, высокий, худой и  седой  как  лунь
старик с мягким выражением лица, управлял ими  железной  рукой,  но  был  до
щепетильности честен и не допускал никаких слухов среди  своих  подчиненных.
Пока Анвар прилежно трудился и не ввязывался в ссоры,  Элевин  не  беспокоил
его.
   У Анвара появилась собственная кровать в общей  спальне  рядом  с  Башней
магов, и его регулярно кормили  горячими  кушаньями  в  соседней  трапезной.
(Анвар чувствовал некоторое удовлетворение при  мысли,  что  Джаноку  и  его
злобным прихвостням приходится готовить для него.) Личным  слугам  ежедневно
выдавали чистую рабочую одежду, а  так  как  они  постоянно  сталкивались  с
Волшебным Народом, им приходилось быть почтительными и воспитанными.
   Анвар разрывался между благодарностью и неприязнью к своей спасительнице.
Ориэлла  избавила  юношу  от  гнева  Владыки  и  значительно  улучшила   его
положение, но, заставив Анвара произнести клятву, навязанную  Миафаном,  она
загнала его в ловушку. С другой стороны,  раз  Сара  отвергла  его  с  такой
жестокостью, у него не было выбора. И все же, мог ли  он  винить  ее?  Из-за
ребенка, ставшего плодом их любви, ее продали этому жестокому торговцу. Даже
если бы она осмелилась помочь Анвару в  присутствии  купца,  с  чего  бы  ей
делать  это?  У  Сары  были  все  причины  ненавидеть   его.   Брошенный   и
обездоленный,  Анвар  теперь  лишился  даже  надежды,  и  все,  что  у  него
оставалось - это работа. Так  что  он  работал  как  проклятый,  жалея,  что
хозяйка не дает  ему  больше  поручений,  чтобы  оставалось  меньше  времени
думать. Элевин был доволен новым слугой, а после оскорблений  Джанока  Анвар
был рад каждому доброму слову.
   Маги почти  не  замечали  слуг,  но  иногда  Анвару  все  же  приходилось
сталкиваться с ними, и постепенно он  обнаружил,  что  Мериэль  порывиста  и
строга, Финбарр добр, но рассеян, а Элизеф  холодна  и  язвительна.  Д'Арван
говорил редко. Деворшана и Браггара следовало избегать.  Первый  был  просто
задирой,  а  в  Брагтаре  чувствовалась  скрытая  жестокость.  Он  постоянно
оскорблял слуг, и  те  все  поголовно  его  боялись.  Даже  Элевин  старался
держаться подальше от мага Огня.
   Анвар ожидал, что волшебница Ориэлла, утолив свое обычное для  Волшебного
Народа упрямство, скоро забудет  о  простом  слуге,  но  он  ошибся.  У  нее
неизменно находилось  для  юноши  добро  слово  или  улыбка,  и  она  всегда
благодарила его  за  услуги.  Однако  доброта  и  отзывчивость  не  вызывали
большого уважения у остальных слуг, и это так озадачивало Анвара, что как-то
раз он набрался смелости и заговорил об этом с Элевином.
   - Все достаточно просто,  -  ответил  мажордом.  -  Боюсь,  что  прислуге
недостает воображения, а госпожа Ориэлла отличается от остального Волшебного
Народа именно тем, что проводит много времени со смертными. Это противоречит
тому, что слуги привыкли видеть в  Академии,  вот  они  и  волнуются.  -  Он
подмигнул. - Лично я считаю это добрым свежим веянием, но  не  советую  тебе
повторять мои слова, Анвар. И никогда не путай доброту госпожи с  мягкостью.
Если позволишь себе вольности, то скоро обнаружишь, что характер у нее такой
же, как и у остальных ее коллег.
   Анвар запомнил его совет. Он все еще опасался своей госпожи  -  ведь  она
принадлежала  к  ненавистному  Волшебному  Народу,  и,   следовательно,   не
заслуживала доверия. Юноша жил в постоянном страхе, что  слухи  об  убийстве
собственной матери просочатся из кухни в помещение  личной  прислуги,  а  уж
оттуда неизбежно дойдут и до ушей хозяйки, и все гадал, почему Верховный сам
не сказал ей об этом во время их памятной стычки в гарнизоне. Но вот однажды
утром, через месяц после того, как он стал личным слугой,  Анвар  обнаружил,
что остальная прислуга шепчется по углам  и  старается  его  избегать.  Даже
добросердечный Элевин хмурился, глядя на юношу, и  Анвар  был  рад  поскорее
забрать  завтрак  Ориэллы  -  теплые,   мягкие,   свежеиспеченные   булочки,
единственное, что она ела в столь ранний час, и огромный чайник тэйлина -  и
поспешно убраться подобру-поздорову.
   Хозяйка поднялась так рано, чтобы отправиться на тренировку  в  гарнизон.
Стояло серое зимнее утро, и, в покоях было темно и холодно. Анвар накрыл  на
стол, зажег лампы и занялся камином. Ориэлла,  которая  в  этот  час  всегда
бывала не в лучшем настроении, вошла в комнату заспанная и  сердитая.  Анвар
орудовал кочергой, пытаясь не бросаться ей в глаза и моля богов, чтобы слухи
не успели дойти до госпожи. За его  спиной  послышались  шаги,  потом  скрип
отодвигаемого стула и журчание тэйлина,  который  наливали  в  чашку.  Через
некоторое время она откашлялась и начала:
   - Анвар, я хочу поговорить с тобой.
   Сердце юноши замерло, и притаившийся было страх вспыхнул с  новой  силой.
Он с оглушительным грохотом