рогатая крыса. Метнулась  было  через дорогу  между Иваном и  лешим, чего-то
вдруг  перепугалась,  запищала оглушительно  и  жутко.  И смолкла  внезапно,
резко. Иван краем  глаза заметил, как лицо  Дэйка  сменилось страшной мордой
лешего, как метнул  он взгляд  на крысу -- как та  мгновенно  превратилась в
комок   трепещущей  медузообразной   слизи,   растеклась,  оставляя   черное
маслянистое пятно на палой  хвое. Но лик лешего  уже пропал. На  Ивана снова
печально и устало смотрел Рон Дэйк из центра Ай-Тантра.
     -- Вы могли бы так и со мной... '-- спросил Иван.
     Дэйк кивнул.
     -- Так в чем же дело?
     -- Тут свои законы. Свои интересы.
     -- Хорошо. Раз все тут такие всемогущие  и  умные,  ответь, что  мешает
вашим умельцам считывать блокированную информацию из мозга?  Почему  они  не
могут сразу  же вынуть программу. Заставить работать резидента на себя в его
собственном теле, не воплощая его и не перевоплощая?
     Рон Дэйк вздохнул, разжал плотно стиснутые губы.
     --  Все! Это  последний  вопрос.  Я отвечу на него  --  программу можно
вынуть.  Но  снять  блокаду  нельзя. Блокада снимается  изнутри. Можно убить
мозг,  можно уничтожить блокированный участок. Но не более того. И  еще, мой
друг.  Пристанищу  некуда  спешить  --  оно  вечно.  Вы  все  время  мыслите
человеческими  мерками. А  здесь мерки другие. Все. Мне пора, я не  могу все
время быть в одном круге, в одном месте. Зург вам все объяснит.
     Лицо  Рона Дэйка исчезло. Перед Иваном стоял леший и буравил  его своим
огромным глазом.
     -- Так ты и есть зург? -- спросил Иван.
     Леший обмахнул жуткую свою морду  черным змеиным языком, раздул ноздри.
Он сделал навстречу Ивану три шага. И снова замер.
     -- Ты все скоро узнаешь.
     Иван ощущал давящую силу огромного глаза, черного зрачка. Но чувствовал
и другое: у него достанет выдержки, он устоит. Он не жаба! Надо только выйти
из поля этого глаза. Надо освободиться от чар. Вся эта нечисть сильна только
тогда, когда ты сам готов ей поддаться.
     Щиты!  Надо  выставлять  щит   за  щитом.  Иван  понял,   что   обычных
нси-барьеров гиперсенсорного уровня для  защиты от  лешего не хватит. Только
щиты  Вритры!  Он  древнейшим  ведическим  приемом  ввел  себя  в  состояние
"хрустального холода".  Первый щит изумрудно-прозрачным колпаком накрыл его,
почти полностью прерывая все связи с внешним миром. Второй щит -- "рубиновый
огонь", полыхнул в глазах красным  заревом  и сделал его недоступным. Теперь
медлить нельзя.  Иван знал,  что  щиты Вритры  он продержит  не дольше  двух
минут. За это время надо успеть. Или гибель, воплощение и все остальное...
     Он  видел,  как мгновенно изменился леший,  как  его  схватило вдруг  в
необоримом припадке-трясучке, как затряслась его шерстистая уродливая голова
-- казалось был влышен даже лязг зубов. Леший на глазах становился все более
отвратительным, гадким, страшным.  Он увеличивался в  размерах и  теперь уже
был  вдвое  выше  Ивана, его  корявые  лапы  тянулись к путнику,  из  шерсти
высверкивали  скрытые до того  черные  поблескивающие когтя. И ни  звука. Ни
единого звука не исходило из лешего, точнее, ни одного писка, шороха, крика,
слова  не  пропускали  щиты.  Лишь  беззвучно раскрывалась  страшная  пасть,
высовывался черный язык.
     Выжидать не было смысла.
     Иван ухватил меч обеими руками и ринулся вперед.
     Времени оставалось чуть  более  полутора минут.  Первый  удар  пришелся
лешему по ногам. Под таким ударом ни  одно  живое существо не устояло бы. Но
леший не только устоял, он даже не шелохнулся -- меч прошел сквозь его ноги,
словно их и не было. Фантом! Иван заскрежетал зубами от бессилия.  Но тут же
получил  сокрушительный  удар  по  голове. Щиты  Вритры не  защищали его  от
физического воздействия. И удар был совсем не призрачным.
     Иван упал на спину, дважды перевернулся и застыл на четвереньках. Леший
стоял прямо перед ним и  пристально смотрел ему в лицо своим налитым  злобою
глазом.
     Он все понимал, он выжидал.
     -- Нечисть! --  сорвалось  у  Ивана  с  губ. --  Гнусная  нечисть!  Ну,
держись!
     Это   не   призрак.   Это   способность    переконцентрапии   вещества,
перераспределения. С таким Ивану уже доводилось  сталкиваться. Надо  бить из
лучемета, рассеянным залпом  из четырех боковых микростволов. И все! Времени
совсем в обрез.
     Иван вскочил на ноги. Отпрыгнул назад. Нет, он не  будет тратить заряда
на эту погань. Он уложит ее и так!
     Меч превратился  в  убийственное  "северное  сияние", когда Иван  взмыл
вверх.  В  прыжке  он десятикратно рассек грудь и шею лешего. Но  меч только
свистел, сверкал в воздухе, не встречая сопротивления.
     Леший был неуязвим. Но и он имел слабые места.
     Падая,  Иван  неожиданным  ударом  рубанул  противника  под  колено  --
фонтаном  вырвалась  наружу желтая  дымящаяся  кровь. Нет,  никакой  это  не
призрак! Его можно победить, его можно убить!
     -- Ну все! Получай!
     Иван  не стал  разглядывать раны,  не стал тратить попусту времени.  Он
нанес ложный удар по другой ноге потом  по  руке. И  когда, казалось, уже не
осталось   ни   силы,  ни  замаха,  он  взвился  вверх  и   резко  ткнул   в
бездонно-безумный красный от ярости и боли глаз.
     Это был удар мастера!
     Дикий  рев  лешего  прорвал барьеры. Пинок  невероятной  мощи отшвырнул
Ивана далеко, метров на пятьдесят назад -- плечами и головой Иван врезался в
огромную выгнившую от старости ель, сшиб  ее и рухнул на сырую хвою вместе с
ней, пропав под бурым лапником.
     Всего пять-шесть  секунд ему понадобилось, чтобы  вьйраться  наружу. Но
разъяренное полуослепшее четырехметровое существо,  прозванное  метко лешим,
нависло  над ним, пытаясь нащупать его, раздавить  безжалостными трясущимися
когтистыми лапами. Это была  ходячая смерть. У Ивана в запасе  оставалось не
более  четверти  минуты.  Падут  щиты  Вритры  --  ему  конец.  Он  даже  не
представлял себе силы и могущества своего соперника.
     Надо  уложиться, надо  успеть. Он сдернул с плеча лучемет. Но  не успел
его вскинуть, как  леший слепым и сильным ударом выбил смертельное оружие из
рук. Меч!
     Только меч его  спасет.  Иван взъярился. Он  был готов,  не  щадя себя,
перейти в ускоренный ритм,  в быстрое время,  чтобы  выиграть  хотя  бы пару
секунд. Но он  не мог  сосредоточиться, сконцентрировать волю на переходе --
надо  было  отражать удары  лешего, наносить удары ему. Это конец! Все! Иван
видел, как хлестала из глаза желтая поганая  слизь.  Надо бить  туда. Только
туда!  Но теперь леший не давал ему такой возможности,  он словно скоростная
мельница  размахивал  своими   длинными  загрубевшими  ручищами,  размахивал
вслепую,  желая предотвратить  любой  возможный удар  и  нанести  последний,
сокрушительный своему врагу. Мечом не достанешь!
     Иван присмотрелся к корявому стволу ели. Нет, слишком^тяжел. И все  же.
Надо! Надо собраться! Титаническим усилием воли он высвободил все внутренние
резервы,  снял все заслоны, барьеры" и с криком, ором  швырнул меч в лешего,
прямо в глаз. Тот  шутя отбил  двухпудовое железное оружие смерти, захохотал
неземным, иссушающим хохотом. И двинулся на Ивана.
     -- Вот и все! Прощай, мой друг!!!
     Иван, едва  не  падая  от  усилия,  с выпученными от натуги  глазами  и
багровым  лицом, вскинул ствол вверх, упираясь  обеими  руками в  толстенные
сучья, направляя ствол расщепленным концом прямо в противника." Конец ствола
пробил череп, выскочил наружу, прежде чем леший сумел замедлить движение. Он
повалился прямо на Ивана. Тот еле успел отскочить.
     Это была победа.
     Поверженный противник лежал в палой хвое и  бился  в судорогах. Он весь
истекал желтой вонючей слизью.
     Иван не мог поверить  глазам --  откуда  в нем столько  этой дряни, она
затопила  уже половину поляны!  Леший  хрипел, стонал,  цеплялся  лапами  за
уродливый ствол ели. Ничто не могло ему помочь. Еще через минуту он затих.
     -- Ну вот и все, -- вслух сказал Иван и отвернулся.
     Но реакция  сработала моментально.  Краем  глаза он уловил  мелькнувшую
тень, резко обернулся, готовясь отразить удар.
     Удара  не  последовало. Но  тень  была.  Иван  заметил,  как  из  чрева
поверженного   чудища  выскользнула   тонкая   суетливая  змейка  с  большое
полупрозрачной головой  и  красными  выпуклыми глазками.  Это  была  даже не
змейка, а скорее омерзительный,  гадкий червь, невероятно быстро  скользящий
по хвое, оставляющий сырой след.
     -- Стой, гнида! -- закричал Иван.
     Он подобрал меч и пустил его вдогонку червю-беглецу.
     Меч  вонзился  в основание полусгнившей,  опутанной  слизистой паутиной
ели, прямо между двумя выпирающими корневищами -- он попал в  след червя. Но
поздно!
     Увертливая  гадина  пропала  в  маленькой  черной  дыреноре  --  только
дрожащий голый хвост мелькнул.
     -- Все зря! -- Иван выругался. Поглядел на останки  лешего. На их месте
пузырилась,  булькала  хлюпала желтая  слизь.  Это  лишь оболочка.  Иван был
расстроен, растерян. Он чуть не погиб, истратил столько сил, что сейчас ноги
его не держали. Но он не победил противника.
     Тот  ушел.  А  может,  и  не  ушел?!  Может,  этот  червь  был  обычным
симбиозником-паразитом или еще чем-то?
     Кто разберется в этих непонятных внеземных тварях!
     Иван уселся на землю. Ему надо было передохнуть.
     Бредовый, непредсказуемый мир!
     А этот оборотень Рои Дэйк, еще чего-то там говорил про то, что не хочет
на Землю, что  здесь лучше, что  Пристанище, --  дескать, рай. Нет уж, Ивану
хотелось домой. Он вообще устал от этого глупого, идиотского положения.
     Человек  Земли  XXV  века,  несущий  в  себе  все   ее  знания,   мощь,
одухотворенность,   вынужден  бродить  пиллигримом-странником  по  гирляндам
нелепейших  миров-призраков,  размахивать антикварным  прапрапрапрадедовским
мечом-кладенцом,  воевать  с  такой гнустью и  нечистью,  о какой лучше и не
вспоминать перед сном. Да за что же муки такие!
     Да еще эти шутки с памятью, с "программой"!
     Иван вытащил  концентрат, проглотил его.  Хотел достать твердую воду  в
шарике-корпускуле. Но почему-то передумал и побрел к трем тоненьким осинкам,
где  виднелся слабый блеск  воды  -- обычная лужица.  Он  нагнулся  над ней,
принюхался. Вода как вода.  Из лужи  на Иваиа  глядело изможденно-бородатое'
лицо. Это был он сам.
     Что ж, тут ничего не поделаешь, какой есть, такой и есть.
     Он зачерпнул  в пригоршню водицы. Попробовал  немного -- вода как вода,
не  отравленная, это точно!  Стал пить, наслаждаясь  пусть и горьковатой,  с
привкусом прелой хвои, во все же естественной, почти что живой водой.
     Потом лежал и смотрел в низкое небо, еле пробивающееся сквозь  верхушки
деревьев-уродцев. Ни  о чем не  думал, ничего  не  вспоминал, просто лежал и
наслаждался покоем.
     Мысль пришла внезапно.
     Иван  вскочил  на ноги. Подхватил меч, лучемет  и побежал к ели --  той
самой, под которой скрылся отвратительный прозрачноголовый  червь. С разбегу
он пнул ствол ногой. Ствол затрещал, качнулся. Тогда Иван навалился  на него
грудью, уперся ногами, нажал -- дерево трещало, скрипело, но поддавалось. Не
прошло и полмитуты, как Иван  выворотил  старую  разлапистую  ель с корнями.
Только ошметки земли и хвои полетели по сторонам.
     И вот тогда он понял, что не ошибся. Под елью был лаз -- большая дыра с
неровными рваными  краями, уходящая  во тьму. Нет,  не зря он  бился с  этим
чудищем-лешим, кем бы тот ни был в проклятущем и бестолковом Пристанище.
     Иван встал на колени, заглянул в лаз и присвистнул -- это был настоящий
подземный ход. Сейчас бы фонарь, любой, пусть самый маленький! Нет, придется
лезть в кромешную тьму.
     Он не долго раздумывал.  Семи смертям  не бывать,  а одной не миновать.
Иван  осторожно спустил  ноги вниз, вцепился в  корневище рукой" И  на ощупь
пополз вниз, упираясь спиной и ногами в земляные стены, готовый ко всему. Он
уже знал почти тонно, что  если сейчас  вылезти наверх, то никакого Поганого
леса  там не окажется,  что  он попадет в новое  место,  а  может быть, и  в
избушку.  Но  он  не   хотел   наверх.   Хотел  туда,  куда  уползла  тварь,
выскользнувшая из тела лешего-зурга.
     Метров  через  сто  ствол  начал  утрачивать  отвесность,  теперь  Иван
спускался под уклон. В  темнотище он  не различал ничего, кроме  собственных
рук. Ни отблеска, ни отсвета, предвещающих завершение  пути, ничего не было.
Еще через  две  сотни метров. Иван почувствовал,  что можно встать на ноги и
идти,  уклок  становился  вполне  пригодным для перемещения. Ничего, ничего,
уговаривал он-себя,  ежели  не завалит прямо тут, куда-нибудь да  выберемся!
Наверх в любом  случае подниматься долгоно, не  получится  ничего. Почему не
срабатывает  программа?  Почему?!  Когда  мрачные  мысли или память начинали
одолевать Ивана,  он  тут  же  обрывал  их, сосредотачивался  на продвижении
вперед. Ему не нужна сейчас головная боль. Ему нужны чистый свежий рассудок,
ясные глаза, безотказная реакция. Все остальное потом.
     Он  шел почти в полный рост, не оскальзываясь и не падая. Временами под
ноги попадали  камни, какая-то шуршащая  мелочь вроде щебенки" но откуда тут
щебенка!  Когда впереди забрезжил еле уловимый  свет,  Иван не удивился.  Он
ждал конца  пути.  Он даже ускорил  шаг, почти побежал. Свет становился  все
явственней, сильней,  но  это  был  не  дневной  свет,  лишь в  полном мраке
подземного хода он  имел право  называться светом.  Еще  издали  Иван увидал
стену, преграду и небольшое неровное отверстие, сквозь которое и пробивалось
тусклое подземельное свечение. Он бросился к этому отверстию, приник к нему,
словно  ожидал  увидеть  нечто  сказочно  необычное, а  может,  и тех  самых
заложников-землян, которых злые  и коварные  инопланетяне держат в подземном
тайном узилище. Но  увидал он лишь большую пещеру, усеянную грудами округлых
камней.
     -- Ладно. Не будем спешить, -- шепотом успокоил Иван себя.
     Полез  в дыру. Пещера была самой  обычной, в ней  не было  и  следа рук
человеческих. Зато в ней было--  множество человеческих черепов.  Они лежали
кучами, пирамидами, врассыпную, они были везде -- на камнях, под камнями, на
выступах и в нишах стен, что  поднимались к  сферическим, неровным  и темным
сводам, они были повсюду. Откуда здесь могло быть столько черепов?!
     Иван вздохнул --  на душе у  него  стало нехорошо. Может, и он  прибрел
сюда, лишь для того, что бы пополнить чью-то коллекцию? Ну уж нет!
     Огромная  пляшущая  теиь, взметнувшаяся по  отвесной стене, насторожила
его, заставила крепко сжать рукоять меча. Что это?!
     Иван  не  любил подобных  шуток. Теиь не должна была появляться  раньше
того,  кто  может  ее  отбрасывать.  Он  оглядев  пещеру.  Ничего.  Но  тень
становилась все больше и отчетливей.
     -- Кто здесь? -- выкрикнул Иван.  положив меч на  плечо, держа палец на
спусковом крюке лучемета.
     Нарастающий шип раздался прямо от груды камней.
     Теперь  Иван начинал  видеть  того, кому принадлежала  черная  тень.  В
расплывающемся  сумрачном  воздухе медленно вырисовывался силуэт гигантской,
свернувшейся кольцами  змеи,  даже  скорее  змея,  каждая чешуинка  которого
светилась крохотным  изумрудом,  переходя  на брюхе в  желтизну янтаря. Лишь
верхняя часть  у змея  была незмеиной. Огромная клыкастая и мохнатая  морда,
мохнатая  впалая   грудь,  высокие  плечи,  ожерелье  из  здоровенных  зубов
непонятного животного  и  медвежьи  лапы  с  длинными причудливо  изогнутыми
когтями. Да, верхняя часть чудовища была медвежьей.  Огромный  зверомедведь,
переходящий  в  гигантского  свернутого  кольцами  змея,  был  внушителен  и
страшен. Он  был  значительно крупнее любого самого  могучего своего земного
собрата, неизмеримо свирепее, чудовищнее.
     Злоба,  горевшая  в  круглых  выпученных  глазках,  была всеобъемлющей,
непостижимой.  Это был  монстр -- исполинский  змеемедведь. Но еще *страшней
было  его  появление  --  он  возникал  из  ничего, из  воздуха,  постепенно
прорисовываясь  в  нем,  наполняясь  плотью, мощью, жизнью.  В пещере  стало
труднее  дышать  -- от чудовища исходило такое  зловоние,  что Иван поневоле
прикрыл нос рукавом.
     -- Ты пришел сам? -- прорычал вдруг змеемедведь.
     Иван опешил.
     -- Это хорошо!
     Такого  голоса  было  достаточно, чтобы  убить  человека  с  некрепкими
нервами.  Это был голос исчадия ада.  И  все же это  был не настоящий голос.
Иван понял,  что он исходит не из  пасти чудовища,  а из его мозга. Ну какой
там может быть мозг у такой  зверюги?! Иван невольно обернулся назад. Бежать
было некуда.
     И тогда он вскинул лучемет.
     -- Погоди, -- торопливо выдал монстр. -- Успеешь ещ?!
     --  Чего  ты  хочешь от  меня?! --  заорал Иван, словно змеемедведь уже
начинал пожирать его. -- Если ты шелохнешься, я спалю тебя на месте! Понял?!
     Иван  привык на  всех  планетах и  во всех мирах  иметь дело с гадами и
гадинами, чудами  и чудищами, монстрами  и сверхмонстрами  всех  размеров  и
видов, но он никогда не уничтожал монстров, наделенных разумом.
     Только тогда, когда они сами покушались на его жизнь.
     Это  были  редчайшие  случаи,  это  было просто невезением,  промашками
судьбы.  Но адесь, что ни  тварь, то разумная, что ни гад, то телепат! С ума
сойти, непостижимо!
     -- Не надо запугивать меня, -- прорычало чудовище, -- это мой дом, а не
твой,  это  мой мир,  а не твой!  ItHe думай,  что мы  не  можем  поменяться
местами!
     -- Что? --~ удивился Иван.
     -- А ничего, -- спокойно ответило чудовище.
     Иван  вдруг  почувствовал,  что он  стоит у стены, придавленный  к  ней
огромными  камнями, не  ломающими и не  калечащими  его  тела, ног  и рук, а
чудовище, откинувшись  назад, раскачиваясь  на  змеином туловище, сжимает  в
лапах  его  лучемет, целится  ему  в  грудь.  Безумие.  Это  было  форменным
безумием!
     -- Как тебе это нравится? -- поинтересовался змеемедведь. --  Что это с
тобою, никак  худо  стало? -- рык чудовища перешел  в раскастистые надрывные
стоны, монстр смеялся. Он умел смеяться.
     Иван почувствовал себя ребенком в лапах хищника.
     Он был  беззащитен. И  уже ничто  не могло его  спасти, он был в полной
воле монстра.
     -- А можно и так...
     Рык не дозвучал до конца,  как все  переменилось.  И  Иван  ощутил себя
несказанно  сильным.  Он  вознесся  на  большую  высоту  и  оттуда взирал на
маленького человечка,  припертого  к  каменной  стене пещеры.  Человечек был
длинноволос, длиннобород, грязен, немощен и жалок.
     Иван  не  сразу понял, что  это он  сам.  Почему же  он видит  себя  Со
стороны, почему и как?! С опозданием до  него дошло, что... -- Иван поднес к
глазам руки.  Нет, это были  не руки, а огромные звериные лапы, только очень
развитые, с  умелыми  и  гибкими пальцами,  способными выполнить  сложнейшую
работу.  Невероятно.   Собственными  глазами  он  видел,   как  вытягивается
шерстистой огромной мордой вперед...  его лицо. Нет, не его..  И  не лицо, а
именно  морда!  Он поглядел  вниз  --  и увидел лохматую широченную медвежью
грудь, живот, где  лохмы  и  шерсть  переходили  незаметно  в крупную желтую
чешую.
     А дальшеT дальше  извивалось, сплеталось  кольцами тело сверхгигантской
анаконды, чудовищного  змея-удава.  Он  решил  проверить,  чуть  напрягся. И
вознесся еще выше,  под самые своды пещеры. По его велению кольца расплелись
и снова сплелись, но уже иначе, тугими витками.
     Это  было  сказочно, и  упоительно. Ощущать себя столь мо17чим, а новое
тело   столь  послушным...   Ивану  вдруг  вспомнилось   что-то   маленькое,
кругленькое, нет, яйцеобразное,  он прикладывал его  к шее, и  с ним  что-то
происходило,  да,  точно,, он мог  стать совсем  другим, совсем.  В  затылок
вонзилась тупая игла, не дала ему вспомнить, разобраться. Да и не время.  Он
был  в   теле,  в  мозгу  чудовищного  звером