е задумалась, но ответила:
   - Я должна доверять тебе, - сказала она Ориэлле, - потому что сейчас я  в
долгу у тебя.
   Волшебница кивнула. Она понимала, какие чувства стоят за этими словами.
   Королева повернулась к врачевателям.
   - Удалитесь,  -  повелительно  сказала  она,  подражая  матери,  -  и  не
возвращайтесь, покуда вас не позовут.
   - Однако, - задумчиво сказала Ориэлла, - одному из  вас,  пожалуй,  лучше
остаться. Мне может потребоваться консультация, чтобы восстановить все"  как
была. Лучше, если это будешь ты. - Она указала на Эльстер. - Ты спокойнее  и
выдержаннее, чем твой товарищ.
   - Но как же я, о волшебница? - взволнованно спросил Сигнус. - Я ведь тоже
занимаюсь врачеванием. Было бы несправедливо, если  бы  только  я,  из  всех
присутствующих здесь, не стал свидетелем подобного чуда.
   - Ну, хорошо, - вздохнула Ориэлла, - и, обращаясь к Язуру, сказала:
   - Если этот лекарь произнесет хоть слово, я  прошу  тебя  перерезать  ему
горло. - Язур зловеще улыбнулся и снял кинжал с пояса с таким видом,  словно
был бы очень  рад  исполнить  это  поручение.  Черная  Птица  хотела  что-то
возразить, но тут же умолкла.
   В полном молчании волшебница приступила  к  работе?  Впоследствии  Черная
Птица не раз вспоминала об этом ис целении, но больше всего  ей  запомнилось
то удивительное  состояние,  возникшее,  когда  Ориэлла  прикоснулась  к  ее
крыльям  -  и  боль  прекратилась.  Черная  Птица  почувствовала   внезапное
блаженство. У нее создалось такое впечатление, словно тело  ее  вдруг  стало
невесомым. Будто сквозь сон чувствовала она, как  руки  волшебницы  касаются
изувеченных крыльев,  восстанавливая  то,  что  было  разрушено  по  приказу
Черного Когтя.
   "Если бы она могла так же исцелить мою душу", -  думала  королева.  Унять
тоску по матери, заставить ее забыть Харина, избавить  от  чувства  вины  за
предательство  Ориэллы  и   бедняжки   Нэрени...   Но   благодаря   чудесным
прикосновениям волшебницы даже эти горькие мысли не могли  омрачить  радости
крылатой девушки. Может быть, найдя способ исправить причиненное ею зло, она
и в самом деле будет прощена?.. С этой  доброй  надеждой  королева  забылась
сном.
   - Ну вот и все. - Ориэлла выпрямилась и потерла ладонь  о  ладонь,  чтобы
погасить волшебный голубой свет. Руки ее дрожали  от  напряжения.  Это  была
самая трудная работа в ее опыте целительства. Волшебница выглянула  в  окно.
Было еще темно, но чувствовалось, что скоро наступит рассвет.
   Только сейчас Ориэлла заметила, что никто не ответил на ее слова.  Черная
Птица уже спала. Шиа и Хану тоже дремали в своем углу. Язур искал что-то  за
шторами.
   - Где-то тут должно быть  вино,  -  проворчал  он.  Эльстер  и  Сигнус  в
изумлении смотрели на крылья Черной Птицы.
   - Но это невозможно!  -  прошептал  молодой  целитель.  Эльстер  покачала
головой:
   - Нет, это - настоящее чудо. - И впервые она широко улыбнулась Ориэлле.
   - О волшебница, в силах  ли  мы  отблагодарить  тебя  за  спасение  нашей
королевы?
   Ориэлла улыбнулась в ответ:
   - Ну, для начала было бы неплохо,  если  бы  вы  раздобыли  вина,  еды  и
показали нам теплое место, где можно отдохнуть. - После изнурительной работы
она чувствовала страшную усталость. - А завтра,  -  добавила  Ориэлла,  -  я
поговорю с королевой и дам вам знать, что можно сделать еще.
   - Ну, что же теперь, Ориэлла? - Язур осторожно опустился  на  свое  ложе,
ибо оно казалось ему слишком хрупким. Ориэлла разулась  и  тоже  улеглась  в
углубление в центре необычной круглой кровати.
   - Теперь мы немного отдохнем, а когда наступит день,  попытаемся  узнать,
что же случилось с Анваром.
   Она взяла с прикроватного столика еще один кусок черствого, сырого хлеба,
испеченного,  по-видимому,   из   каких-то   размолотых   клубней.   Ориэлла
поморщилась.
   - У них здесь совсем плохо с едой, - сказала она. - Если  Крылатый  Народ
попал в такое  отчаянное  положение,  неудивительно,  что  Черный  Коготь  с
легкостью захватил власть.
   Язур что-то пробормотал сквозь сон, и Ориэлла  позавидовала  ему.  Форрал
когда-то  говорил  ей,  что  воин  должен  уметь  засыпать  сразу  же,  едва
представится такая  возможность,  но  хотя  эта  жарко  натопленная  круглая
комната казалась волшебнице самым теплым местом после пустыни и несмотря  на
то, что ей действительно очень хотелось спать. Ориэлла знала: она не  сможет
по-настоящему отдохнуть, пока не найдет Анвара. Ориэлла  отхлебнула  кислого
вина (другого в городе не нашлось) и с тоской вспомнила о лиафе. Внезапно на
площадке перед входом послышался шум, возвестивший о прибытии Чайма,  и  она
искренне обрадовалась.
   Шиа  проснулась  и  поглядела  на  Эфировидца.  Она  не  меньше   Ориэллы
беспокоилась об Анваре и переживала за  подругу.  Чайм  подошел  к  жаровне,
чтобы погреть руки, и волшебница протянула ему стакан вина.
   - Удалось ли тебе что-нибудь узнать? - спросила она с беспокойством.
   - У меня действительно есть новости, - ответил он. - Только вот не  знаю,
хорошие или плохие. Слышала ли ты о народе Молдай?
   - О древних духах гор? - Ориэлла нахмурилась. -О них говорится  только  в
преданиях времен Катастрофы. Я считала, что маги некогда изгнали их из этого
мира вместе с Фаэри. Но при чем тут Молдай?
   - Не все так просто, как кажется,  -  ответил  Чайм.  -  Молдай  не  были
изгнаны из этого мира, они были только порабощены и спали внутри своих  гор,
которые служат им телом. Сейчас Молдай вновь пробуждаются, Ориэлла.  У  себя
на родине я не раз разговаривал с духом нашей горы, Басилевсом. И знаешь  ли
ты, что пробудило их? Приход в наш мир Жезла Земли.
   Ориэлла в ужасе уставилась на него:
   - Что? Эти существа опять на свободе? И это - по моей вине?
   - Нельзя сказать, что на свободе, по крайней  мере  не  в  этом  мире,  -
ответил Чайм. - Но они пробудились, они наделены могуществом, и не у всех из
них столь же добрые намерения, как у моего друга Басилевса.
   Ориэлла  заметила  его  колебания  и   вздрогнула.   Кажется,   она   уже
догадывалась, что он скажет дальше.
   - Ты хочешь сказать, - тихо спросила она, - что один из этих Молдай  есть
здесь, в Аэриллии?
   - Да, - печально ответил Эфировидец, стараясь не смотреть ей в  глаза.  -
Жезл Земли представляет собой огромное искушение для подобных созданий. Хотя
у здешней горы, несомненно, есть свой Молдан - он сейчас  не  в  этом  мире.
Боюсь, что сейчас этот дух  в  ином,  Запредельном  мире,  и  если,  как  ты
говоришь, твой друг жив, - он, видимо, забрал его с собой,  чтобы  отнять  у
него Жезл Земли. Если это удастся... - Чайм  вздрогнул.  -  Тогда  никто  не
может сказать, что станется с нашим бедным миром.

Глава 26

УТРО НОВОГО ДНЯ

   Ориэлла стояла у перил на взлетной площадке и смотрела, как светлеет небо
на востоке. В сумерках Аэриллия выглядела  странно  и  загадочно  со  своими
колоннами и резьбой по камню, с легкими башенками и шпилями,  но  совершенно
лишенная улиц и всего  того,  что  для  людей  связано  с  представлением  о
порядке.
   Волшебница  откинула  капюшон,  чтобы  холодный  утренний  ветер  немного
взбодрил ее после тяжелой  ночи,  и  уже  в  который  раз  попыталась  найти
какой-то способ спасти Анвара, если еще не поздно.
   Если маг и вправду находился за пределами  этого  мира,  значит,  даже  в
случае его гибели она не могла бы ничего почувствовать. В  отчаянии  Ориэлла
уронила голову на руки.
   - Несносный Анвар, - вздохнула она, - надо же было устроить такое,  когда
я наконец поняла, что люблю тебя!
   Рассказ Чайма очень испугал и опечалил Ориэллу. Без Жезла  Земли  она  не
могла проникнуть в область Высшей магии,  чтобы  помочь  Анвару.  Но,  кроме
страха за юношу, волшебницу мучили и другие, куда  более  ужасные  сомнения.
Ведь если Жезл будет утрачен, то она  окажется  безоружной,  и  тогда  можно
считать, что Миафан уже заранее одержал победу.
   Волшебница зажмурилась от яркого света и вдруг застыла в  изумлении:  это
был не солнечный свет, а какой-то иной, более  яркий  и  насыщенный,  больше
похожий на полярное сияние, чем на утреннюю зарю. Да и возникло  оно  не  на
востоке, а на северо-востоке, в развалинах Храма!
   Вскрикнув, Ориэлла стала выкликать крылатых носильщиков, которых  Эльстер
прикомандировала к лишенным крыльев гостям, поселившимся в недоступной снизу
башне.
   - Поторопитесь! - крикнула она, когда те, заспанные, появились  из  своей
комнаты. - Принесите сеть. Мне нужно немедленно попасть в Храм!

***

   Внутри гигантского Древа Кэйлих было темно; и даже  ночное  зрение  магов
оказалось бессильно. В испуге Анвар пытался на ощупь найти дверь, но  вокруг
была черная пустота. Выругавшись, маг направил свою волю на  Жезл  Земли,  и
яркая вспышка изумрудного света рассеяла тьму, но ненадолго.
   В этом мире, неподвластном времени, волшебной  силе  Жезла  противостояла
какая-то иная сила, более древняя и гораздо более  мощная.  Изумрудный  свет
быстро померк, и, прежде чем Анвар успел рассмотреть окружающее, тьма  снова
сгустилась, а от Жезла Земли толку было уже не  больше,  чем  от  светлячка.
Правда,  впереди  маячила  еще  какая-то  полоска  тусклого   света.   Анвар
пригляделся повнимательнее. Что бы это могло  быть?  Под  его  взглядом  эта
полоска стала ярче и начала расти, точно перед юношей постепенно открывалось
окно  в  другой  мир.  Анвар  напрягся.  Что  это  -   очередное   коварство
Повелительницы Туманов? Между тем полоска света стала менять свои очертания,
и перед Анваром  проплыли  знакомые  фигуры:  лебедь,  корона,  роза,  рыба,
выпрыгнувшая из воды, и, наконец, арфа.
   Внезапно маг увидел ослепительную вспышку, и вслед за  этим  луч  яркого,
ясного света  вонзился  в  него,  словно  указующий  перст.  Анвара  охватил
невероятный восторг. Он вновь услышал неземную звездную музыку, и ее древние
чары подчинили себе душу  и  тело  юноши.  Даже  овладев  Жезлом  Земли,  не
испытывал он такого удивительного подъема. Чувство  гармонии,  пришедшее  из
какого-то  вечного  источника,  целиком  захватило  мага,   и   сердце   его
откликнулось на зов Арфы. Он принял ее власть над собой.
   Когда свет внезапно померк, Анвару показалось, что сердце  его  перестало
биться. Он с трудом пришел в себя. В руках у него пока  еще  не  было  Арфы.
Она, правда, дала юноше знать о своем  желании  принадлежать  магу,  но  ему
предстояло еще взять ее. И куда же девалась давешняя  искусительница?  Анвар
не думал, что ему удалось погубить ее с помощью Жезла Земли. Нет, она скорее
всего где-то здесь, восстанавливает  силы,  и  следует  каждую  минуту  быть
готовым к новой встрече с нею.
   "Я открою твои очи", - услышал Анвар тихий голос, голос Арфы,  и  боль  в
глазах, вызванная тем ослепительным светом, внезапно исчезла. Юноша  увидел,
что находится в большом, круглом помещении, и понял, что он - внутри  ствола
огромного дерева.  Иначе  выглядели  теперь  и  "стены".  Они  были  уже  не
сплошными, как прежде, а полупрозрачными, и у противоположной стороны ствола
Анвар увидел серебристые очертания Арфы. Она поблескивала из-под поверхности
дерева, словно белая рыба под  гладью  воды.  Сердце  мага  возликовало.  Он
бросился  туда  и,  заткнув  Жезл   Земли   за   пояс,   коснулся   ладонями
полупрозрачной поверхности. К его изумлению,  пальцы  его  вошли  в  дерево,
словно это была вода, и духовным слухом Анвар уловил песню Арфы, зазвучавшую
с новой силой: "Освободи меня... Ты должен меня освободить..."
   Маг глубоко вздохнул, чтобы побороть волнение, и взялся за Арфу, чувствуя
под пальцами резные изображения на ней. Победная  звездная  песня  в  полную
силу зазвучала в душе Анвара, когда  он  извлек  Арфу  из  ее  темницы  и  с
торжеством поднял над головой.
   Маг не мог отвести глаз от Волшебного Талисмана. Арфа была создана не  из
дерева,  а  из  какого-то  диковинного  кристаллоподобного   вещества,   она
сверкала, словно драгоценный  камень,  и  светилась  изнутри.  На  ней  были
вырезаны изображения множества крылатых существ: от воробьев и корольков  до
величественных лебедей и огромных орлов. Были здесь даже бабочки и стрекозы.
Отыскав на Арфе резное изображение  крылатой  женщины,  Анвар  непроизвольно
вздрогнул. Сам же серебристый  Талисман  казался  живым  воплощением  ветра.
Никогда еще не видел маг творения более совершенного, и лишь  одно  огорчало
его: Арфа была лишена струн.
   - О Боги, но где  же  они?  -  занятый  своими  переживаниями,  Анвар  не
заметил, что произнес эти слова вслух. За спиной он услышал неприятный  смех
и испуганно обернулся. Позади него стояла Повелительница Туманов, и лицо  ее
опять было молодым и прекрасным.
   - Неужели, чародей, ты и в правду решил,  что  это  будет  так  легко?  -
насмешливо спросила она. - Просто пришел, протянул руку  и  взял?  Да  любой
дурак мог бы сделать то же самое!
   - Не думаю, - холодно возразил Анвар. - Это невозможно  без  воли  на  то
самой Арфы. - В глазах Кэйлих он увидел выражение одобрения, и она ответила:
   - Я вижу, чародей, ты  очень  смышленый  парень  и  достойный  противник.
Должна признаться, я вступила с тобой в противоборство без особой охоты,  но
что поделаешь: охранять Арфу Ветров -  мой  долг.  Ее  может  получить  лишь
действительно достойный человек, иначе вашему земному  миру  грозит  великая
опасность.
   - И что же? - с вызовом отвечал Анвар. Повелительница улыбнулась:
   - Пока ты достойно выдержал два первых испытания. Ты победил  вампира,  и
сама Арфа приняла тебя, как освободителя. Поверь мне, Анвар, если  бы  этого
не произошло, ты умер бы мучительной смертью, едва коснувшись дерева. Но как
и Жезл, Арфа Ветров должна быть воссоздана. Твоя задача, чародей, -  вернуть
струны этому древнему Волшебному Талисману!
   От самой Арфы не приходилось ждать подсказки. Он едва различил  слова  ее
песни: "Ты должен меня исцелить".
   "Но как?" - задал Анвар безмолвный вопрос.
   "Я не могу сказать", - был ответ.
   Анвар растерянно поглядел  на  Кэйлих.  Он  понимал,  что  Повелительница
права. Он и сам это знал. Но  как  выполнить  задание,  как  заслужить  Арфу
Ветров? Вспомнив рассказ Ориэллы о встрече с Драконом, юноша спросил:
   - Могу ли я задавать вопросы?
   - Нет, это запрещено, - ответила Повелительница.
   - Тогда дай мне время подумать, - сказал Анвар. Но  как  назло  в  голову
ничего не приходило. Судя по рассказу Ориаллы, ее собственные испытания были
куда легче.
   Кэйлих прервала его размышления.
   - Почему бы тебе не отказаться от этого дела? Останься здесь,  будь  моим
возлюбленным. Ведь я могу стать любой женщиной, понимаешь, любой...
   На глазах у Анвара она начала менять обличье. С болью,  похожей  на  боль
старой раны, Анвар  увидел  перед  собой  Сару.  Потом  перед  ним  возникла
холодно-прекрасная Элизеф, потом - его мать, такая, какой  она  должна  была
быть в юности... Перед ним появлялись все новые и новые женщины, и каждая из
них была красивее предыдущей. Анвар в гневе отвернулся.
   - Прекрати! - крикнул он. - Ты, может быть, прекрасна, Повелительница, но
мне ни к чему оставаться с тобой. Мое сердце уже отдано другой.
   - Вот как? - ласково спросила Повелительница Туманов. -  Но,  заглянув  в
твои мысли у Озера Вечности, я поняла, что сердце твоей возлюбленной  отдано
не тебе.
   - Это ложь! - вскричал Анвар. - Ей просто нужно время.
   - И сколько же ей нужно времени? Месяц, год, вечность? Горе сделало  твою
даму сердца жестокой и капризной, Анвар. Разве она предаст память  погибшего
возлюбленного? Тем более ради того, кто стал косвенной причиной его  гибели.
- Повелительница Туманов говорила вкрадчиво,  и  в  сердце  Анвара  невольно
рождались сомнения. Ее пристальный взгляд  усыплял  волю.  Он  хотел  что-то
возразить, но не находил слов: она умело растравила его душевные раны.
   - И зачем рисковать, Анвар? Ради чего испытывать судьбу, если я сама могу
стать Ориэллой, и даже лучше, чем  она?  -  И  Кэйлих  вновь  преобразилась.
Теперь перед Анваром стояла его возлюбленная! Это была  Ориэлла,  но  такая,
какой он помнил ее давным-давно, в Нексисе, до того, как беды,  испытания  и
жажда мести ожесточили ее волю. Ориэлла смотрела на него точно так  же,  как
когда-то смотрела на Форрала. Анвар схватился за Арфу, чтобы унять  дрожь  в
пальцах. Ориэлла подошла к нему и раскрыла объятия.
   - ..Любимый мой... - услышал он ее голос..."Пока у меня есть ты,  у  меня
есть надежда". Едва в памяти Анвара всплыли истинные слова, которые  сказала
ему Ориэлла, как чары Кэйлих тут же рассеялись.
   - Оставь меня! - крикнул он. - Что пользы мне в бледной  тени,  если  та,
кого я люблю, любит меня тоже?
   Очередная ослепительная вспышка света  -  и  наваждение  исчезло.  Кэйлих
стояла перед ним в образе старушки, и, к удивлению  Анвара,  она  улыбалась!
Сейчас в ней не было ничего соблазнительного, величественного или  ужасного.
Теперь Повелительница похожа была на мудрую и добрую бабушку.
   - Ты выдержал последнее испытание, чародей! -  мягко  сказала  она.  -  Я
вижу, что ты действительно достоин Арфы Ветров, ибо только тому, чье  сердце
любящее и верное, можно доверить Талисман, наделенный такой огромной силой.
   Повелительница Туманов взяла серебряный нож, висевший у нее на  поясе,  и
отрезала прядь своих волос. Она коснулась рукой Арфы, которую сжимал в руках
изумленный маг, и белоснежный локон  превратился  во  множество  серебристых
струн. Волшебная сила Арфы наполнила все существо  юноши,  когда  вновь  для
него зазвучала прекрасная и радостная звездная музыка. Жезл Земли за  поясом
у  мага  вспыхнул  изумрудным  светом,  а  сияние  Арфы  стало   еще   ярче.
Повелительница Туманов махнула Анвару рукой на прощание...
   И юноша оказался  на  заснеженном  горном  склоне.  Солнце  всходило  над
Аэриллией. Последние слова Кэйлих еще звучали в ушах у мага, а  в  руках  он
держал Арфу Ветров...

***

   ...Крылатых носильщиков испугал удивительно яркий свет, вспыхнувший вдруг
в разрушенном Храме. Они согласились доставить туда Ориэллу  только  потому,
что боялись ее еще  больше.  Они  опустили  ее  вместе  с  сетью  на  пол  в
разрушенном здании и бежали так поспешно, словно от этого зависела их жизнь.
   Волшебница выпуталась из сети сама и стала пробираться среди  обломков  к
источнику необыкновенного света. В руке она сжимала  меч,  свой  драгоценный
Коронах, который она сохранила даже в Башне Инкондора. Но сейчас  волшебнице
как никогда не хватало мощи Жезла Земли. Ориэлла не знала точно,  что  стоит
за этим удивительным сиянием, но ясно было, что источник его  не  подвластен
никакому людскому оружию. И все же, несмотря на страх, Ориэлла  шла  вперед.
Какая-то неведомая сила  влекла  ее  к  источнику  неземного  света,  словно
мотылька к огню свечи.
   И вот наконец  из  этого  сияния  возникла  фигура  человека,  поджарого,
долговязого и поразительно знакомого...
   - Анвар! - закричала Ориэлла и  в  безумной  радости  бросилась  к  нему,
рискуя споткнуться о любой из многочисленных камней под ногами.  И  вот  они
обнялись, смеясь и плача, и заговорили, перебивая друг друга.
   - Я уж думал, мы больше не увидимся.
   - Слава Богам, ты жив!
   - А как ребенок?
   - Где же ты был?
   Потом они обнялись вновь и засмеялись, не помня себя от счастья.  Смахнув
слезы радости, Ориэлла  посмотрела  Анвару  в  глаза,  и,  едва  их  взгляды
встретились, - она  вздрогнула,  пораженная  силой  вспыхнувшей  между  ними
страсти.
   - Любимый мой! - прошептала волшебница.
   Анвар привлек ее к себе и поцеловал в  губы.  И  Ориэлла  вновь  пережила
страсть и любовь, подобную той, которая когда-то (хотя сама она  тогда  мало
отдавала себе в этом отчет) помогла ей вырвать Анвара из лап Смерти. И вновь
их души слились в одну, так что каждый чувствовал счастье другого, как свое,
и все в  мире  перестало  существовать  для  них,  кроме  этого  счастливого
единения.
   Ориэлла и не