войти туда, как входили простые смертные, ведомые на заклание.
     И  он  вошел,  обойдя  все  преграды и избегая ловушки. Он долго шел по
вздымающимся  ярус за ярусом лабиринтам. И он вышел к сырым и тесным клетям,
в  которых  стонали,  ползали,  корчились сотни, тысячи людей. Иван вспомнил
подземные   секретные   лаборатории   и  вольеры  под  Москвой,  мутантов  и
гибридов...  Вот  он исток! Он знал это, но не хотел видеть, не желал верить
в  это!  Жрецы!  Они  еще до начала времен выращивали из людей обычных нечто
порожденное их воображением. Вот они самые первые перво-зурги.
     - Кто  ты?  - спросил Иван у странного существа, с человеческим телом и
головой шакала.
     Существо  зарычало,  залаяло  на  Ивана, забилось в угол. Оно совсем не
походило  на  величественного  Анубиса  с  египетских  фресок.  Но  поражало
другое,  как  жрецам  удалось  срастить  несращиваемое?! Изверги! Иван видел
искалеченные,   измученные,   кровоточащие  обрубки  тел  человеческих...  и
понимал,  они  не  щадили  материала,  не  жалели биомассы. Они творили! Они
казались себе богами!
     Он  шел  мимо  клетей,  чуть  прикрытых  деревянными  решетками и видел
уродливых,  жалких,  немощных и полуумирающих сетов, горов, тотов, сехметов,
амонов  ихнумов  с  бараньими  головами, аписов, и еще анубисов, он встретил
даже  лежащего  и чуть дышащего Себека - человекокроко-дила. И он убеждался,
жрецы  выращивали  человекобогов, по своим болезненным и неуемным фантазиям,
они  воплощали...  Они  воплощали  несуществующее!  Вот  где  таились истоки
Пристанища!  Пирамида  не  имела  ни  конца  ни  края. Не было числа и счета
мученикам-гибридам, умиравшим в
     15-759 449

     ней.  Но  жрецы-боги,  видимо,  верили,  что из неисчислимого множества
сочлененных  ими  тел выживут единицы. И дадут жизнь новой расе. Да! Так оно
и было, умирали десятки тысяч. Но некоторые выживали. И их вели в кумирни.
     Иван  мог  одним взмахом руки пресечь чудовищные мучения несчастных. Но
он  молча  шел  вперед.  Он  знал  - это еще не все. И это не творения самих
жрецов, это набивают себе руку ученики, подмастерья.
     - Зачем  ты  дался  им?! - спросил Иван у болезненно-желтого негра, чья
голова  была  пришита  к туловищу истощенной, волочащей задние ноги мохнатой
свиньи.
     Тот  поглядел  на  незнакомца оплывшими блеклыми глазами. Не ответил. А
лишь попросил на каком-то странном диалекте семитского наречья:
     - Убей меня! Всеми богами молю, убей!
     Иван  коснулся  лба  несчастного кончиками пальцев. И тот отдал концы -
лишенный жрецами-магами тела, лишенный души.
     Троих  учеников  с  бритыми  головами, копошившихся в одной из клетей с
истошно  визжавшей  женщиной,  почти  девочкой,  Иван  отправил следом за их
жертвою, упокоившимся негром. 1
     Он  шед  дальше.  И  проходы становились шире. Клети теперь тянулись по
обе  стороны  от  каменного  желоба. По левую руку сидели только светлокожие
рабы-жертвы,  по  правую  -  курчавые,  темнолицые  с расплющенными природой
носами,  негры.  Но  они  были  сходны  в  одном:  и  слева,  и справа выли,
причитали,  бросались  на  деревянные  решетки, скалили зубы, мычали, исходя
пеной...  Безумцы!  В  клетях  сидели  больные  духом  люди двух рас. С ними
бесполезно было разговаривать.
     Но  бритоголовый и высохший как мумия жрец с огромной золотой бляхой на
голой  груди  сам  выскочил  из-за  поворота  на  Ивана.  Он  шел  с чадящим
светильником.  Иван выбил лампу из руки выродка. Ухватил его за локоть, так,
что  затрещала  кость.  Жрец  сразу  утратил  важность и надменность. Он был
готов ответить на любые вопросы.
     - Что  вы  делаете  с  этими больными? - спросил Иван. И слова его сами
облеклись в понимаемую жрецом форму, прозвучали на древнейшем египетском.
     - Мы лишь творим волю Осириса...
     -Хватит болтать!

450

     Иван  не  желал  выслушивать выспренных фраз. Он сдавил локоть сильнее.
Жрец взвыл и сделал попытку упасть на колени. Не получилось.
     - Человек  смертный, есть слизень, ползающий во прахе, - проговорил он,
превозмогая  боль,  -  он гаже последней твари в болотах Нила и мельче самой
мелкой  песчинки,  ибо та будет в веках, а он ляжет в Городе мертвых, жалкий
и  ждущий  милости...  мы,  великие жрецы страны Нут. Мы одни можем, подобно
богам нашим, вывести новую породу людей, более совершенных...
     - Из вот этих безумцев?
     - Да,  -  спокойно  ответил  жрец.  -  Безумие  есть священная болезнь,
дарованная  богами. Двойное безумие - есть высший разум. Тела двух рас дадут
жизнь  расе,  имеющей  достоинства  и  тех  и  других.  Мы  будем править не
двуногим  скотом,  но  богочеловеками...  мы  сами станем богами. - Он прямо
посмотрел  на  Ивана,  пытаясь  одними  глазами подчинить его своей воле, он
явно  умел это делать. Но у него ничего не получилось. И тогда он изрек: - И
ты встанешь наравне с нами. Ты будешь богом!
     Иван  усмехнулся.  И  потащил  жреца  дальше.  Ему не нужен был чадящий
светильник, он и так все прекрасно видел.
     - А эти...
     За  более  тонкими  решетками  стояли  люди со смуглой кожей, кудрявыми
волосами   и  невероятно  живыми,  выпуклыми,  смышлеными,  горящими  жгучим
внутренним огнем глазами.
     - Это  они  и  есть!  Новая раса! Наши детища. Они принесут в мир новый
порядок.  Они  подчинят всю ойкумену нам, новым богам! - жрец разволновался,
затрясся.
     И  Иван  увидел тончайшую черную нить, тянущуюся к его бритой голове из
мрака  - щупальце незримой потусторонней гадины. Но это было невозможно... в
голове  у  жреца  не  было  червя.  Надо было разить гадину. Но Иван не стал
этого делать. Он хотел видеть само творение "богочеловеков".
     - Они  подчинят  мир,  ты  прав.  - сказал он. - Но не для вас. Вам они
посворачивают шеи. Вы им уже не будете нужны!
     Жрец  побелел.  Лицо  его  застыло  мумией.  В этот миг он понимал, что
незванный  гость, обладающий волей и силой, большими чем его воля и сила, не
лжет. Так оно и будет!

452

     - Веди меня туда! -г" потребовал Иван.
     И жрец понял.
     Они  долго  шли  меж  двумя  рядами  клетей,  меж прожигающими насквозь
алчными  взглядами  тех,  кого  скоро выпустят в мир для его благоденствия и
его  погибели.  Но не каждый из них нес в себе смерть. Нет, не каждый, иначе
они просто извели бы сами себя. Жрецы поступали мудро...
     - Здесь!  -  односложно  сказал  высохший.  Иван  прошел  чуть  дальше,
остановился   на  краю  плиты.  Внизу,  метрах  в  пяти  под  ними,  четверо
бритоголовых   удерживали   за   руки   визжащего,   истерически  орущего  и
извивающегося  ребенка, смуглого, темноволосого. Пятый делал глубокий надрез
в  затылке.  Кровь  струями заливала лицо и спину ребенка. Но жрец ни на что
не  обращал  внимания.  Он  расширил  и  углубил  рану, потом достал золотым
пинцетом  из  нефритовой  коробочки  крохотную  дрожащую личинку, сунул ее в
ужасную  рану,  подержал  немного там и вынул пинцет. После этого он наложил
ладонь  на сырой и горячий затылок, принялся массировать его. И Иван увидал,
как  кровь  перестает течь, как рана затягивается... Подбежавший раб ухватил
ребенка   за   руку,  утащил  в  полумрак,  но  другой  уже  нес  такого  же
извивающегося мальца.
     - Это  наши  дети!  Хотя  и  не  мы породили их! - процедил из-за спины
Ивана  жрец.  - Они не посмеют поднять на нас руку. Они будут молиться нам и
приносить жертвы!
     - Жертвы  вы  любите,  я знаю, - согласился Иван. - Но молиться вам они
будут недолго. А теперь ты покажешь мне, где этот выродок берет личинок...
     Жрец  резко  выкинул  руку  вперед,  намереваясь спихнуть Ивана. Но тот
увернулся.  Не  дал  упасть  и  высохшему,  поймал  за  раздробленный прежде
локоть.
     - Ты покажешь мне это место!
     - Зачем, все равно мне не жить, - понуро выдавил жрец.
     - Верно.  Тебе  не жить! - подтвердил его слова Иван. - Но место ты все
равно покажешь!
     - Нет!
     Иван  резко  сдавил  локоть,  рука переломилась, обвисла плетью. Черная
нить, тянущаяся к голове жреца вздрогнула, натянулась и оборвалась.
     Из  мрака  на Ивана выплыло глумливое и уродливое полускрытое капюшоном
лицо  нечистого.  Он  не  ожидал  увидеть здесь очередную ипостась Авварона,
ведь он убил под-
                                                                         453

     лого  крысеныша...  Нет,  это  был  не  крысеныш.  И  не Авва-рон. Иван
прозрел  в  долю  минуты.  Это  был  сам  Ог,  чьим  воплощением являлся ему
бес-искуситель Авварон Зурр бан-Тург в Шестом Воплощении...
     Иван   похолодел.  Это  уже  не  выродки,  не  студенистые  гадины,  не
вертлявые черви и черные сгустки полей. Это уже сама Преисподняя!
     Он  слишком  далеко зашел за Черту. Ог молчал. Провалами черных глазниц
он смотрел на Ивана, и в провалах этих была бездна Океана Смерти.
     Клинок вспыхнул ярчайшей молнией в сумерках подземелий пирамиды.
     - Умри!  -  закричал  Иван  истово  и  страшно. Он не мог ошибиться, он
направил  разящее  лезвие  прямо  в чудовищную рожу. Но она не распалась, не
исчезла,  она лишь отдалилась, кривя тонкие змеиные губы в зловещей усмешке.
И  грохот  содрогнул  пирамиду.  Огромные  глыбищи зашевелились, заскрипели,
затрещали,   начали   медленно   падать,  заваливая  проходы,  залы,  клети,
лабиринты,  подземные  хранилища. Иван заскрипел зубами. Это он виноват. Это
он  сокрушил своим мечом раньше времени логово жрецов! Но он не истребил их.
Он упустил Ога Семирож-денного, пришедшего из ада, чтобы остановить его.
     Он  вырвался  из-под  обломков  наверх,  под  ослепительное  и жестокое
солнце.  Он  застыл  на  дрожащих  развалинах,  видя, как из десятков других
пирамид  вырываются  наружу  и  разбегаются по белу свету дети жрецов, новая
раса,  гибриды  белых  и  черных безумцев, юркие, быстрые существа с живыми,
пылающими  внутренним огнем выпученными глазами. Он опоздал! Их было слишком
много.  Но  не  у  каждого  в мозгу сидела личинка, еще не ставшая червем. А
жрецы  мертвы!  Жрецы  этой  пирамиды! Его пророчество сбылось слишком рано.
Почему? Потому что вмешался Черный Мир!
     Теперь  нельзя было терять ни минуты. Иван взвился вверх. Он должен был
видеть.  Чтобы  карать!  Но  он  видел  не  то, совсем не то - жрецов других
пирамид,  их  подопытных  жертв,  студенистых гадин, тянущих щупальца-нити к
головам "избранных". Не то! И самое страшное, он начинал
     ощущать, как истекают из него силы, видно, и они были не беспредельны.
     Пирамиды  рушились  одна за другой. Они осыпались многотонными блоками,
будто были полыми внутри... Плен

454

     египетский!  Тысячи,  десятки  тысяч  созданных для власти разбегались,
успев  вырваться  из  страшного  плена.  Жрецы  погибали,  даруя жизнь своим
созданиям.  Они  опередили  ангела  возмездия! Но участь их будет незавидна,
созданные   не  Богом  затеряются  в  песках  и  обречены  будут  на  вечные
блуждания,  на  растворение среди прочих... а пирамиды выстроят новые, через
тысячелетия,  на  этом же месте - каменные копии настоящих Пирамид возведут,
тупо копируя погибших учителей, их далекие ученики-подмастерья. Ну и пусть.
     Иван  взирал  с  высот  на крушение этого мира, решившего потягаться со
Всевышним.   Но   душа   его   скорбела.  Нечему  было  радоваться.  Великая
цивилизация  древности, созданная в знойных пустынях по берегам великой реки
Ра,  созданная  его  предками-первороссами  посреди  племен не готовых еще к
прыжку   в   будущее,   цивилизация,   уклонившаяся   от  Пути  истинного  и
соскользнувшая  на  путь дьявольской гордыни, гибла на его глазах. Разве мог
он  винить  этих  жалких  и  юрких людишек, спасающих свои жизни? Нет. Он не
желал  гоняться  за ними, истребляя каждого в отдельности, аки разлетевшуюся
по  миру  capairr  Много  чести! И не в них дело. Отступники-жрецы, впи: шие
мудрость  пришедших  из  сибирских  и  арктических  далей  волхвов, погубили
начатое  и  породили  зло...  И они наказаны! Они сами успели уйти из жизни!
Уйти, посчитав дело свое важнее самих себя. И так бывает.
     Но это еще не конец.
     - Господи, дай сил и терпения! - взмолился Иван.
     Он  поднялся еще выше. И тогда, из черных и вневременных высот открылся
ему  черный  провал  -  совсем  небольшой,  в две сажени поперечником, но не
имеющий  дна.  Адские  врата! Снова они! Провал чернел под развалинами самой
малой  и  невзрачной из пирамид. Жрецы-отступники не выдали своей тайны, вот
она,  крепость  первороссов, даже в отступничестве! Неужто могли думать они,
что  для  посланца  Высших  и  Всеблагих Сил тайное не сделается явным? Иван
замер. Бог им судья!
     Он   не  ринулся  вниз  коршуном,  он  опускался  к  провалу  медленно,
осмысливая  его  предназначение.  И  для  него не существовало нагромождения
колоссальных  каменных  глыбищ,  он  пронзил их телом, чтобы застыть на краю
бездонной дыры. Он смотрел во мрак. И виделось черное лицо с
                                                                         455

     провалами пустых глазниц, змеящаяся ухмылка... Надо ли
     ему идти туда, в бездну?
     - Иди,  и  да будь благословен! Никого рядом не было. Этот глас исходил
не  извне.  На  краю  провала лежала крохотная нефритовая коробочка. Иван не
стал  ее  поднимать,  открывать. Он видел, что там внутри. Он просто спихнул
ее носком сапога в бездну.
     И прыгнул следом.
     Падения  не  было.  Тенета  паутины,  плотной  и липкой, обволокли его,
сжались,  не  пропуская  сквозь  себя... Но Иван прорвал шлюзовый фильтр, он
еще  был всесилен. Его обдало жаром, будто окунуло в расплавленное железо. И
тут  же  вынесло  на бескрайний океанский берег. Пологие волны набегали одна
на  другую,  гася  свою  силу,  растекаясь  тончайшей  пленкой, шурша мелким
золотистым песком. С океана дул прохладный, напоенный самой жизнью ветер.
     Иван обернулся.
     Ступенчатая  пирамида  уходила  вершиной  в  заоблачные  выси. Она была
облицована  черным  гранитом...  Иргезейс-ким? - мелькнуло в голове у Ивана.
Да,  гранит  светился  черным  огнем изнутри, но планета Иргезея-тут была не
причем.  Жрецы  имели  связь с этим непонятным миром... да, древнеегипетские
жрецы  знали  и помнили о тех, неведомых и непонятных, не оставивших зримого
следа,  тех,  кого простодушные земляне называли атлантами. Вот она разгадка
Атлантиды!  Не  в  Средиземном море, не в Атлантическом океане, не у берегов
Америки,  и  не  на  острове Крит... а в ином мире, в другом измерении, куда
можно  попасть  через  шлюз-провал.  А  он-то  думал, что попадет прямиком в
Преисподнюю.  Нет!  Туда  дорога  закрыта. Но на пути к ней есть еще вот эта
страна.
     Огненно-желтый  луч  пропорол  тягучий  воздух  совсем  рядом,  чуть не
разорвав  Ивана  на  две части. Он успел увернуться. И увидел черную корявую
фигуру, застывшую на одной из ступеней черной пирамиды.
     Иван  взмыл  вверх.  И  ощутил  вдруг,  что  сам  воздух  здешнего мира
враждебен  ему, что живительный ветерок был лишь мороком, что его занесло во
владения  сил  недобрых,  ищущих  выхода  на  Землю,  но не вбирающих в себя
посланцев  Земли.  Во  Вселенной  мириады  миров,  он  не  может пройти все,
очистить их от скверны!

456

     Усилием  воли,  не  касаясь  черного,  он  убил  его.  Опустился рядом.
Вгляделся  в  уродливое,  изборожденное  морщинами  лицо, запавшие застывшие
глаза  с кошачьими зелеными зрачками. Чуть выше висков из черепа торчали два
небольших,  но  острых рога. Воплощение несуществующего? А может, оно было?!
Существовало?!  И  он  понял  свою ошибку, он не имел права проникать сюда -
здесь  не  Земля,  здесь  не  действуют законы причинно-следственных связей.
Здесь  то,  что  было  до Пристанища - здесь мир-пуповина, связующий Землю с
Преисподней.  Он  должен  был пройти мимо провала. И вернуться в свое время.
Он  свершил  возложенное  на  него.  И  ему  не  было  нужды  познавать, что
временная   петля   опять  может  замкнуться...  Пирамиды!  Да,  именно  эти
сооружения  копировали  жрецы,  поклоняясь потусторонним тварям, принимаемым
ими за богов.
     Проклятые выверты Мироздания!
     Да,  только  так  и  должно быть, поднимаясь все выше и выше над миром,
начинаешь  видеть самые глубокие пропасти, в которых кишат ядовитые гады. Но
уходя  от  мира  в заоблачные высоты, ты оставляешь его. И снова становишься
не  воздающим  за  содеянное,  но  странником.  Поздно! Теперь поздно! Он не
может  уйти  отсюда, сбежать, не заглянув внутрь чудовищного, циклопического
сооружения. Здесь должна быть дверь!
     Иван  опрометью бросился наверх, перепрыгивая через ступеньки, не желая
растрачивать  остатки  Белой  Силы  в  подъемах над бытием и падениях. И чем
выше  он  поднимался,  тем  меньше  видел  вокруг,  окоемы  сужались, словно
обрекая  на заточение. Он добрался до плоской вершины и увидел дыру, ведущую
внутрь.  Но  все  перепуталось,  перемешалось, ибо сама вершина оказалась не
вершиною,  а  острием  огромной, исполинской воронки, уходящей вниз, во мрак
черных и мутных вод... Пуповина! Сквозной Канал!
     Иван  ринулся  в  дыру.  И уже не один, а десятки черных корявых уродов
бросились  к  нему,  пытаясь сжечь в желтом пламени, испускаемом из огненных
гребнистых  раковин.  Он разбросал их, ломая хребты и шеи. И поспешил далее,
не  понимая,  где  верх, где низ, даже веса своего он не ощущал. Внутри тоже
были  ступени  - большие, плоские, бесконечные и бесчисленные. Они упирались
в  черные,  просвечивающие ячеи, в которых стояли тысячи, миллионных рогатых
уродливых тварей. Стояли и ждали своего часа. В длинных
                                                                         457

     цилиндрических   сосудах   меж  ячеями  копошились  мелкие  светленькие
личинки,  те  самые,  что жрецы вживляли в головы своих детищ. Иван не видел
концов  этих  сосудов,  они терялись белыми, ускользающими нитями в воронке,
ведущей  вниз, в адские глубины. Да, так все и было. Преисподняя не могла ни
при  каких  обстоятельствах  сама выйти во Вселенную людей, но она проложила
ход  своим  тварям  - сложный, недоступный пониманию смертного, единственный
ход!
     Иван  шел  дальше.  И  черное  пространство ширилось, отдаляя от него и
ячеи  и  прозрачные  трубы.  И он уже сам догадывался, что не случайно попал
сюда,  и  не  по  своей  воле.  Его  заманили!  Заманили, чтобы убить, чтобы
обезвредить!  Потому что он мешал им... Кому им? Посланникам Черного Мира на
Земле,  зудящим  и вырождающим все вокруг себя?! Их больше нет, он уничтожил
их!  И  они  никогда  не  вернутся  в  свои  Черные  Миры,  чтобы поведать о
подчинении  еще  одной провинции Мироздания Океану Мрака. Никогда... Не надо
зарекаться!
     Иван  знал,  что с ним больше не будут шутить и играть. Он заковал себя
в  многослойную  незримую  броню  Вритры,  увесил  щитами Гефеста, превратил
кожные покровы в непробиваемую пленку. И он помнил, что с ним Бог.
     - Вот ты и пришел! - прогрохотало вдруг отовсюду сразу.
     В  черных лучах черного подземного солнца выявился из пустоты уродливый
силуэт  огромного, сгорбленно сидящего на черном троне бессмертного старца в
надвинутом  на  глаза  капюшоне.  Старец  был поразительно похож на Авварона
Зурр  бан-Турга...  но  это  был не он, не "лучший друг и брат", не подлый и
лживый  колдун-крысеныш,  вертлявый  бес, а сам Ог Семирожденный. Иван сразу
понял это.
     - Да, я пришел! - выкрикнул он в ответ.
     - И  ты  навсегда  останешься здесь! - проскрипел Or. - Это конец твоих
странствий!
     Иван  промолчал.  Но  он  почувствовал, как его тело начинают опутывать
черными  силовыми  нитями потусторонние инфернополя. Он рванулся. Но не смог
сойти  с  места.  Он  попался.  Как комар, как жалкий комаришка попадается в
паутину  страшного,  всесильного,  черного  паука.  Он  разрывал  одни нити,
другие,  третьи,  но  его  опутывали  все  новые  и  новые.  Он  рассекал их
искрящимися клинкам