возраста,
ни    рода,    один    из    многих    миллионов     служителей     дьявола,
"преобразователь"-демократор,  разрушитель, игрок  и  убийца,  сгусток тьмы,
злобы, ненависти, смерти. Его надо было уничтожить во всех его ипостасях, во
всех  пространствах и временах. Уничтожить! Ибо  иного  он не заслуживал. Но
Иван не стал убивать Верховника, не стал его распылять, обращать в ничто. Он
лишь  приказал  чудесному  трону  прихватить  защитный  кокон вместе  с  его
содержимым  - и  рванул  на  Харкан-А.  В подземелье. То самое,  из которого
выбрался лишь несколько часов назад.

     Верховник еще  не знал, что его ожидает. А четверо сноровистых гмыхов и
хрягов уже налаживали цепи, сваривали обрывки, крепили крюки.

     - Ничего, мой старый друг, ничего, - утешал Верховника Иван, - повисишь
немного, отдохнешь, дозреешь, может быть. Это вторжение пройдет без тебя.
     Подземелье  было вечным. И  заключение  в нем должно бьшо стать вечным.
Верховника  вздернули  вверх ногами,  закрепили цепи,  приварили  доспехи  к
железу.   Бласузуя  на  троне,  Иван  подавлял  волю  вертухаев-охранникс/з,
заставлял полуживых негуманоидсв работать на себя.  П те послушно исполняли
его приказы.

     - Это не воины, это киберы и биоробы, - шептала ему на ухо  Светлана. -
Спеши! Если придут другие, нам будет плохо, мы сами  повиснем в цепях. Иван,
не надо испытывать судьбу!

     Иван и сам знал, что слишком долго играть с фортуной не следует. Но это
дело он обязан сделать, этого негодяя он подвесит!

     Когда  все  было закончено, Иван внезапно отошел сердцем, он  больше не
испытывал зла к уродливому и огромному старцу,  чье  нутро черно и пусто. Он
лишь усилил барьерную напряженность поля. И бросил на прощанье:

     - Виси, игрок! А нам пора искать свою форточку!
     Лязг металла, скрежет, глухие и злобные ругательства понеслись вслед.

     Но Ивана и Светланы уже не было в подземелье.
     Они  застыли  посреди  напоенного звездным  блистанием мрака Космоса  -
посреди Чужой Вселенной. Иван сжимал  в руке ретранс. И выявлялись структуры
Невидимого спектра. Высвечивались из  вакуума и незримого льда пустот мрачно
сверкающие  армады.  Огромные  уродливые  боевые  звездолеты Иной  Вселенной
хищными  шестикрылыми  демонами исполинских размеров  застили свет  мохнатых
волокон и кристаллических решеток открывшегося незримого измерения.

     Иван  машинально,  по старой  десантной  привычке  в  доли мига  разбил
пространство  на квадраты,  определил  плотность звездолетов  на  каждый  из
квадратов, прикинул,  перемножил... и бросил  эту пустую затею.  В Невидимом
спектре глаз проникал на  многие миллионы километров вглубь Пространства,  и
невозможно бьшо исчислить неисчислимое.

     -  Их  не  так .много,  - снова  шепнула на  ухо Светлана  и  прижалась
плотнее, - это обман зрения, они множатся в структурах.

     - Откуда ты знаешь? - спросил Иван.

     - Я здесь  дольше твоего была, кое-чему обучилась, - она  улыбнулась  и
стала совсем как та. русоволосая Лат?"

     что давным-давно, в другой жизни слушала на лужайке под шаром россказни
своих скучающих подружек.

     - Не  хочу уходить  отсюда несолоно  хлебавши, - пояснил Иван, - может,
удастся хоть что-то выведать!

     - Не удастся!  -  сразу  оборвала его мечтания Светлана.  -  И даже  не
надейся. Я вообще не уверена, что они придут к нам на этих вот звездолетах.

     - А на  каких же еще! - удивился Иван. Он  чувствовал, как трон под ним
начинал мелко подрагивать- то ли  сбои какие-то, то ли с энергетикой нелады,
вечных запасов не бывает.

     -  Я тебе  все  расскажу  на Земле!  -  взмолилась  она. - Бежим! Бежим
отсюда!

     Иван окаменел.  Он не мог раздвоиться, он  жестоко страдал  и ничего не
мог  поделать.   Еще  одного  случая   проникнуть   в   Систему  никогда  не
предоставится,  это точно. Но и второй  такой - любимой, желанной, спасенной
им... почти спасенной - тоже не отыскать во всем Мироздании.

     - Говори сейчас! - отрезал он. - Говори коротко!

     - Ладно!  - голос у Светланы дрожал, да и  сама она неудержимо тряслась
будто в ознобе или лихорадке,- Этот кощей-бессмертный тебе поведал о многом,
я  ведь  все  слыхала,  я  была в прозрачном кубе, там  целый мирно неважно!
Настоящая  Система- это  вовсе не одна только Чужая  Вселенная, нет. Система
стала  складываться  в начале четвертого  тысячелетия, для  нас-  в будущем.
Тридцать третий век, ты представляешь себе?!

     - Да, в  нем, наверное, будет как в  сказке! -  ответил Иван. - Если он
только будет.

     - По той временной оси,  что пока еще не прервалась, он будет... он  на
ней уже есть, иначе не было бы Системы.
     Ну так вот, тридцать третье столетие - на Земле двести человек, если их
можно назвать людьми, этих  выродков, этих полубессмертных  уродов.  Во всей
Федерации - двенадцать тысяч мутантов. Три созвездия на окраинах  Вселенной,
не  вписавшиеся  в  Систему,  блокированы  полностью,  все   живое   на  них
истребляется...  я очень коротко рассказываю, на самом  деле  это невозможно
описать,  это   чудовищно.  Земная  цивилизация  вырождается.  Ни  один   из
выродков-правителей не верит  другому, они убивают, изживают всеми способами
друг друга, но они хотят жить. Им нужна свежая кровь, ты понимаешь,  о чем я
говорю? А ее уже  нет в нашей Вселенной, их полубессмертие вот-вот кончится,
они вот-вот  передохнут  без  всяких  интриг. И они  заключают  пакт  с Иной
Вселенной, где свои правители издыхают в собственном дерьме и не  знают, как
из него  выбраться.  У  наших  -  колоссальные  энергетические  возможности,
накопленная сила  тысячелетий, беспредельная мощь всей  Цивилизации. У тех -
фантастические возможности для прорыва во времени!
     Не одного человечка  перебросить,  не капсулу, а целые миры, армады! Ты
себе представить не сможешь... и я  не смогу, я  только знаю об этом, но это
невероятно!  Так  вот,  слушай,  те выродки  и наши выродки  объединяются  в
Систему,  перебрасывают мощь  будущего в  прошлое,  то  есть, в наше с тобой
настоящее -  их цель изменить будущее, остаться владыками на вечные времена,
обновить кровь... и  погреть ее так,  чтобы тысячелетиями помнить о  Большой
Игре,  понял?!  Объединение всемогущих  выродков  двух "систем"  это и  есть
Система. А  все Харханы,  Ха-Арханы, Меж-архаанья и прочее -  это  не только
"игровые миры", но и базовые  плацдармы. Все было создано в будущем, а потом
перенесено сюда, вот так, Иван! Не нам тягаться с ними!;
     - О  будущем я уже слыхал от одной  прекрасной дамы,  - грустно заметил
Иван. -  Она сама была из будущего... и я  одним  глазком видел это будущее:
зеленая Земля, белые нити, красиво.

     - Короче, без меня ты времени даром не терял?

     - Не терял,  - задумчиво  и отстранение ответил Иван,  -  Полигон  тоже
делали в будущем,  в начале  четвертого тысячелетия, лет на двести пораньше,
правда,  чем эту  поганую  Систему.  А  вынырнул  он из  внепространствениых
измерений почему-то именно сейчасСтранно все это, очень странно!

     -  Полигон  какой-то...  ты  начинаешь  заговариваться,  ты   устал,  -
торопливо зашептала Светлана.  - Нам  надо бежать пока не поздно! Ну чего ты
тянешь?!

     - Я хочу побывать на таком корабле, - сказал вдруг Иван.

     Трон,  до того висевший недвижно во  мраке  и блеске, рванулся, набирая
скорость, пошел вперед, к  ближайшему из звездолетов. Но не долетев каких-то
двух-трех километров, резко остановился, задрожал, затрясся, натужно гудя. И
это чудо не  было беспредельным, трон не смог преодолеть охранительных слоев
звездной армады. Права Светлана, они не дадут проникнуть в свои владения, не
так уж они и  просты...  а Верховник  - это  просто дряхлое  чучело, один из
выродков,  окончательно  впавших  в  безумие,  маразматический  старикан,  и
никакой  не верховник  -  Зал  Отдохновений может  каждого наделить  любыми,
самыми высокими титулами и дать возможность позабавиться, поиграть в нелепые
и  выспренние игры.  Дегенерация! Полное,  чудовищное вырождение, когда сами
власть имущие и все,  кто  их  еще окружает из выживших, перестают различать
грань между действительностью и игрой. Вот он - венец всех цивилизаций, итог
всех эволюции и революций  - полубезумный  выродок-садист на троне,  отродье
дьявола,  возложившее  свои  лапы  на  рычаги  власти  и   изничтожающее   с
болезненным злорадством все  здоровое и разумное,  все, что не от дьявола, а
от Бога.
     Неужели  Светлана  права,  неужели через  какие-то семьвосемь веков эти
выродки  безо всяких вторжений истребят  человечество?!  А чего  еще от  них
ждать! Не  тому удивляться надо, а другому, что не раньше они всех замучают,
затерзают,  в  гробы  и  печи  уложат.  Своих  мало,  так еще  иновселенские
понавязались... Иван тихо и тяжко застонал.

     - Что с тобой?! - перепугалась Светлана.

     - Ничего! - процедил он. - Нам и впрямь пора бежать отсюда.

     - Пора!

     Иван прижал ее еще сильнее левой рукой, а правой вцепился в подлокотник
трона. Назад! В родную Вселенную!

     Все нити, решетки, переплетения  Невидимого спектра разом  пропали. И в
беспроглядном   мраке  закружило,   завертело,   понесло   невесть   куда...
встряхнуло. И вышвырнуло вон из черной воронки коллапсара.

     - Мы погибли! - застонала она.

     Ничто не ограждало их теперь от тьмы и  холода Космоса. Ничто! Но в тот
последний  миг,  когда  их  должно  было  разорвать  собственным  давлением,
разорвать и тут же превратить в омерзительный кровавый лед,  Иван уже вжал в
переносицу  раскаленный  кубик  ретранса.  Они  обманули  Пространство.  Они
обманули Систему. Они обманули смерть.

     - Кто это еще? - неприязненно спросил карлик Цай ван Дау.

     И Иван понял, он вернулся, как и обещал -  в тот же день, в тот же час.
"Меня  не будет долго,  - вспомнились свои  же  слова, - но вернусь я  через
секунду".
     Цай  даже  не  успел переменить позы, в которой он стоял  - угловатой и
неудобной для человека. Значит, он ничего не помнит и не знает  ни о стражах
Синдиката,  ни о прочем. Ну и прекрасно.  Теперь  события  потекут по другой
оси! Иван улыбнулся и, еще не  видя Светланы, лежащей  у его ног,  но ощущая
ее, чувствуя, что она жива, сказал:

     - Это моя жена, Цай! Наконец-то я ее вытащил оттуда!

     - Надо бы прикрыть хоть чем-то, - извиняющимся тоном посоветовал Цай.

     -  Конечно,  надо!  -  Иван  скинул  верх  комбинезона,  стащил  с себя
нательную холщовую рубаху. Провел ладонью по голой груди - крестика не было.
Сразу вспомнился  сын-оборотень, постаревшая Алена  и мерзавец Авварон. Нет,
не  время раскисать. Он успел! Он повидался  со всеми. И  теперь он не имеет
права откладывать главного, он не имеет права больше выжидать... он дозрел.
     Легкие  сомнения вкрались в душу, сжали  сердце. Но  Иван отмахнулся от
этих теней,  он присел, накрыл Светлану рубахой - проснется, сама наденет, а
пока пусть спит. Да, она именно спала, она не была в обмороке. И это хорошо.

     - Чудо свершилось,  - Иван склонился, поцеловал спящую. Потом поднял ее
на руки,  перенес  в  угол больничной  камеры,  осторожно  положил  и  снова
прикрыл. - Здесь ей будет спокойней.

     Карлик Цай стоял  на  прежнем месте.  Теперь он  скрестил свои  корявые
трехпалые  руки на груди  и в упор  смотрел налитыми  кровью  глазами из-под
бельм на Ивана. Он ждал. Но Иван сам не заговаривал. И тогда Цай спросил:

     - Ты решился?!

     -  Я  дьявольски устал, - сказал Иван. - Мне надо по-спать  хотя бы три
часа. Я не спал больше двух недель, держался  только  на стимуляторах,  я не
могу больше... дай мне эти три часа отдыха, и я отвечу тебе на все вопросы.

     Он привалился  к  синтоконовой  серой стене рядом  с  безмятежно спящей
Светланой. И глаза его закрылись.

     Легкий  белый   туман  стелился   над  землей  полупрозрачной  пеленой,
укутывающим тонким покровом. В  высоком и светлом небе, дневном небе светили
золотистые звезды.  Осевое?! Там тоже туман, там непроглядное небо, меняющее
цвет...  Нет, это не  Осевое.  В  нем туман гнетущий, наползающий,  страшный
туман,  в нем все гнетет и давит. А здесь... здесь наоборот, здесь  легко. И
тихо.  Но почему он оказался здесь? Зачем? Иван напряг память, да так ничего
и не вспомнил. Значит, снова одно из неведомых измерений с ним Н1утки шутит.
А где Цай? Где Светлана? Он огляделся - никого рядом с ним не было.
     Один. Опять один!

     - Нет, ты не один, - прозвучал  ниоткуда тихий, но  сильный, сдержанный
голос. - Ты никогда не был одинок - ни во Вселенной, ни в глухом подземелье,
нигде.

     - Кто ты?! - встревоженно спросил Иван. - Я не вижу тебя!

     И почти  сразу  от  самых  звезд  будто  снизошел,  опустился вниз  еле
различимый  глазом  золотисто-прозрачный   столп.  Туман,  стелившийся   над
незримой почвой, метрах  в восьми поодаль, всклубился под золотистым светом,
ожил,  поднялся...  и  обратился в  молодого еще мужчину,  на  вид ровесника
Ивана,  не старше,  может,  чуть  моложе.  Он  сидел  на  чем-то  невидимом,
клубящемся,   будто  сам  туман  держал  его-  невесомого,  но  всесильного.
Последнее ощущалось  во всем  облике  этого странного  и  светлого человека.
Могучие  плечи, чуть  прикрытые  струящимся  книзу тончайшим белым  хитоном,
крепкие, мускулистые  руки,  поджарый стан, ровные и  сильные  неги,  прямая
спина,  величавая  шея. Длинные, ниспадающие  на плечи пепельно-русые волосы
незнакомца  были  стянуты  золотым  обручем   на  три  пальца  выше   прямых
темно-русых  бровей,  но  обруч  этот не скрывал высокого  благородного лба,
прорезанного  двумя  поперечными  складками. Прямой  нос,  чуть  выступающие
скулы,  ровные  прямые  губы  без  изгибов и  извивов,  мужской  подбородок.
Глубокие и одновременно  необычайно прозрачные серые глаза стального отлива,
глаза  человека  сильного  и  прямого,  не отводящего взгляда. Иван  никогда
прежде не видел столь притягивающих глаз. Да и сам незнакомец будто светился
изнутри тем небесным золотистым светом, что снизошел со звезд. По левую руку
от незнакомца, словно прислоненный к  клубящемуся белому  возвышению,  стоял
красный,  чуть   выпуклый   щит   в  39лотистом   обрамлении.   По   правую-
хрустально-прозрачный меч  с  золотой рукоятью и  рубиновым навершием. И ото
всего этого представал незнакомец былинным, сказочным витязем древних времен
- в золотисто-красных каручах и  поножах, с открытым светлым челом и сияющим
взором.  Казалось,  взмахни он чуть рукой,  поседн бровью  - и десятки тысяч
пресаетлых витязей, подобных ему, встанут позади  из белезньг и света звезд,
засверкают обнаженные мета, вздымется лес копий и светлее станет от яркого и
ясного света глаз.

     - В чем сомненья твои? -  спросил витязь небесный, не ответив на вопрос
Ивана.

     -  Долго  рассказывать,  -  отмахнулся  Иван, всматриваясь в искрящиеся
одеяния светлого воина. И не веря своим глазам.

     -  Мне  не надо ничего рассказывать, - спокойно и  неспешно  проговорил
тот, - я знаю про тебя  и про других  все, ты  же  поведай лишь о сомнениях,
гнетущих тебя.

     Иван уже скривил было губы в насмешливой улыбке, дескать, навидались мы
эдаких советчиков и благодетелей. Но тут  же блажь пустая и гордыня схлынули
с него, будто  и не было их - не к месту да и не вовремя, И понял он,  что с
этим человеком... он даже не знал, можно  ли  его  считать человеком, с этим
незнакомцем... но  тот был чем-то не просто знаком, но даже близок  Ивану, с
этим   пресветлым  небесным   воителем  нельзя   кривить   душою,   темнить,
изворачиваться, пытаться  выглядеть  лучше  чем  ты есть,  нельзя, ему  надо
раскрыть  душу... потому что  он и снизошел для этого  оттуда, со звезд,  из
сияния высокого. И сразу Ивану стало еще легче, благостнее. И сказал он:

     - Страшное  дело  задумал  я.  Горькое  и кровавое.  Многими  смертями,
большим плачем  и великим  неверием обернется оно. Ты сам сказал - знаешь. И
знают еще  немногие  сподвижники мои.  А  враги не догадываются. Неправедные
правители правят нами повсюду... и хотя сказано, всякая власть от Бога, вижу
ясно  и верно -  не от Всевышнего они,  а от дьявола.  Но под  ними миллионы
безвинных ходят и бросать на  смерть их будут...  Имею ли я, сам погрязший в
грехах и страстях, право на дело это страшное? Не проклянут ли меня и идущих
за мною потомки наши?!

     -  Дело  страшное и горькое,  верно  говоришь, - длинные  русые  волосы
витязя приподнялись с плеч, рассыпались, затрепетали, будто против ветра  он
встал, две жестких складки очертили уголки губ.- И проклясть тебя могут. Ибо
не огражден никто от проклятия.
     Иван поник, опустил глаза.

     - Значит, нехорошее дело задумал я, - пробормотал он еле слышно.

     - Как можно оценить несуществующее? Как взвесить не имеющее пока веса?!
Ты ничего не сделал, а ответа просишь?!

     - Доброго слова прошу. Или запрещения.

     - Не будет  тебе запрета, ибо волен в поступках  своих,  как каждый  из
смертных.

     - И благословения не будет? - спросил Иван совсеч понуро.

     - Видно, память твоя коротка. Вспомпи!
     Все пропало разом.  И  стоял Иван  под  высокими  сводами отрешенный  и
завороженный, как  в тот далекий, самый первый  раз, когда  зашел, пересилив
себя, во Храм. И видел он  глаза Того, кто, единственный, не  бросит его, не
оставит в самую трудную и тяжкую минуту.
     "Что ты ищешь, сын мой?" От ответил: "Правду, правду ищу!" И не голосом
священнослужителя,  не гласом патриаршьим,  а небесным Гласом прозвучало под
Святыми  Куполами: "Значит, ты  ищешь Бога. Ибо  не в силе Бог, а в Правде!"
Да, все именно так и было. Были и другие слова, много слов,  много вопросов,
много ответов, много ликов  на иконостасе и на фресках,  но главный Лик  был
обращен к нему. Главные слова в его уши проникли, не из уст священника, нет,
а Свыше: "Иди! И  да будь благословенен!" Сколько раз во  времена  тягостных
странствий своих,  в минуты  и  часы испытаний,  мучений,  битв  просыпалось
что-то незабытое в душе, и звучало внутри, спасая, придавая сил: "Иди!  И да
будь  благословен!" Так было.  И  так  есть!  - "Не  ты ли  рвался в бой  за
Справедливость?  Не  ты  ли  считал себя мечом в  руках Добра?! Животворящий
Крест Господень хранил тебя в муках и испытаниях. Ты падал в адскую  бездну.
Но ты  и поднимался в выси небесные. Твой дух побывал везде, узнал многое. И
он не ослаб. Это тело твое устало! В этой жизни покоя не обретешь ты..." Да,
и эти слова он слышал - давным-давно, на ступенях, ведущих к Храму. Покоя не
обретешь... Иди! Не на сидение и выжидание его благословили, нет. Но  почему
никто не скажет прямо, громко:

     "Возьми меч в руки свои и повергни  их!" Почему?! Или  он не услышал...
нет. "Выбор за  тобой! Только ты сам  должен решить, с кем будешь в  схватке
Вселенских Сил...
     только ты, ты один... ибо грядущее дышит тебе в  лицо Неземным Смертным
Дыханием!"  Храм наполнился небесным светом,  воздух внутри него заискрился,
заблистал.

     И стоял Иван уже  не в Храме, а под  пресветлым звездным небом напротив
небесного витязя с развевающимися власами.

     - Ты вспомнил?

     - Да, я  вспомнил. Я получил  благословение... я никогда и не забывал о
нем. Никогда!

     - Ну  и что же  за сомнения тебя одолевают?  - еле заметная, мимолетная
улыбка коснулась уст посланца небес.

     И Иван не смог удержаться, у него словно глаза раскрылись.

     - Я знаю кто ты, - прошептал он.

     - И кто же? -  поинтересовался витязь, глядя бездонными  серыми глазами
прямо  в Иванову душу, но не прощупывая ее, не ветискивая в ней чего-либо, а
высветляя ее потемки заоблачным неземным светом.

     -Ты,-  с  замиранием  сердца  начал  Иван,- ты  Предводитель  Небесного
воинства  Архистратиг  Михаил,  или, как  у нас  говорили в  народе и сейчас
говорят, Михаил-Архангел, покровитель воинов и святой вож