размышления. Потом он сказал, уже мягче:
    - Я не совсем вас понимаю, мистер Куинн
    - Это неудивительно, доктор Лэннинг. Но все довольно просто. Вы не
возражаете?
    Куинн прикурил тонкую сигару от  простой, но изящной зажигалки,  и
на его лице с крупными чертами появилось довольное выражение.
    - Мы говорили о мистере Байерли  - странной и яркой личности.  Три
года назад о нем никто не знал. Сейчас он широко известен. Это сильный
и одаренный человек.  Во всяком  случае, из всех  прокуроров, каких  я
только знал,  он  самый  умный  и  талантливый.  К  несчастью,  он  не
принадлежит к числу моих друзей...
    - Понимаю, - машинально сказал Лэннинг, разглядывая свои ногти.
    - В  прошлом году,  -  спокойно продолжал  Куинн, -  мне  пришлось
заняться мистером Байерли  и навести о  нем подробные справки.  Видите
ли, всегда полезно подвергнуть тщательному изучению прошлое  политика,
ратующего за реформы. Если бы вы знали, как часто это помогает...
    Он сделал паузу  и невесело  усмехнулся, глядя  на рдеющий  кончик
сигареты.
    - Но  прошлое мистера  Байерли  ничем не  замечательно.  Спокойная
жизнь в  маленьком  городке,  колледж,  гибель  жены  в  автомобильной
катастрофе, тяжелые увечья и долгая болезнь, изучение права, переезд в
столицу, должность прокурора...
    Фрэнсис Куинн медленно покачал головой и прибавил:
    - А вот  его теперешняя жизнь  весьма примечательна. Наш  окружной
прокурор никогда не ест!
    Лэннинг  резко   поднял  голову,   его  глаза   стали   неожиданно
внимательными:
    - Простите?
    - Наш  окружной  прокурор никогда  не  ест! -  повторил  раздельно
Куинн. - Говоря точнее, никто ни разу  не видел, чтобы он ел или  пил.
Ни разу! Вы понимаете, что это значит? Не то чтобы редко, а ни разу!
    -  Это  совершенно   невероятно.  Заслуживают   ли  доверия   ваши
источники?
    - Им можно верить,  и, на мой взгляд,  ничего невероятного в  этом
нет. Далее, никто не видел, чтобы наш окружной прокурор пил - ни воду,
ни алкогольные  напитки  - или  спал.  Есть  и другие  факты,  но  мне
кажется, что я уже ясно высказал свою мысль.
    Лэннинг откинулся  в  кресле. Некоторое  время  длился  молчаливый
поединок. Наконец старый роботехник покачал головой.
    - Нет. Из ваших слов, в сочетании с тем, что вы говорите их именно
мне, может следовать только один вывод. Но это невозможно.
    - Да ведь он  ведет себя совершенно не  так, как ведут себя  люди,
доктор Лэннинг!
    - Если  бы вы  сказали мне,  что он  переодетый Сатана,  я бы  вам
скорее поверил.
    - Я говорю вам, что это робот, доктор Лэннинг.
    - А  я говорю,  что ничего  более невероятного  я еще  не  слышал,
мистер Куинн.
    Снова наступило враждебное молчание.
    - Тем не  менее, - Куинн  аккуратно погасил свою  сигарету, -  вам
придется расследовать это невероятное дело, используя все  возможности
корпорации.
    - Я могу вам наверняка сказать, мистер Куинн, что никакого участия
в подобном  расследовании  не  приму.  Неужели  вы  хотите  предложить
корпорации вмешаться в местную политику?
    -  У  вас   нет  выбора.  Представьте   себе,  что  мне   придется
опубликовать эти факты, не имея доказательств. Улики слишком косвенны.

    - Это ваше дело.
    - Но я этого не хочу. Прямое доказательство было бы гораздо лучше.
И вы тоже не хотите, потому  что такого рода гласность может  принести
немалый вред  компании.  Я  полагаю, вам  прекрасно  известны  законы,
строго запрещающие использование роботов в населенных мирах.
    - Разумеется! - резко ответил Лэннинг.
    - Вы знаете,  что "Ю.  С. Роботс  энд Мекэникл  Мен Корпорейшн"  -
единственное предприятие в Солнечной системе, производящее позитронных
роботов. А если Байерли робот, то он - позитронный робот. Вам известно
также, что  все позитронные  роботы предоставляются,  в аренду,  а  не
продаются, так что  корпорация остается владельцем  каждого робота  и,
следовательно, несет ответственность за его действия.
    - Мистер  Куинн, ничего  не стоит  доказать, что  человекоподобных
роботов корпорация никогда не изготовляла.
    - А вообще это возможно? Просто как предположение?
    - Да. Это возможно.
    - Очевидно, это возможно сделать и тайно? Без регистрации в  ваших
книгах?
    - Только не с позитронным мозгом. Это крайне сложная работа, и она
делается под строжайшим правительственным контролем.
    - Да, но  робот может износиться,  сломаться, выйти из  строя -  и
тогда его демонтируют.
    - А позитронньш мозг используют снова или уничтожат.
    - В  самом  деле? -  Фрэнсис  Куинн позволил  себе  едва  заметный
сарказм. - А если  один позитронный мозг -  случайно, разумеется -  не
был уничтожен, а под  рукой, тоже случайно, оказался  человекоподобный
робот, в который еще не был вложен мозг?
    - Такого быть не может!
    - Не исключено,  что вам придется  доказывать это правительству  и
народу. Так почему бы не доказать сейчас мне?
    - Но зачем такой робот мог нам понадобиться? - раздраженно спросил
доктор Лэннинг. -  Какие у нас  могли быть мотивы?  Признайте за  нами
хоть немного здравого смысла!
    - Пожалуйста, дорогой мой. Корпорация очень заинтересована в  том,
чтобы в тех или иных областях разрешили использовать  человекоподобных
позитронных  роботов.   Это   принесло   бы   огромные   прибыли.   Но
предубеждение публики  слишком  сильно.  Что,  если  дать  ей  сначала
привыкнуть к таким роботам? Вот, например, искусный юрист или  хороший
мэр, и он, оказывается, робот. Покупайте нашего робота-слугу!
    - Чистейшая фантазия, доходящая до нелепости.
    - Возможно.  Так  докажите  это!  Или  вы  все-таки  предпочитаете
доказывать это публике?
    Наступили сумерки, но в комнате  еще не настолько стемнело,  чтобы
нельзя было заметить краску смущения  на лице Альфреда Лэннинга.  Рука
роботехника потянулась к  выключателю, и на  стенах мягко  засветились
лампы.
    - Ну хорошо, - пробормотал он. - Посмотрим.
    Внешность Стивена Байерли было  бы нелегко описать. По  документам
ему было сорок лет. И, вглядевшись повнимательнее, ему можно было дать
сорок лет, хотя на первый взгляд его здоровый, упитанный, веселый  вид
не очень соответствовал этому возрасту.
    Это впечатление особенно усиливалось, когда он смеялся. Сейчас  он
как раз  смеялся -  громко и  долго, временами  успокаиваясь, а  потом
снова разражаясь хохотом.
    А напряженное лицо Альфреда  Лэннинга, наоборот, выражало  крайнее
неудовольствие. Он взглянул на женщину, сидевшую рядом, но ее  тонкие,
бескровные губы были лишь едва заметно сжаты.
    Наконец Байерли более или менее отдышался и пришел в себя.
    - Нет, в самом деле, доктор Лэннинг!.. Я!.. Я - робот!
    -  Не  я  это  утверждаю,   -  отрезал  Лэннинг.  -  Меня   вполне
удовлетворит, если вы окажетесь  представителем рода человеческого.  И
так как наша корпорация вас не изготовляла, то я вполне уверен, что вы
человек - во всяком случае,  с юридической точки зрения. Но  поскольку
предположение, что вы робот, было высказано всерьез и исходит от лица,
занимающего определенное положение...
    - Не упоминайте его имени,  если это противоречит вашим  этическим
принципам, но ради простоты назовем его фрэнком Куинном. Продолжайте.
    Лэннинг яростно  фыркнул, недовольный  тем,  что его  перебили,  и
после подчеркнутой паузы продолжал еще более ледяным голосом:
    - ... от лица, занимающего определенное положение - о его имени мы
сейчас гадать не будем, - я  вынужден просить вашей помощи, чтобы  это
предположение  опровергнуть.  Если   этот  человек,   воспользовавшись
средствами, имеющимися в его распоряжении, выдвинет это  предположение
публично, сам такой факт может нанести большой ущерб компании, которую
я представляю, даже если оно и не будет доказано. Вы понимаете?
    - Да, ваше положение мне ясно. Обвинение нелепо, но  неприятности,
грозящие вам,  серьезны.  Извините, если  мой  смех вас  обидел.  Меня
рассмешила сама подобная мысль,  а не ваши трудности.  Чем я могу  вам
помочь?
    - О,  это  очень  легко.  Вам нужно  просто  зайти  в  ресторан  в
присутствии свидетелей и дать сфотографировать себя за едой.
    Лэннинг откинулся в кресле. Самая трудная часть разговора осталась
позади. Женщина,  сидевшая  рядом  с ним,  была,  очевидно,  настолько
поглощена  наблюдением  за  Байерли,   что  не  принимала  участия   в
разговоре.
    Стивен Байерли на  мгновение встретился  с ней  глазами, с  трудом
отвел  их  и  снова  повернулся  к  роботехнику.  Некоторое  время  он
задумчиво  вертел  в   руках  бронзовое   пресс-папье,  которое   было
единственным украшением его стола.
    Потом он тихо сказал:
    - Боюсь, что не смогу оказать вам эту услугу. - Он поднял руку.  -
Погодите, доктор Лэннинг. Я понимаю, что вся эта история вам противна,
что вас  втянули в  нее против  вашего желания  и вы  чувствуете,  что
играете недостойную и  даже смешную  роль. Но все-таки  это в  гораздо
большей  степени  касается  меня,   так  что  будьте   снисходительны.
Во-первых, почему вы исключаете возможность того, что Куинн - ну, этот
человек, занимающий определенное положение, - обвел вас вокруг пальца,
чтобы вы поступили именно так, как нужно ему?
    - Ну, вряд ли уважаемый человек пойдет на такой риск, не  чувствуя
твердой почвы под ногами.
    - Вы  не знаете  Куинна, -  сказал Байерли  очень серьезно.  -  Он
способен удержаться на таком крутом склоне, где и горный баран свернул
бы себе шею.  Я полагаю,  он сказал  вам, будто  во всех  подробностях
изучил мое прошлое?
    - Да, и убедил меня, что нашей корпорации стоило бы многих  хлопот
опровергнуть его, в то время как вам это было бы гораздо легче.
    - Значит, вы поверили, будто я никогда не ем. Вы же ученый, доктор
Лэннинг! Подумайте только, где здесь  логика? Никто не видел, чтобы  я
ел, следовательно, я никогда  не ем. Что  и требовалось доказать.  Ну,
знаете ли...
    - Вы  пользуетесь  прокурорскими уловками,  чтобы  запутать  очень
простой вопрос.
    - Наоборот, я пытаюсь прояснить вопрос, который вы с Куинном очень
усложняете. Дело  в том,  что я  мало сплю,  это правда,  и,  конечно,
никогда еще не  спал при посторонних.  Я не люблю  есть в  присутствии
других людей  -  вероятно, это  нервное.  Согласен, такая  причуда  не
совсем обычна, но она никому  не причиняет вреда. Судите сами,  доктор
Лэннинг. Представьте себе, что  политик, стремящийся во  что бы то  ни
стало устранить своего  противника, обнаруживает в  его частной  жизни
вот такие странности, о каких я говорил. И он решает, что самое лучшее
средство как можно сильнее очернить этого противника - ваша  компания.
Как вы думаете, скажет ли он вам: "Такой-то - робот, потому что он  не
ест на людях и я никогда не видел, чтобы он засыпал на заседании суда,
а однажды, когда я ночью заглянул к  нему в окно, он сидел с книгой  и
его холодильник  был пуст"?  Если  бы он  так  сказал, вы  бы  вызвали
санитаров со  смирительной  рубашкой.  Но этот  человек  говорит:  "Он
никогда  не  спит,  он  никогда  не   ест".  И  вы,  сбитые  с   толку
необычайностью  такого  заявления,   не  видите,   что  доказать   его
невозможно. Вы вносите свой вклад в шумиху и этим играете ему на руку.

    - Тем не менее, сэр, - упрямо настаивал Лэннинг, - считаете вы это
дело серьезным или не считаете,  но, чтобы его прекратить,  достаточно
лишь того обеда, о котором я говорил.
    Байерли снова повернулся  к женщине, которая  все еще  внимательно
разглядывала его.
    - Извините, я правильно расслышал ваше имя? Доктор Сьюзен Кэлвин?
    - Да, мистер Байерли.
    - Вы психолог "Ю. С. Роботс"?
    - Простите, робопсихолог.
    - А разве психология роботов так отличается от человеческой?
    - Разница огромная.  - Она  позволила себе  холодно улыбнуться.  -
Прежде всего роботы глубоко порядочны.
    Уголки рта юриста дрогнули в улыбке.
    - Да, это не очень лестно для  людей. Но я хотел сказать вот  что.
Раз вы психо...  робопсихолог, да еще  женщина, вы, наверное,  сделали
кое-что такое, о чем доктор Лэннинг не подумал.
    - Что именно?
    - Вы захватили с собой в сумочке какую-нибудь еду.
    Что-то дрогнуло в привычно  равнодушных глазах Сьюзен Кэлвин.  Она
сказала:
    Вы удивляете меня, мистер Байерли...
    Открыв сумочку,  она  достала  яблоко и  спокойно  протянула  ему.
Доктор Лэннинг, затаив дыхание, напряженно следил, как оно перешло  из
одной руки в другую.  Стивен Байерли спокойно откусил  кусок и так  же
спокойно проглотил его.
    - Видели, доктор Лэннинг?
    Доктор  Лэннинг  облегченно  вздохнул.  Даже  его  брови  какое-то
мгновение выражали некоторую  доброжелательность. Но это  продолжалось
лишь одно недолгое мгновение. Сьюзен Кэлвин сказала:
    - Мне, естественно, было интересно посмотреть, съедите ли вы  его,
но это, конечно, ничего не доказывает.
    - Разве? - улыбнулся Байерли.
    -  Конечно.  Совершенно  ясно,   доктор  Лэннинг,  что  если   это
человекоподобный робот, то имитация  должна быть полной. Он  абсолютно
неотличим от  человека. В  конце концов,  мы всю  жизнь имеем  дело  с
людьми, и  приблизительным сходством  нас обмануть  нельзя. Он  должен
быть похож на человека во всем. Обратите внимание на текстуру кожи, на
цвет радужных оболочек, на конструкцию кистей рук. Если это робот,  то
жаль, что не "Ю.  С. Роботс" изготовила его,  потому что он  прекрасно
сработан. Так  вот, разве  тот, кто  позаботился о  таких мелочах,  не
сообразил бы  добавить несколько  устройств для  еды, сна,  выделений?
Может быть, только  на крайний случай:  например, чтобы  предотвратить
такое положение,  которое  возникло сейчас.  Так  что обед  ничего  не
докажет.
    - Погодите, - возразил Лэннинг, -  я не такой дурак, каким вы  оба
пытаетесь меня  изобразить. Мне  неважно, человек  мистер Байерли  или
нет. Мне  нужно  выручить  из беды  нашу  корпорацию.  Публичный  обед
положит конец всем подозрениям, что бы там ни делал Куинн. А  тонкости
можно оставить юристам и робопсихологам.
    - Но, доктор Лэннинг,  - сказал Байерли, -  вы забываете, что  тут
замешана политика.  Я так  же стремлюсь  быть избранным,  как Куинн  -
этому воспрепятствовать. Кстати, вы заметили, что назвали его имя? Это
мой старый профессиональный прием. Я знал, что рано или поздно вы  его
назовете. Лэннинг покраснел.
    - При чем здесь выборы?
    - Скандал, сэр, - палка о  двух концах. Если Куинн хочет  объявить
меня роботом и осмелится это  сделать, у меня хватит мужества  принять
вызов.
    - Вы хотите сказать, что... - испуганно произнес Лэннинг.
    - Вот  именно.  Я хочу  сказать,  что позволю  ему  действовать  -
выбрать себе веревку, попробовать ее прочность, отрезать нужный кусок,
завязать петлю, сунуть в нее голову,  и оскалить зубы. А уж  остальные
мелочи я беру на себя.
    - Вы очень в себе уверены. Сьюзен Кэлвин поднялась.
    - Пойдемте, Альфред. Мы его не переубедим.
    -  Вот  видите,  -  Байерли  улыбнулся,  -  вы  и  в  человеческой
психологии разбираетесь.
    Но вечером,  когда  Байерли  поставил  автомобиль  на  транспортер
подземного гаража и  направился к двери  своего дома, в  нем не  видно
было той уверенности в себе, которую отметил доктор Лэннинг.
    Когда он вошел, человек, сидящий в инвалидном кресле на колесах, с
улыбкой повернулся  к  нему.  Лицо  Байерли  засветилось  любовью.  Он
подошел к креслу.
    Хриплый, скрежещущий шепот калеки вырвался из перекошенного вечной
гримасой рта, который зиял на лице, состоявшем наполовину из шрамов  и
рубцов.
    - Ты сегодня поздно, Стив.
    Да-да, Джон, я знаю. Но я  сегодня столкнулся с одной необычной  и
интересной трудностью.
    - Ну? -  Ни изуродованное  лицо, ни  еле слышный  голос ничего  не
выражали, но в ясных  глазах появилась тревога. -  Ты не можешь с  ней
справиться?
    - Я  еще  не уверен.  Может  быть, мне  понадобится  твоя  помощь.
Главная-то умница у нас - ты. Хочешь, я отнесу тебя в сад?  Прекрасный
вечер.
    Его могучие руки подняли  Джона с кресла.  Они мягко, почти  нежно
обхватили плечи  и  забинтованные  ноги  калеки.  Осторожно,  медленно
Байерли  прошел  через   комнаты,  спустился   по  пологому   пандусу,
специально приспособленному  для инвалидного  кресла, и  через  заднюю
дверь вышел в сад, окруженный стеной с колючей проволокой по гребню.
    - Почему ты не даешь мне ездить в кресле, Стив? Это глупо.
    - Потому что мне  нравится тебя носить. Ты  против? Ведь ты и  сам
рад на время вылезти из этой механической тележки. Как ты себя сегодня
чувствуешь?
    Он с бесконечной нежностью опустил Джона на прохладную траву.
    - А как я могу себя чувствовать? Но расскажи о своих трудностях.
    - Тактика Куинна в избирательной  кампании будет основана на  том,
что он объявит меня роботом. Джон широко раскрыл глаза.
    - Откуда ты знаешь? Это невозможно. Я не верю.
    - Ну, я же тебе говорю. Сегодня он прислал ко мне ученых  заправил
"Ю. С. Роботс".
    Руки Джона медленно срывали одну травинку за другой.
    - Ах, вот оно что... Байерли сказал:
    - Но мы дадим  ему возможность выбрать оружие.  У меня есть  идея.
Послушай и скажи, не можем ли мы сделать вот как...
    В этот же  вечер в  кабинете Альфреда  Лэннинга разыгралась  немая
сцена. Фрэнсис  Куинн  задумчиво разглядывал  Альфреда  Лэннинга,  тот
яростно уставился на Сьюзен Кэлвин, а она, в свою очередь, бесстрастно
глядела на Куинна.
    Фрэнсис Куинн прервал молчание, сделав неуклюжую попытку разрядить
атмосферу.
    - Блеф! Он все это тут же и придумал.
    - И вы готовы сделать ставку  на это, мистер Куинн? -  безразлично
спросила доктор Кэлвин.
    - Ну в конце концов ставка-то ваша.
    - Послушайте, - показная  уверенность, звучавшая в голосе  доктора
Лэннинга, не скрывала мучивших его сомнений, - мы сделали то, о чем вы
просили. Мы  видели, как  этот человек  ест. Смешно  думать, будто  он
робот.
    - И  вы так  считаете?  - Куинн  повернулся  к Кэлвин.  -  Лэннинг
говорил, что вы специалист. Лэннинг начал почти угрожающим тоном:
    - Вот что, Сьюзен... Куинн вежливо перебил его:
    - Позвольте, а  почему бы  ей и  не высказаться?  Она уже  полчаса
сидит здесь и молчит.
    Лэннинг почувствовал, что у него больше нет сил. Ему казалось, еще
немного - и он сойдет с ума.
    - Хорошо, Сьюзен, говорите. Мы не будем вас перебивать.
    Сьюзен Кэлвин посмотрела на  него, потом перевела холодный  взгляд
на мистера Куинна.
    - Есть только два способа с несомненностью доказать, что Байерли -
робот. Пока что вы предъявляете  лишь косвенные улики - они  позволяют
выдвинуть обвинение, но не доказать его. А я думаю, что мистер Байерли
достаточно умен,  чтобы отбить  такое нападение.  Вероятно, и  вы  так
думаете, иначе  бы  вы  не  пришли к  нам.  Доказать  же  можно  двумя
способами: физическим и психологическим.  Физически вы можете  вскрыть
его  или  воспользоваться  рентгеном.  Каким  образом  -  дело   ваше.
Психологически можно  изучить  его  поведение.  Если  это  позитронный
робот, он  должен подчиняться  Трем Законам  Роботехники.  Позитронный
мозг не может быть устроен иначе. Вы знаете эти Законы, мистер Куинн?
    Она  медленно  и  отчетливо  прочла  на  память,  слово  в  слово,
знаменитые Законы,  напечатанные крупным  шрифтом на  первой  странице
"Руководства по роботехнике".
    Я слышал о них, - сказал Куинн небрежно.
    - Тогда вы легко поймете меня, - сухо ответила она. - Если  мистер
Байерли нарушит хоть один из этих  Законов- он не робот. К  несчастью,
только в  этом  случае мы  получаем  определенный ответ.  Если  же  он
выполняет Законы, то это ничего не доказывает.
    Куинн вежливо поднял брови.
    - Почему, доктор?
    - Потому  что, если  хорошенько подумать,  Три Закона  Роботехники
совпадают  с  основными   принципами  большинства  этических   систем,
существующих на  Земле.  Конечно, каждый  человек  наделен  инстинктом
самосохранения. У  р