голову,  бежал долго,  бежал,  спотыкаясь,
дадая и снова поднимаясь, бежал от неминуемой смерти.  Он уже  не помнил про
Малиновый  Барьер,  про хрустальный лед,  про  Синдикат. Страх,  безумный  и
слепящий страх гнал его вперед.
     Он рухнул под желтой, пеноянтарной стеной дворца, уходящего под облака.
Он уже  не мог бежать, силы покинули его, сердце билось судорожно и неровно,
в легких сидела тупая игла.
     - Ты хорошо бегаешь, сынок! - прогремело совсем рядом, метрах в пяти. -
Но ты бежал-ко мне, малыш!
     Преодолевая  ужас, Цай оглянулся. Филипп Гамбгоза Жестокий стоял у того
же желтого ствола высохшего агубаба, все было тем же, лишь расстояние методу
отцом и сыном сократилось во много раз. Это было непостижимо!
     -  Иди ко мне,  мой дружочек,  -  ласково поманил  Цая его  свирепый  и
безжалостный папаша, - иди скорее, я верю, ты меня любишь, ты сам подползешь
ко мне, малыш, чтобы я  мог выковырять тебе глазик этим стебельком, верно  я
говорю, ха-ха?
     Убийца поигрывал  трезубцем,  будто  примериваясь,  как бы  его бросить
поточное,  как  бы  не промахнуться. На широком кожанном поясе  у  Филиппа в
здоровущей позвякивающей  связке  висели пыточяые  инструменты:  иглы, ножи,
щипцы,  сверла,  электровибраторы,  клещи  ...  Палач  забавлялся  со  своею
жертвою,  он оттягивал начало  пыток,  он играл  с несчастным  сыном-уродцем
будто кошка с обреченной мышью.
     Цай ван Дау понял - бежать нехуда, он в лапах садиста. Он убежал тогда,
много  лет  назад,  тогда ему посчастливилось.  Он думал,  что  убежал раз и
навсегда, бесповоротно и окончательно. Но вышло иначе. Проклятый Синдикат!
     Проклятый хрустальный лед!
     Он вскочил на ноги, чтобы встретить смерть лицом в лицо.
     И тотчас его огромный  отец оказался рядом. Он был втрое  выше карлика,
он был в стократ  сильнее.  Безумным, хохочущим циклопом  навис издевающийся
изверг над несчастным  Цаем. Трезубец опустился, раздирая левое ухо, вырывая
его ошметками, клочьями, причиняя острую боль.
     Нет!  Он не умрет овечкой, не отдастся в волю  палача! Цай стремительно
выкинул вперед  правую  руку  - металлопластиконовая трехпалая  кисть-протез
вонзилась в нависающий живот, прорвала мышцы и ушла в глубь тела.
     - А-а-а!!!
     Дикий  вой  лишил  слуха.  Цай  выдернул  руку   -  следом   вывалились
окровавленные кишки. Он еле успел отскочить.
     Но  трезубец  уже  вонзился  ему в плечо,  раздирая мясо,  ломая кости.
Огромная,  дико орущая  и извергающая  хмельной  смрад рожа оказалась у  его
лица, забрызгала слюной.
     Одним ударом левой Цай перешиб  древко трезубца. Отпрыгнул назад. Упал.
Ноги не слушались его.
     А кровоточащий, рычащий получеловек-полузверь,  не обращая  внимания на
вываливающиеся кишки,  полз на  него.  И  не было уже  ни боли,  ни  ужаса в
заросшем  щетиной  лице. Лишь  сладострастие  и безумие. Лишь  вожделение  и
жаяэда кром!  Это был монстр. Издыхающий адский монстр. Но  он тянул  руки к
живому - искалеченному, обессиленному карлику,  тянул,  зная, что  жертва не
уйдет, не денется никуда. И Цай тоже это понимал. Он не  мог убежать. И куда
тут убежишь,  если позади желтая стена, а впереди он - отец-убийца! И  тогда
Цай,  собрав  остатки сил,  бросился вперед.  Он  вцепился  своими железными
руками-кручьями в это  зверское лицо, вцепился, чувствуя, как уже ломают его
тело огромные волосатые лапы, как трещит хребет, как лопаются глаза и хлещет
из них  кровь, его кровь. И все  же  он рвал дикую и злобную плоть, раздирал
мышцы, пробивал кости, выдирая жилы, он добирался до  мозга, чтобы отключить
это туловище, навеки сокрушить его, навсегда, умереть, и его убить!
     Но  в  какое-то миг  чудовище поднялось, встало на колени, а затем  и в
полный рост. И отшвырнуло Цая от себя, бросило его со всей силы наземь. И он
снова видел этого зверя,  он  видел занесенную  над ним  огромную  когтистую
лапищу, всю в черных  волосах и рыжих  пятнах. Он  извернулся,  уклоняясь от
удара. Но лапа вновь нависла над ним, окатило кровавой слюной, желтой пеной.
Еще миг... когти, какие  большие  нечеловеческие когти!  разве  это руки его
отца?!   разве  это  человеческие  руки?  В  долю  мгновения  в  голове  Цая
промелькнуло  множество мыслей. Он уже  не  чувствовал,  как вонзаются в его
грудь дьявольские  острия он уже  ощутил конец своего бытия на этом жутком и
омерзительном свете.
     И вот тогда, сквозь оплывшие, уродливые бельма он узрел взмах алмазного
лезвия, взлет  ослепительного луча  света.  И увидел  падение взлетевшего. И
увидел  голову  зверя, отделившуюся от  туловища  и с грохотом  покатившуюся
вниз, к подножию холма. Голова скалила зубы и безудержно хохотала ... Цай не
смог выдержать подобного зрелища, сознание покинуло его.


x x x


     - Они нас засекли! - с остервенением прошептал Кеша. - Все, крышка!
     Пулеметная очередь стальным веером прошла над  головами. Иван  вжался в
землю, если можно землею  назвать  смесь  глубоководного  ила  и крошева  из
гиргенита. Вторая очередь прошила воздух двумя вершками выше.
     -  Автоматика,  -  шепнул он Кеше. - Обычное пугало от  диких  зверей и
всякой  незванной живности -  работает по движущейся цели, человека поражает
только  после рубежной черты. Мы сейчас можем идти в  полный рост  - ни одна
пуля не коснется нас.
     Кеша ухмыльнулся с сомнением.
     - Не шибко верится, - просипел он. - И где ж эта рубежная черта?!
     - Сейчас проверим!
     Иван встал  и сделал два шага вперед, потом еще два. Пули не брали его,
словно он был заговоренным, они свистели над головой, справа и  слева, но ни
одна не зацепила даже краешка его одежды.
     - Ложись! - кричал хриплым, приглушенным шепотом Кеша Мочила, только он
умел так кричать. - Доиграешься, ложись!
     Иван  продвинулся вперед еще на семь  шагов -  и  вот  тут первая  пуля
зацепила  плечевой  манжет  комбинезона,  взвизгнула  почти  как  живая.  Он
добрался  до  этой  самой черты, после которой автострелки начинают поражать
любую цель, в  том  числе  и двуногую,  разумную.  Иван  прижался  к  стене,
распластался  за  небольшим  неровным  выступом.  Автоматика  допотопная, во
лишняя дырка в теле ему не нужна. Если они пойдут дальше, будет  срабатывать
система за  системой, сигнал оповещения уйдет  в центр  базы - вот тогда ими
могут  заняться  всерьез.  Они  специально  не поставили  силовых полей,  не
преградили напрочь дороги.
     Комплекс  последовательно включаемых защитных  систем - вот ловушка для
самонадеянного путника! Он все сразу понял.  Упал наземь, попытался отползти
назад, к Кеше - и уперся в непреодолимую преграду. Силовое поле!
     - Не ползи ко мне! - закричал он - Лежи! Не дергайся!
     -  Ты  меня  чего,  за  падлу  держишь? -  спокойно  просипел  Кеша. Он
подползал все ближе.
     - Да стой же ты! - сорвался Иван. - Тут ловушка!
     Кеша оставался невозмутимым.
     - Вся наша жизнь ловушка, -  назидательно изрек он,  - я уж скоро сорок
лет из ловушки  в  ловушку переползаю да  перепрыгиваю. Надоело, браток.  Да
только куда ж деваться?! И в ловушках люди живут.
     Иван давно подметил, что в обычных, спокойненьких  обстоятельствах Кеша
психовал, нервничал,  нудил  и зудил,  но надвигалась опасность,  и  ветеран
становился  совсем  другим,  превращался в  кусок стали,  изрекающий  всякие
житейские мудрости и обладающий феноменальной реакцией. Вот и сейчас  - Кеша
уже  лежал рядом, в его дыхании  не  было заметно ни малейшей одышки, он был
готов к бою, осаде, засаде, к пыткам, казням, к черту с рогами!
     -   Влипли?   -  вопросил  он  с  какой-то  необоснованной  радостью  и
предвкушением серьезной драки.
     - Влипли, -  понуро ответил  Иван. - Что делать-то будем. Ни вперед, ни
назад. Сухой воды осталось на пять суток, а автоматика работает без проверок
столетиями, иногда и дольше.
     - Не  мы  первые, не мы  последние.  - сказал  Кеша,  поднимая  с земли
высохший, почти окостеневший плавник.
     Иван огляделся - ил с крошевом были усеяны  чьими-то давними останками,
чего  только небыло тут:  и полуистлевшие непонятные скелетики, то ли рыбьи,
то  ли  принадлежавшие  ящерицам  средних  размеров,  кости,  раздробленные,
переломанные,  наверное, пулями, хрящи,  ребра... метрах в двенадцати  узкий
лучик шнура-поисковика высветил  человеческий  череп  с  характерной  черной
отметицой во лбу  - беглый каторжник, и каким дьяволом его сюда занесло,  за
тысячу  верст  от  ближайшей  зоны?! Положение  было  несладким.  Иван  даже
невольно погрешил  на  карлика  Цая  - а  не специально ли  послал он  их на
смерть,  не захотел  ли избавиться от  свидетелей  своих преступлений? Каких
преступлений,  собственно   говоря?  Они   все,   по  определенным   меркам,
преступники, они все преступили  какуюто черту, потому что не  преступить ее
было бы еще большим преступлением. Вот и сейчас, перед ними черта!
     - Так и будем лежать? - спросил он у Кеши.
     Тот сунулся вперед, вытянул руку  - пуля  ударила ему  в  металлическую
кисть, высекла искру, отскочила. Он сразу отдернул протез.
     - Метко бьют,  собаки! - сказал он,  осматривая руку. На среднем пальце
осталась чуть приметная тускленькая вмятина. - Щас бы парочку гранат. Может,
поищем, поскребем по сусекам, а?!
     Иван понял, на что намекает Кеша. Это было наивно. Но это был выход. Он
сунул  руку в мешок -  в  левом, потайном  отсеке Гугова супермешка-скраденя
было еще не меньше полуторы дюжины биозародышей, тепленьких  и чуть влажных.
Сейчас можно загубить их  всех - и ничего абсолютно не добиться! Но с другой
стороны,  ежели они  их  сохранят-сберегут,  а  сами тут  костьми  полягут в
назидание будущим пришлецам, это лучше, что ли?!
     Иван вытащил черный  шарик.  Сдавил его, швырнул вперед. Шарик полежал,
пошипел, потом выпустил из себя облачко белого пара и сморщился, ссохся.
     Сдох, - вынес заключение Кеша. - Давай еще!
     - Погоди! Надо приготовиться, если из зародыша вылупится что-то путное,
раздумывать будет некогда.
     -  Я  готов,  -  ответил  без  размышлений  Кеша.  - Хоть бы  вылупился
бронеход! И два спаренных плазмомета! И еще...
     -  Кончай  болтать! - Ивану вдруг пришла  в  голову простая, но хорошая
мысль. - А может, выпустим поисковика, пускай ищет щель?!
     Кеша поглядел на Ивана почти со злостью.
     - Ну нет, - сказал он, - я больше по щелям лазить не согласный. Надо на
прорыв!
     - Черт с тобой!
     Иван  сунул  руку в меток. Зародыш растекся в кулаке слизью,  но тут же
улетел  во тьму  - Иван бросил  его со  всей силы, прижался  к  земле.  И не
напрасно - вдалеке  ухнуло, загрохотало,  повалили  клубы  зловонного  дыма,
что-то засвистело пронзительно и лихо.
     - Вперед! - завопил как резанный Кеша. И рванул во тьму.
     Иван бросился  за  ним. Он слышал треск очередей, шум  разрывов. Но  ни
одна  пуля не  попадала в  него-значит,  есть заслон, значит,  этот  зародыш
сработал,  из  него  вылупилось  нечто  большое,  прикрывающее. Вперед!  Они
пронеслись  сотню  метров  живыми  торпедами.  И снова вжались в землю.  Луч
прожектора  шарил  по  гиргениту, по  илу,  по  крошеву,  по  человеческим и
нечеловеческим  останкам, костям,  черепам,  ребрам. Этот луч  выискивал их.
Откуда он взялся!
     Кеша  лупил вперед  из обоих парализаторов.  Но,  видно, ничего  живого
впереди  не было,  а  для  металла, пластика и камня  лучи  парализатора  не
страшнее солнечного зайчика.
     - Вот суки! - хрипел он и норовил подняться, прыгнуть вперед.
     - Не спеши, - шипел ему Иван. - Не дергайся!
     Луч  нащупал их.  И в тот же миг нечто  серое,  прежде  невидимое стало
надвигаться,   не  оставляя  ни  прохода,  ни   лазейки.  За  этим  серым  и
неопределенным по-прежнему визжали пули, гремели разрывы.
     - Сами напросились! - лихо и обреченно выдохнул Кеша.
     Будто в подтверждение  его  слов из  серой  массы, открывая  светящиеся
внутренности, высунулся  плоский, шевелящийся  "язык", подполз к ним, загреб
обоих, затащил внутрь ... Все это произошло не  столь уж  молниеносно,  было
время, чтобы сделать хоть что-то, отскочить,  уползти, извернуться, но обоих
будто парализовало.
     Внутри было  светло и удобно. Кабина! Как  они не поняли сразу - это же
кабина! Вот три креслица, будто три живых полипа выросли из живого пола. Вот
пульт - непонятный, полужидкий, медузообразный, но все же пульт!
     - Это зародыш!!! - закричал опомнившийся Кеша.
     - Похоже, нам повезло, - не веря  своим глазам, заключил Иван. - Сейчас
поглядим. - И, положив обе руки на пульт, точнее, погрузив их в желеобразную
подставку, сказал: - Полный обзор!
     Ничего не изменилось.
     -  Надо сесть  в  кресло, -  посоветовал  Кеша, озирающийся  в  поисках
оружия.
     Иван  послушно сел на  полип,  и тот содрогнулся  под  ним, потек живым
стволом по хребту, выгнулся мягким изголовьем, обтекая невидимый гипношлем.
     - Полный обзор! - повторил Иван резче.
     И опять ничего не изменилось.
     -  Сломанный попался зародыш,  - заключил  Кеша  с досадой. - Теперь из
него и не вылезешь!
     Иван сорвал шлем, сунул  в  мешок.  Изголовье шевелящимся  живым языком
облепило затылок.
     - Полный обзор!
     И  тут  они  все  увидели.  Будто  рухнула передняя стенапанель.  Будто
высветилось все  вперед на километр. Не  менее  тысячи стволов вели огонь по
ним - ураганный огонь, это была просто  стена смертоносного железа, огненный
ад.
     Допотопная автоматика!
     - Вперед! - скомандовал Иван.
     Они не видели себя со стороны. Они могли только представить, как "серая
масса" поползла вперед. У нее не было  ни колес, ни суставчатых механических
лап, ни гусениц. Она  не вздымалась над поверхностью подобно антиграву - она
ползла, перемещалась, но делала это очень быстро. Палящие стволы, изрыгающие
смерть, приближались.
     Иван  напрягся.  Сейчас самым  важным  было понять  принцип действия  и
систему вызова  команд. Это штука непроста,  ох, как непроста!  Он  знал все
новинки биотехники XXV-го  столетия, он видел и кое-что из ХХХ-го,  там,  на
планете Навей. Но подобного он не видал.
     Надо было  сосредоточиться.  Слишком мало времени.  И никаких  рычагов,
кнопок, никаких  "гашеток"  и  спусковых  крюков, никакой  видимости боевого
вооружения. Но оно должно быть!
     - Какие средства защиты есть на борту? - вопросил он.
     И не получил ответа.  Нет,  тут должна быть команда,  никаких вопросов.
Этот  живоход  рассчитан  на  управление  и  действие,  а не  на  проведение
дискуссий.
     - Меню боевых средств! - резко выкрикнул Иван.
     Перед  его глазами четко и  зримо возникли  двенадцать строк. Ни одного
слова,  ни  одного знака,  ни одной  строки  он  понять  не  мог,  это  была
абракадабра. Наугад! Надо наугад! Он сосредоточился на третьей сверху. И она
сразу высветилась.
     - Пуск! - скомандовал Иван.
     Будто  смерч   пронесся   в  туннеле,  сворачивая  стволы,  сметая  их,
разбрасывая, превращая в жалкое  и никчемное железо. Огонь стих почти сразу.
Лишь откуда-то издалека, отрывисто и нервно бил последний пулемет.
     - В стену лупит, - пояснил глазастый Кеша, - вот тебе и автоматика.
     - Вперед!  - выкрикнул  Иван.  Сейчас нельзя  было  останавливаться.  -
Вперед!
     И они уперлись в каменную, гиргенитовую стену.
     - Вот  тебе и вперед! - Кеша сокрушенно ударил себя по  колену. - Может
это тупик, ложная база, подманка для дураков?
     Иван покачал головой.
     - Непохоже.
     Живоход сам пополз  вверх, видно, действовала команда "вперед," и он ее
понимал как движение без остановки. Вверх! Значит, там ход?! Иван заорал:
     - Полный обзор с постепенным увеличением во все стороны - выполнять!
     Но со всех сторон был мрак.  Высветился  лишь верхний  ствол шахты. Это
была именно шахта  - скобы,  крепления, округлые,  обработанные проходческой
техникой стены.
     Чьи шахты?!  И чья  база?! Может, они сейчас лезут головой в пекло?!  К
черту на рога?!  Если это правительственная база,  почему ее нет ни на одной
из  схем-карт  Гиргеи?! Если  тут  логово Синдиката, одно  из  бесчисленного
множества,  разбросанных  по Вселенной, почему допотопная  автоматика и  эта
пальба. Синдикат  не любит  шума,  он  любого придавит тихо  и спокойненько.
Довзрывники  ... с земной автоматикой?  Исключено!  "Серьезные"?  Навряд ли!
Обманка!
     Это ложная база! Но ведь значит, где-то должна быть настоящая.
     Иван не  успел  додумать -  живоход  вздрогнул от  сильнейшего внешнего
удара.  Взрыва не  было,  вспышки не  было. Это включили защитное поле!  Что
делать?! Решение родилось мгновенно!
     -  Приказываю!  -  закричал  Иван,  понимая,  что  нет  нужды  кричать,
достаточно просто  четко поставить задачу  мысленно,  и  все! -  Приказываю!
Переключиться  на  полное самообеспечение, на саморегулирование  и нанесение
боевых  ударов всеми силами,  всей мощью! Вперед! На  прорыв!  Вперед! -  Он
командовал бессвязно. Он сам не понимал, какая команда выполняется сразу,  а
какая проскальзывает  мимо "ушей" внутреннего  мозга живохода. Но он попал в
точку. Живоход  содрогнулся ... и уверенно  попер вперед и вверх по  стволу.
Впереди  бушевало   пламя,  и  потому  разобрать  что-то  было   невозможно.
Расплавленный  металл  ручьями лился  сверху, не причиняя  вреда живоходу  и
сидящим  в нем,  металл не  успевал застывать  на  стенах,  светился,  ручьи
сливались в реки, в водопады, пока совсем не заслонили породу и крепления.
     - В этой штуковине я чувствую себя как у Христа за пазухой, - признался
Кеша  с  самодовольной улыбкой. - По-моему,  пора давать  команду наверх, на
поверхность! Как ты считаешь?!
     - Не богохульствуй! - ответил Иван.  Он ничего  не считал.  Он не знал,
какой боезапас в этом живоходе, вылупившемся из крохотного зародыша. Сколько
в  нем сил?! Надолго ли его хватит?!  Может,  через минуту они  все сварятся
живьем в этом аду?! А до поверхности Гиргеи ох как далече!
     Их вынесло  в огромный сферический зал  с серебристыми стенами. Посреди
зала стоял огромный, непривычного вида гиперторроид и натужно, тяжело гудел.
Ни  огня,  ни  пальбы в зале  не было. Значит, они  прорвали силовой заслон?
Значит, пробились? Рано еще делать выводы.
     - Ваня,  да это  ж статор! -  обомлел  Кеша.  -  Безуха! Земля! Майями!
Пляжи!  Девочки! Ваня, я так давно не лежал на  горячем песочке! - Кеша  вел
себя  как  курсант-первогодок,  но  Иван  видел  его  ледяные серые глаза  и
понимал, это все слова, слова, слова - сам Кеша не верит в них, он заклинает
себя и его.
     - На статор не очень-то похоже, и  кабины нет, - мрачно изрек Иван. - В
любом случае выходить из живохода опасно, понял?!
     - Наша все-все понимай! - дурашливо ответил Кеша. - Наша умная!
     Иван сидел и  крутил головой.  Ни души. Ни  человека, ни  андроида,  ни
подвижных систем. Может, это брошенная база, может, они воюют с призраками и
оставленными  ими стражами?! И почему, дьявол их побери,  повсюду разбросаны
эти  торроиды?!  Ему вспомнилось Пристанище, все эти  предварительные миры и
сферы,  все эти "тамбуры". Кто понапихал везде и повсюду статоры?! И  почему
они  срабатывали  даже  по непроложенным  путям?! Ивана  просто обожгла  эта
простенькая  мысль, которая почему-то  не пришла  к  нему тогда, на  планете
Навей.  Да, ведь он запросто  переместился  в подземелье  к  Лане, к жертве,
которую  готовили  тамошние  вурдалаки  для  приношения  своим   сатанинским
божествам, к любимой, брошенной им. Почему?!
     Ни  один земной  Д-статор не  работал  в подобном  режиме.  Значит, все
врали,  значит,  эти кабины  вовсе  не предназначались для  путешественников
будущего, которым надоела "большая игра"  и которые решили убраться восвояси
или  еще  куда-нибудь подальше от  жути  безумных миров?! Кто тут  замешан?!
Слишком много игроков!  Слишком  много  непонятного!  Но почему он  тогда не
удивляется живоходу, в котором сидит?! А кто  его создал, запрог