наконец оставила Анвара, Жезл выпал из его пальцев...
   Но был подхвачен  рукой,  которая,  казалось,  появилась  из  ниоткуда  -
сильной, уверенной рукой с  твердой  ладонью  и  длинными  пальцами.  Рукой,
иссеченной шрамами многих сражений. Рукой, которая могла  нести  смерть  или
исцеление.
   Радость поглотила Анвара беззвучным  взрывом  света.  Лицо  Ориэллы  было
мрачным и заплаканным, измученным и усталым, но она уверенно смотрела Анвару
в глаза, приподняв подбородок твердым упрямым движением,  которое  было  так
хорошо знакомо ему. Возликовав, юноша стиснул ее руки и почувствовал  мягкий
толчок силы, когда их воли слились с мощью Жезла.
   - Теперь мерзавка наша! - Ориэлла бросила  ему  заговорщицкую  улыбку,  и
Анвар тоже улыбнулся сквозь слезы, снова предлагая ей свои силы.  Волшебница
приняла их и нанесла удар.
   Но теперь их атака была подкреплена новой мощью, их  воли  стали  могучим
оружием, выкованным общей болью и новым  чувством  ответственности,  которое
обрела Ориэлла. В сочетании с силой Жезла этого было достаточно.  Едва  удар
коснулся цели, Анвар почувствовал дальнее  эхо  агонии,  знаменующей  смерть
мага. Его щит сверкнул и заблистал, но теперь в нем уже не было нужды.  Буря
прекратилась. Над головой, в ясном небе, омытом на западе  красками  заката,
мерцали звезды. Анвар, ошеломленный, уставился на них. В  борьбе  прошел  не
один час - их поединок длился целый день - и вот наконец закончился.

***

   Миафан пребывал вне тела, отдыхая перед предстоящим  жертвоприношением  -
Верховному Магу требовалось увеличить свою силу. В  последующие  недели  ему
придется много времени проводить вне  тела,  управляя  своей  южной  пешкой,
чтобы обеспечить захват Ориэллы. Уверенный в собственной власти, он даже  не
подумал о том, что Элизеф может нарушить его планы.
   Последняя смертельная атака Элизеф вынудила  Миафана  резко  вернуться  в
свое тело, ибо кровать под ним начала трястись. От внезапного возвращения он
потерял способность ориентироваться и даже с трудом поднялся  на  ноги.  Пол
ходил ходуном.  Вспышка  ослепительного  света,  сопровождаемая  раскатистым
взрывом, вдребезги разнесла стекла, осыпав Владыку потоками колких брызг.  В
ушах звенело. Миафан смахнул с себя осколки  и  подошел  к  окну.  Занавески
превратились в опаленные лохмотья. Он откинул их в сторону, чтобы  выглянуть
наружу, и вскрикнул, увидев картину чудовищного разрушения. Это  невозможно!
Что же произошло в его отсутствие?
   Двор был усыпан обломками кирпича, и Верховный Маг с трудом проложил себе
дорогу  к  почерневшему  остову  рухнувшего  купола.  Расшвыривая  дымящиеся
обломки, он наконец добрался до полуразрушенной  комнаты  и  увидел  Элизеф,
стоящую над скорченным обуглившимся телом, в котором  с  трудом  можно  было
узнать останки Браггара. Запах горелого мяса наполнял комнату,  и  Миафан  с
трудом подавил приступ тошноты.
   - Ориэлла, - прошептала Элизеф. Она была потрясена, но невредима. Браггар
принял на себя всю силу взрыва и пожертвовал собой, чтобы спасти ее. "Как ей
удалось подсунуть вместо себя этого безмозглого дурака?" - поразился Миафан,
но тут же забыл о бездыханном маге Огня. Браггар всегда был идиотом,  однако
нет никаких сомнений, что  Элизеф  намеренно  ослушалась  своего  Владыку  и
совершила покушение на жизнь Ориэллы. Трясясь от гнева, Миафан обратил  свой
зловещий каменный взгляд на съежившуюся волшебницу. В ярости сжав кулаки, он
медленно приблизился к ней.
   - Что ты наделала, - рычал он. - Что ты наделала?

***

   Ориэлла выронила Жезл и, дрожа от усталости, рухнула на колени. Наступила
реакция. Анвар тяжело опустился рядом.
   - Мы сделали это! - прошептал он, все еще не в силах поверить. - Мы убили
ее.
   Ориэлла кивнула. Лицо ее было белым как мел.
   - Я чувствовала агонию, - прошептала она и пошатнулась.  Анвар  заботливо
подхватил ее. - Все в порядке, - пробормотала волшебница привычный ответ, но
когда она подняла к Анвару свое изможденное лицо, ее  неудержимо  трясло.  -
Анвар, я...
   - Ориэлла, после того что ты пережила, и после тех страшных слов, которые
я тебе наговорил, не смея извиняться передо мной, - нежно проговорил Анвар.
   - Но я... - Голос девушки потонул в потоке громких рыданий.
   - Ну-ну, любовь моя,  -  Анвар  принял  ее  в  свои  объятия  и  тихонько
погладил. - Моя дорогая, храбрая госпожа.  -  Он  понимал,  как  нелегко  ей
сейчас. Ее поставили перед жестоким выбором - перед невозможным выбором, - и
все же она поступила мужественно, и, зная волшебницу, Анвар  не  сомневался,
что ее решение было абсолютно  честным.  Однажды  сделав  выбор,  она  будет
держаться  его.   Успокаивая   Ориэллу,   Анвар   чувствовал,   как   сердце
освобождается от гнета тревоги. С того момента, когда она впервые накинулась
на юношу за то, что он спас ей жизнь, его не покидал страх, что волшебница в
конце концов изберет этот путь - бросит  все  и  последует  за  смертью.  Но
теперь решающее распутье было позади, кризис благополучно  миновал.  Ориэлла
предпочла  жизнь  смерти  и  решила  остаться  с  ним,  вместо  того   чтобы
последовать за Форралом.
   И хотя  горе  Ориэллы  было  его  горем,  дух  Анвара  воспарил,  подобно
жаворонку. О, впереди у них длинный путь,  уж  будьте  уверены!  Это  только
начало - ведь не прошло и полгода с тех пор, как погиб Форрал, и Ориэлла еще
какое-то время будет его оплакивать и будет противиться новой любви со  всем
упрямством своей натуры. И тем  не  менее  это  сражение  Анвар  намеревался
выиграть: теперь у него есть силы и решимость под стать ее несгибаемой воле.
   Анвар улыбнулся про себя. "Моя дорогая госпожа, - подумал он. -  Скольким
я обязан тебе! Сначала ты сделала из меня мага, а теперь превратила в воина.
И когда-нибудь я отплачу тебе, обещаю - и  снова  сделаю  тебя  счастливой",
Анвар крепче обнял рыдающую волшебницу.
   - Знаешь, что бы я сделал, будь мы сейчас в Нексисе? - пробормотал он.  -
Я бы провел тебя по всем тавернам города и накупил бы столько вина,  сколько
ты не пила за всю свою жизнь!
   Ориэлла с признательностью посмотрела на  юношу  и  сделала  глотательное
движение, стараясь обрести голос.
   - До Нексиса далеко, - сказала она наконец.
   - Мы туда доберемся, - обнадежил ее Анвар. - И кто знает.., может, нам  и
по пути попадется парочка таверн!
   -  Тогда  я  определенно  воспользуюсь  твоим  приглашением,  -  печально
промолвила Ориэлла, но Анвар с радостью  отметил,  что  к  ней  возвращается
прежний боевой дух. Привычным жестом  она  оттерла  лицо  рукавом,  и  юноша
подчеркнуто тяжело вздохнул.
   - Знаешь, - шутливо заметил он, - мне кажется, я никогда не отучу тебя от
этой  отвратительной  привычки.  -  Ориэлла  глянула  на  него,   придумывая
язвительное замечание, и Анвар расхохотался.
   - Да ты... - прорычала  она,  но  губы  ее  непроизвольно  растянулись  в
улыбке, и девушка вдруг закинула руки ему на шею и крепко обняла.
   - Милый Анвар, - пробормотала она. - Спасибо! Шиа, о которой в пылу битвы
позабыли, подползла к ним и положила голову Ориэлле на колени.
   - Ты выиграла отчаянное сражение, мой друг. Я рада, что  ты  осталась,  -
услышала девушка.
   - Мы оба рады, - мягко добавил Анвар.
   - Друзья мои, - прошептала Ориэлла  и  протянула  руку,  чтобы  погладить
пантеру. Волшебница посмотрела на Шиа, потом на Анвара и глубоко вздохнула.
   - Вы знаете, - медленно проговорила она, - несмотря ни  на  что,  я  тоже
рада, что осталась.
   Волосы Ориэллы торчали во все стороны, в них  набился  песок,  лицо  было
грязным, заплаканным и исцарапанным сверкающей пылью, одежда превратилась  в
кучу лохмотьев - однако для Анвара она никогда не была более  прекрасной.  В
это мгновение юноше так много хотелось сказать ей! Но ведь это можно сделать
и в будущем - в будущем, которое Ориэлла,  сама  того  не  зная,  наконец-то
даровала ему.
   685 ***

   Над драгоценными песками начал  разгораться  рассвет.  Подняв  взгляд  от
своих спотыкающихся ног, Ориэлла обнаружила, что они наконец-то добрались до
границы пустыни. Изможденные волшебники и большая пантера  брели  всю  ночь,
молясь о том, чтобы успеть до восхода солнца. Несмотря  на  то  что  ноги  у
Ориэллы ужасно гудели, а дух был подавлен тоскливой печалью, на сердце у нее
было необычайно легко. "Прости, Форрал, - думала она. - Но я не могла  пойти
с тобой, еще рано. Я не поверила тебе, когда ты сказал, что нельзя посвящать
всю жизнь стенаниям, но ты оказался прав, любимый, ты оказался прав. Жизнь -
это нечто большее, чем горе и месть. В ней существует и дружба, и надежда, и
новая , жизнь, идущая вслед за смертью, - быть может, если судьба  будет  ко
мне благосклонна, я доживу до того дня, когда увижу, как  твой  сын  обретет
свое собственное место в мире".
   Ориэлла резко остановилась, пораженная этой мыслью. "Сын? - подумала она.
- Откуда я знаю, что это мальчик?" - И  тут  же  поняла,  что  действительно
знает. Наверняка. Ошеломленная, она направила свое сознание внутрь  себя,  и
на этот раз  почувствовала  не  просто  искру  жизни,  а  мысль.  Крохотное,
неоформившееся сознание ребенка, и тем не менее именно сознание. Ее сын.  Он
тоже впервые почувствовал мать - узнал ее, и  его  слабые,  едва  различимые
мысли потянулись к ней доверчиво и с глубочайшей любовью.
   - Анвар!  -  воскликнула  Ориэлла.  Ее  переполнял  неудержимый  восторг,
которым просто нельзя было не поделиться со своим ближайшим другом.  Молодой
человек повернулся к ней, и Ориэлла преодолела расстояние  между  ними  так,
словно у нее, как у Черной Птицы, выросли крылья. Она крепко  обняла  юношу,
рассмеявшись при виде его ошеломленного лица, и,  сбиваясь  и  путая  слова,
поспешила сообщить бесценную новость:
   - Анвар, это сын! Я чувствую его! Он знает  меня!  Я..,  он  любит  меня,
Анвар!
   - Правда? Ты чувствуешь? Любит? О, Ориэлла! - Анвар кружил ее до тех пор,
пока у девушки не потемнело в глазах, и лицо его  светилось  от  счастья.  И
вдруг, словно присоединяясь к их ликованию, с  утеса  им  ответил  радостный
крик.  Смахнув  слезы  счастья,  Ориэлла  подняла  глаза  и  увидела  Язура,
обнимающего Элизара и Нэрени, а за ними высилась знакомая фигура Боана. Лицо
гиганта расплылось в счастливой улыбке, когда Шиа двумя прыжками взлетела на
утес и лизнула его в нос. Волшебники посмотрели друг на друга и засмеялись.
   - Спасибо,  что  заставил  меня  остаться,  Анвар,  -  мягко  проговорила
Ориэлла. В ответ молодой человек улыбнулся своей чудесной  улыбкой,  которая
всегда так трогала ее сердце. Ориэлла потянулась к нему, он взял ее за руку,
и они вместе направились навстречу друзьям.

***

   Томящийся в своей башне Миафан с проклятием  отшвырнул  кристалл,  жалея,
что именно сейчас решил взглянуть на Ориэллу. Как смеет она быть счастливой!
Как смеет она радоваться этому проклятому ублюдку  грязного  воина!  Да  еще
вместе с отвратительным полукровкой, обнимающим ее своими лапами! Ну ничего,
он им еще отомстит!
   - Посмотрим, как ты обрадуешься, Ориэлла, когда родишь чудовище,  которое
носишь во чреве, - пробормотал он. - К  тому  времени,  когда  я  покончу  с
тобой, ты будешь радоваться только мысли о смерти!
   Продолжая бормотать угрозы, Миафан нагнулся и  поднял  кристалл,  который
закатился в камин, поцарапав мраморную отделку. Не все еще потеряно,  сказал
он себе. У него еще многое есть в запасе, и Элизеф не слишком  нарушила  его
планы. Чем дольше ожидание, тем радостнее месть - а в следующий  раз  он  не
ошибется!



    Мэгги ФЬЮРИ
    ТАЛИСМАНЫ ВЛАСТИ II
    АРФА ВЕТРОВ


Глава 1

МЕЖДУ ДВУМЯ МИРАМИ...

    "Ну  что  за  безрассудный  меченосец!"  -  проворчал  Владыка  Мертвых.
Прекрасно зная, что происходит в любой момент в любом уголке его царства, он
мог бы легко остановить воина, но вместо этого просто стоял и, скривив губы,
насмешливо - хотя и не без некоторого уважения - глядел, как эта отважная  и
упрямая тень снова и снова пытается ускользнуть от него.
   Ровесница самого  времени.  Дверь,  Соединяющая  Миры,  была  сделана  из
твердого словно камень и почерневшего за многие века дерева.
   Поморщившись, Форрал коснулся изуродованной резьбы, украшавшей  массивные
створки, - то поработал его меч, когда он в прошлый раз пытался пройти  этим
путем.  Разъяренный  собственным  безрассудством,   ставшим   причиной   его
бессмысленной гибели, снедаемый страхом за  Ориэллу,  он  не  обращал  тогда
внимания на такие вещи. Мертвым  категорически  запрещалось  возвращаться  к
живым, но какое ему дело до всяких дурацких  запретов!  Воин  думал  лишь  о
своей любимой волшебнице и о ее - нет, об их! - еще не родившемся ребенке.
   В припадке ярости он снова и снова обрушивал свой меч  на  тяжелую  дверь
(Форрал всякий раз удивлялся внезапному появлению меча именно в тот  момент,
когда в нем возникает необходимость), но  вскоре,  хотя  и  был  всего  лишь
тенью, окончательно выбился из сил. И только  тогда,  прислонившись  лбом  к
холодному дереву, оплакивая Ориэллу, воин нашел ответ. Если нельзя  отворить
Двери Смерти силой,  то  любовь,  если  она  достаточно  сильна,  может  это
сделать.
   Дверь отворилась сразу же, едва он коснулся ее,  выкрикнув  имя  любимой.
Форрал вышел, и тут же его окутал серебристый туман, который застилал  глаза
- однако и укрывал тоже. Хотя воин уже знал дорогу, но не  был  уверен,  что
ему позволено будет идти. Форрал презрительно пожал  плечами:  "Разве  такие
пустяки удержат меня, Ориэлла?" Он вспомнил их последнюю  встречу  в  Городе
Драконов. Тогда она была такой печальной  и  изможденной,  на  щеках  у  нее
виднелись следы слез, а  под  рваным  дорожным  плащом  трогательно  выпирал
живот. Форрал сам едва удержался от  рыданий.  Если  бы  только  можно  было
обнять ее,  прижать  к  груди,  утешить...  Сознание  собственного  бессилия
разрывало сердце. В ту ночь он  сделал  единственное,  чем  мог  ей  помочь:
привел ее к Жезлу Земли, но  даже  это  крошечное  вмешательство  разгневало
тогда Смерть, владыку этого мрачного края.
   Чем ближе подходил воин к концу заросшей тропинки, начинавшейся от Двери,
тем быстрее рассеивался туман, и когда он вышел в долину, серебристая пелена
уже  едва  доходила  до  щиколоток.   С   единственным   желанием   остаться
незамеченным Форрал ступил  на  знакомую  дорогу,  вьющуюся  между  холмами.
Иногда путь к Водоему Душ казался коротким, но чаще - нескончаемым.
   - Я приказываю тебе, Форрал,  -  остановись!  Повинуясь  рефлексам,  воин
послушно отскочил в сторону и тут же выругался. Перед  ним  возникла  фигура
сутулого старца в сером плаще с капюшоном,  с  посохом  в  одной  руке  и  с
каким-то чудным фонарем  в  другой.  Фонарь  светился  странным  серебристым
светом. Видение выглядело вполне безобидно, но Форрал знал, что это не так.
   - Пропусти меня! - Он взялся за меч.
   - Уж не  думаешь  ли  ты  использовать  его  против  меня?  -  послышался
дребезжащий смешок, и от глухого свистящего голоса Форралу стало холодно.  -
О безрассудный воин, неужели ты так никогда ничему и не  научишься?  Сколько
ни старайся, тебе не вернуться назад! Что толку постоянно тревожить  ее?  Да
она и сама прекрасно справится, поверь мне. - Зловещий голос вдруг  сделался
обманчиво тихим, словно убаюкивающим. - Оставь свои бесплодные попытки,  так
будет лучше для всех. Тебе нельзя  долго  находиться  здесь,  между  Мирами.
Возвращайся туда, откуда пришел, и соглашайся на перерождение. Только так ты
можешь вернуться к Ориэлле.
   - Лжец! - Форрал сплюнул;  он  был  слишком  разъярен,  чтобы  рассуждать
здраво. - Ты просто хочешь от меня избавиться! Что толку  в  твоих  дурацких
перерождениях?! Я ее не вспомню, и она меня не узнает. Не  хватало  мне  еще
появиться перед ней в виде какого-нибудь отродья!
   - Ага... - Голос Смерти зазвучал искушающе:
   - Есть ребенок, но что это за ребенок? Подумал ли ты  о  той  жизни,  что
носит под сердцем Ориэлла? А что, если..?
   - Что?! - зарычал Форрал. - Да это отвратительно!
   - Послушай, - уговаривал старик. - На краткий срок, отпущенный  смертным,
ты вновь любил бы ее и сам был любимым, а может быть, даже вспомнил  и  свою
прежнюю жизнь - такие вещи случаются...
   На мгновение Форрал едва не поддался соблазну: ему так отчаянно  хотелось
вернуться к ней... Но тут он подумал о той муке, которая ждет его,  если  он
действительно вспомнит.
   - Никогда! - вскричал воин. - Я был этой девушке вместо отца,  я  был  ее
любовником - и будь я проклят, если после этого стану ее сыном!
   - Довольно, довольно, мой воинственный друг - ты прошел испытание!
   - Испытание? - Форрал  с  раздражением  увидел  улыбку,  мелькнувшую  под
темным капюшоном. - Какое еще испытание? Что ты строишь из себя громовержца?
- И тут же поперхнулся и поспешно отпрянул, ибо Призрак  вдруг  стремительно
вырос и, заслонив собой звезды, угрожающе навис над ним.
   - Форрал! - загремел леденящий  голос.  -  Не  часто  видел  я  смертных,
которые не устрашились бы меня, и  твое  мужество  будет  вознаграждено.  Но
никогда не забывай, кто я такой!
   Призрак Смерти вновь уменьшился до человеческих размеров,  и  Форрал  еще
раз невольно охнул.
   - И никогда не верь, что Смерть не милосердна, - тихо добавил  старик.  -
Вы с Ориэллой и ваш друг Анвар задали мне задачу,  и  она  по-прежнему  ждет
решения. Однако  теперь  каждый  из  вас  встретился  со  мной  и  подвергся
испытанию. Поверь, у всех у вас есть надежда.
   Для Форрала это было уже слишком - он устал от того, что с ним  постоянно
играют в какую-то загадочную игру.
   - Если ты закончил, - проворчал он, - то иди своей дорогой и не мешай мне
больше. Пожалуйста. Я должен увидеть Ориэллу!
   Смерть тяжело вздохнул:
   - Ты по-прежнему настаиваешь? Ну хорошо. Ты увидишь ее, но я  не  позволю
тебе вмешаться снова!
   Древний  лес  чернел  на  холме,  скрывая  свои  тайны.  Форрал  уверенно
направился вперед, веря, что любовь поможет ему пройти и здесь, как отворила
она Дверь, Соединяющую Миры,  но  Призрак  Смерти  отстранил  его  -  жуткое
прикосновение!
   - Позволь, я сам, - с насмешливой вежливостью сказал Владыка  Мертвых.  -
Твое присутствие, Форрал, оскорбляет их священную сень, не говоря уж о твоей
неприличной спешке.
   Повернувшись к роще, старик трижды поклонился,  и  деревья  расступились,
открывая тропу. Вступив под мрачные своды, Форрал скорее  почувствовал,  чем
услышал их сердитый шепот. Вызвав  в  своем  сердце  образ  любимой,  Форрал
твердо сказал себе, что не боится идти. Он хорошо  помнил  этот  похожий  на
звездное небо водоем в самом сердце рощи -  безмятежная  гладь  в  окружении
мшистых берегов, наделенная жуткой силой, отражающая в  своих  глубинах  все
миры Смертных. Воин нетерпеливо рванулся вперед: он  давно  уже  знал,  что,
коснувшись поверхности Водоема Душ, можно перенестись в мир Ориэллы.
   - Постой! - Голос Призрака стал резким. - Прежде чем  ты  приблизишься  к
воде, я еще раз напомню тебе:  ты  только  наблюдатель!  Тебе  не  позволено
возвращаться и не позволено вмешиваться. И если увиденное причинит тебе боль
- ну что ж, ты был предупрежден!
   - Хорошо! - проворчал Форрал. Встав на колени, он заглянул в темную  воду
- и, как  обычно,  непроизвольно  отпрянул,  увидев  открывшуюся  перед  ним
бездонную, полную звезд Вселенную. Но отступать  было  поздно.  "Ориэлла,  -
подумал он с тоской, - Ориэлла, любовь моя..." На мгновение ему  показалось,
что он падает вниз - бесконечное падение среди бесконечных звезд. Потом воды
прояснились, став зеркалом - нет, живой картиной! Пейзажи и  люди  сменялись
как в гигантском калейдоскопе вечности, и вот наконец перед Форралом  возник
мир, знакомый до боли в сердце.

***

   Боан ждал. Он ждал уже много дней, упрямо оставаясь, подобно часовому,  у
хребта на границе пустыни. Однако он был не  один:  рядом  всегда  находился
либо одноглазый Элизар, бывший наставник Арены, либо Я