х  Святых
Куполов.   Как   и   века   назад  над   Россией   стояла   его   Величайшая
СвятыняНесокрушимый  Храм Христа  Спасителя  --  Путеводный  Вселенский Маяк
Всевышнего Духа. И этот Золотой Свет, это Сияние Истины освещали всю Великую
Россию, всю Землю, весь созданный Творцом Мир. Остальное было делом мирским,
обыденным...  У  Ивана отлегло от сердца. Он ясно понял, пока  горят Золотым
Сиянием эти Святые Купола, с Великой  Россией ничего не случится, и жизнь на
Земле будет, и  Добро на ней  будет, и Совесть, и Справедливость... Он снова
увидел себя, стоящим под этими Куполами, под сводами Храма. Услышал:
     "Иди! И да будь благословен!" А Москва уже уплывала. И набегали зеленые
долы, голубели озера... и он стал снижаться над тем озером, в ту траву, и он
упал в нее, упал лицом вниз, задохнулся от ее терпкого духа, ткнулся  лбом в
сырую землю, не удержался, поцеловал ее, припал к ней губами... и уснул.
     Проснулся он в высоте. Земля уплывала от него, посверкивая серебристыми
нитями, радуя глаз зеленью, переходящей в синеву. Вот она уже превратилась в
шар, шарик, стала обращаться в голубую призрачную точку...
     Но сверкнуло  вдруг  золотом, крохотной  животворной золотинкой  Святых
Куполов.  И  Иван отчетливо осознал, что  он видел это,  именно это,  что он
когда-то,  и не так давно, уже прощался с Землею,  но наяву,  в  доподлинной
жизни, и провожали его золотым сиянием Купола Храма, давали  ему  Знак. И он
верил!  Верил...  Во  что?!  Память  опять  ускользала.  Земля,  где  ты?  В
ослепительно белом просторе ничего кроме желтого теплого светила не было.
     И вновь Ивана несло куда-то, влекло. Вновь  ему было сказочно хорошо. И
вновь будто из глубин пустоты стали сходиться к нему серые стены, серый пол,
серый сферический потолок-- они приближались, обретали ясные зримые контуры,
пока не соединились и не превратились в длинный светлый коридор, по которому
Иван  вовсе  не летел, а шел, преодолевая тяжесть собственного тела, шел, не
спеша, медленно, шел, пока не очутился перед отверстием в стене и не вошел в
темный зал, тот самый,  из которого он  когдато вышел. Стоило ему ступить на
пол,  в зале стало светло. Он знал, что сейчас  надо идти в центр, туда, где
стоял. И он пошел. Отверстие за спиной затянулось.
     Иван  замер. Он  ждал  появления сияния. И  фотоны-снежинки закружились
вокруг него. И не было никаких ощущений.
     И он уже стоял под сумрачным переливающимся небом возле развалин замка.
И никакого висящего шара не видел. Только  развалины, только  земля в жухлой
траве и жухлой листве, только черный тяжелый свод небес...
     Иван уселся  на пыльную землю. Обхватил голову руками. Что же это было?
Он  ничего  не  понимал.  Машина  перемещений?  Нет,  не машина!  Мнемограф?
Непохоже.
     Зал грез и видений? Бред! Все бред! Откуда на этой чертовой планете все
эти земные вещи, откуда?!  Здесь чтото другое. Но он видел  Землю, не макет,
не  грезу,  не голограмму, а Землю--  живую, настоящую! Почему  он вышел  из
шара?  Ладо было облазить в  нем все, разобраться, понять! Нет!  Это  сейчас
легко так говорить. А в шаре он был гостем. Его впустили  и выпустили. Никто
бы не дал  ему нигде лазить... Ему  показали то, чего он  хотел.  И  все! Не
более! Обратного пути нет.
     Сидеть сиднем  было мало толку. И  Иван побрел  в замок.  Ему  хотелось
покоя.  Надо  переждать до утра... Если оно  здесь  бывает, и в путь! Теперь
надежда только на свои ноги и руки, на свою голову.
     В  спину  веяло холодом, поднялся ветер, он гнал по земле палую листву,
протяжно пел в руинах. Иван взобрался по крутой каменной лестнице наверх, по
дороге  вспугнув трех существ  с перепончатыми крыльями,  похожих на  земных
летучих мышей, но более противных, гадких. Под сводами замка было тихо.  Что
за  замок? Откуда он  тут?  И  на  каком вообще  уровне  развития  находятся
аборигены?  Может, с  ними  и говорить-то не  о чем, может,  надо обождать с
десяток  веков?  Замки,  мечи, секиры,  балахоны...  но  ведь  и  оптические
волокна! голограммы! Д-статоры! Свихнуться можно!
     По длинным переходам  Иван пробрался  в верхнее помещение  замка,  выше
была только  башенка с совершенно разрушенными изнутри  ступенями. Иван даже
не стал пытаться залезть  на  самый верх. Он выглянул в окнобойницу -- ветер
растрепал  его длинные волосы,  разворошил бороду. Темнота, руины, мерцающее
небо и гонимая ветром листва-- ничего больше в этом мире не было.
     Иван отошел от бойницы. И его внимание привлекла груда какого-то старья
у стены. Сама по себе груда эта  была неинтересна--  хлам, тряпичный пыльный
хлам.
     Но  она шевелилась. Крысы! -- подумал поперву Иван. Что  еще могло быть
под кучей дранья  хоть и в ином  мире! Иван облазил половину Вселенной, и он
прекрасно знал, что крысы есть везде -- пусть свои, местные, чем-то отличные
или даже  совсем не похожие на  земных, но есть! А  с крысами связываться --
последнее дело!
     И все-таки он достал из-за  широченного  кожаного пояса меч и пару  раз
ткнул  им  в  кучу.  Резкий приглушенный  плач  остановил его.  Это еще что?
Ребенок?! Нет!
     Иван отбросил в сторону полог тяжеленного проеденного насквозь занавеса
-- то ли портьеры, то ли бывшего балдахина -- потом еще что-то свалявшееся и
сырое, пыль  встала  столбом в  комнатушке.  Сапогом  сдвинул в сторону кучу
мелкого  мусора.  Нечто юркое,'вертлявое шмыгнуло  из-под ног,  затаилось  в
углу, притихло на миг, и вдруг разразилось жалобными рыданиями, писклявыми и
противными.
     Иван вскинул меч. Еще миг --  и он бы обрушил железо  на голову  своего
давешнего  противника.  Омерзительный карлик-крысеныш, ставший еще  меньше и
гаже,  трясся в углу, пискляво  рыдал,  боялся поднять глаза  на  Ивана.  По
тельцу  этого существа  пробегали судороги,  словно  его  трепало  в агонии.
Балахон был темен и сыр.
     Карлик  загораживался  своей  корявой  клюкой  и  причитал,  бессвязно,
гугняво.
     Иван опустил меч, негоже его пакостить о всякую  нечисть.  Ему  не было
жалко карлика, хотя он видел, тот на последнем издыхании -- вот-вот и совсем
загнется.
     -- Кто ты? -- спросил Иван вслух.
     И  ту  же  повторил  свой  вопрос  мысленно,  в  привычной  для  многих
обитателей Вселенной кодовой форме.
     Он  вспомнил, что его обеспечили  на "базе"  всем, абсолютно  всем,  но
почему-то забыли про переговорник. А может, и не забыли?!
     -- Я умираю-ю-ю.., -- еле слышно донеслось  из угла на самом что ни  на
есть  русском  языке,  но  с  таким  страшным  захлебывающимся  акцентом   и
неимоверной картавостью, что Иван поначалу не понял ничего.
     -- Я-а-а умир-р-ра-аю-ю..,  --  протянул карлик вновь столь жалостливо,
что Иван утратил последние сомнения, уверовал: вот сейчас умрет! и тогда  он
останется  совсем один на безлюдной  планете, посреди этих руин, и  не будет
даже ниточки, за которую можно зацепиться.
     Только потом он вдруг удивился-- откуда этот крысеныш...
     --  Не  трогай  меня, отойди от  меня!  -- заверещал неожиданно карлик,
чего-то испугавшись до смерти, не доверяя Ивану. -- Уйди-иП!
     Иван невольно отпрянул -- не  от  страха,  и не от неожиданности, а  от
накатившей  брезгливости.  И одновременно  пришла  мысль, что  этот  гаденыш
все-таки успел сканнировать его мозг, считать если не все, то многое, узнать
язык и обучиться ему. Может, так, а может, и не так. Иван выжидал.
     -- Я тебе ничего плохого не сделал, --  гнусавил  карлик, -- я наоборот
хотел тебе  помочь! Чего ты  меня преследуешь?!  Уходи-и-и! Нет, не уходи! Я
умираю! Я вот прямо сейчас умру-у-у!!!
     И это морщинистое ничтожество забилось в такой нешуточной истерике, что
Ивану стало плохо, он отвернулся. Отвернулся, но успел заметить, как  из-под
капюшона  на  него,  точнее,  на  его  спину  испытующе  зыркнул  совершенно
спокойный и наглый выкаченный черный  глаз -- сверкнуло  черным  огоньком, и
пропало! Рука сама по себе потянулась к рукояти меча.
     Иван прыгнул  в  угол настолько неожиданно, что  карлик не  успел  даже
вздрогнуть. Острие меча  вонзилось в  грязный  дубовый  на  вид пол рядом  с
корявой птичьей лапой, торчавшей из-под балахона.
     --  Убью!  --  пообещал  Иван, холодно глядя  на гаденыша. Он знал, что
подобная нагло-трусливая нечисть признает только одно -- силу.
     В  его  голосе,  взгляде и мыслях было  столько решимости,  что  карлик
клубком бросился в ноги,  распластался и запричитал пуще прежнего. Он уже не
собирался помирать.
     -- Все расскажу!  Все! Только не  губи! -- частил  он,  захлебываясь  и
шмыгая носом. -- Я тебе пригожусь!
     Все равно ты без меня пропадешь здесь, сгинешь ни за что-о-о...
     -- Кто ты? -- повторил Иван свой первый вопрос.
     -- Я давно тут...
     -- Кто ты!!! --  без интонаций  прорычал Иван, удивившись  собственному
голосу.
     -- Я здесь был всегда! -- заверещал карлик. -- Я сам не знаю, кто я!  Я
всегда  бродил  по  этим лабиринтам,  подземельям,  я ходил по  утробе...  и
дальше, я везде был!
     -- Ладно, -- согласился Иван, -- тогда скажи хотя бы, как  тебя зовут и
как называют эту планету?
     Карлик немного оправился от испуга, забился  в угол  и  шмыгал  длинным
вислым носом ежесекундно. Смотрел он в пол.
     -- Что тебе в имени моем? И о какой планете ты говоришь?
     Иван молча  выдернул меч из пола, положил  обе руки на рукоять, замер в
ожидании.
     -- Меня  зовут  Авварон,  -- быстро  проговорил съежившийся  карлик, --
Авварон Зурр бан-Тург в Шестом Воплощении Ога  Семирожденного... Ну, говорит
тебе это о чем-нибудь?
     -- Нет, не говорит, -- сознался Иван. -- Отвечай на второй вопрос!
     --  Здесь нет и  никогда не  было никаких планет!  Это не вселенная! Не
пространство!
     --  Верно,  --  согласился  Иван, -- это  не  Вселенная, это лишь очень
маленькая ее часть, планета, замкнутый мирок...
     -- Ошибаешься!  -- проговорил  карлик  с ехидцей, маслянно  посверкивая
глазами-сливами.  --  Я  знаком с космографией, можешь мне  не объяснять про
мирки... Здесь нет  планет. Это не пространство,  где болтаются всякие  ваши
планеты. Это Пристанище Навей, оно вне вселенных!
     -- Пристанище, так пристанище, -- Иван решил уклониться от длительных и
бесполезных дискуссий  и подойти с другой стороны. --  Здесь ведь есть люди,
земляне? -- спросил он полуутвердительно.  Но голос его  все же дрогнул.  --
Отвечай?
     -- Это мир, в котором есть все, -- философски ответил карлик Авварон. И
уже совсем в наглую уставился на Ивана выпученными глазищами.
     -- Ты понимаешь, о чем я говорю. Не крути!
     -- У нас разные  представления о землянах, -- неожиданно  выдал карлик,
-- если ты имеешь ввиду смертных, подобных тебе, то они были в Пристанище...
не-- знаю, есть  ли  они  сейчас,  прошло много времени, а они такие, ха-ха,
недолговечные. --  В глазах  Авварона  заиграло  множество чувств,  одно  из
главных было надменностью, осознанием собственного превосходства.
     Но Иван не обращал на такие мелочи внимание. Все переворачивалось с ног
на голову. Он был  абсолютно  уверен, что в этом  заброшенном мирке на  краю
Вселенной не только не слыхали о... нет, не может быть!
     -- Что ты знаешь о Земле?
     -- Все! -- ответил Авварон.
     И по тому, что прозвучало в  этом коротком  слове,  Иван  понял -- этот
колдун,  этот  крысеныш, эта  пресмыкающаяся  нечисть действительно знает  о
Земле все.  Значит, дело  не  только  в сканнировании его мозга. Но в чем же
еще?!
     --  А в  том,  --  проговорил вдруг  карлик-колдун,  --  что Пристанище
Навейэто часть Земли, запомни это и уясни. А вся ваша Вселенная лишь частица
Пристанища или, вьфажаясь понятнее для тебя, ваша Вселеннаяпьшьный  закоулок
нашего Мира!
     Ну-ну, подумал про себя Иван, то, что ты  мысли читаешь, милый друг, мы
уже знаем, а про  "пыльный  закоулок"  и Землю разберемся. Вся информация  о
землянах,  которые по заверению  пославших  его сюда томились  на колдовской
планете, была наглухо  заблокирована в  его мозгу, беспокоиться,  что карлик
считает  ее  не  стоило,  а остальное скрывать...  а что, собственно,  Ивану
скрыватьто было?
     -- Разберемся! -- сказал он уже вслух. -- А ты,мне поможешь.
     Карлик скептически ухмыльнулся. И после  небольшой паузы  просопел  еле
слышно:
     -- Мне нужны твои ускорители и стимуляторы.
     -- Зачем? -- спросил Иван.
     -- Я тебя не спрашиваю, зачем ты рыщешь в чужом доме.
     -- Хорошо.
     Иван вытащил из клапана стимулятор и бросил шарик карлику Авварону. Тот
поймал  его  на  лету,  поймал нижней  слюнявой губой и тут же  проглотил. С
минуту он лежал с закрытыми глазами. А потом встал. Он теперь казался повыше
ростом, чем был при первой встрече, когда Иван принял его за призрака...
     --  А я и был  там призраком, ха-ха; -- сказал  он почти без  шмыганья,
прихрюкивания и  акцента,  --  в  лесу  я  призрак,  в  утробе  и подземелье
полупризрак,  здесь  --  сам видишь. А есть места,  где я... --  Авварон  не
договорил, спрятал глаза в тени капюшона.
     --  Мысли  ты ловко  угадываешь,  -- перевел  Иван  на  другую  тему  и
улыбнулся  впервые  за  последнее время:  --  А теперь  я  попробую  угадать
кой-чего!
     Он  пристально  вгляделся в Авварона,  дал  ему мыслеприказ раскрыться,
снять  все  барьеры...  и  почувствовал, что  барьеров  никаких  и нет,  что
пси-объемы карлика полностью раскрыты... но в них-- пустота, мрак, ничто!!!
     Это бььпо страшно. Иван никогда не  сталкивался  ни с  чем  подобным --
вместо    сознания,   подсознания    и   сверхсознания    --    всех    этих
внутреннепсихических  сущностей  любого разумного  существа  -- он  видел  и
ощущал  провал,  бездонный колодец  мрака.  Под  внешней  оболочкой  карлика
скрывалось  ничто!  Нет,  не  может  быть!  Иван  взмок  от  напряжения,  он
прощупывал колдуна насквозь и ни черта "не видел. Он был близок к безумию, к
истерике, и опять что-то его спасло, он отшатнулся в сторону и обернулся  --
карлик был там,  за спиной, он вновь  гипнотизировал Ивана тяжелым взглядом.
Да, это был именно он.
     А в  углу, у стены  расплывался в полумраке его фантом, пустота, ничто.
Иван прощупывал  "внутренности"  пустоты!  Нет! Хватит!  Он прыгнул вперед и
сбил карлика  с ног  ударом сапога, загнал в угол, подавил его  волю  и стал
проникать  в  его  мозг...  путанные,  бессвязные  мысли,  страх,  все очень
поверхностное, суетное,  Ивану  не  удавалось заглянуть  глубже,  разглядеть
что-то важное, нужное, за путаницей и страхом проглядывала  все та же тьма и
пустота.  Нет, хватит! Иван зацепился  за что-то податливое и вязкое в мозгу
карлика и трижды продиктовал команду: "Полное подчинение! Полное..." Авварон
привалился к стене, вытянул лапки, клюка выпала из сморщенной руки.
     -- Чего ты хочешь от меня, говори? -- выдавил он.
     -- Ты поведешь меня! -- сказал Иван вслух.
     И   еще   два   раза   повторил  то   же   самое   в  концентрированном
гипноприказе-установке: "Ты поведешь меня!" И усыпил карлика на три минуты.
     За это  малое время  он успел собраться и  немного отдохнуть,  сбросить
нервную  напряженность.  Голова немного кружилась-- с Иваном  это  частенько
случалось после таких вот поединков. Он  не любил этих приемов и вообще всех
видов  пси-подавления  не  переносил,  ему  всегда  казалось  это  не совсем
честным. Но не каждый  вопрос можно было  решить  в мирной беседе, кулаками,
мечом или лучеметом. Карлик ему еще пригодится!
     --  Зря все это, --  пролепетал очнувшийся, еще вялый Авварон.  -- Зря!
Тут до тебя уже приходили шестеро. Где их  могилы? Где их кости лежат? Никто
не  знает.  Они  пропали  здесь, сгинули. Ты седьмой! И это только от вас, и
только  за  последнее время! Отсюда никто не  возвращается... а ведь  ты мог
уйти, я знаю, ты был в  переместителе, я все видел.  Ты бы уже давно лежал в
траве, на берегу озера...
     -- Заткнись, нечисть! -- взорвался Иван.
     -- Молчу! Дай мне еще стимулятор.
     -- Хватит. Нам пора идти!
     -- Кому это нам?
     -- Мне пора идти, -- поправился Иван. -- А ты меня поведешь!
     -- Куда?
     Иван не знал, что и сказать.
     -- Куда?!
     -- Туда, где мне дадут ответы на все вопросы, понял?
     Туда, где сейчас держат наших!
     -- А потом?
     -- Брось  издеваться! -- Иван явственно видел смех в глазах карлика. --
Если ты мне не будешь помогать, я тебя...
     -- Убьешь?!
     -- Убью! Ты должен выполнять все мои распоряжения, ты...
     --  Ты уверен? -- карлик ухмыльнулся как-то  особо  нехорошо. И  исчез.
Растворился в полумраке.
     Иван крутил  головой,  пытаясь  отыскать его. Но маленькой черной  тени
нигде  не  было. Он  не видел  карлика,  он  его  не  чувствовал. А  как  же
установка" как же гипноприказ?!
     -- Я здесь!
     Авварон стоял в бойнице. И  ветер терзал складки его балахона.  В спину
ему тускло светила местная  луна -- сияние  было мертвенным, лиловым. Раньше
Иван что-то не видел тут никакой луны, наверное, вышла из-за туч.
     -- Я не уйду от тебя, --  проговорил карлик полушепотом, --  я на цепи.
Но не тешь  самолюбие, вовсе не ты выкозал  эти цепи, не  ты посадил меня на
них... хотя доля есть и твоей работенки! Дай мне стимулятор.
     -- Нет!
     Иван привалился спиной  к  сырой стене.  Ему  хотелось плюнуть  на все,
вернуться, на самом деле -- зарыться с головой в траву, и все забыть.
     -- Поздно!  -- тяжелым голосом проговорил карлик Авварон. -- Теперь уже
поздно. Никогда не следует раскачивать маятник, не зная, как его потом можно
остановить. Пошли?
     Иван поднял голову.
     -- Пошли, не то упустим момент  и придется долго выжидать. А мне нельзя
выжидать. Для меня в каждом пространстве свой  срок... -- сказав это, карлик
словно бы испугался  чего-то, запнулся.  -- Но Иван  не  придал  никакой  го
значения его испугу.
     Иван уже стоял на ногах. Пошли так пошли!
     По  кривым осыпающимся лестницам без перил и ограждений  они спустились
вниз. Карлик Авварон Зурр бан^Тург семенил впереди,  ежеминутно оглядываясь,
-- постукивая по плитам клюкой, тяжко вздыхая и сопя. Иван шел сзади.
     Под черным  переливчатым небом  было прохладно  и ветренно. Поверхность
земли стала голой и неприглядной, всю листву сбило к подножию  замка  и  она
там лежала грудами, округлыми холмиками.
     -- Перед рассветом здесь всегда дует,  -- пожаловался карлик. И  указал
клюкой направление, --  туда. И не огаядывайся.  Сейчас нельзя оглядываться,
все испортишь!
     Иван усмехнулся. Он ужезнал, как "не оглядываться".
     Но  на  этот  раз  карлик,  пожалуй,  не  лгал.  Чувствовалось, что  он
нервничает,  торопится.  Они  миновали  заросшие  мхом  и  лишайником руины,
освещенные тусклым светом прорывающейся сквозь облакаместной луны. Ивана так
и тянуло оглянуться. Если бы Авварон промолчал, Иван шел бы себе спокойно. А
теперь  даже шею  что-то  заломило,  затылок свело. Сзади завывал ветер.  Но
завывал как-то чересчур протяжно и чувственно, как могло завывать лишь живое
существо исполинских размеров.
     Ощущались в этом вое надрыв и тоска, жутко становилось от него. Иван не
стал оборачиваться. Но он немного повел шеей и чуть скосил глаз. И  его едва
не парализовало. Позади черной безглазой громадиной нависал тог самый замок,
из которого они  вышли. Но был значительно выше, массивнее... и он все время
разрастался, тянулся  во все стороны. Из его обвалившихся  стен вытягивались
шпили, шипы, башенки,  гремели появившиеся невесть откуда  здоровенные цепи,
удерживавшие подъемные мосты, слышалось ржанье лошадей... но всего необычней
было небо. Над замком полыхало багрово-черным полотнищем совсем другое небо.
     --  Не оглядывайся! Не смей! --  завопил  вдруг  Авварон.  -- Ты с  ума
сошел! Мы оба останемся здесь навсагда! Бежим!!!
     И они  припустились  во всю прыть  -- к  дальним  фуйнам, к  холмам,  в
чернеющее  иебо.'ТСарлйк-колдун несся  впереди, задрав полы своего балахона,