абунов, мы все гордимся тобой!
   Она отступила, чтобы дать ему возможность принять человеческий  облик,  и
серый в яблоках конь вновь стал воином Шианнатом.  Он  был  бледен,  весь  в
синяках, левая рука его бессильно повисла, одежда была в  крови,  однако  во
всем облике ксандимца появилось царственное достоинство, свойственное Вождю.
Новый Хозяин Табунов поднял руку, сам еще не зная, о чем будет говорить. Но,
поглядев на Искальду и своих ночных  друзей,  Шианнат  внезапно  понял,  что
должен сказать.
   - В прошлом году, - начал он, - на этом же  самом  месте  некий  дикий  и
необузданный и очень глупый юнец проиграл поединок и был с  позором  изгнан.
Вы все хорошо знаете этого несчастного и, увы, слишком  хорошо  помните  его
ошибки и глупости. - Он кисло улыбнулся, и из  рядов  ксандимцев  послышался
ехидный смешок.
   - Этот человек  умер,  -  продолжал  Шианнат,  и  при  этих  словах  смех
прекратился и все обратились в слух. - Да, да, Шианнат,  которого  вы  знали
прежде, сгинул в горах, куда был изгнан, - то ли сорвался в пропасти, то  ли
стал жертвой Черных  призраков.  -  Словно  извиняясь,  он  поклонился  Шиа,
которая смотрела на  толпу  и  угрожающе  порыкивала.  Когда  рычание  вдруг
прекратилось, в толпе раздались удивленные возгласы.
   А Шианнат продолжал свою речь:
   - Сегодня я одолел Фалихаса, но перед вами - уже не тот бестолковый юнец,
которого вы когда-то знали. Ваш новый Хозяин  Табунов  научился  мужеству  и
терпению, чести и любви, ответственности за других. Дайте мне возможность, и
я докажу вам это. Отныне вам больше не придется  бояться  соседей,  будь  то
Черные призраки или Крылатый Народ. Между нами воцарится мир, и народы будут
процветать и поддерживать друг друга в борьбе против наступающего  зла,  ибо
зло это действительно существует. Мы долго жили, отгородившись  от  мира,  и
берегли нашу тайну, но силы зла не дремлют, и мы будем  побеждены,  если  не
окажем сопротивления. На севере  уже  бушует  буря,  начатая  лиходеями,  от
которых бежали когда-то наши чужеземные друзья. Зло  стоит  у  порога  наших
жилищ, о ксандимский народ, и лишь  благодаря  мужеству  и  верности  нашего
Эфировидца нас не застали врасплох. Но мы должны быть готовы, и вражда между
нами должна прекратиться.  Наступает  новое  время,  и  вы  получили  нового
Хозяина  Табунов,  человека,  чья  душа  была  закалена  невиданными  доселе
испытаниями. Когда-то я был способен  только  требовать  чего-то  от  своего
народа, но теперь единственное мое желание - служить ему. О народ  Ксандима,
принимаете ли вы меня?
   На мгновение наступило молчание, а затем  Шианнат  едва  не  был  оглушен
радостными возгласами. Стуча мечами о щиты, ксандимцы снова, снова  и  снова
выкрикивали его имя. Сияющая Искальда бросилась к брату.
   - Я уничтожен, - заявил Паррик, обращаясь к магам. -  Мне  так  вовек  не
сказать!
   - Отчего же, - хихикнула Ориэлла. - Я думаю, если тебе  сначала  поднести
побольше меда... - Она повернулась к Анвару. - Ну,  не  замечательно  ли?  Я
горжусь Шианнатом!
   Ее возлюбленный кивнул.
   -  Он  -  настоящий  мужчина.  И  день  сегодня  счастливый.  Похоже,  мы
справились со всеми препятствиями - по крайней мере здесь, на юге.
   - Ты  прав,  -  ответила  волшебница,  и  вдруг  ее  кольнуло  непонятное
беспокойство. Она оглянулась и увидела, что Чайм стоит в сторонке, и на лице
его написаны безысходная тоска и отчаяние. Ориэлла поежилась. -  По  крайней
мере я надеюсь, что ты прав, - пробормотала  она  так  тихо,  что  никто  не
расслышал ее последних слов.

Глава 19

ПОДОСЛАННЫЙ

   Гебба побледнела и воскликнула:
   - Великие боги, да это же  хозяин!  -  Она  упала  на  стул,  обмахиваясь
передником. Занна, узнав старую кухарку, которую любила с детства,  радостно
бросилась к ней. У девушки было такое чувство, словно они вернулись домой, и
даже Ваннор нашел в себе силы рассмеяться:
   - Не беспокойся, Гебба, я не привидение.
   - Нет, конечно, но прости, хозяин, уж больно ты на него похож.
   Тарнал подвел Ваннора к креслу и  бережно  усадил.  Купец  с  облегчением
откинулся на спинку и закрыл глаза.
   - Эй, Гебба, а ну-ка приди  в  себя,  -  прикрикнул  на  кухарку  молодой
контрабандист. - Перестань хлопать  глазами  и  усади  куда-нибудь  бедняжку
Занну, ей это нужнее, чем тебе. Еще нам понадобится горячая вода  и  тэйлин,
если он у тебя есть. Надо  побыстрее  привести  в  чувство  этого  пропойцу,
Ваннор ранен.
   - Как? Хозяин ранен?! Да к тому  же,  как  и  бедная  девочка,  наверное,
умирает с голоду! - Старая кухарка моментально оживилась. Вскочив со  стула,
словно он вдруг раскалился добела, она усадила на свое место  Занну,  укрыла
ее пледом и тут же побежала за вторым -  для  Ваннора.  Потом  она  деловито
шмыгнула на кухню, поставила на огонь воду, нашла в  буфете  остатки  еды  и
принесла чистые тряпки для бинтов.
   - Ох уж этот Бензиорн, - ворчала Гебба,  -  никчемный  человек.  Сама  не
знаю, зачем я его приютила? Пользы от него не больше, чем от зонтика в бурю.
   Она бросила гневный  взгляд  на  лекаря,  который  все  еще  нерешительно
топтался в дверях, не уверенный, что его пригласят в дом.
   - Входи уж, раз явился, - проворчала Гебба. - Да закрой поплотнее  дверь,
а то хозяин простудится. Простых вещей не понимаешь, а туда же - лекарь!
   Ваннор наслаждался долгожданным покоем, домашним уютом  и  теплом  очага.
Несмотря на голод, на боль в раненой руке и на страшную  усталость,  он  был
рад до слез, что наконец-то выбрался на волю. И какая сказочная удача: сразу
наткнуться на своих друзей.
   Занне тоже казалось, что все это происходит во  сне.  Сначала  откуда  ни
возьмись появился Тарнал, потом он привел их не куда-нибудь, а к  Геббе,  но
самое главное: она все-таки спасла папу, и хотя  здравый  смысл  подсказывал
девушке, что это  лишь  временная  передышка  и  за  отцом  наверняка  будут
охотиться маги, девушка гнала от себя такие мысли. Утро вечера  мудренее,  а
пока можно наконец отдохнуть.
   Гебба тем временем принесла ей чашку тэйлина.
   - Попей, дорогая, это тебя взбодрит. А я пока сварю бульон.
   Занна с удовольствием прихлебывала горячий напиток, и  ей  казалось,  что
она никогда в жизни не пила ничего вкуснее.
   Тэйлин был обильно сдобрен медом, и девушка почувствовала,  как  приятное
тепло разливается по всему ее телу. Подняв глаза, она увидела, что отец тоже
пьет тэйлин. Он поглядел на дочь  и  безмолвно  поднял  свою  чашку,  словно
провозглашая тост.
   Тарнал водил по комнате  спотыкающегося  Бензиорна  и  время  от  времени
вливал в него очередную порцию  тэйлина.  Занна  улыбнулась,  глядя  на  эту
парочку.  Юный  контрабандист  строго  взирал  на  нетрезвого  лекаря,   но,
перехватив взгляд Занны, ободряюще улыбнулся.
   - Не беспокойся, Занна, - заговорил он, - я живо приведу в чувство  этого
бродягу. Он хороший лекарь, когда трезвый, и быстро вылечит твоего папу, вот
увидишь.
   В обществе Тарнала Занна чувствовала легкое  смущение.  За  те  несколько
месяцев, что они не виделись, он очень  повзрослел.  "Интересно,  а  как  он
воспринимает меня?" - подумала Занна. Если  бы  сегодня  она  встретила  его
впервые, то сочла бы уже не парнем, а мужчиной. Он вытянулся  и  стал  очень
сильным - вон как таскает за собой этого лекаря! Занна  впервые  подумала  о
том, почему он оказался в городе. По  дороге  у  них  не  было  времени  для
разговоров: они очень спешили. А где же сейчас  Янис,  что  с  ним?  С  этой
мыслью Занна закрыла  глаза  и  погрузилась  в  глубокий  сон...  Когда  она
очнулась, на кухне вкусно пахло бульоном. Гебба осторожно тронула  Занну  за
плечо.
   - Проснись, девочка. Я знаю, тебе нужно поспать, но сначала лучше  поешь.
Бензиорн пошел осматривать твоего папу,  так  что  ты  пока  попей  горячего
бульона, а потом я постелю тебе постель, хотя одни боги знают, надолго ли...
   По привычке Занна пропускала  мимо  ушей  причитания  кухарки  и  всецело
занялась вкусным и душистым бульоном. Внезапно  она  услышала  имя  Яниса  и
мгновенно насторожилась.
   - Что? - переспросила девушка. - Ты, кажется, что-то сказала про Яниса?
   Гебба посмотрела на нее так, словно она с луны свалилась.
   - Ну да, у бедняги опять начался жар, а этот никчемный лекаришка  шляется
невесть где...
   - Постой, - перебила ее Занна. - Ты хочешь сказать, что Янис тоже здесь?
   - Ну да, спит в соседней комнате, бедный  малый,  и...  -  Раздался  звон
разбившейся чашки, а затем хлопнула дверь, и Занну как ветром сдуло.
   Гебба горестно посмотрела на осколки в луже горячего бульона  на  полу  и
проговорила, обращаясь неизвестно к кому:
   - Ну, не иначе, эта девчонка училась поведению у пиратов!

***

   Янис смотрел на вошедшую Занну, но явно  не  узнавал  ее.  Он  беспокойно
метался на постели, а лицо, его раскраснелось и покрылось потом. Правая рука
у него была забинтована, что, очевидно,  и  являлось  причиной  жара.  Занна
похолодела. Неужели ей суждено потерять его? Но в следующее мгновение  испуг
девушки сменился гневом.  Кажется,  Тарнал  говорил,  что  этот  Бензиорн  -
хороший лекарь? Если хороший, почему допустил, чтобы раненый дошел до такого
состояния? И этот жалкий коновал лечит сейчас ее папу? От одной  этой  мысли
Занне сделалось нехорошо, и она  с  трудом  удержалась  от  того,  чтобы  не
броситься назад и потребовать от Бензиорна объяснений.
   Девушка строго напомнила себе, что они с отцом - беглецы  и  отцу  срочно
нужна медицинская помощь, а другого лекаря, кроме этого пьянчуги, здесь нет.
Хорошо еще, что хоть он подвернулся. Немного успокоившись, Занна сообразила,
что из-за них с отцом ни у кого просто нет времени заняться Янисом,  и  даже
Гебба сбилась с ног, готовя еду, постель и бинты. Ну что ж, в таком  случае,
кому как не ей, Занне, облегчить страдания раненого командира.
   Осторожно, стараясь не потревожить Яниса, девушка  поправила  простыни  и
подушку, с трудом подавляя в  себе  желание  дотронуться  до  его  лица  или
погладить по голове. Потом она нашла чистую  тряпку,  смочила  ее  водой  из
кувшина и протерла раненому щеки и лоб. Налив немного  воды  в  кружку,  она
заставила Яниса сделать несколько глотков (хотя куда больше  воды  пролилось
на подушку). Затем Занна растопила печь и засветила лампу. Покончив с  этим,
она решила, что сделала все, что могла, и теперь Янису  гораздо  удобнее.  И
тут девушка поймала себя на том, что совсем  забыла  об  отце.  Нужно  пойти
посмотреть, как у него дела. Бензиорн уже, наверное, закончил  свой  осмотр.
Она уже пошла к двери, когда Янис вдруг что-то забормотал. Занна моментально
оказалась у его постели. Может быть, он наконец очнулся?
   Увы, нет. Он снова беспокойно заметался, повторяя что-то  невнятное.  Все
попытки успокоить его ни к чему не привели,  и  Занна  испугалась.  Она  уже
хотела позвать Бензиорна или Геббу, когда Янис опять немного  успокоился,  и
речь  его  стала  более  членораздельной.   Занна   наклонилась   пониже   и
прислушалась. Янис открыл глаза и непонимающе уставился на нее.
   - Эмми? - слабо проговорил он. - Там свет...  Спускайся...  Желаю  удачи,
грустная красавица Эмми...
   Занна резко выпрямилась. Проклятие,  что  еще  за  Эмми?  Ясно,  что  это
какая-то баба! Но в убежище Ночных Пиратов Ванна знала всех,  и  женщины  по
имени Эмми среди них не было. Кроме  того,  он  назвал  ее  красивой!  Занна
вспыхнула от обиды. Чем этот болван занимался в ее  отсутствие?  У  него  же
мозгов не больше, чем у младенца! "Нет, - твердо сказала  себе  Занна,  -  у
меня  и  так  хватает  забот,  чтобы  еще   и   думать   о   всяких   глупых
контрабандистах. Мне нужно заботиться о папе". Занна готова была поклясться,
что какая-то там Эмми, кто бы она ни была, вряд  ли  сумела  бы  в  одиночку
вырвать Ваннора из лап магов.
   Янис уже замолчал, но  продолжал  ворочаться  и  снова  смял  простыни  и
раскрылся. Занна бросила на него холодный взгляд. Пусть  эта  самая  Эмми  и
поправляет ему одеяло,  если  она  такая  замечательная.  Занна  и  так  уже
потеряла много времени. Она решительно повернулась и, не оглядываясь,  вышла
из комнаты. Только сейчас девушка почувствовала, как  она  устала,  но  надо
было узнать, как дела у отца. Ему-то она  нужна!  Но  лишь  когда  Занна  не
смогла найти дверную ручку, она поняла, что надо вытереть глаза.
   - Наверно, это от дыма, - пробормотала  девушка  и  захлопнула  за  собой
дверь.
   На кухне ее уже ждали Бензиорн и Тарнал.  Едва  взглянув  на  их  мрачные
лица, она сразу же забыла о Янисе. Тарнал встал, осторожно взял ее за руку и
усадил на стул. Занна разозлилась, вырвала руку и вскочила.
   - Что с папой? - закричала она. - Что случилось? Тарнал хотел было что-то
сказать, но так и не смог. Занна впервые увидела на  его  глазах  слезы.  Он
вопросительно посмотрел на лекаря. Бензиорн, сидевший у очага, наклонился  к
девушке и взял ее за руку.
   - Твой папа рассказывал, как ты помогла ему бежать из Академии... - начал
он.
   Занна изумленно уставилась на него. С  отцом  что-то  случилось,  а  этот
сумасшедший, похоже, собирается тратить время  на  пустую  болтовню!  Однако
надо отдать лекарю должное: теперь, протрезвев, он вовсе не казался дураком,
а, наоборот, производил впечатление человека умного и доброжелательного.
   - Что с папой? - тревожно спросила Занна.
   - Честно говоря, я был изумлен, - продолжал Бензиорн, словно он не слышал
ее вопроса, - что у тебя достало мужества столько сделать для  отца.  Но  не
все еще позади, Занна. Отцу вновь нужны твое мужество и твоя  помощь.  -  Он
крепко сжал руку девушки. - Кисть его слишком тяжело повреждена, чтобы я мог
спасти ее.
   - Нет! - вскричала Занна. Ее  сильный,  мужественный  папа  должен  стать
калекой?! Одна мысль об этом была ужасна.  На  глазах  у  девушки  выступили
слезы, но голос ее не дрогнул. - Ты  уверен  в  своих  словах?  Неужели  нет
никакой надежды?
   - К сожалению, - сказал Бензиорн. - Я ведь знаю, о чем ты сейчас думаешь:
этот лекарь - горький пьяница, что он может  понимать?  Будь  здесь  человек
знающий, отец не остался бы калекой. Увы, ты  не  права.  Я  очень  неплохой
лекарь и уже спас руку этому вашему молодому контрабандисту -  Тарнал  может
подтвердить. Я был лучшим из смертных целителей в Нексисе, пока  не  явились
призраки Смерти и не погубили мою семью. И тогда я начал пить... Но ведь  ты
не из тех, кого можно успокоить несколькими утешительными словами. Ты хочешь
знать правду, и  ее  тебе  ее  сказал.  Кисть  в  ужасном  состоянии,  кости
раздроблены,  мускулы  и  сухожилия  нельзя  восстановить,  а  после  вашего
путешествия через канализацию началось заражение, и развивается оно  быстро.
Когда перед Ваннором встал выбор: рука  или  жизнь,  -  он  проявил  здравый
смысл, и мы ждем только тебя, чтобы начать.  Ваннор  хочет,  чтобы  ты  была
рядом, дитя мое, он просил нас об этом. Но если ты не выдержишь,  если  тебе
станет плохо или ты упадешь в обморок, если начнешь  кричать  -  тогда  тебе
лучше отказаться. - Бензиорн пристально посмотрел на девушку. - Ну  так  как
же?
   - Конечно, я пойду, - не колеблясь, ответила Занна. -  Скажите,  что  мне
следует делать.

***

   На болотах ночью было холодно и жутко. На  открытой  -  если  не  считать
многочисленных бугров  -  местности  ничто  не  могло  защитить  путника  от
пронизывающего ветра. Берн зябко поежился  и  надвинул  капюшон  пониже.  Не
место городскому человеку в этой проклятой глухомани! В отличие от  старшего
брата пекарь так и не удосужился выучиться верховой  езде  и  теперь  горько
жалел об этом. Первое время Берн ехал по широкому тракту, но потом свернул и
с тех пор обычно устраивал привалы по ночам, но в  этот  раз,  незадолго  до
заката, он обнаружил вдали черное пятнышко.
   "Не иначе какой-то лесок", - подумал Берн и решил, что это,  возможно,  и
есть те самые деревья, о которых говорила волшебница.  Сдуру  он  вообразил,
что успеет достичь их до темноты, но жестоко ошибся.
   В который  раз  уже  пекарь  пожалел,  что  так  самонадеянно  согласился
выполнить поручение этой колдуньи. Однако стоило ему только вспомнить  мешки
с отборным зерном у себя в погребе, раскаяние уступало место жадности. Вот и
сейчас это воспоминание заставило Берна улыбнуться. То  обстоятельство,  что
при этом он обрекал на смерть каких-то людей, мужчин и женщин, не беспокоило
пекаря вовсе. Когда все трудности останутся  позади,  он,  Берн,  будет,  по
существу, единственным пекарем в Нексисе! Он сможет назначать любую цену  на
хлеб, и никто ему и слова не скажет. Мечты о будущем богатстве укрепили  его
решимость. К тому же до цели уже рукой подать.  Благодаря  лошади,  которой,
вместе с подробными указаниями, снабдила Берна волшебница, путь до  сих  пор
был не таким уж трудным. Если теперь  повернуть  назад,  получится,  что  он
только зря проездил. А главное (хотя в этом Берн ни за что бы  не  признался
даже самому себе), он до умопомрачения боялся колдуньи с холодными глазами.
   Но что это? Вдали послышался какой-то зловещий вой, и  пекарь  похолодел.
Ему поневоле вспомнились сказки о страшных болотных призраках и злых  духах,
которыми пичкали Берна в детстве. Ужасный звук раздался  ближе,  и  все  эти
россказни моментально вылетели у пекаря  из  головы.  Это  был  волчий  вой!
Лошадь, похоже, тоже его узнала. Испуганно  заржав,  она  едва  не  сбросила
всадника и бросилась наутек.
   Теперь Берн думал  только  об  одном:  как  бы  удержаться  в  седле.  Он
судорожно вцепился в гриву лошади, а та во  весь  опор  несла  его  неведомо
куда. Наконец Берн нашел в себе силы отпустить гриву и натянул  поводья,  но
это не произвело ни малейшего впечатления  на  перепуганное  животное.  Ноги
незадачливого пекаря выскочили из стремян, и он потихоньку начал сползать  с
лошади. Внезапно кобыла налетела на какое-то невидимое в темноте препятствие
и упала. Берн перелетел через ее голову и тяжело ударился о землю. Больше он
ничего не помнил.
   ...Когда Берн очнулся, уже наступил день. Было очень  холодно,  все  тело
болело, в голове шумело. Другой на его месте постарался бы  припомнить,  что
пил накануне, но пекарь был  слишком  скуп,  чтобы,  подобно  отцу,  тратить
деньги на выпивку,  и,  поглощенный  заботами  о  барыше,  не  имел  времени
заводить дружков и  собутыльников.  Более  того,  он  вообще  считал  дружбу
непозволительной роскошью.
   Со стоном Берн перевернулся на другой бок, и первое, что он  увидел,  был
труп его лошади со сломанной шеей. Тут  наконец  пекарь  вспомнил  вчерашних
волков и безумную скачку по болотам. В ужасе  Берн  попытался  подняться  на
ноги и с опозданием сообразил, что если волки не нашли его ночью,  когда  он
лежал без сознания, то теперь опасность наверняка миновала.
   Но даже первая его попытка встать  далась  ему  тяжело.  Некоторое  время
пекарь сидел, закрыв глаза, пока не прошло головокружение. Когда же он вновь
открыл их, то, к своему удивлению, обнаружил,  что  действительно  находится
почти на опушке леса. Берн понятия не имел, видят ли лошади в  темноте,  но,
может быть, кобыла почуяла - или  как  там  это  называется  у  животных?  -
деревья и надеялась найти под ними сомнительную защиту от волков?
   Ну, по крайней мере глупое животное довезло его почти до  нужного  места.
Берн, кряхтя, встал на ноги, подошел к трупу лошади и снял  с  него  узел  с
вещами. Достав одеяло, пекарь набросил его на плечи поверх плаща. Затем Берн
вытащил из узла сыр и горбушку черствого хлеба. Свой скудный завтрак  пекарь
запил водой из плоской фляги и с  тоской  подумал,  что  неплохо  бы  сейчас
поесть овсянки с грудинкой (хотя эта пища богов давно уже  стала  в  Нексисе
большой редкостью).  Но  ведь  должны  же  эти  проклятые  мятежники  чем-то
питаться. Значит; чем скорее он их найдет, тем скорее  сможет  поесть.  Берн
взвалил узел на плечо и, злобно пнув напоследок мертвую лошадь, отправил