вот  так  бросить  любимого
человека? Окаменев от внутренней боли, Ориэлла  механически  выполняла  все,
что говорили ей мать и целительница, и вскоре поправилась достаточно,  чтобы
под присмотром Мериэль предпринять путешествие в  Нексис,  но  даже  картины
новой, совершенно незнакомой жизни не могли поднять ее  дух.  Погода  стояла
мрачная и холодная, под стать настроению девочки. Они ехали  долго:  сначала
по широким, заснеженным вересковым пустошам,  потом  добрались  до  большого
тракта, ведущего в долины через унылые леса  и  пашни.  Однако  для  Ориэллы
ничего этого не существовало. Она едва замечала окружающее, не говоря  уж  о
том, чтобы задуматься о важности этого путешествия.
   Только город смог отвлечь Ориэллу от горестных размышлений о своей судьбе
- но как! Почти всю свою жизнь она провела в одиночестве, в отгороженной  от
всего света Долине, и  Нексис,  с  его  колоссальными  зданиями  и  людскими
толпами, привел ее в ужас. Все  было  такое  большое,  шумное,  тесное,  что
девочка задыхалась. Она и не знала, что  на  свете  так  много  людей!  Даже
Мериэль, несмотря на свой резкий характер, посочувствовала ей.
   - Возьми себя в руки, дитя, - сказала  она.  -  Не  бойся,  они  тебя  не
тронут! Дыши глубоко и держись поближе ко мне. В Академии гораздо спокойнее,
а к городу ты со временем привыкнешь.
   Но Ориэлла сомневалась, что когда-нибудь сможет привыкнуть к городу, да и
к Академии тоже. Древний лазарет Мериэль нисколько  не  напоминал  привычную
тесноту маминой башни, и все вокруг было так необычно, что  девочка  жила  в
постоянном страхе сказать или сделать что-нибудь не так.  Она  тосковала  по
своей уютной комнатушке и по Форралу, чье присутствие придавало  уверенности
и сил.
   Стараясь удержать исчезающее мужество, Ориэлла  крепче  сжимала  твердую,
изящную рукоять меча и каждую ночь засыпала с клинком, ибо это было все, что
осталось ей на память о Форрале.

***

   Едва зажила рана и девочка смогла ходить, она добралась  до  поляны,  где
прошло столько счастливых часов. Ее бесценный меч  лежал  на  том  же  самом
месте, где она его уронила, но  кожаные  ножны  уже  покоробились  и  начали
выцветать, а на клинке проступила ржавчина. Вздрагивая от  рыданий,  Ориэлла
бережно подобрала его и отнесла домой. Долгие часы она тщательно  чистила  и
смазывала клинок и ножны, останавливаясь лишь затем, чтобы  смахнуть  слезы,
застилающие  глаза.  Несмотря  на  все  уговоры,  она   наотрез   отказалась
расстаться с мечом. Девочка так болезненно реагировала на любое  предложение
сдать оружие, что в конце концов мать и целительница отступили  и  позволили
ей оставить меч у себя.
   Вспоминая все это, Ориэлла плакала, пока не уснула. С тех пор, как  уехал
Форрал, это повторялось каждую ночь.

***

   В своих покоях Мериэль  прислушивалась  к  тихим  рыданиям  и  почти  уже
раскаивалась,  что  пришлось  так  жестоко  вырвать  ребенка  из   привычной
обстановки. Наконец наступила тишина,  и  она  тихонько  подошла  к  постели
девочки, чтобы убедиться, что та  действительно  заснула.  Потом  волшебница
накинула на плечи плащ и через  посеребренный  морозом  двор  направилась  к
Башне  магов.  В  завешанных  алыми  шторами  окнах  верхнего  этажа   горел
красноватый свет, говорящий о том, что Верховный Маг у себя.
   - Ну, как она, Мериэль? - спросил он, поднимаясь ей  навстречу.  Высокого
роста, с длинными серебристыми волосами и бородой, тонким крючковатым носом,
темными горящими глазами и надменной повадкой Верховный  Маг  казался  живым
воплощением могущества. В своих длинных, до самого  пола,  алых  одеждах  он
словно плыл по устланному коврами полу,  когда  направился  к  столу,  чтобы
налить гостье вина. Усевшись,  Мериэль  заметила  в  тени  у  окна  стройную
серебристую фигурку Элизеф и нахмурилась. Она  не  любила  эту  расчетливую,
ледяную женщину - мага Погоды - и не доверяла ей.
   - Я думала, мы поговорим с глазу на глаз, - проворчала целительница.
   Миафан протянул ей наполненный до краев хрустальный бокал.
   - Перестань, Мериэль, - с неудовольствием проговорил он, -  не  глупи!  С
тех пор, как мы получили твое сообщение, Элизеф постоянно мне помогала. Если
ты не ошиблась, то ребенок Джеранта обладает талантом,  который  мы  обязаны
использовать, но здесь потребуется особый подход. Вряд ли нужно  напоминать,
что сейчас нам необходима беспрекословная  преданность  всего  нашего  рода.
Среди этих гнусных  смертных  растет  недовольство,  а  наша  власть  жестко
ограничена Кодексом магов. Пока еще я контролирую голос гарнизона  в  Совете
трех, но Риох скоро  уйдет  в  отставку,  а  среди  воинов  нет  подходящего
преемника. Да и новый представитель  Купеческой  Гильдии,  этот  выскочка  и
головорез Ваннор, уже доставляет мне немало хлопот. - Миафан отхлебнул вина.
- На время беременности наши женщины  теряют  свои  магические  способности,
поэтому рожают весьма неохотно, и в ближайшее время мы не  ждем  пополнения.
Смертные многократно превосходят нас в численности. Не считая Эйлин, которая
отказывается возвращаться, нас осталось только семеро: мы с  тобой,  Элизеф,
Браггар, близнецы и Финбарр. Да и то, близнецы, похоже,  так  никогда  и  не
войдут в полную силу, а Финбарр не вылезает из архивов - только не обижайся,
Мериэль. Я знаю, он твой возлюбленный супруг, но мы не  можем  остаться  без
целительницы на  время  твоей  беременности.  И,  конечно,  не  имеем  права
отказаться от Элизеф по той же причине. Ее занятия сейчас как раз в решающей
стадии...
   - В противном случае, я бы, конечно, охотно пошла на жертвы,  -  поспешно
вставила Элизеф, и Мериэль проглотила саркастическое замечание.  "Лгунья,  -
подумала она. - Все, что тебе нужно - это власть! Уж ты бы наверняка бросила
все на свете, лишь  бы  осчастливить  Миафана  ребенком,  стоит  ему  только
попросить!"
   Целительница снова повернулась к Верховному.
   - И какое же отношение все это имеет к Ориэлле? - поинтересовалась она. -
Надеюсь, ты не ожидаешь, что она устроит демографический взрыв  в  семействе
магов? Девочке едва исполнилось четырнадцать!
   На лице Миафана отразилось безграничное терпение:
   - Моя дорогая  Мериэль,  -  учтиво  проговорил  он.  -  Что  за  странное
предположение! Конечно, я не жду ничего подобного  -  по  крайней  мере,  не
сейчас. Но надо смотреть вперед. Не всегда же ей будет четырнадцать. Но если
ее дар, как ты говоришь, всесторонний, его нужно использовать на благо всего
нашего рода, и сейчас я думаю  о  шаткости  нашей  позиции  по  отношению  к
смертным. Если среди них пройдет слушок, что у нас  появилась  женщина,  чей
дар, скажем так, многогранен, они дважды подумают, прежде чем решиться пойти
против нас. В конце концов они уже научены горьким опытом с Джерантом.
   - Но это же  безнравственно,  Миафан!  -  взорвалась  Мериэль.  -  Кодекс
строго-настрого запрещает использовать волшебство  для  приобретения  власти
над другими!
   - Конечно, конечно,  моя  дорогая,  -  голос  Миафана  стал  приторным  и
мелодичным. - Но если вчитаешься в текст повнимательнее, то  там  ничего  не
говорится о том, чтобы люди  не  верили  в  такую  возможность.  И  если  до
смертных дойдут такие зловещие слухи, то мы тут ни при чем, не правда ли?
   - Ты сам знаешь, что это - дешевая софистика, Миафан! Ты на  грани  того,
чтобы нарушить свои обеты и Кодекс магов, да  еще  пытаешься  увлечь  в  эту
пропасть нас! Неужели ты хочешь совратить и ребенка?
   Элизеф пожала изящными плечиками:
   - По-моему, ты преувеличиваешь, дорогая, - проворковала она.  -  В  конце
концов это просто один из  вариантов.  Единственное,  что  сейчас  беспокоит
Миафана - это помочь девочке и завоевать ее доверие. Кто знает, какую чепуху
вдолбили ей в голову Эйлин и  этот  недотепа  смертный!  Воспитание  мага  -
нелегкое дело, а девочке придется начинать с опозданием. Осмелюсь  заметить,
ей не хватает дисциплины, и с ней придется повозиться  -  мы  же  не  хотим,
чтобы она шла против Волшебного Народа. В конце  концов  мы  одна  семья,  и
Миафан предлагает способ решить эту проблему. Пойми, Мериэль, мы  печемся  о
ее же благе!
   - Она обязательно поймет, - сердечно вставил Миафан. - С завтрашнего дня,
Мериэль, девочкой займется Элизеф.
   Твое участие в этом деле временно закончено. Предоставь остальное нам,  а
сама держись от ребенка подальше и не вмешивайся.
   - Но...
   Лицо Верховного Мага стало жестким:
   - Это приказ, Мериэль. А теперь можешь идти.

***

   Ориэлла невзлюбила Элизеф с первого же взгляда. Лицо волшебницы  поражало
красотой, ее серебристые волосы, подобно мерцающему водопаду,  струились  до
самых пят, но серые глаза никогда не  улыбались,  оставаясь  холодными,  как
сталь. Элизеф проводила Ориэллу в отведенную ей комнату на  нижнем  этаже  -
крохотную выбеленную каморку, обставленную  со  спартанской  простотой:  там
были только узкая кровать, стол, стул и сундук для пожитков и одежды.
   Все имущество Ориэллы составляла та одежда, что была на ней, и подаренный
Форралом меч. Увидев его, Элизеф нахмурилась:
   - Вряд ли тебе разрешат держать его у себя, - спокойно сказала она. - Это
слишком опасная игрушка для маленькой девочки. Отдай-ка его мне.
   В мгновение ока Ориэлла обнажила смертоносный клинок:
   - Не трогай мой меч!
   Глаза  Элизеф  сузились.  Неуловимое  движение  -  и  не  успела  Ориэлла
вздохнуть, как ее окутало колючее голубовато-прозрачное облако. Она не могла
пошевелиться, скованная обжигающим холодом. Шагнув  вперед,  Элизеф  вырвала
Коронах из безвольных рук и с ненавистью посмотрела на девочку:
   - Ну вот что,  мерзавка,  -  прошипела  она.  -  Пока  ты  здесь,  изволь
научиться дисциплине и повиновению -  особенно  повиновению  мне.  Сейчас  я
отправляюсь за портнихой, чтобы ты не ходила как пугало, а ты,  в  наказание
за свою дерзость, останешься стоять до моего возвращения.
   Прихватив с собой  меч,  Элизеф  выплыла  из  комнаты,  а  застывшая  как
изваяние Ориэлла была неспособна даже заплакать. После этого случая  девочка
всей душой возненавидела эту ведьму с ледяными глазами, но  урок  не  прошел
даром: Ориэлла научилась бояться Элизеф.
   В тот же день Элизеф показала униженной и несчастной девочке Академию,  и
действительно тут было на что посмотреть.
   Формой мыс напоминал широкий наконечник  копья  со  срезанным  полукругом
острием. Со всех сторон  его  окружала  стена,  возвышающаяся  над  обрывом.
Главные ворота помещались там, где к наконечнику присоединяется древко.
   Чуть левее ворот располагалась  крошечная  привратницкая,  а  от  них  по
узкому  перешейку,  который  Ориэлла  пересекла   по   пути   сюда,   вилась
зигзагообразная дорога.
   Все здания Академии выходили на овальный дворик,  выложенный  прихотливым
узором из  разноцветных  каменных  плит.  В  центре  его  непрерывно  журчал
фонтанчик, и вода, проходя через лабиринт  хитроумных  протоков  и  канавок,
попадала  в  изящный  белокаменный  бассейн.  По  левую  руку  от   бассейна
размещался маленький лазарет,  а  чуть  поодаль  -  кухня  и  помещения  для
прислуги, примыкающие к Главному Залу, который легко было узнать по  летящим
стрельчатым окнам.
   Немного дальше стена поворачивала, следуя за изгибом мыса, и как  раз  на
повороте стояла изящная, воздушная Башня магов - обитель Волшебного  Народа.
Напротив нее, по другую сторону полукруга, раскинулось огромное  причудливое
здание библиотеки, а за ним,  дугой  выгибаясь  по  направлению  к  воротам,
располагались специальные флигели, предназначенные  для  изучения  различных
разделов магии.
   Материалом для всего архитектурного ансамбле Академии,  включая  сторожку
привратника и помещения для  прислуги,  служил  ослепительно  белый  мрамор,
который, казалось, светился изнутри собственным розовато-жемчужным сиянием.
   Все это было невероятно прекрасно - и Ориэлла, хотя  и  была  испугана  и
подавлена, не могла не восхищаться великолепной библиотекой с ее  бесценными
архивами, удивительным храмом  на  самой  вершине  Башни,  с  его  огромными
вертикально стоящими камнями, и внушительным Главным Залом, который  теперь,
когда магов осталось совсем немного, в основном пустовал.
   Ориэлле показали специальное помещение,  лишенное  окон,  в  котором  вся
мебель и двери были из металла, чтобы в безопасности изучать магию Огня; она
увидела  невысокое  белое  здание  с  глубоким   бассейном   и   невероятным
количеством всяких фонтанов, ручьев и водопадов для изучения магии  Воды,  а
рядом с ним - огромный стеклянный дом, внутри которого росли травы, кусты  и
даже небольшие деревья. Эта  картина  больно  напомнила  девочке  о  рабочих
комнатах ее матери, и она не ошиблась - здесь изучали магию  Земли.  Правда,
трава давно пожелтела и зачахла, а кусты стояли голые и  сухие.  Эйлин  была
единственной из живущих магов, владеющей магией Земли, и с тех пор, как  она
покинула Академию, здание было заброшено.
   Но самое большое впечатление на Ориэллу произвел громадный, возвышающийся
над всеми остальными постройками, белоснежный купол Погоды. Круглая  комната
внутри него была так высока,  что  под  потолком,  где  размещалась  сложная
система клапанов и вентиляторов, действительно собирались  маленькие  тучки.
То были владения Элизеф, и у Ориэллы не осталось никаких сомнений,  что  это
самая важная область магии, хотя девочка так и не решилась спросить, почему.
   Во время экскурсии Элизеф познакомила Ориэллу с остальными магами.
   - Вообще-то мы любим уединение, -  сказала  она.  -  Большинство  из  нас
заняты своими делами, и мы даже едим в своих покоях, если только не отмечаем
какой-нибудь праздник или знаменательное событие. Это будет не скоро, а пока
ты можешь по очереди познакомиться со всеми, кроме Верховного Мага, конечно,
ибо он слишком занят, чтобы тратить время на девчонок. -  И  Ориэлла  совсем
упала духом.
   Однако встреча с Финбарром немного подбодрила ее. Они нашли его в архивах
-  бесконечном  лабиринте  пещерок,  высеченных  в  естественной  скале  под
библиотекой. Он сидел за столом в небольшой келье, уставленной стеллажами  с
древними свитками. Стол был абсолютно  пуст,  если  не  считать  пера,  двух
аккуратных стопок бумаги" одной  -  исписанной,  а  другой  -  ждущей  своей
очереди, и около полудюжины свитков, аккуратно  скрученных  и  перевязанных.
При свете ярко сияющего шара, с безупречной неподвижностью висящего  у  него
над головой, Финбарр читал какой-то древний манускрипт.
   - Я гляжу, ты по-прежнему убиваешь время  над  этим  пыльным  мусором,  -
презрительно приветствовала его Элизеф, и Ориэлла приготовилась к тому,  что
маг сейчас так и подскочит на месте: ведь когда они вошли,  он  был  целиком
поглощен своим делом. Но тот просто вздохнул и положил свиток на  стол,  где
тот немедленно попытался свернуться в трубочку.
   - Стой! - резко скомандовал Финбарр. Свиток вздрогнул и поспешно застыл в
должном положении.
   Маг повернулся и  уставился  на  посетительниц  проницательными  голубыми
глазами. Он был очень худ, а его гладко выбритое лицо отличалось характерной
для Волшебного Народа  сухой  угловатостью.  В  длинных  каштановых  волосах
проглядывала седина, но лицо нельзя было  назвать  ни  молодым,  ни  старым.
Финбарр заморгал.
   - Привет тебе, о  Владычица  Грома.  Повелительница  Бурь,  -  насмешливо
пророкотал он. - Неужели ты прибыла для того,  чтобы  замести  меня  метелью
ледяного презрения, или же собираешься просто залить меня дождем и испортить
мне день? - Он подмигнул Ориэлле, которая с трудом удерживалась от смеха.
   - Финбарр, когда-нибудь твои так называемые мозги накличут на тебя  беду,
- огрызнулась Элизеф. - От тебя не больше пользы, чем от этих старых, гнилых
бумажек!
   Финбарр пожал плечами.
   - По крайней мере мои свитки - приятное общество, хотя и  нельзя  назвать
его нетребовательным. Как я  понимаю,  цель  твоего  абсолютно  неожиданного
визита  в  это  святилище  мудрости  и  знаний  -  представить   меня   этой
очаровательной молодой особе. - Он ласково улыбнулся Ориэлле.
   - Поосторожнее, Финбарр, - нахмурилась Элизеф. - Эта девчонка  -  отродье
преступника Джеранта.
   Ориэлла протестующе вскрикнула и сжала кулаки. Быстрым движением  Финбарр
отодвинул стул и присел перед девочкой на  корточки,  так  что  его  голубые
глаза оказались на одном уровне с глазами Ориэллы. Маг  осторожно  приподнял
ее подбородок и заглянул в глаза.
   - Дитя мое, в этих почтенных стенах тебе доведется  услышать  еще  немало
подобной чепухи, - мягко  сказал  он.  -  Не  верь  ей.  Единственной  виной
Джеранта была его гордыня, но то же самое можно сказать и о тех,  кто  будет
чернить его имя. - Финбарр бросил суровый взгляд на Элизеф. - Я  не  говорю,
что он поступил хорошо, но такое же несчастье могло случиться  с  каждым  из
нас. Не обращай внимания на то, что станут говорить люди, просто приготовься
учиться на его ошибках - да и на наших тоже, ибо случай с  Джерантом  далеко
не  единственный.  История  полна  подобных  примеров   -   взять,   скажем.
Катастрофу, когда древний Волшебный Народ воевал между собой.  Они  едва  не
разрушили мир теми четырьмя Древними Талисманами и...
   - Ради всего святого, Финбарр, избавь нас от лекции!  Ориэллу  покоробила
такая бесцеремонность, но Финбарр отнюдь не казался удивленным  и  продолжал
так,  словно  вспышка  дурного  настроения  волшебницы  не  имела   никакого
значения.
   - Надеюсь, маленькая  госпожа,  ты  не  позволишь  Элизеф  приучить  тебя
презирать знания, которые так важны для всех  нас.  Если  мы  будем  изучать
историю, то научимся не повторять прошлых ошибок. Я знаю, что пока  за  твое
образование отвечает Элизеф, но когда тебе позволят, приходи ко  мне,  и  мы
поговорим. Я могу научить тебя многому помимо магии. Ты всегда можешь  найти
меня здесь, и я с  удовольствием  отвечу  на  твои  вопросы.  Я  всегда  рад
приятной компании. А теперь, кажется, я не припомню, чтобы Элизеф  упоминала
твое имя.
   - Ориэлла, - девочке даже удалось улыбнуться.
   - А мое ты уже знаешь - Финбарр. Я возлюбленный супруг Мериэль.  Надеюсь,
что со временем мы будем видеться чаще, а  пока  позволь  дать  тебе  совет:
занимайся  прилежно,   избегай   неприятностей   и   не   позволяй   Госпоже
Надзирательнице стереть тебя в порошок.
   - Нам пора идти, Ориэлла, - холодно перебила Элизеф. Финбарр усмехнулся.
   - Понимаешь, что я имею в виду? Нам лучше послушаться, иначе мы  очутимся
по уши в снегу!
   - Проклятие, Финбарр! - взорвалась  волшебница.  -  Не  смей  разыгрывать
остряка за мой счет!
   -  Извини,  Элизеф,  -  однако  девочке  архивариус  вовсе  не  показался
сконфуженным. - До свидания, Ориэлла.
   Знакомство с другими представителями Волшебного Народа  было  куда  менее
приятным. Близнецы обращались с девочкой с унизительным презрением, и  в  их
обществе Ориэлла чувствовала себя весьма неуютно. В этих людях  было  что-то
странное, чего она не смогла бы выразить словами. Оба они были молодыми, оба
безбородыми и светловолосыми, но Деворшан обладал  на  удивление  крепкой  и
плотной для Волшебного Народа фигурой,  а  его  коротко  остриженные  волосы
имели едва уловимый рыжеватый  оттенок.  У  него  были  бесцветные  глаза  и
бледные ресницы, и  Ориэлла  обнаружила,  что  встретиться  с  ним  взглядом
практически невозможно, так как  эти  бесцветные  глаза  неизменно  смотрели
куда-то в сторону. А хуже всего было то, что он, кажется,  отлично  знал  об
этой своей особенности и, как она подозревала, успешно пользовался ею, чтобы
выводить людей из равновесия.
   Брат Деворшана, Д'Арван был крайне непохож на него -  настолько  непохож,
что казалось невероятным, как эти люди могут быть братьями, а  тем  более  -
близнецами. Его льняные волосы свободно падали на плечи, а фигура была такой
резко очерченной и хрупкой, что казалась воздушной. У него было  прекрасное,
хотя и немного женственное, лицо, гл