вете. А их вдов продавали за деньги, и
сыны  их,  утратившие  память  и  замкнутые  в  кокон, служили убийцам отцов
своих.  Все  начинало  продаваться и покупаться. И закон торговли становился
законом   этой   жизни.   И  уже  переставали  понимать,  что  такое  честь,
рыцарственность,  благородство,  совесть, даже рожденные в Роде и утратившие
его.  Они  никогда"  почти  никогда не переходили, теряя память, в алчущие и
похотливые,  но увеличивали число уставших от равнодушия и лени, погрязших в
отупении  животном, в жевании жвачки из века в век... Героев становилось все
меньше,  они  уходили,  их  переставали  понимать,  над ними смеялись - вода
становилась  мутной,  и  поле  зарастало  сорняками, мир вырождался, не видя
вырождения  своего, ибо выродкам не дано видеть, им дано копошиться в похоти
и  алчи  своей  подобно  червям и змеям. Родившийся ребенок с первой секунды
жизни  начинает стариться, с рождения он обречен на смерть. Народившийся мир
с  появлением в нем двуногих разумных животных начинает вырождаться, он идет
к гибели.
                                                                         329

     Иван  молчал.  Не  мог  ничего  возразить,  да  и что тут возразишь! Он
слишком  долго  был  среди  звезд, он плохо знал мир людей. Да и не он один,
наверное,  -  его  предок  Жив  со своего Олимпа вряд ли видел их лучше, они
казались  Живу,  творящему  чудеса  и  подвиги  во имя их, чистыми, добрыми,
красивыми  -  каждый  мерит  своей  мерой.  Что тут спорить! Цивилизация его
предков  создала мир земной во всем великолепии, создала трудом своим, умом,
ежедневным  подвигом...  но  она  не  сумела его удержать во власти своей, в
руках   своих,   она  умела  созидать,  но  не  умела  покупать,  продавать,
наживаться,  она  умела  беречь  земли свои от врага внешнего, открытого, но
она  не  видела истачивающих ее изнутри, она была пригодна для Старого Мира,
но  не  для новых миров. Она держалась на заповедях перво-россов и не хотела
видеть  и  слышать, что копошащиеся повсюду с приторными и елейными улыбками
шепчут   похотливо:  убий!  укради!  солги!  прелюбодействуй!  Добро  всегда
проигрывает  злу,  и  поэтому миры будут вспыхивать в страшной пульсационной
цепи,  большим взрывам, апокалипсисам не будет числа, потому что поле нельзя
засевать сорняками и нельзя родниковую воду мешать с болотной жижей!
     - Расскажи мне лучше про наш Род, - попросил он волхва.
     Тот  опустился  на  траву,  прилег. Было уже темно, совсем темно - ночь
накрыла  Священный  лес. Но свет не покидал лица волхва, он будто исходил из
его кожи.
     - Хорошо,  -  сказал  волхв.  - Слушай. Все началось очень давно, более
миллиона  лет  назад,  когда  в Арктике цвели деревья и по пастбищам бродили
тучные  стада.  Предки  россов  жили  там, на земле, ушедшей позже под воду,
жили  в  труде  и  мире.  Они  еще не были отмечены Благодатью, но они чтили
законы,  которые  оставили  им  их  отцы.  Рая  на  Земле  они не ведали, им
приходилось  тяжко,  но  они  смотрели  на  Полярную  звезду, что висела над
самыми  головами,  и  верили,  что пришли в мир яви не просто так, не копить
шкуры  и  бивни.  Они  ничего  не знали, но они умели предчувствовать, и они
готовились  к  своей  миссии.  Обильными  водами они были отгорожены от мира
злобных  и  диких  животных,  полуразумных  и алчных. Шли века, тысячелетия,
опустились  на  дно  морское  их  нивы  и леса, но они ушли в Сибирь, ушли к
Уралу, они успели. И потянулись

330

     новые тысячелетия в трудах и лишениях, в муках и радостях...
     Иван  слушал  простенький  и  немногословный  рассказ,  но в голове его
каждое  словечко  разворачивалось  тысячекратно,  давая  познать  и  увидеть
столько,  сколько  и двадцати смертным не дано познать за всю свою жизнь. Он
видел  зеленые  луга  и  низкое,  но  теплое  солнце, видел крепких и ладных
людей,  русоволосых и светлобородых, видел, как выходили они на единоборство
с  мохнатыми,  тупыми  мамонтами  и  волосатыми  огромными  носорогами,  как
одолевали  их и делились добычей со всеми, видел, как водили они бесконечные
хороводы  под  звездой  Рос,  мерцающей  высоко  в  небе, слышал, как пели -
протяжно,  долго,  бередя  душу.  Там было много красивых и сильных мужчин и
женщин...  слишком  много, к сожалению, да, Иван уже постиг простую мудрость
-  красивым  и здоровым тяжелее в жизни, ибо не точит их ничто и не ополчает
исподволь  на  ближнего  своего.  Он  видел,  как седовласые жрецы в длинных
выбеленных  шкурах  вели роды свои по узким перешейкам, образовавшимся будто
по  Высшей  Воле  для спасения избранных... Он видел бесконечные тысячелетия
сразу,   одним  лишь  взглядом,  охватывая  их,  и  видел  самую  малость  -
греющегося  у  ночного  костра сероглазенького, измазанного сажей мальчонку,
боящегося  заснуть  и  проспать  восход солнца. Он видел, как роды и племена
шли  по  Сибири  и  Дальнему  Востоку,  через  тайгу и сопки, как вздымались
смельчаки  на  Гималаи,  основывая  там  свои  поселения  и  монастыри,  как
переходили   через   огромные  пустыни,  гнали  за  собой  скот  и  успевали
возделывать  поля...  они  все  успевали,  потому  что никуда не торопились.
Поколения  сменялись  поколениями,  а  движение  не  прекращалось  - они шли
медленно,  не  в  набег,  не  в  налет,  по своим землям шли бескрайним - от
океана  до  океана.  И на пути своем они учили тех, кто прежде охотился друг
на  друга и пожирал листья, грибы и червей, учили взрыхлять землю и опускать
в  нее  зерно,  приручать  оленей  и  буйволов,  смотреться в водную гладь и
видеть  свое  лицо  -  не  у  всех  получалось,  но  те,  у кого получалось,
становились  людьми  и шли вслед за родами или оседали возле них. Размеренно
и  отлаженно  текла жизнь, крепли и множились роды - готовились стать Родом.
И  неостановимо  было движение. Вместе с солнцем, изо дня в день стремящимся
на запад, шли вереницы первороссов, растекаясь
                                                                         331

     по   пустынному   еще   миру  и  делая  его  живым,  населенным.  Самые
нетерпеливые  и  быстрые  уходили  на  юг, в жаркие земли к теплому океану и
оседали  там  первыми  посланцами белого мира Света. И провожали они глазами
катящийся  по  небу  огненный  крест  Сурьи  -  солнечной ипостаси Единого и
Многоликого.   Утекали   в   вечность  тысячелетия,  но  великий  поход  был
нескончаем:   разум  и  воля  созидающих  и  творящих  заполняли  мир.  Иван
вглядывался  в  суровые  и  простые лица подвижников, осваивавших Землю и не
подозревавших,   что   они   подвижники,   что  именно  они  перво-апостолы,
предуготовляющие  мир  к  восхождению  к  Истине, вглядывался и поражался их
внутренней  силе.  В тяготах и лишениях, поступью исполинов, преодолевая все
преграды,  засевая  втуне  пребывающие  поля,  строя  жилища и загоны, растя
детей  своих  и передавая им свои знания, свою веру и свой напор, отмеряя за
год  не  более  ста  верст,  огораживая  себя  от всего страшного и внешнего
родовым  обрядовым  крестом,  шли, шли и шли - из года в год, из века в век,
из  тысячелетия  в тысячелетие. И оседали одни ветви рода в цветущих оазисах
междуречий  и  упрочались  там. Но не останавливались другие и пробивались к
Срединному   морю,   и   обтекали   его,   вытесняя   людей   черноликих   и
курчавоволо-сых,  не знающих упоения вечного движения, застывших и праздных.
И  оседали  роды  -  кто  в плодородных долинах Ура, прозванного позже рекою
Нил,  в  землях  Сет,  кто по брегам доброго и родного моря Русского, кто по
отлогам  Кавказского  хребта,  по  обеим  сторонам  его. А иные шли вверх по
могучей  реке  Ра,  будто память предков звала их на север, туда, где звезда
Рос  стоит  прямо  над  головами.  Шли  степями  и  лесами,  и  было  тяжко,
невыносимо,  и  ослабевшие  отбивались,  уходили  вниз, к югу. И уже строили
поселения   первороссы   в   Двуречье   меж   Тигром  и  Евфратом,  засевали
малоазийские   и  ближневосточные  земли,  покоряли  Карпаты  и  Балканы,  и
вздымались  вверх  по  Лабе  и  Одру, по Дунаю и Днепру... и никто, ничто не
могло их остановить!
     - Наделенные  силой  и мощью были, - говорил волхв со светящимся ликом,
-  горящие  внутренним огнем, неукротимые, дерзающие... но еще не отмеченные
Благодатью,  лишь  ждущие ее. Так было за сорок и за тридцать тысячелетий до
Рождества  Христова,  когда  предуготовляющиеся к избранничеству расселялись
по землям, в коих им приять

332

     предстояло  крестный  путь  свой.  Были  все  равны  они  -  и вожди, и
старейшины,  и  простые  пахари, и не было среди них полубогов и героев, ибо
тогда  в  труде каждодневном каждый был подобен. И знали они крест священный
и  знали  ипостасей  множество  Творца,  но  разум  и  души  их  пребывали в
полумраке,  еще  не  разбуженные - перволюди, но еще не люди одухотворенные,
первороссы,  но  еще не россы. Да, это трудно понять и осознать, но так было
и  предуготовленным  надлежало  пройти  свой  путь  от  начала  до  конца, а
избранничество  их  не  в  рядах  и  договорах  с божками было, но в тяжком,
многотысячелетнем  подвижническом  труде.  И  они  выдержали  испытание. Они
прошли  первую  часть  Пути.  И Божественное Дыхание коснулось их, способных
ощутить  это  Дыхание.  И  прочие  двуногие,  наделенные  зачатками разума и
алчью,  рыщущие  по землям и лесам не в трудах и созиданиях, а в жажде найти
и  украсть,  в  праздных  беснованиях  и  звериной хитрости, даже и согретые
испущенной  на  всех Благодатью, не впитали Ее в себя, не смогли восприять-и
остались какими были.
     Иван  видел  полмира  земного будто с орбиты спутника, пролетающего над
Евразией,   над   этим   чудовищно  огромным,  будто  изъеденным  коррозией,
вздымающимся  над Мировым Океаном островом. Но он видел в тысячи раз больше,
чем  можно увидеть даже с помощью самых лучших приборов. Он видел сразу всех
избранных  перволюдей рос-скогд племени, коих коснулось растянутое на долгие
столетия  Божественное  Дыхание  из глубин Космоса. Он будто сам ощущал, как
лучи  и  волны  жесткого  вселенского  излучения  проникали сквозь воздушные
слои,  пронизывали  насквозь  толщи  вод и твердь земную, но задерживались в
тех,  кто  был  готов  услышать  этот Глас Небесный. И у избранных рождались
дети,  похожие  на  них  самих,  на отцов и матерей, такие же светлоглазые и
русоволосые,  но  и  отличные  от  них  -  они были выше, сильнее, стройнее,
гибче,  они  были  смышленее  и  ловчее,  быстрее и находчивей, в их светлых
глазах  светилось что-то такое глубокое и неуловимое, чего не было в суровых
глазах  их дедов и прадедов. Они пришли на Землю. Это было как Чудо! Никогда
прежде  Иван  не ощущал подобного - он видел разом все: бесчисленные племена
родов  первороссов,  расселившихся  от  Тихого до Атлантического океанов, от
приполярных ледниковых краев до южных оконечностей Индостана, Аравий-
                                                                         333

     ского  моря  и  пустынь  страны  Нуб.  Их были сотни тысяч среди прочих
племен  и  народов,  и  они  сами  уже рознились друг от друга, как рознятся
живущие  в пустынях и горах, лесах и степях. Их было множество... но не всех
и  из  них  коснулось Божественное Дыхание. И оставались многие прежними, не
меняясь,  застывшие в движении своем и трудах тяжких. Избранных были десятки
тысяч,  и  они росли, мужали, они становились во главе родов своих - вождями
и  волхвами. Они видели указанный Свыше Путь. И они готовились идти по нему.
Они  были  рассеяны  по  миру,  но  они  составляли  Род - лучшие из лучших,
готовые  к  сражениям,  лишениям, мучениям и голгофам. И они строили города,
возводили  храмы,  они  верили  в  Единого Творца, изменившего мир и давшего
этому  миру  возможность  спасти себя. Иван видел, как менялся мир, и уже не
тысячелетия,  но  столетия,  годы  клали отпечаток на лицо земель, в которых
рождались  одухотворенные.  И  высились  меж пустынь и дикости стены росских
городов  и  крепостей,  и вставали они Иерихоном и Уром, Эламом и Лагашем, и
еще  сотнями  градов, так и не найденных и не раскопанных, расцветали они по
побережьям  Срединного  моря от Трои, Сиянны и Паленого Стана до Ярославовых
Столпов,  а  оттуда  к  Оловянным  островам  и  до самой Арконы. Теперь Иван
своими   глазами   видел,   кто   создавал   земную   цивилизацию,  кто  был
родоначальником  наук  и искусств, кто измерял ход звезд и слагал вирши. Это
были  века  творения и взлета духовного, века познания мира и строительства,
века  приобщения  к  Богу  и  осознания  себя  Его  детьми.  Но приходили из
сирийских  и  аравийских  пустынь неведомые миру колена и разрушали цветущие
города,  выжигали  оазисы,  убивали  царей  и  волхвов  и  заставляли писцов
переписывать  былое  под  себя,  ибо  не  могли  они,  не наделенные душами,
создавать  и строить, слагать и творить, но могли лишь в алчи своей красть и
уничтожать.  В  пожарищах  и  побоищах текли века. И уходили россы на север,
основывали  новые города и крепости в Киликии и Ликии, в Мисии и Капподокии,
на  островах  Срединного  моря и в таврийских своих отчинах. И создавали они
царства  и империи по всему миру, и ходили в дальние походы воинские, ходили
не  только  на  чужаков,  но и друг на друга, забывая, что из одного Рода, и
бились  люто,  творя то Добро, то зло, и осаждали столицу росского мира Трою
вместе с дикими еще первогреками, имевшими

334

     богами  себе  росских  героев, вершивших подвиги от Олимпа до Ливийских
пустошей  и  от  Иберии  до  страны  желтых  людей Инь. Но хранили язык свой
россы,  и  грады  их  носили  росские имена и сильнее их еще не было в мирах
Единого Вседержителя, ибо не было еще ничего сильнее чести и правды.
     - Но  копилось  зло  черное,  -  тихо  шептал  волхв, - и поклоняющиеся
золотому  тельцу теснили поклоняющихся Богу. Силы меча и огня у них хватило,
чтобы  изгнать  россов из всех земель, названных позже Святою Землею, так уж
было  определено.  И не оставалось у них сил больше для открытого и честного
боя,  и  избрали  они  иные  пути^  ибо перенимали от избранных подобно всем
дикарям  не  лучшее,  но  худшее, и поклонялись их изгоям, утратившие облики
россов,  и  делали  из  них,  подобно тому, как из Вида-* отступника сделали
идолище  Баала,  пожирающего людей, - кровавых богов своих и поклонялись им,
не  способные  к  просветлению,  но  алчущие  повиноваться  злым  и сильным.
Великие  времена  были  и  чистые!  Проклятые  времена  и  черные!  И  столь
беспощаден   и  силен  стал  натиск  бездушных  двуногих,  одержимых  жаждой
богатств  земных,  просачивающихся  во  все  норы  и  поры, изъедающих все и
повсюду,  что  болезнью вырождения как проказой охвачены стали все, и ничего
не  могли  поделать  лучшие  из  Рода.  И  вот тогда в мир пришел Спаситель.
Пришел,  чтобы указать Путь Очищения. Не среди избранных явился Он, но среди
отверженных  и  предавшихся  наибольшему злу, на тех землях, где дал Он силу
детям  Своим,  и  где  они  утеряли ее, утратив земли эти под натиском диких
кочевников.  Святая Земля! Именно там, в бездне грязи, подлости, мерзости, в
омуте  греховном должен был Он найти среди беснующихся и похотливых двуногих
животных,  не имевших души или утративших ее, всего лишь двенадцать учеников
- двенадцать апостолов...
     Иван   будто   в   сумрак  черной  ночи,  смердящей  ужасом  и  кровью,
погрузился.  Он  уже  не видел чистых и суровых лиц, храмов и городов... Да,
именно  так  и  должно  было  случиться,  он знал. Он видел Его! Только так!
Спаситель  не  мог  явиться среди чистых и избранных - зачем? для чего, если
они   и   так  чисты  и  праведны,  если  они  идут  Его  Путем?!  Ему  было
предопределено  родиться среди извергов рода людского и двуногих животных, в
этом сатанинском вави-
                                                                         335

     лоне,  где смешались и посланные Им в мир, но утратившие благодать сыны
Его,  и твари человековидные. Там Он должен был проповедовать, чтобы обрести
немногих  верных и слышащих... И это был Его Путь - обретет, значит, мир еще
способен  услышать  Слово Благой Вести, а нет, стало быть, этот мир пропащий
и  не  примет  он  искупительной жертвы, но будет и далее погрязать во лжи и
подлости,  пока не пожрет себя сам. Он должен был вернуть проклятой земле ее
святость  -  Своей Жертвой. И Он нашел учеников. Он сумел в облике смертного
разорвать  коконы  отчуждения,  в  которые  были  запеленуты  души сынов Его
россов.  Он  пробудил  их.  И  погиб  в страшных мучениях на Кресте - на том
кресте,  что дарован был Им изначально, еще до Одухотворения их Божественным
Дыханием,  за  сотни  тысяч  лет  до  Своего Пришествия. С Его уходом зла на
Земле  не  стало  меньше.  Но  двенадцать  Его  учеников  ушли  в мир. И они
возродили  этот мир! Иван видел их, бредущими с посохами по пыльным дорогам.
Они  проповедовали  Словом  -  и  раскрывались  души  людские, и озлоблялись
двуногие  звери.  И  восставал  над  миром  знак  Святого  Креста  россов. И
сбирались  они  под  этим  Крестом,  очищались  от  грязи,  накопившейся  за
столетия,  вспоминали,  что  наделены  Духом  от  Единого  и  Всемогущего, и
крепили  они,  очистившиеся  и  просветленные. Крестом и мечом империи свои,
выжигали  нечисть,  тянущую смертных в ад, утверждали утраченное в рассеянии
-  благородство,  чистоту, доблесть, порядок, труд и веру. И не стало в мире
силы  сильнее, чем Церковь Христова, ибо вновь объединила под крылами своими
разъединившихся, забывших, что они из одного Рода!
     Страшно  было  видеть все это разом, сверхчеловеческим взором - страшно
и  благостно.  Через  сотни  тысяч  смертей,  пожарища, пытки, травлю дикими
зверями,   преследования,   горе,   плачь,   муки,   из   уже,  казалось  бы
безвозвратного,  из  черной бездны - в Мир Света. За двенадцатью апостолами,
за  двенадцатью  высокими,  сильными,  русоволосыми и светлоглазыми россами,
единственными  в  океане мрака, кто нашел в себе силы содрать с себя коросту
чужого  мира  подлости  и  алчи,  пробудиться и услышать Благую Весть, пошли
сначала  сотни,  потом  тысячи, сотни тысяч, миллионы. И они спасли Землю...
Но  они  не победили того, другого, параллельного мира, они не раздавили его
в зародыше - и он пополз в города и села их, пополз в души

336

     и  в  жилы  -  незаметно,  тайком, змеями и червями гложущими пополз. И
росла  и  множилась  паствой  Церковь  Христова,  и  горели очищающие костры
Святой  Инквизиции,  изгоняющей  слуг  дьявола из мира Бога, и возносились к
небесам  тысячи  прекрасных  храмов,  и возрождалось само человечество... Но
одновременно  просачивалось  невидимое,  текущее  со  златом  и  ржой зло, и
процеживались  в  тело  Церкви  личинками  разложения  враги ее, и разъедали
изнутри,  и раскололи они Ее на две части, подчинив себе западную и не найдя
силы  сокрушить Восточную Православную Церковь Христову. И разделив, бросали
полчища  крестоносцев,  забывших,  кто  они, на братьев их россов, и тщились
руками  подчиненной  им западной церкви, уже и не Христовой, а отступившейся
и   продававшей  искупления  за  грехи,  раздавить  праведную  Восточную.  И
захватывал  снова мир зла Землю. И царило вырождение! И царил культ золотого
тельца! Царило Черное Благо!
     - Они  убивали  нас  нашими  же руками и своим золотом, не теряя его, а
лишь  отдавая  на  время,  чтобы  потом вернуть сторицей! - Лицо волхва было
скорбно.  -  Они  всегда брали верх и всегда заставляли играть в жизни по их
правилам.  И  мы  ничего  не  могли поделать. Ведь Он, Вседержитель, наделил
смертных   свободой  воли  и  правом  выбора.  И  смертные  выбирали  зло  в
роскошных,  парчовых одеждах с улыбкой на устах. Они всегда выбирали зло - и
от  этого  зло  множилось.  А  мы  уходили  в леса и в горы отшельниками, мы
прятались  в  скиты  и  тибетские  затворы,  мы  ухо