ЕСТИ СОРОК
     ТРИ ГОДА ОДИННАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ ДВА ДНЯ.
     Значит, и лет ему столько же, да плюс еще последний год -- двести сорок
пять лет. С ума сойти! И из них двести восемь в крохотной скорлупке  посреди
Черноты и Пустоты, в Бездне. Его  нашли совсем младенцем, он не  постарел за
эти двести с лишним  лет. Еще тридцать семь от него  все держали в тайне. Он
узнал о трагедии лишь год назад. Всего только год. Он  узнал и про себя лишь
год назад. Иван сжал руками  виски.  Шага он  не замедлил. И бдительности не
потерял. Он все видел, он все слышал --  он шел по враждебному инопланетному
лесу и  не мог расслабиться. Все эти земные сосенки да осинки  --  камуфляж,
суть тут иная, зевнешь -- смерть. И все же он не  мог не думать. Хархан. Да,
он   был   на   этом   треклятом,   всех    почему-то   очень   интересующем
многопространственном Хархаве. Но что он из  себя  представляет?  Почему его
туда понесло? Что там было? Когда и как вернулся? Блокада! Проклятая блокада
памяти.  Обратное  время.  Откат.  Какой  еще  откат?  Иван  не  мог  толком
объяснить,  но знал, кровь ему  подсказывала, мышцы, костный мозг, их память
--  откат непременно будет.  Если,  конечно он раньше не отдаст концы.  Нет,
погибать нельзя.
     Иван  взял лучеметнаизготовку.  Он  будет  вдвое осмотрительнее, втрое!
Итак, гирлянды-миры соединены пуповинами". Но он же прошел четыре круга, как
говорил карлик-крысеныш, внешнего барьера, а заодно и охранительный какой-то
слой, значит, твсе гирлянды позади.
     Или  не  все? А вдруг  у внешнего  барьера Пристанища есть  еще  четыре
круга?  Или  сорок  четыре?  Гадать  нечего,   пустое   даю.  Сферы-веретена
.пронизывают миры  и  выходят,  ежели  Авварон не  врет,  на каждой  пладете
Вселенной/Иван чуть ае сбился с ритма. На каждой, значит, и на Земле. Говоря
проще,  одна  из  сфер-веретен --  это прямой  канал  на  Зе?длю.  Не  нужен
Д-статор, не нужен возвратник. Можно переместиться по сфере-веретену. А если
колдунишка врет?  И  даже если  не  врет, где искать  это чертово  веретено?
Неразрешимая  загадка. Тут  без знания  местных штучек  не обойдешься. Здесь
нужен проводник.
     Иначе смерть или вековечное блуждание по  кругу. Есть еще, правда, Иван
усмехнулся,  возможность воплощения и  даже перевоплощения. Да только что-то
не  очень  хочется.  Лучше бродить кругами и  тонуть в  болотах, скакать  по
деревьям  и  биться  с мохнатой  нечистью. Хархан! Там бьшо что-то подобное.
Теперь  Иван  точно знал.  Знал  не со слов  "серьезных" людей, не  со  слов
негодяя Авварона, а знал сам  -- он только не мог вспомнить, что именно, как
все это было там. Да и был ведь там не один Хархан.
     Точно -- не  один.  Всплыло  из темноты и  пустоты: ХархА-ан. Хархан-А.
Система. Меж-арха-анье. Квазиярус. ХаАрхан. Поначалу ему показалось, что это
мозг чудит, занимется вариациями на заданную тему, переиначивает на все лады
одно  слово. Но  мозг не чудил. Он  выбирал из закрытого  сектора  по крохам
"запрещенную" память. И  голова отзывалась болью. Жгучей и тупой, терпимой и
почти невыносимой. Иван сжимал зубы. Внимательно всматривался в местность. И
продолжал терзать себя.
     Там тоже были "миры", "веретена", "шлюзы", "гирлянды", "ярусы". По тому
миру надо бьшо  уметь перемещаться. И он почти  умел,  один  единственный из
землян.
     И "серьезные"  и Авварон это знали с самого начала. При воспоминании об
Аввароне  Иван "невольно усмирил ход мыслей.  Колдун-телепат мог быть где-то
рядом  и прощупывать  его, Иванов, мозг.  Нет,  раньше  времени он не должен
ничего узнать.  Иван теперь уже сам блокировал в своей памяти все, что могло
навести колдуна  на след.  Теперь он понимал  "серьезных",  они закрыли  его
память не только от самого Ивана. Они боялись утечки. И не зря боялись. Иван
их  понимал. Но он их не  простил.  И не собирался прощать. Дальше!  Дальше!
Пока не утеряна'нить надо раскручивать клубок! Ярусы. Шлюзы. Миры, Веретена.
Что же еще? Узловые точки! Да, узловые точки! И еще перпендикулярные уровни!
Это не сферы-веретена, нет. Но по ним тоже можно перемещаться из мира в мир.
     А если найти точки входа-выхода в  Обратное время, это вообще сказка --
это все,  что  нужно для успеха!  Иван чуть  не  задохнулся. Они знали, кого
посылать сюда. Знали!
     Он единственный на Земле. И  если он поначалу  шел через шлюзы и уровни
машинально, по инстинктивной памяти,  то теперь." Нет,  еще рано загадывать.
Совсем рано.
     Он   не   сумел  толком   использовать   ни   один  уровень.   Ни  один
шлюз-переходник. С  избушкой  оплошал.  С  кратерами не  разобрался  толком.
Дупло-коридор  прошел впустую. Д-статору  не смог  задать координаты... Иван
опять  спохватился.  Чертову  колдуну  нужны  координаты Хархана. А  значит,
координаты всей Системы.  Координаты  Иной  Вселенной. Но ведь, этот негодяй
что-то говорил про  нулевой  канал, который якобы  является  выходом в  Иную
Вселенную.  Выход?!  Он вспомнил чудовищную Черную Дыру. Коллапса?! Вспомнил
свое падение в него, стремительный полет, выход в Иной мир. Они вели его.
     Да, они вели.  Он сам бы никогда не прошел Черную Дыру. И  карлику надо
знать путь туда. Нет, путь -- это Нулевой Канал. Ему надо знать точное место
в этой Иной Вселенной и ее устройство, ее главные законы. Зачем? Нет, гадать
нельзя.  Тут другое.  Есть канал,  следовательно, есть проход. Есть  проход,
значит,  жители  Пристанища могут туда  попасть. Значит,  они могут свободно
переместиться на Землю.  Им нужны координаты. Но они ведь знают все о Земле?
Значит, не все! Пристанище -- это часть Земли.
     А Земля -- это часть Пристанища. Но Пристанище больше всей Вселенной. У
него  есть области в  Ином мире, так?  А оттуда есть вход-выход на Землю и в
Пристанище.
     Чудовищно! Иван остолбенел. Только сейчас до  него стало доходить,  что
все это означает.  А  означало  это  лишь  одно  --  беспечная, погрязшая  в
изобилии,  роскоши,  неге  Земля,  та  самая Земля, которая  отодвинула свои
внешние границы на сотни тысяч парсеков во  все  стороны от планеты-матушки.
Земля,  упивающаяся своим  величием, мощью,  неприступностью, Земля, имеющая
совокупный Звездный Флот, способный сокрушить любую из известных цивилизаций
и все их вместе взятые, Земля, обладающая энергетическим потенциалом в сотни
Сверхновых звезд  и инфраструктурами, не имеющими  себе равных во Вселенной,
эта избранница Божья  и создание Божье,  на самом деле открыта и беззащитна,
как дитя, играющееся в куличики перед пастью аллигатора.
     Что  же там было -- на  Хархале?! Иван почти точно знал,  там готовится
нечто  чудовищное, необратимое. Но что?! Голова болела уже нестерпимо. Он не
мог больше выдерживать эту боль. Он был  готов выдрать из мозга  блокирующий
сектор. Он вцепился  обеими руками  в свои  длинные, запущенные  кудри  и то
сдавливал виски, то тянул себя за волосы, словно собирался снять собственный
скальп.  Он не мог стоять.  И ноги  его  не держали, они подогнулись -- Иван
плашмя упал в хвою. Проклятье! Все потом! Хватит терзать себя. Хватит! Потом
он все вспомнит.  Но не сейчас.  Иначе  смерть! Иначе конец всему, не только
ему, как личности, как десантникусмертнику, конец  чему-то  большему, может,
и...
     Метров  сорок  он  прополз  по  сырой  разлагающейся  хвое.  Он  боялся
остановиться, боялся потерять  сознание от боли. Он  запретил  себе думать о
чем-то  ином  кроме  Поганого леса, гнилых корявых  стволов, перебегающих от
дерева к дереву леших, писклявых крысах на журавлиных ножках. Хватит. Сперва
надо выжить. А потом."
     Он медленн" встал на колени. Шатаясь, приподнялся.
     Сделал шаг, другой. Все нормально. Все в  порядке. Есть  только Поганый
лес, и ни черта больше. Лес и он сам в лесу!
     Боль отступала.  Иван  вытащил шарик  стимулятора, проглотил. Надо идти
вперед, только вперед. И  тут он впервые  увидал глаза!  Безумные. Пустые. И
вместе  с  тем   полные   безутешной  тоски,  страха   и   чего-то   дикого,
полузвериного. Взгляд из-за дерева парализовал его. Леший!
     Такой взор мог иметь только леший.  Не зверь, не птица, не инопланетный
гуманоид. 'Только тот мог 'обладать этим  взглядом; кто продал душу дьяволу,
кто нес  в себе тоску вечного проклятья,  страх грядущей, еще очень далекой,
но все же неминуемой расплаты и дикость разумного зверочеловека. Нечисти нет
на  белом  свете, учили  Ивана и  всех землян учебники, ученые  книги,  опыт
прожитых лет. Нечисть есть,  шептали ему тайком парни  из Закрытого сектора.
Она была, есть и будет --  эта такая же  реалия бытия, как и все прочее. Они
знали, что говорили.
     Но Иван им не верил.
     И  вот  теперь он  замер с поднятой ногой. И не смел  ее  опустить. Эта
тварь не  боялась его больше. Она смотрела  на  него  во все глаза.  А Ивану
казалось, что глаз один.  Это было как наваждение --  он ясно видел на  лице
лешего  два  глаза.  Но он видел  и черный провал  между ними. И  был это не
провал, а жуткий меняющий цвет и форму зрачок.
     Носа на заросшем реденькой  рыжей шерсткой лице  почти  не было, только
две  чуть выпуклые ноздри, тянущиеся к подбородку  вместе  с  верхней губой.
Высокие,  почти  касающиеся  рысьих  ушей  плечи,  узкое  вытянутое  тело  с
чахоточной грудью  и еще более узким  тазом. Леший, лешак, лихо  одноглазое.
Откуда он тут, на планете-призраке в Пристанище?! Оборотень?
     Иван опустил ногу. Сделал шажок вперед. Он боялся спугнуть нечисть.  Он
боялся потерять хоть малейший  шанс. Но  существо,  кем бы оно ни было, --не
боялось чужака. Более того, оно вдруг вышло из-за полусгоревшей черной ели и
остановилось у Ивана на пути, преграждая его.
     -- Кто ты? -- спросил Иван на общедоступном межзвездном языке.
     Существо не ответили.
     Оно было очень странным. Иван никак не мог его рассмотреть толком, хотя
обычно он сразу схватывал новые черты, облик встречных-поперечных, запоминал
--   он    обладал   взглядом   профессионала,    фотографирующего   объект,
воспринимающего его сразу, целиком  и во всех  деталях. Но  сейчас творилось
нечто  неладное.  Иван  дважды  тряс  головой,   пытаясь   согнать  с   глаз
несуществующую муть, прочистить их. Он не решался поднять руки -- неизвестно
как воспримет  этот жест страннее существо  с  тоскливо-пугливыми глазищами.
Нет, глаз все же был один.  Иван уже понял -- никакой мути  в глазах нет, он
видит  то, что ему показывают. Тело существа беспрестанно меняло  очертания,
будто оно дрожали  крупной  рваной дрожью. В нем не было ничего постояннвго,
ничего надежного, прочного  -- сквозь  редкую шерсть просматривались местами
ели  и осины. Правая рука или лапа существа все  время пропадала и казалось,
что оно вообще однорукое. То же творилось и с ногами  -- они  то сливались в
одну голенастую полусогнутую  лосиную ногу с раздваивающимся на конце пучком
рыжей шерсти, то вновь разделялись, уловить момент перехода было невозможно.
.Фантом!  Наведенный  фантом!  -- так решил Иван.  Но леший был настолько не
похож на все  обычные  фантомы, что с окончательным  диагнозом  не следовало
спешить.
     -- Кто ты? -- повторил Иван.
     -- Кто ты? -- машинально отозвалось существо. И вытянув ручищу на почти
нереальное расстояние в семь метров, коснулось Ивановой груди.
     Прикосновение было мягким, осторожным. Вместе с ним Иван ощутил, как  в
голове его кто-то хозяйничает, с непостижимой скоростью выуживая все подряд.
Он тут же блокировал мозг.
     -- Поздно, -- сказало существо тихо, со значением, -- я уже все знаю.
     Тягучий говор и пропадающие  согласные вместе  с тяжелым придыханием  и
всхлипами выдавали в существе его неземное происхождение. Леший заговорил на
родном языке Ивана. Он говорил по-русски. Иван слишком много видел в  жизни,
чтобы удивляться новому. И все же он не мог понять, почему все эти существа,
лишенные каких-либо видимых приборов,  мнемощупов, переговорников,  запросто
проникали в его  мозг,  начинали  говорить с  ним на его языке и...  как они
выражались, "все зиали" о нем и Земле. Это было непостижимо. Биоцивилизация,
достигшая сказочных  высот развития? Раса, обладающая тайным зданием? Да кто
же они такие, дьявол их забери!
     --  Ты  не  найдешь здесь  то, что  ищешь!  --  выдал вдруг  леший  без
интонаций, продолжая дрожать и дергаться.
     -- А что я ищу? -- поинтересовался Иван.
     -- Себе подобных. И вход. Потом ты будешь искать выход.
     -- Откуда такая уверенность?
     -- Ты не первый здесь.
     Иван  опустил   глаза.   Подлый  Авварон   тоже   говорил  что-то   про
предшественников Ивана,  легших костьми на  подступах к  Пристанищу. Значит,
были земляне здесь, были?
     -- Были, --  равнодушным тоном ответил  леший. И  впервые* за все время
моргнул  своим непонятным глазом -- волосатое веко  скрыло зрачок. Когда оно
поднялось было на его плоском лице два тоскливых, диких ока.
     И каждое  смотрело  в свою  сторону. --  Они не совсем погибли,  ты  не
правильно думаешь.
     Иван  уже думал о другом -- о  том,  что всех их,  скопом, не разбирая,
пора брать и силком тащить  в психушку: и его, и лешего,  и гнусного колдуна
вместе  с его Огом,  и филина,  и чудищ с прилипалами, и мохначей-призраковT
Всех! Но вслух он сказал другое:
     --  Не  совсем погибли? Здорово  получается. Я вот всегда  считал,  что
можно не  совсем проснуться, не совсем выздороветь, но погибнуть  не  совсем
нельзя. Можно погибнуть или не погибнуть.
     --  Это почти Пристанище,  -- уныло  протянул леший, выговаривая каждое
слово  "старательно и с .натугой,  -- здесь  нельзя совсем погибнуть.  Жизнь
здесь состоит  из  череды  воплощений  и  перевоплощений.  Разумная  материя
слишком ценна, ее не хватает, ее нельзя превращать в ничто.
     -- Кто это определил?
     -- Не будь излишне  любопытным, подумай о' себе, -- посоветовал  леший.
Рука  его  обрела прежние размеры,  она  больше  не  вытягивалась  резиновой
безразмерной кишкой. Но сам леший оставался каким-то нематериальным, зыбким.
     -- Хорошо. Тогда  ответь, где те люди, что приходили  до меня? Если они
не погибли, они  должны  где-то  быть, так  ведь? --  Иван  пытался  взывать
клогике, но  на  успех  не  очень-то надеялся.  Он  больше надеялся на  меч,
лучемет и собственные руки. -- С ними ведь сделали что-то?
     Они перестали быть людьми, так? И кто такие зурги?
     Нет погоди, не упрекай  меня в излишестве  вопросов -- отвечай, где мне
подобные?
     Сквозь грудь лешего просматривался клок серого неба и  верхушка  осины.
Глаз опять  был один, с огромным черным  зрачком. Говорил леший, не разжимая
губ,  только  чуть  шевелил ими, возможно, это лишь  казалось из-за  шерсти,
скрывавшей сам рот. Именно шерсти, бородой и усами волосяной покров существа
на нижней части лица назвать было никак нельзя.
     --  Они в разных  мирах, -- в разных телах. Часть одного из чужаков  во
мне,  --  леший  неожиданно   осклабился,  показывая  бледно-лиловые  частые
пилообразные зубы и черный раздвоенный язык, вырвавшийся наружу  и  столь же
внезапно пропавший. -- Мне досталась  только часть пришлеца. Она в моем теле
и моем мозгу.  Но я бы мог принять  еще немного. -- Леший плотоядно поглядел
па  Ивана,  и вновь его  язык с  узким  раздвоенным  концом, метнувшись  над
шерстью, пропал в пасти.
     --  Не верю!  Ни  единому  слову  не верю!  --  вырвалось  у  Ивана. Он
явственно ощутил, что его в очередной раз начинают водить за нос, дурить.
     -- Я Рон Дэйк. Нагрудный номер ХС 707320. Отряд "Сигма-П", Проект Визит
Вежливости, --  проговорил  вдруг леший  не  своим  голосом, без акцентов  и
придыхании, всхлипов и растяжек.
     Такого Иван не ожидал. Но  еще  больше его поразила  перемена в  лешем.
Вместе с первым же изданным звуком  волосатое лицо растворилось в набежавшей
на него студенистой пелене, пропало.  Но вместо него четко обозначилось лицо
человека, землянина с  крупным  перебитым  носом,  выпирающей  вперед нижней
челюстью  и  узкими  бескровными губами. В обрамлении рыжей шерсти, торчащей
сверху и  по бокам, рысьих ушей, да еще  на этом зыбком полуреальном теле  с
высоко  поднятыми  шерстистыми  плечами  человечий  лик выглядел  более  чем
непривычно. Снова наведенный' образ, призрак, фантом, решил Иван.
     -- Нет, это не фантом, -- сказал леший, он же Рон Дэйк. -- Это явь. Вам
повезло больше, мой друг, я не смог пройти  дальше Второго  Круга.  Мохнатые
ребятки, надеюсь, вы знакомы с ними, меня здорово разделали.
     Сейчас мне уже не стыдно признаваться в этом, поверьте.
     Сейчас мне  нет  необходимости  соблюдать  всю  эту земную секретность,
важность, прочие условности...  Я  уже  в Пристанище.  И здесь я тоже,  сами
видите. Тут неплохо, мой друг. Тут лучше, чем на Земле.
     -- Ваше задание? --  почти без вопросительных интонаций выдавил из себя
ошарашенный Иван. Его рука, лежавшая на ложе лучемета, заметно подрагивала.
     -- Ради  бога! Задание простейшее: проникнуть  как можно  дальше в этот
мир. Потом должна была включиться какая-то программа, я ничего о ней не могу
сказать -- ее выпихнули из моего мозга местные умельцы.
     Спросите  у них.  --  хе-хе,  если сможете,  -- лицо  исказило странное
подобие улыбки. Землянин не мог так улыбаться.
     В душу Ивана снова закрались сомнения, подозрения.
     -- Это вы напрасно, -- уловил  его мысли Рон Дэйк,  -- никакого  обмана
здесь нет. И быть  не  может. Просто я уже не совсем тот человек,  точнее, я
уже  не  человек,  понимаете вы это,  мой  друг, или  нет -- я  поднялся  на
ступеньку выше, я воплощен.
     -- Хорошо, -- заспешил вдруг Иван. Он  во все поверил разом. -- Хорошо.
С воплощениями мы еще разберемся. Я  вас ерошу ответить мне:  кто вас послал
сюда, были ли до вас резиденты?
     --  Меня направил на  планету Навей  Четвертый сектар Центра Ай-Тантра,
Лас-Римос, Объединенное Мировое Сообщество. Удовлетворены?
     -- Кто был еще?
     -- О тем, что были еще забросы, я узнал только здесь.
     Вы тоже все  узнаете, мой друг,  не надо спешить. Воплощение на  многое
откроет вам глаза.  Вы сейчас бродите в потемках, тычетесь носом  как слепой
щенок. Извините за сравнение, но на самом деле еще хуже. Я вам рекомендую не
затягивать. У вас уже была возможность -- помните Священный Ковер?
     -- Помню, --  ответил Иван, --  но хотелось бы  еще немного  потыкаться
носом  в   потемках.   У  меня,   знаете,  светобоязнь.  Что  вы   знаете  о
заложниках-землянах. Вы, как человек, как землянин, должны мне помочь.
     --  Все это не заслуживающие  внимания вещи. Заложники."  Ну  зачем тут
кому-то какие-то заложники-земляне! Вы хоть представляете, где находитесь, с
кем имеете  дело?  Ведь  вы  уже кое-что повидали  и  пощупали  собственными
руками..
     -- Отвечайте прямо -- есть они на планете или их нет?!  -- Иван пошел в
наступление. Что ему еще оставалось, кто еще мог ответить на его вопросы!
     Нечеловеческая  улыбка  снова скривила  горбоносое лицо Рона  Дэйка,  и
проглянули в этом лице уловимые, приметные лешачьи черты, засветилась темным
огнем в глазах неизбывная тоска, перемешенная со страхом далекого грядущего,
высверкнула звериная  дикость и перемешалось все с холодным  нелюдским умом.
Ивану на миг показалось, что и глаза Дэйка слились в один огромный  безумный
прозорливый глаз,  что вырвалось из бескровных  губ  черное  змеиное жало  и
скрылось тут же. Только покрытое рыжей шерстью расплывчатое тело по-прежнему
билось в дрожи-судороге.
     --  Странное слово  -- заложники,  -- улыбка  погасла  на  лице  Дэйка,
сменившись выражением безразличия и некоторого отсутствия, -- если подыскать
земные аналогии,  это все можно скорее назвать иначе -- консерванты, что ли,
резервный материал, немного грубовато, но слова ничего не меняют.  Их  можно
назвать даже сырьем.  Они  и  есть  сырье,  материал" Вы извините  меня,  не
Пристанище живет по своим законам. И не нам с вами их менять.
     Из-за чахлых колючих кустов  выбежала на своих  тонких ножках очередная