ница. Призрак улыбнулся, лицо
его смягчилось и обрело грустное и любящее выражение.  Сделав  Ориэлле  знак
следовать за собой, он двинулся прочь.
   - Форрал, подожди! - Опираясь на  жезл,  Ориэлла  торопливо  поднялась  и
пустилась вдогонку. Призрак удалялся в тень заброшенного города.
   Ей никак не удавалось его догнать. Несмотря на все усилия,  тень  Форрала
держалась на прежней мучительной дистанции, хотя  и  не  исчезала  из  виду.
Наконец призрак остановился, и  Ориэлла  обнаружила,  что  они  находятся  у
загадочного конического здания в центре Диаммары. Гудящая сила, исходящая от
этого сооружения, отдавалась во всем теле неприятной вибрацией,  но  девушка
не сводила глаз с дорогой фигуры. Она заковыляла  к  ней,  протягивая  руки,
торопясь напоследок хоть раз коснуться потерянного возлюбленного.
   - Стой! - И  Ориэлла  остановилась  как  вкопанная,  хотя  голос  Форрала
оставался по-прежнему нежным. Воин покачал головой, и на лице его отразилась
глубочайшая скорбь. - Ты не можешь коснуться меня, девочка. Я и так  нарушил
все правила, явившись к тебе. - Он печально улыбнулся. - Но мы ведь  никогда
не думали о правилах, ты и я, правда?
   - Я хочу быть с тобой! - рыдая, воскликнула Ориэлла.
   - Я знаю. О, моя любимая, как я тоскую  по  тебе!  Но  я  не  имею  права
вмешиваться в твою жизнь и жизнь нашего ребенка. Кроме того, на  тебе  лежит
серьезная ответственность. Грядут тяжелые времена, но ты справишься, я знаю.
- По лицу Форрала было видно, что он гордится ею. - У тебя есть  мужество  и
решительность, чтобы достичь цели - у тебя и у юного Анвара.
   Голос Форрала постепенно затихал, и,  казалось,  его  тень  растворяется,
рассеивается, словно дым на ветру.
   - Не покидай меня! - сердито крикнула Ориэлла, но милый образ уже исчез.
   - Меня требуют назад. - Слова доносились как будто издалека. - Позаботься
о нашем малыше, любовь... Помни... Я люблю тебя... Но я ушел...
   - Нет! - Ориэлла кинулась к тому месту, где он  только  что  стоял.  -  Я
люблю тебя, Форрал, - прошептала она  и,  прислонившись  лбом  к  прохладной
гудящей стене, разрыдалась горько и страшно, как не плакала никогда в жизни.
   Но рыдала Ориэлла недолго. Едва первые слезы упали на гладкую  изумрудную
стену, гул начал расти, он становился громче и пронзительнее, но волшебница,
чьи мысли были заполнены Форралом, ничего не замечала, пока  прямо  под  ней
вдруг не распахнулась дверь, и девушка не провалилась вовнутрь.
   - О! - Ориэлла уселась, вытерла глаза и огляделась вокруг. Она  оказалось
в широком коридоре, который был вырезан в самоцвете. Повсюду  царил  тусклый
зеленый свет, но воздух был застоявшимся  и  тяжелым,  с  каким-то  странным
пряным запахом, хотя и быстро свежел по мере  того,  как  прохладный  ночной
воздух просачивался в образовавшееся отверстие. Девушка снова  почувствовала
чье-то живое сознание,  скрытое  здесь,  некую  таинственную  силу,  которая
упорно гнала ее вглубь. Волшебница сопротивлялась изо всех сил, желая просто
оставаться на месте, цепляясь за воспоминание  о  встрече  с  Форралом,  как
цеплялась бы за кинжал, вонзившийся в собственную грудь. Но сила была  очень
настойчива, а Форрал весьма недвусмысленно указал Ориэлле, что  у  нее  есть
определенные обязанности.
   - Ну, хорошо, - недовольно пробормотала она,  и  нащупала  свой  жезл.  -
Однако тебе придется подождать, пока я не починю свое проклятое  колено.  Не
знаю, что ты такое, но когда мы встретимся, я хочу иметь обе ноги.
   Исцеление прошло на удивление легко, и волшебница готова была поклясться,
что таинственная сила активно ей помогала. Почудилось  ли  это  Ориэлле  или
нет, но уверенность ее  окрепла.  Она  поднялась  и,  несмотря  на  растущее
чувство тревоги, решительно двинулась вперед, в глубины сооружения.
   Коридор снова начал ввинчиваться  вверх  правильной  спиралью.  "Довольно
однообразное развлечение, - подумала Ориэлла.  -  Хоть  раз  можно  было  бы
придумать что-нибудь новенькое". Она улыбнулась собственной ворчливости, но,
когда туннель привел ее в просторную круглую комнату-тупик, ей стало  не  до
веселья. Свет, проникавший сквозь зеленые хрустальные  стены,  стал  гораздо
ярче, и девушка подумала, что снаружи, должно быть, уже разгорается рассвет.
Выложенный искусной золотой мозаикой пол  пустынного  зала  мерцал,  отражая
усиливающийся  свет.  Затейливые  узоры  причудливо  переплетались,  увлекая
девушку за собой - к огромному изображению солнца  в  центре  комнаты.  Едва
Ориэлла ступила на него,  раздался  резкий  оглушительный  хлопок,  подобный
раскату  грома,  и  ослепительный  луч  солнечного  света,   сфокусированный
каким-то приспособлением, скрытом в сводчатом потолке, упал на волшебницу.

***

   Шиа грубо растолкала Анвара, глаза ее горели.
   - Ориэлла исчезла! Вы опять поссорились прошлой ночью, человек?
   Анвар немедленно проснулся.
   - Боги, мы должны немедленно ее найти! После  того,  что  случилось,  она
может натворить чего угодно!
   Бледный утренний свет проникал сквозь хрустальные  стены  их  пристанища.
Воан собирал  остатки  ужина,  а  Черная  Птица  широко  раскрытыми  глазами
наблюдала за ними из-за угла.
   - Что происходит? -  спросила  она.  -  Где  волшебница?  Анвар  чуть  не
задохнулся от возмущения. Не вздумай она взваливать на них свои проблемы...
   - Да идем же! - резко приказал он и рывком поставил ее на ноги.
   Когда они выбрались наружу, Шиа уже обнюхивала землю.
   - Вообще-то кошки не охотятся по запаху, - сказала она, - но мне кажется,
я смогу выследить Ориэллу. По-моему, она отправилась в город.

***

   Постепенно мерцание исчезло, и к волшебнице вернулась способность видеть,
но она с трудом верила тому, что открылось ее  глазам.  Зал  с  изображением
солнца исчез без следа, она  стояла  в  огромной  комнате  с  куполообразным
потолком, целиком сделанной из золота. В центре ее была огромная куча золота
и самоцветов, а на вершине - Ориэлла с трудом подавила желание бежать  сломя
голову,  -  на  вершине,  калачиком  свернувшись  на  груде  драгоценностей,
освещенный единственный лучом приглушенного солнечного  света,  проникающего
через отверстие в самой верхушке купола, лежал огромный золотой дракон.
   Волшебница обнажила меч и попятилась, ища пути к отступлению,  но  их  не
было. Если не считать дыры в потолке,  комната  не  имела  выходов.  Ориэлла
пережила несколько весьма неприятных мгновений,  прежде  чем  заметила,  что
глаза дракона плотно закрыты, и за все время, пока она здесь, он ни разу  не
пошевелился. Девушка вспомнила коварную временную  ловушку.  Драконий  Народ
славился своим хитроумием - неужели он просто  прикидывается  спящим,  чтобы
усыпить ее бдительность?
   "Чепуха, - твердо сказала себе Ориэлла. - Да при  таких  размерах  он  бы
сцапал тебя в несколько секунд, если бы только не поленился!"  Прищурившись,
чтобы  лучше  видеть  в  огненно-золотом  свете,  волшебница  всмотрелась  в
неподвижное  создание  и  наконец  поняла,  в  чем  причина   его   странной
неподвижности.
   Не  просто  было  разглядеть  на  фоне  ярко-золотых   драконьих   чешуек
голубоватое мерцание, но оно, без  сомнения,  присутствовало.  Кто-то  вывел
дракона за пределы времени, воспользовавшись тем  же  заклинанием,  которому
когда-то научил Ориэллу Финбарр. Любопытство  Волшебного  Народа  пересилило
страх, и девушка подкралась ближе к дремлющему чудовищу.
   Даже зная, что дракон беспомощен,  трудно  было  не  испугаться.  Он  был
огромен - настолько, что мог без труда занять весь Главный Зал  Академии,  -
но и прекрасен тоже. Солнце оттеняло изящные линии  его  причудливого  тела.
Дракон лежал свернувшись, как спящая кошка, прикрывая грозную  пасть  гибким
заостренным хвостом и раскинув гигантские крылья, будто  охранял  сокровище.
О,  эти  крылья!  Ориэлла  не  могла  оторвать  от  них   глаз.   Они   были
перепончатыми,  как  крылья  летучей  мыши,  но  между  золотыми   "костями"
простиралась   хрупкая,   полупрозрачная    мембрана,    усыпанная    тускло
поблескивающими чешуйками на серебряной сетке жилок,  похожих  на  тончайшую
проволоку, украшавшую эфес Коронаха. Волшебница вспомнила, как Язур и Теллас
говорили о том, что драконы питались солнечной  энергией,  вбирая  ее  прямо
через крылья. Похоже, так оно и есть.
   - Ну, и что дальше? -  Голос  Ориэллы  прозвучал  кощунственно  громко  в
глубоком покое комнаты. Девушка все больше склонялась к  убеждению,  что  ее
привели сюда  не  просто  так,  а  с  определенной  целью:  совершить  самый
рискованный поступок в ее жизни. Она оказалась здесь не случайно, но что  за
этим стоит - вот в чем вопрос. Во благо ее доставили сюда или во зло? И  все
же чем больше она  смотрела  на  величественного  дракона,  тем  сильнее  ее
охватывала неожиданная симпатия. "Бедное создание, - подумала волшебница.  -
Сколько же ты уже лежишь вот так?  Ну  ладно,  надеюсь  только,  что  ты  не
забудешь о благодарности". Отойдя на расстояние, которое  с  натяжкой  можно
было назвать безопасным, Ориэлла вытащила из-за пояса жезл и начала  снимать
заклинание.
   Пока она этим  занималась,  ее  охватила  необъяснимая  уверенность,  что
поступает абсолютно правильно, но когда  волшебница  закончила,  уверенность
эта моментально куда-то  испарилась,  и  девушка  почувствовала  слабость  в
коленях. Дракон поднял голову.
   Неподвижный взгляд огромных фасеточных глаз,  в  глубине  которых  дремал
огонь, приковал ее к месту. Дракон распахнул пасть, продемонстрировав  зубы,
похожие на два ряда остро  отточенных  мечей  -  и  страх  Ориэллы  сменился
наслаждением, ибо комната,  казалось,  ожила,  наполнившись  музыкой.  Вихри
чистых, изменчивых цветов бежали  по  стенам  и  потолку.  Воздух  мерцал  и
вспыхивал дрожащими мостиками радуг. Радужные блики  танцевали  и  кружились
под музыку, такую чистую,  такую  безупречную,  что  волшебница  позабыла  о
всякой опасности. Плавный, мелодичный и одновременно исполненный  внутренней
несгибаемой силы текучий каскад нот был  тверд  и  глубок.  Ориэлла  стояла,
растерявшись  от  изумления,  но  ее  магические  силы  работали,  исследуя,
запоминая, подбирая эквиваленты, и  через  какое-то  время  в  захватывающей
симфонии света и звуков начал проявляться смысл.  Это  был  язык  Драконьего
Народа!
   - Я  спросил,  кто  будит  меня?  -  В  плавных  нотах  слышался  оттенок
раздражения и вместе с тем  -  бездонная  тоска.  -  Если  ты  Единственный,
который наконец пришел, почему ты не отвечаешь?
   После чарующей музыки дракона собственный голос показался Ориэлле  глухим
и слабым.
   - Не знаю, - призналась она. - Я ли  это?  Дракон,  казалось,  без  труда
понимал ее. От его смеха по комнате пробежали пляшущие зайчики, а  маленькие
радуги завертелись и расцвели еще ярче.
   - По крайней мере у тебя есть мужество и  честность!  Если  ты  выдержала
первое испытание, распахнув входную дверь, значит, уже есть надежда.
   - Это я открыла дверь?
   - Наверное! - фыркнул дракон. - Этот храм был запечатан  многие  века,  с
тех самых пор, как Драконий Народ покинул Диаммару. Наши мудрецы решили, что
раз мы уходим в скорби, то скорбь и будет ключом Единственного,  которым  он
отомкнет древнюю мудрость. Лишь твои слезы могли отпереть дверь. Чародей.  -
Дракон склонил свою огромную голову и искоса посмотрел на  волшебницу.  -  Я
правильно понял, это были твои слезы?
   Девушка была поражена.
   - Ну конечно. Я горевала о том, кто был дорог мне и умер.
   - Горе, да? Весьма подходяще, - ответствовал дракон  таким  самодовольным
тоном, что у Ориэллы непроизвольно сжались кулаки.
   - Рада, что угодила, - огрызнулась она. - Но лично я не считаю  достойным
пользоваться чужими страданиями.
   - Кто ты такая, чтобы сомневаться в мудрости Драконьего Народа?
   От рева дракона едва не  лопнули  перепонки.  Радостные  цветные  зайчики
взорвались зазубренными раскатами ослепительных белых молний, но  волшебница
не дрогнула и гневно уставилась на гиганта, до того выведенная из  себя  его
задиристой надменностью, что даже позабыла испугаться.
   - Кто я? - вскричала она. - Я - Ориэлла, дочь Джеранта, повелителя  Огня.
Мой отец погиб, пытаясь разгадать секреты вашей проклятой мудрости, так  что
не жди от меня особенного благоговения! И прекрати со мной играть, дракон, у
меня нет времени. Волшебный Народ - Чародеи, как вы их называли, - встали на
стезю  зла.  Чаша  найдена,  и  Нихилим  вторглись  в  мир.  Что,  в   своей
беспредельной мудрости, ты посоветуешь мне делать с этим?
   Глаза дракона вспыхнули ярко-алым.
   - Так, значит, сбылись древние пророчества. Ты должна быть Единственной!
   - Единственной? Какой единственной? - Ориэлла вдруг осознала, что  кричит
во весь голос. - Я не понимаю!
   - Я вижу, столетия ничуть не  изменили  прославленный  нрав  Чародеев,  -
отрезал дракон. Он раздраженно повел крыльями, и маленький ручеек  золота  и
драгоценных камней с музыкальным звоном потек вниз по  куче  сокровищ.  -  Я
говорю  о  Мече,  тупица!  Сирэннат,  Пламенеющий  Меч,  чье  создание  было
предсказано мудрейшим из наших  провидцев,  выкован  для  борьбы  с  прочими
Талисманами, обращенными во зло. И ты еще осмеливаешься говорить  о  горе  и
потерях мне, - тому, кто был разлучен со своим народом, со своими друзьями и
любимыми, чтобы ждать здесь, вне времени и пространства пока не  потребуется
Меч! Моя задача, невежа, определить Единственного, для которого он  выкован,
а вместо этого явилась ты, нарушив мой  сон  своими  дурацкими  вопросами  и
кукольным гневом!
   Со спокойствием, за  которым  угадывалось  глубокое  потрясение,  Ориэлла
сказала:
   - Так, стало быть. Меч - самый могущественный из всех  талисманов  -  был
выкован за столетия до моего рождения специально для меня?
   - Это еще надо проверить,  -  в  голосе  дракона  зазвучало  сомнение.  -
Признаюсь, я представлял себе  Единственного  с  более..,  э..,  героической
внешностью.
   - То есть тебе больше подошла бы какая-нибудь неуклюжая  гора  мяса,  да?
Ну, знаешь ли, это твои проблемы. Глаза создания вспыхнули опасным светом.
   - Следи за своим языком! Я не  потерплю  никаких  оскорблений  от  вашего
хилого двуногого рода. Чародей!
   Ориэлла опасливо  поежилась,  вспомнив  то  последнее  светопреставление,
которое вызвал его буйный нрав. Уж кому-кому,  а  дракону  не  следовало  бы
жаловаться на то, что люди чересчур быстро поддаются гневу.
   - Ну ладно,  -  примирительно  сказала  она.  -  Предположим,  я  и  есть
Единственная - и что же дальше?
   - Ну, если предположить  это,  то  ты  должна  пройти  третье  испытание:
воссоздать утраченный Жезл Земли.
   Ориэлла потеряла дар речи. Воссоздать Жезл? Это же невозможно! В душу  ей
закралось предательское сомнение, а вместе с ним пришло и разочарование. "Он
прав, я не могу быть Единственной", - с  горечью  подумала  она  и  едва  не
сказала это вслух - едва. Вместо этого волшебница крепче сжала свой  жезл  и
расправила плечи, зная, что если сдастся не  попытавшись,  то  никогда  себе
этого не простит. Дракон пристально наблюдал за ней, и его любопытные  глаза
ни разу не моргнули.
   - Ты так и будешь стоять тут и глотать воздух?  "Проклятие!"  -  подумала
волшебница, а вслух сказала?
   - Мне позволено задавать вопросы?
   Он рассмеялся - Просто замечательно! Я могу ответить на три  вопроса,  но
не на самый очевидный. Начинай, Чародей!
   Волшебница припомнила все, что слышала об истории Жезла.
   - Мне говорили, что Жезл пропал во время Катаклизма, - начала она.  -  Он
был уничтожен?
   - Да, - лаконично ответил дракон. "Никаких поблажек",  -  кисло  подумала
Ориэлла.
   - Но, - продолжала она, - ты  сказал  "воссоздать",  значит,  силы  Жезла
существуют по-прежнему... - При этом  Ориэлла  вспомнила,  как  Анвар  вновь
обрел свои силы, похищенные Миафаном, хрустальную  дверь,  которая  чуть  не
высосала ее до дна, и браслеты Затбара.
   - Это вопрос? - прервал ход ее мыслей дракон - намеренно, Ориэлла была  в
этом уверена.
   - Нет, - поспешно ответила она, положившись на свою интуицию. - А  второй
мой вопрос будет вот какой: кристалл, что содержит силы Жезла,  находится  в
этой комнате?
   Солнечные зайчики наполнили зал.
   - Да, - пропел дракон. - И ты  должна  отыскать  его.  Ориэлла  изрыгнула
страшное проклятие, догадавшись, зачем понадобилось дракону столь  неудобное
ложе. Очередная ловушка. Где-то в этой куче, неотличимый от  других  камней,
лежит кристалл, который ей  нужен.  Волшебница  пришла  в  ужас.  "О,  чтобы
отыскать его, понадобится вечность! - подумала она. - Ну же, Ориэлла! Должен
быть другой способ! И он есть", - вдруг поняла она.  Натура  девушки  всегда
влекла ее к отцовской магии Огня, и Ориэлла  часто  забывала  о  наследстве,
доставшемся ей от матери. Теперь наконец пора им воспользоваться.
   Твердо упершись жезлом в пол, волшебница стиснула  его  обеими  руками  и
призвала силы Земли - медленные, тяжелые жизни  гор  и  камней;  плодородное
чрево земли; обильные всходы растений и яркие, коротенькие  жизни  созданий,
которые ползали или бегали, появляясь и исчезая  в  бесконечном  круговороте
жизни и смерти, неизбежного разложения и постоянного возрождения. Во имя них
- и еще во имя того, что было сутью самого  ее  существа,  Ориэлла  призвала
силы Жезла Земли.
   И они ответили. Жезл волшебницы чуть не выскочил у нее из рук и указал  в
самую середину драконьего ложа. Изображения змей начали гудеть и вибрировать
- и вдруг расцвели ярким  изумрудным  светом.  Дракон  изумленно  крякнул  -
весьма немузыкально, надо сказать -  и  отскочил  в  сторону  со  скоростью,
которой трудно было ожидать от такой громадины. Его ложе начало шевелиться и
дрожать, по комнате растеклись сверкающие ручейки. Потом  из  середины  кучи
вспыхнул ответный луч, и Ориэлла плюхнулась на пол, прикрыв  голову  руками.
Мощный взрыв сотряс комнату, и густой дождь золота и самоцветов посыпался на
вжавшуюся в пол волшебницу.
   Наступила тишина, и девушка с радостью обнаружила, что по-прежнему крепко
сжимает в руке свой гудящий жезл. Избитая тяжелым ливнем, она,  пошатываясь,
встала и увидела, что всю комнату затопил насыщенный  зеленый  свет.  Дракон
осторожно высунул голову из-под крыла, и волшебница услышала оглушающий хрип
- диковинное существо с облегчением вздохнуло.
   - Клянусь честью, - с уважением проговорил дракон, - ты ничего не делаешь
наполовину, Чародей!
   Жезл  упорно  указывал  на  середину  комнаты.  Там,  в  столь  энергично
расчищенном  свободном  пространстве,  в  гордом  одиночестве  сиял  зеленый
самоцвет, размером приблизительно с  палец  волшебницы.  Ориэлла  с  опаской
приблизилась к нему, щурясь от яркого изумрудного свечения. Она остановилась
на расстоянии вытянутой руки от кристалла:  подойти  ближе  мешала  энергия,
которая  пульсировала  вокруг  него  стеной  зеленого  огня.  Пока  Жезл  не
восстановлен, сила не подчиняется ей, и вряд ли она сможет коснуться камня и
остаться в живых. Но как же овладеть этой силой? Ориэлла провела  руками  по
собственному жезлу, ощущая под пальцами искусную, почти живую резьбу Анвара.
Две змеи, обвивавшие его,  были  настолько  натуральны,  что  девушка  почти
чувствовала, как они шевелятся. Чувствовала, как они шевелятся... Это идея!
   Однако  кое-что  еще  оставалось  невыясненным.  Ориэлла  повернулась   к
дракону.
   - Я хочу задать свой третий вопрос. Существо казалось озадаченным.
   - Ну, спрашивай.  Только  предупреждаю,  я  не  могу  сказать  тебе,  как
завершить начатое.
   - Ничего! Я хочу знать следующее: если  я  воссоздам  Жезл,  смогу  ли  я
оставить его себе?
   Дракон откинул голову и заревел - но не от гнева, как опасалась  Ориэлла,
а от смеха.
   - Ох уж эти  Чародеи!  Никому  еще  не  удалось  превзойти  вашу  расу  в
стяжательстве! Да, ты можешь оставить Жезл себе,  ибо  заработаешь  его.  Но
прошу тебя - не забывай,  какими  силами  повелеваеш