Арене  в  казалимской  столице.  Теперь  казалось  почти
невероятным, что и Шиа, любимая подруга Ориэллы, когда-то запросто могла  ее
убить. Шиа и Хриза сидели на вершине, и старая  пантера,  несмотря  на  свои
раны, увидев волшебницу, гордо подняла голову.
   - Я благодарю богов, что ты жива, - приветствовала ее Ориэлла. - Как тебе
удалось уцелеть?
   "Большинство моих соплеменниц были рады меня видеть, - довольно  ответила
Шиа, - хотя и не все". - Проследив за  ее  взглядом.  Ориэлла  увидела  труп
огромной мощной самки.
   "Гристины больше нет,  -  проревела  Шиа,  обращаясь  к  пантерам,  и  ее
мысленная речь показалась волшебнице подобной беззвучному грому.  -  Кто  же
теперь будет править нами?"
   "Шиа! Шиа!" - заревела толпа, и Ориэлла с  трудом  удержалась,  чтобы  не
закрыть руками уши.
   "Нет!" - ответила Шиа, и все разом замолкли. Потом  откуда-то  из  задних
рядов послышался голос старой, изможденной чьюва:
   "Но если не ты, то кто же?"
   В задних рядах началась возня: видимо, старую пантеру пытались  заставить
умолкнуть, но она заговорила вновь.
   "Кто-то ведь должен это сказать. Не будь глупой, молодая Шиа! Неужели  ты
хочешь, чтобы все это повторилось вновь? - Она обвела взглядом поле битвы. -
Эта проклятая зима и владычество Гристины и так нанесли  там  тяжелый  урон.
Нас, увы, теперь намного меньше, и нам нужна  сильная  Первая  Самка,  чтобы
выжить. Или ты хочешь, чтобы мы продолжали лить кровь в жестоких  поединках,
пока не появится новая правительница?"
   Эта речь старой пантеры вызвала гул одобрения. "Успокойтесь!  -  повысила
голос Шиа. - Слова Тахиры - мудрые слова, не так ли? А ведь она  уже  стара,
и, как считала Гристина, даже слишком стара, чтобы приносить пользу племени.
Но взгляните сами, к чему привело нас слепое преклонение перед силой! -  Шиа
имела в виду только что произошедшее побоище. - О мой народ,  настало  время
перемен. Мы должны беречь наши  силы,  мы  должны  воспитывать  охотников  и
бойцов ради общего нашего блага. И нами должна править  мудрость.  По  праву
единоборства власть теперь принадлежит мне, но я не могу  остаться  здесь  и
править вами. Я связана узами дружбы, и путь мой лежит в другие края, ибо не
только здесь нашему народу угрожает опасность. С вашего  одобрения,  я  хочу
назначить себе преемника и хочу избрать ту, которая осмелилась,  без  всякой
надежды на успех, бросить вызов Гристине и вернула на нашу  землю  изгнанных
ею ваших подруг и соседок. О пантеры, разве страдания ничему не научили вас?
Не пора ли нам оставить закон когтей и  клыков  и  принять  закон  мудрости?
Ответьте мне, хотите ли вы, чтобы вами правила Хриза?"
   "Я?" - переспросила пораженная старая Хриза. "Конечно же, ты, дорогая,  -
ответила Шиа благодушно. - А кто же еще?"
   Пантеры озадаченно переглядывались, пораженные не меньше  Хризы.  Они  не
знали, что и думать. Сначала  все  обрадовались  возвращению  Шиа,  ибо  она
пользовалась уважением большинства из них, потом  -  смущены  ее  дружбой  с
двуногими. Затем Ориэлла оказала помощь раненым, и пантеры воочию убедились,
что не  все  двуногие  -  враги.  Но  теперь  Шиа  вновь  смутила  их  своим
неожиданным предложением. Одно дело - выслушать  бывшую  королеву,  особенно
после этой страшной ночи, но совсем другое  -  принять  ее  слова.  Нарушить
право единоборства - это казалось немыслимым.
   Последовало долгое молчание, а затем вновь раздался знакомый голос:
   "Мне кажется, нам  все-таки  стоит  признать  Хризу.  -  Это  опять  была
неугомонная Тахира. - Что мы теряем? Мы слишком долго шли по другому пути  -
и сами видите, к чему пришли. Мы охотились, рожали детенышей, пережили голод
и болезни, войны с другими народами и сражения между собой. Мы многое помним
и многому научились. Надо ли пренебрегать нами просто потому, что мы уже  не
можем охотиться и не можем сражаться? Разве наш опыт не нужен нашему народу?
Пусть Хриза попробует взяться за дело, а мы, старые  чьюва,  поможем  ей.  А
если нам не повезет, то всегда можно вернуться к старому порядку".
   Чьюва единодушно одобрили эти слова, но молодые пантеры не скрывали своих
сомнений. В конце концов, речь шла об их правах.
   "Звучит заманчиво, - сказала одна из них. - Но  что,  если  нам  придется
защищаться? Как может старая пантера командовать во время боя?"
   Шиа решила вмешаться.
   "Пусть Хриза назначит военачальницу из числа  молодых  пантер  и  выберет
главную охотницу из числа лучших. Дайте ей год сроку. Я уверена,  при  Хризе
наш народ достигнет процветания".
   "Ну,  это  еще  видно  будет",  -  раздался  одинокий  голос,  но  больше
возражений не было.
   "Хризу - в правительницы", - заревела Тахира, и дружный  рев  собравшихся
подхватил:
   "Хриза! Хриза!"
   Хриза повернулась к Шиа и проворчала:
   "Посмотри, что ты наделала!"
   Но Ориэлла чувствовала, что в душе старая пантера очень довольна.
   - А теперь  позволь  мне  осмотреть  твои  раны,  -  сказала  волшебница,
обращаясь к Хризе. - Боги свидетели, у  тебя  впереди  -  трудное  время,  и
лучше, если ты начнешь свое правление в добром здравии.
   Анвар достал  из  кармана  костяной  свисток,  который  ему  дали,  чтобы
вызывать крылатых носильщиков.
   - А когда ты исцелишь Хризу, - сказал он твердо, -  нам  надо  непременно
вернуться домой.
   Ориэлла оглядела чужие суровые горы и вздохнула:
   - Ты прав. Я и сама мечтаю поскорее вернуться домой.

Глава 9

ВЕТЕР ПЕРЕМЕН

   Солнце стояло уже почти в зените, когда Чайм вышел из  крепости.  Неужели
он действительно так долго спал? Вчера, примерно в это  же  время,  крылатые
носильщики доставили его сюда вместе с магами, Шиа и Хану. Все  они  страшно
устали и продрогли, так  что  почти  не  реагировали  на  тревожные  вопросы
Паррика, Шианната и других,  кто  оставался  в  крепости.  К  неудовольствию
временного Хозяина Стад, они лишь вкратце рассказали о случившемся за едой и
вином с пряностями, которое  приготовила  Искальда.  Сославшись  на  крайнее
утомление Ориэллы, Анвар быстро  свернул  беседу,  и  недовольство  Паррика,
которому пришлось остаться один на один с  ксандимцами,  недовольными  таким
количеством чужаков, усилилось еще больше.
   Чайм как в тумане добрался до своих  комнат,  не  раздеваясь,  рухнул  на
циновку и моментально провалился в сон. Но и проснувшись, он чувствовал, что
все же не отдохнул как следует, и решил  искупаться  в  ближайшем  водопаде.
Взяв с собой узелок с чистой одеждой и  одеяло,  чтобы  завернуться  в  него
после купания, Чайм направился к выходу из крепости.
   В  дверях  он  остановился  и,  зевая,  посмотрел  на   зеленую   долину,
раскинувшуюся внизу. Отсюда начинался  путь  на  север,  к  морю.  День  был
прохладный, ветер разогнал тучи, и солнце освещало поля и рощи. А внизу,  на
лугу, пестрели разноцветные палатки.
   Эфировидец изумленно воскликнул, увидев этот обширный лагерь, возникший в
его отсутствие. Паррик предупредил ксандимцев о своем возвращении  из  Башни
Инкондора, но с тех пор столько всего произошло, что Чайм и забыл об этом, а
бурной дождливой ночью он не разглядел множества палаток. Да и  не  до  того
было  тогда.  Но  ксандимцы  откликнулись   на   призыв   Хозяина   Табунов.
Разнообразие цветов и форм палаток ясно говорило о том, что они собрались со
всех концов своей страны.
   При виде такого количества народа (Чайм  никогда  еще  не  видел  столько
людей сразу) он невольно отступил на шаг. Эфировидец долго жил в вынужденном
одиночестве, пока появление чужестранцев не изменило его образ жизни. И хотя
Чайм был очень рад новым друзьям, время от времени у него появлялось желание
уединиться в своем жилище или в Палате Ветров, где можно  было  бы  спокойно
подумать обо всех удивительных событиях  последнего  времени  и  постараться
понять, чего следует ожидать в будущем.
   Чайму пришло в голову, что неплохо было  бы  изменить  свое  намерение  и
ненадолго сходить домой. Искупаться можно будет и в пруду поблизости от  его
жилища. Да и надо посмотреть, все ли дома в порядке.  Так  по  крайней  мере
Чайм убеждал себя. В действительности он просто малодушно хотел сбежать,  но
старался не думать об этом.
   Прежде  всего  надо  было  незамеченным  пройти  через  лагерь,  но   для
Эфировидца это не представляло особых  затруднений.  Войдя  под  арку,  Чайм
соткал  для  себя  теневой  покров,  который  должен  был  защитить  его  от
любопытных глаз, и, весьма довольный собой, снова направился к выходу.
   - Привет, Чайм!
   Вскрикнув от изумления и досады, Эфировидец застыл на месте. Обернувшись,
он увидел в проходе Ориэллу.
   - Ты здорово придумал, - сказала она ему,  -  но  только  магов  этим  не
обманешь. Но к чему этот маскарад, друг  мой?  -  Волшебница  улыбнулась,  и
досада Чайма мигом исчезла.
   - Погляди вниз, - ответил он. - Похоже, весь ксандимский  народ  собрался
на нашем лугу. Я почувствовал желание побыть в одиночестве...
   - Я помешала тебе? - с сожалением спросила Ориэлла.
   - У меня нет нужды убегать от тебя. Просто я хотел ненадолго зайти домой.
   - Но разве здесь ты не дома? Он покачал головой.
   - Нет, мой дом далеко в горах. Там очень красиво. - Внезапно ему пришло в
голову, что одиночество, может быть, не так уж и привлекательно. - Не хочешь
ли ты взглянуть на него сама?

***

   - Далеко ли еще? - Ориэлла была рада, что узкая горная дорога  наконец-то
кончилась. Стоя  на  склоне  горы  позади  крепости,  она  окинула  взглядом
обширное плоскогорье. Ни долин, ни ущелий пока не было видно,  а  волшебнице
не хотелось  надолго  оставлять  Вульфа.  Правда,  пока  он  спокойно  спал,
охраняемый Боаном и парой волков,  которые,  обескураженные,  приковыляли  в
крепость с разбитыми ногами, в то  время  как  Ориэлла  с  Анваром  были  на
Стальном Когте. Они с восторгом приветствовали появление волчонка, и  теперь
по крайней мере один из них постоянно находился  при  нем.  Ребенок  еще  не
совсем оправился от пережитого страха, и Ориэлле хотелось почаще быть  рядом
и успокаивать его, несмотря на то, что  он  великолепно  чувствовал  себя  в
обществе Боана и двух волков. Все утро волшебница провела с  ребенком,  пока
Анвар и Шиа не выгнали ее подышать воздухом,  чтобы  самим  побыть  в  более
спокойной обстановке.
   Анвару надо было навестить Эвелина, который соскучился по бывшему  слуге,
чьим покровителем он был в Академии. Теперь, похоже, они поменялись местами.
Мажордом, чьи силы уже  были  подточены  болезнью,  очень  тяжело  переживал
гибель Мериэль. Он стал угрюмым, вялым и как-то сразу одряхлел. Анвар  очень
беспокоился за него и всеми силами старался поддержать бывшего наставника. А
Шиа с Хану собирались ненадолго наведаться на Стальной Коготь и  посмотреть,
как справляется Хриза со своей новой ролью.
   Ориэлла не сразу поняла, что Чайм обращается к  ней.  Она  отвлеклась  от
своих мыслей, чтобы выслушать его ответ на вопрос, который сама  уже  успела
забыть.
   - Мое  ущелье  примерно  в  лиге  отсюда,  -  сказал  он  и  с  некоторым
разочарованием заметил, что Ориэлла заколебалась.  Он  уже  предвкушал,  как
покажет ей свое жилище. Внезапно ему в голову пришла кое-какая мысль.  Он  с
улыбкой повернулся к волшебнице.
   - Верхом туда можно доехать очень быстро.
   - Но разве у нас есть лошадь? - спросила она.
   - А  разве  нет?  -  широко  улыбнулся  Чайм.  -  Отойди  в  сторонку,  о
волшебница, и ты увидишь кое-что интересное.
   Вообще-то Ориэлла знала, что ксандимцы способны превращаться в коней,  но
еще ни разу не видела, как  это  происходит.  Она  изумленно  смотрела,  как
голова и шея Чайма превращаются в лошадиные, а его руки  и  ноги  становятся
четырьмя стройными конскими йогами. Не успела она и глазом моргнуть, как  на
месте Эфировидца уже стоял крепкий гривастый гнедой жеребец.
   - О Чайм! - восхищенно воскликнула Ориэлла. Она не верила  своим  глазам.
Волшебница нерешительно приблизилась к коню, не смея коснуться его.  Все  же
это было не настоящее животное, а человек, и к тому же ее  друг  и  союзник.
Наконец Ориэлла решилась и, протянув руку, погладила шею коня.
   Чайм фыркнул  и  отпрянул,  не  в  силах  совладать  с  собой.  Когда  он
превращался в коня, менялось не только его  тело,  но  и  душа.  Он  не  мог
спокойно переносить прикосновений незнакомых людей. На мгновение он подумал,
правильно ли поступает. Обычно в Ксандиме  если  кто-то  скакал  на  другом,
превратившемся в лошадь, за этим стояла  либо  крайняя  необходимость,  либо
крепкая дружба. Конечно, они с Ориэллой уже успели подружиться, но все же...
   Тут  Эфировидец  заметил,  что  Ориэлла  снова  отошла  в  сторонку.  Она
хмурилась, и, хотя Чайм не мог этого видеть, он  чувствовал  ее  волнение  и
упрекнул себя. Разве у нее мало других забот,  чтобы  еще  огорчаться  из-за
прихоти какого-то коня? И к тому же разве она не путешествовала вместе с ним
на крыльях ветра? Так какая же ему разница? Подавив свои конские  инстинкты,
Чайм сделал шаг к Ориэлле. Та нерешительно протянула руку, и  Чайм  пожалел,
что в конском облике он не владеет ни Вторым зрением, ни мысленным общением.
Конечно, можно было бы вновь принять человеческий облик и поговорить с  ней,
но.., решится ли он потом повторить подобный опыт? Вместо этого Чайм  сделал
еще один шаг вперед и потерся мордой о ее руку.
   Лицо волшебницы выразило облегчение. Она погладила его и улыбнулась.
   - Чайм, я просто потрясена! И как только у тебя это  получается?  -  тихо
спросила она. Чайм фыркнул, помахал гривой, и Ориэлла радостно засмеялась.
   Однако она не забывала и о главном.
   - Ты уверен, что действительно хочешь везти меня? - спросила она.
   Эфировидец яростно закивал в ответ.
   - Благодарю тебя. Но мне надо встать на что-нибудь, ведь  у  нас  нет  ни
седла, ни стремян. Ты оказался выше, чем  я  предполагала.  -  Осмотревшись,
волшебница увидела поблизости большой камень. - Вот это нам подойдет.
   Следуя ее указанию, Чайм подошел к камню и остановился. Ориэлла встала на
камень. Чайм стиснул зубы и закрыл глаза, сосредоточив всю свою волю,  чтобы
не дернуться, когда она будет садиться  на  него.  Но  когда  она  оказалась
верхом, он почувствовал себя лучше. Ясно было, что  Ориэлла  -  превосходная
наездница. Она знала, как сделать, чтобы ему стало легко  и  приятно.  Когда
Ориэлла ухватилась за его гриву, Чайм понял, что она готова, и, не дожидаясь
приказаний, поскакал вперед.
   Он мчался во весь  опор.  Они  неслись  через  цветистые  весенние  луга.
Захваченная  бешеной  скачкой,  Ориэлла  вскрикивала  от  восторга,   и   ей
показалось только, что их  поездка  слишком  быстро  подошла  к  концу.  Она
увидела два огромных камня, похожих на изваяния, а за ними начиналось  узкое
ущелье. Чайм замедлил бег, а перед самыми  камнями  остановился.  Волшебница
неохотно спрыгнула на землю и отошла в сторону, чтобы дать  ему  возможность
снова превратиться в человека.
   Гнедой конь словно съежился, уменьшаясь в размерах, - и вот  уже  прежний
Чайм  стоит  перед  Ориэллой  на  двух  ногах,  немного   запыхавшийся,   но
улыбающийся во весь рот.
   С минуту они молча смотрели друг на друга, а потом вдруг обнялись.
   - Чайм, это было великолепно! - воскликнула Ориэлла. - Я никогда в  жизни
этого не забуду.
   - Так же, как и я, - заверил ее Эфировидец. - Пойдем, я покажу  тебе  мою
долину.
   Взявшись за руки, они покинули освещенное солнцем плоскогорье и  вошли  в
тенистый сосновый лесок в узкой долине.

***

   - Как чувствует себя Вульф? Оправился ли он  после  такого  испытания?  -
спросил Чайм.
   Они уже искупались в ледяной воде  горного  озера,  и  теперь  грелись  у
костра в пещере Чайма. Ориэлла, погруженная в свои  мысли,  плела  венок  из
белых цветов, но, услышав вопрос Чайма, подняла голову и кивнула.
   - Кажется, да, хотя он еще плохо спит. А может быть, ему  просто  снились
дурные сны, если волчатам вообще снятся  сны.  Но  сегодня  он  уже  намного
спокойнее, иначе я не оставила бы его. Чайм кивнул.
   - И все же, -  улыбнувшись,  сказал  он,  -  ты  правильно  сделала,  что
согласилась  прийти  сюда.  Не  говоря  уже  о  том  удовольствии,   которое
доставляет мне твое общество, тебе надо отвлечься  от  собственных  забот  и
тревог. - Он вдруг задумался. - Скажи,  когда  ты  в  последний  раз  думала
только о себе, Ориэлла? - неожиданно спросил Эфировидец.
   Волшебница была тронута его заботой.
   - О боги, я и сама не помню, -  вздохнула  она.  -  Кажется,  со  времени
смерти Форрала - ни разу. - Лицо ее омрачилось.
   - А, Форрал, - кивнул Чайм. - Это друг Паррика и отец Вульфа?
   - Паррик рассказывал тебе о нем?
   - Рассказывал немного, при нашей первой встрече. - Эфировидец взял ее  за
руку. - Я разделяю твою скорбь, - сказал он мягко, и Ориэлла поняла, что это
не просто слова. - А что было после того, как вы с Анваром оказались на  юге
и как вы нашли Жезл и Арфу?
   Волшебница  начала  рассказывать  ему  о  своих  приключениях,  и,   хотя
старалась быть краткой,  все  же,  когда  она  окончила  рассказ,  день  уже
клонился к вечеру и заметно похолодало.
   - И вот теперь, - закончила Ориэлла свою повесть, - у  нас  есть  и  Жезл
Земли, и Арфа Ветров. Теперь нам предстоит добыть Меч, но, честно говоря,  я
и понятия не имею, где именно он спрятан.
   - Знаешь, может быть, с помощью  видения  я  смогу  определить,  где  это
находится.
   - Видения? - Во взгляде Ориэллы появилась надежда. - А что это такое?
   - Это.., я... - не находя точных слов, Чайм  виновато  развел  руками.  -
Если вы с Анваром придете сюда ночью вместе со мной, то увидите сами.
   - Конечно, придем, - ответила Ориэлла. - Но  сейчас  нам,  пожалуй,  пора
возвращаться, Чайм. Уже поздно - Вульф будет скучать без меня. - Она  встала
и вдруг, вспомнив о чем-то важном, спросила:
   - Чайм, а ты не знаешь, кто такой Басилевс? Когда я едва  не  умерла,  он
спас меня, но я до сих пор не знаю, кто это.
   Эфировидец загадочно улыбнулся.
   - Думаю, он сам объяснит это лучше меня. Я уверен, скоро вы с  ним  снова
встретитесь в наших краях - вы  просто  обязаны  встретиться.  Но  нам  надо
поспешить, если ты хочешь вернуться еще засветло. Ты можешь пока повременить
с Басилевсом?
   - Наверное, - с сомнением ответила Ориэлла. Терпение никогда не  было  ее
сильной стороной. Чайм улыбнулся.
   - Так не хочешь ли ты отправиться обратно верхом?
   - Еще бы! - с радостью согласилась волшебница.

***

   Когда Ориэлла и Чайм спускались  по  трудной,  извилистой  горной  тропе,
ведущей к крепости, Эфировидец первым заметил  опасность.  Сказалась  боязнь
высоты, свойственная волшебнице, к тому  же  спускаться  было  труднее,  чем
подниматься,  и  Ориэлла  держалась  из  последних  сил.  Естественно,   она
старалась ни в коем случае не смотреть вниз.
   - Посмотри, что творится в крепости! С кислой миной Ориэлла отозвалась:
   - Разве это так уж необходимо? Однако на этот раз Чайм не улыбнулся.
   - Думаю, да. - ответил он очень серьезно.
   - Хорошо, только подожди минуту, иначе у меня закружится голова.
   Когда Ориэлла посмотрела вниз, на каменную громаду крепости, первое,  что
она  увидела,  была  огромная  толпа,  собравшаяся  у  входа  в  Ксандимскую
твердыню. Было уже довольно темно, и некоторые принесли с собой  факелы.  До
Ориэллы донесся глухой гул голосов - толпа явно была возбуждена.  Волшебница
выругалась.  У  арки  стояли  Паррик,  Искальда  и  Шианнат.   Гнев   толпы,
несомненно, был направлен на них.
   - Великая богиня! Нам надо торопиться! - вскричал Чайм,  и  даже  Ориэлла
была вынуждена признать его правоту.
   - Ты иди вперед, - ответила она, - а я постараюсь поскорее тебя догнать.

***

   Спустившись вниз, Чайм различил знакомые  голоса.  Как  обычно,  в  числе
первых  крикунов  был  смутьян  Галдрус.  "Настоящий  дуб,  что  телом,  что
головой", - подумал Эфировидец. Однако  противник  это  был  опасный.  Юноша
хорошо по