.
     - Думаю, пойму, как социолог. - Ламорак вспомнил об отверженных в
древней  Индии,  людях,  которые таскали трупы,  и о пастухах свиней в
древней Иудее. - Полагаю, Элсвер не пойдет на уступки, - заметил он.
     - Никогда, - энергично воскликнул Блей. - Никогда!
     - И что?
     - Рагусник угрожает остановить производство.
     - Другими словами, объявить забастовку.
     - Да.
     - Это может иметь серьезные последствия?
     - Воды  и пищи нам хватит надолго.  В этом смысле рециркуляция не
имеет принципиального значения.  Но нечистоты  будут  накапливаться  и
могут  вызвать эпидемию.  После многих поколений,  выросших в условиях
тщательного   контроля   за   болезнями,   у   нас    крайне    низкая
сопротивляемость инфекционным заболеваниям. Если вспыхнет эпидемия, мы
начнем гибнуть сотнями.
     - И Рагусник об этом знает?
     - Разумеется.
     - Вы считаете, он способен осуществить свою угрозу?
     - Он  совсем  спятил.  Он  уже  прекратил   работу,   отходы   не
перерабатываются  с  момента  вашего  прилета.  -  Мясистый  нос  Блея
сморщился, словно пытаясь учуять запах экскрементов.
     Ламорак тоже невольно принюхался, но ничего не почувствовал.
     - Теперь вы понимаете, почему вам было бы лучше улететь. Конечно,
нам унизительно предлагать вам такой выход.
     - Подождите,  - остановил его Ламорак.  -  Зачем  же  спешить?  С
профессиональной  точки  зрения  это чрезвычайно интересно.  Могу ли я
переговорить с Рагусником?
     - Ни при каких обстоятельствах! - с тревогой заявил Блей.
     - Но мне бы хотелось прояснить ситуацию.  Здесь у вас  уникальные
социологические  условия,  которые невозможно воспроизвести ни в каком
другом месте.
     - Как вы собираетесь с ним говорить? Вас устроит видеосвязь?
     - Это возможно?
     - Я запрошу согласие Совета, - пробормотал Блей.

     Члены Совета  расселись  вокруг  Ламорака.  На  надменных  лицах,
застыла тревога. Блей старательно избегал смотреть Ламораку в глаза.
     Главный Советник,  седой  человек  с иссеченным морщинами лицом и
тощей шеей, мягким голосом произнес:
     - Если   вам   удастся   его  переубедить,  мы  будем  вам  очень
признательны.  Как бы то ни было,  не дайте ему понять,  что мы готовы
пойти на уступки.
     Прозрачный занавес  отгородил  Ламорака  от  членов  Совета.   Он
по-прежнему  мог различать отдельных людей,  но все внимание землянина
было приковано к засветившемуся ровным светом экрану.
     Вскоре на нем появилась голова человека.  Цвета были естественны,
а изображение предельно четким.  Сильная,  темная голова,  с массивным
тупым  подбородком  и  полными  красными  губами,  образующими твердую
горизонтальную линию.
     - Кто вы такой? - подозрительно поинтересовалось изображение.
     - Меня зовут Стив Ламорак. Я землянин.
     - Из другого мира?
     - Да. Я прилетел на Элсвер. Вы - Рагусник?
     - Игорь Рагусник,  к вашим услугам, - насмешливо произнес голос с
экрана.  - Правда, никаких услуг не будет, пока ко мне и моей семье не
начнут относиться как к людям.
     - Вы сознаете,  какой опасности подвергаете Элсвер?  Не исключена
вспышка эпидемии.
     - Если они начнут относиться ко мне по-человечески, я управлюсь в
двадцать четыре часа. Все зависит от них.
     - Похоже, вы образованный человек, Рагусник.
     - И?..
     - Мне сказали,  что вы пользуетесь всеми материальными благами. У
вас  лучший  дом  и лучшая на всем Элсвере одежда.  Ваши дети получают
лучшее образование.
     - Да,   Но   это  достигается  при  помощи  сервомеханизмов.  Нам
присылают девочек-сирот,  которых мы  воспитываем  до  того  возраста,
когда  они  становятся  нашими  женами.  Они  умирают  от одиночества.
Почему?  - В голосе его проснулась неожиданная страсть:  -  Почему  мы
должны  жить  в  изоляции,  словно  монстры?  Почему мы не имеем права
общаться с другими людьми? Разве мы не такие, как все? Разве у нас нет
желаний  и  чувств?  Разве  мы  не  выполняем  почетную  и необходимую
функцию?
     За спиной  Ламорака  послышался  чей-то вздох.  Рагусник тоже его
услышал и заговорил громче:
     - Я вижу,  там сидят люди из Совета.  Ответьте мне,  разве это не
почетная и необходимая функция?  Из ваших отходов  делается  пища  для
вас.  Неужели человек, очищающий гадость, хуже тех, кто ее производит?
Слышите,  Советники,  я не  сдамся.  Пусть  весь  Элсвер  подохнет  от
эпидемии вместе со мной и моим сыном,  но я не сдамся!  Для моей семьи
лучше умереть от болезни, чем жить так, как мы живем.
     - Вы ведь с самого рождения так живете? - перебил его Ламорак.
     - Ну и что?
     - Полагаю, вы к этому привыкли.
     - Ерунда!  Какое-то время я с этим мирился.  Мой отец  всю  жизнь
прожил  в  смирении.  Но  я  смотрю на своего сына,  которому не с кем
играть.  У меня был брат,  а у сына нет никого,  и я не намерен больше
терпеть. Мне надоел Элсвер и пустые разговоры!
     Динамик замолчал.
     Лицо Главного Советника пожелтело.
     - Рагусник окончательно рехнулся,  - пробормотал он.  - Не  знаю,
что с ним делать.
     Главный Советник отпил вина из бокала, и на его белые брюки упало
несколько пурпурных капель.
     - Разве его требования не разумны?  - спросил Ламорак.  -  Почему
нельзя принять его в общество?
     В глазах Блея вспыхнула ярость.
     - Специалиста по дерьму? - Затем он пожал плечами: - Вы с Земли.
     Ламорак непроизвольно подумал о другом  неприкасаемом,  одном  из
классических  героев  средневекового карикатуриста Эла Каппа (1).  Его
называли по-разному, в том числе и "запертым в нужнике".
     Он спросил:
     - Разве Рагусник непосредственно соприкасается с экскрементами? Я
имею  в  виду  физический  контакт?  Уверен,  все  делается при помощи
различных механизмов.
     - Естественно, - проворчал Главный Советник.
     - В чем тогда состоят его обязанности?
     - Рагусник  вручную настраивает эти машины.  Заменяет неисправные
узлы,  в  течение  дня  меняет  режим   работы,   перестраивается   на
необходимое сырье... - Советник печально добавил: - Если бы у нас было
место для размещения в десять раз более совершенного оборудования, все
делалось  бы  автоматически,  но  мы  не  можем  позволить  себе такой
бессмысленной роскоши.
     - Но  даже  в  этом  случае,  -  настаивал  Ламорак,  - все,  что
приходится делать  Рагуснику,  -  это  нажимать  на  кнопки,  замыкать
контакты и тому подобное, так?
     - Так.
     - В  таком  случае  его  работа  не отличается от любой другой на
Элсвере.
     - Вы не понимаете, - жестко произнес Блей.
     - Из-за таких условностей вы готовы рисковать жизнью своих детей?
     - У нас нет выбора,  - отрезал Блей.  Советник сказал это с такой
мукой, что Ламорак понял, что выхода он действительно не видит.
     - Тогда сорвите забастовку, - презрительно пожал плечами Ламорак.
- Заставьте его.
     - Каким образом?  - взвился Главный Советник.  - Кто согласится к
нему прикоснуться или даже приблизиться?
     - Знаете  ли  вы,  как  управлять его оборудованием?  - задумчиво
поинтересовался Ламорак.
     - Я?! - зарычал Главный Советник и вскочил на ноги.
     - Я не имел в виду лично вас,  - резко остановил его Ламорак. - Я
употребил местоимение "вы" в неопределенном смысле.  Сумеет кто-нибудь
другой справиться с оборудованием Рагусника?
     Ярость постепенно сходила с лица Главного Советника.
     - Наверное, можно прочитать в справочниках... хотя, уверяю вас, я
никогда этим не интересовался.
     - В таком случае способен  ли  кто-нибудь  изучить  технологию  и
подменить Рагусника, пока он не пойдет на уступки?
     - Да кто же на такое согласится?  - воскликнул Блей.  - Во всяком
случае не я. Ни за что.
     Ламорак подумал о существовавших на Земле табу.  Некоторые из них
были  столь  же  суровы.  Ему  пришли  на  ум  каннибализм,  инцест  и
богохульство в устах набожного человека.
     - Вы должны были предусмотреть замену для этой должности.  А если
бы он умер?
     - Тогда   его   место   занял   бы   его  сын  или  ближайший  из
родственников, - ответил Блей.
     - Что,  если у него не оказалось бы взрослых родственников?  Что,
если вся его семья неожиданно погибнет?
     - Такого  просто  не  может  быть.  Если  бы  существовала  такая
опасность,  - добавил Главный Советник,  - мы бы поместили  к  ним  на
воспитание ребенка или двух. Они бы научили их всей премудрости.
     - Ага. И как бы вы отбирали этих детей?
     - Среди тех,  чьи матери умерли при родах. Так выбирается будущая
невеста Рагусника.
     - В таком случае выберите его преемника сейчас, бросьте жребий, -
предложил Ламорак.
     - Это  невозможно!  Нет!  -  крикнул Главный Советник.  - Как вам
могла прийти в голову такая мысль?  Когда мы выбираем ребенка, то он с
детства  готовится  к  этой жизни.  Он не знает ничего другого.  Вы же
хотите  обречь  на  рагусничество  взрослого  человека!  Нет,   доктор
Ламорак, мы не звери!
     Не выходит,  беспомощно  подумал  Ламорак.   Не   выходит.   Если
только...
     Он еще не мог заставить себя подумать об этом "если только".

     В ту ночь Ламорак почти не спал.  Рагусник просил об элементарных
проявлениях   человечности.   В   противном  случае  тридцати  тысячам
элсвериан грозила смерть.
     С одной стороны,  благополучие тридцати тысяч человек, с другой -
справедливые требования одной семьи.  Неужели тридцать тысяч  человек,
поддерживающих    подобную   несправедливость,   заслуживали   гибели?
Несправедливость по чьим меркам?  Земли? Элсвера? И кто такой Ламорак,
чтобы делать выводы?
     А Рагусник?  Он готов обречь на смерть  тридцать  тысяч  человек,
которые  всего-навсего  воспринимали ситуацию так,  как их научили,  и
ничего не могли в ней изменить.  И детей,  которые были вообще ни  при
чем.
     Тридцать тысяч с одной стороны; одна семья - с другой.
     Ламорак пришел к своему решению в полном отчаянии;  рано утром он
позвонил Главному Советнику.
     - Сэр, если вы найдете замену, Рагусник поймет, что у него больше
нет шансов повлиять на ситуацию, и возобновит работу.
     - Замены быть не может,  - устало вздохнул Главный Советник.  - Я
вам уже объяснял.
     - Вы  не найдете замену среди элсвериан,  но я не с Элсвера.  Для
меня все это не имеет никакого значения. Я его заменю.

     Поднялся страшный переполох.  Ламорак  не  ожидал,  что  все  так
разволнуются. Никто не мог поверить, что он сказал это всерьез.
     Ламорак не побрился, после бессонной ночи его слегка мутило.
     - Ну  конечно,  я  говорю  серьезно.  Каждый раз,  когда Рагусник
начнет вести себя подобным образом,  вы без труда найдете ему  замену.
Подобного табу не существует ни в одном другом мире, и, если вы хорошо
заплатите, у вас отбоя не будет от желающих подработать.
     (Ламорак знал,  что предает зверски эксплуатируемого человека. Но
он упрямо повторял:  "Если не считать  остракизма,  с  ним  обращаются
хорошо. Очень хорошо".)
     Ему предоставили справочники,  и в течение шести часов он читал и
перечитывал специальную литературу.  Спрашивать было бесполезно. Никто
на Элсвере понятия не имел об этой работе,  все было в справочниках  и
все было крайне запутанно. От обилия деталей и подробностей голова шла
кругом.
     "При загорании  красной  лампочки  на  ревуне  спирометра стрелка
гальванометра А-2 должна находиться в  нулевом  положении",  -  прочел
Ламорак.
     - Ну и где этот ревун спирометра? - спросил он.
     - Там должно быть написано, - пробормотал Блей.
     Элсвериане угрюмо переглянулись и  опустили  головы,  разглядывая
кончики пальцев.

     Его оставили  одного задолго до того,  как он дошел до небольшого
помещения,  где находился рабочий пульт многих  поколений  Рагусников.
Землянин получил подробные указания,  где повернуть и на какой уровень
выйти, но никто не вызвался его проводить.
     Он с  трудом  разбирался  в  обстановке,  пытаясь  по  надписям и
описаниям в справочнике определить нужные приборы и механизмы.
     Вот ревун спирометра,  подумал Ламорак с мрачным удовлетворением.
Аппарат имел полукруглый циферблат с многочисленными  углублениями,  в
которых,  очевидно, должны были светиться разноцветные лампочки. Тогда
почему "ревун"? Этого Ламорак не знал.
     Где-то, думал   землянин,   накапливаются   нечистоты,  давят  на
заслонки и клапаны,  ждут,  когда их начнут обрабатывать сотней разных
способов.  Сейчас  они  просто  накапливаются.  Не  без  содрогания он
поставил,  как  указывалось  в  справочнике,  первый  переключатель  в
положение  "Начало  процесса".  За  стенами  и из-под пола послышалось
ровное гудение. Он повернул рукоятку, и вспыхнули лампочки.
     Все свои действия он сверял со справочником,  содержание которого
помнил уже наизусть.  С каждым щелчком  приборов  комната  наполнялась
светом,  вспыхивали датчики, дергались стрелки индикаторов, и нарастал
гул.
     Где-то в  глубине  цехов  насосы погнали скопившиеся нечистоты по
нужным трубам.

     Резкий сигнал  заставил  Ламорака  вздрогнуть  и  вывел  его   из
состояния болезненной концентрации.  Это был вызов на связь,  и он тут
же включил телеприемник.
     На экране  показалась  голова  Рагусника.  В  глазах  его застыло
изумление.
     - Вот, значит, как, - наконец пробормотал он.
     - Я не элсверианин, Рагусник; для меня это ничего не значит.
     - Тогда чего ты сюда полез? Зачем вмешиваешься?
     - Я на твоей стороне Рагусник, но иначе не могу.
     - Почему,  если ты на моей стороне? Разве в твоем мире обращаются
с людьми так, как они обращаются со мной?
     - Больше  нет.  Но даже если ты прав,  нельзя забывать о тридцати
тысячах человек, живущих на Элсвере.
     - Они бы уступили, ты все испортил. Это был мой последний шанс.
     - Они бы не уступили.  К тому же ты в некотором роде победил. Они
поняли,  что ты возмущен. До сегодняшнего дня они и подумать не могли,
что  Рагусник  может  быть   недоволен,   что   он   может   причинить
неприятности.
     - Ну и что из того,  что они это узнали? Теперь они всегда смогут
пригласить человека из другого мира.
     Ламорак энергично замотал головой.  Эта мысль  не  оставляла  его
последние горькие часы.
     - Они знают,  а значит,  начнут о тебе думать.  Найдутся те,  кто
посчитает,  что  с человеком нельзя так обращаться.  А если они начнут
приглашать людей из других миров,  вся Галактика узнает,  что творится
на Элсвере. Общественное мнение будет на твоей стороне.
     - И?..
     - Все изменится.  Когда вырастет твой сын,  ситуация поменяется к
лучшему.
     - Когда  вырастет мой сын,  - угрюмо повторил Рагусник.  Щеки его
ввалились.  - А я мог добиться этого сейчас!..  Ладно,  я проиграл.  Я
возвращаюсь к работе.
     Ламорак почувствовал непередаваемое облегчение.
     - Если  вы  придете  сюда,  сэр,  я посчитаю за честь пожать вашу
руку.
     Рагусник вскинул голову. В глазах его светилась мрачная гордость.
     - Ты обратился ко мне "сэр" и предложил  пожать  руку.  Занимайся
своими делами, землянин, и не суйся в мои. А руки я тебе не подам.

     Ламорак проделал   обратный   путь,   радуясь  тому,  что  кризис
завершился, и испытывая одновременно глубокую депрессию.
     Дойдя до  перегороженного коридора,  он с удивлением остановился.
Ламорак огляделся в поисках другой дороги,  но  тут  откуда-то  сверху
прогремел голос:
     - Доктор Ламорак, вы меня слышите? Говорит Советник Блей.
     Ламорак вздрогнул и поднял голову.  Казалось,  голос доносился из
динамика громкой связи, но он его не увидел.
     - Что случилось? - спросил он. - Вы меня слышите?
     - Слышу.
     Ламорак непроизвольно перешел на крик:
     - Что случилось?  Здесь какая-то преграда.  Возникли сложности  с
Рагусником?
     - Рагусник вернулся к работе,  - ответил  голос  Блея.  -  Кризис
завершился, вы должны готовиться к отлету.
     - К отлету?
     - К отлету с Элсвера. Вас уже ждут на корабле.
     - Подождите, - опешил Ламорак. - Я же не закончил исследование.
     - Ничем  не  могу помочь,  - откликнулся Блей.  - Вас проводят на
корабль,  сервомеханизмы доставят туда ваши  вещи.  Мы  считаем...  мы
считаем...
     - Что вы считаете? - В голове Ламорака начало проясняться.
     - Мы  считаем,  что  вам  не следует общаться ни с кем из жителей
Элсвера. Надеюсь, вы постараетесь избежать неловкости и больше сюда не
прилетите.  Мы  готовы  встретить  ваших  коллег,  если вам необходима
дополнительная информация.
     - Понятно,   -  глухо  произнес  Ламорак,  Похоже,  он  сам  стал
Рагусником.  Он  прикоснулся  к  приборам,  которые  соприкасались   с
нечистотами.  Он  стал  неприкасаемым.  Он  стал охотником за трупами,
пастухом свиней, запертым в нужнике.
     - Прощайте, - сказал Ламорак.
     - Прежде чем мы вас отправим,  доктор Ламорак...  Спасибо вам  от
имени Совета Элсвера за помощь в разрешении кризиса.
     - Не стоит, - горько произнес Ламорак.

___
1. Автор  популярных  в  30-х  годах  комиксов  про   некоего   Шмуса,
обеспечивающего все материальные нужды человечества. (Примеч. пер.)
        Айзек Азимов.
        В Четвертом поколении

     Isaac asimov. "unto the fourth generation", 1959
     Перевод М. Гутова

     Вскоре после выхода  "Современного  волшебника"  Роберт  П.  Милл
сменил  мистера  Бушера  на посту редактора журнала "Фэнтези и научной
фантастики" ("F&SF").
     Мистер Милл  оказал  мне  величайшую  в моей писательской карьере
честь,  предложив  вести  в  "F&SF"  ежемесячную   колонку.   Подобное
случалось  лишь  однажды,  когда  мистер Кэмпбелл развернул дискуссию,
приведшую к появлению "Сумерек".  Начиная с ноябрьского номера за 1958
год,  в  котором  вышла моя первая статья,  я трудился не покладая рук
месяц за месяцем,  и сейчас, когда я пишу эти строки, близится десятая
годовщина моей деятельности в качестве ведущего ежемесячной колонки.
     Из всего,  что  мне  приходится  писать,   беллетристики   и   не
беллетристики,   взрослой   и   юношеской  прозы,  статьи  для  "F&SF"
доставляют мне наибольшее удовольствие. Я никогда не обращался в них к
мистеру Миллу иначе как "Добрый редактор".
     Как бы то ни было,  однажды после обеда мистер Милл  сказал,  что
несколько  раз в течение дня видел по самым разным,  не имеющим друг к
другу отношения поводам,  имя Лефковиц.  Сие показалось  ему  забавным
совпадением, и он поинтересовался, могу ли я сделать из этого рассказ.
Я,  как всегда в своей легкой  манере,  бросил  "Конечно!"  и  немного
поразмышлял на предложенную тему.
     В результате  появился  рассказ,  который  я   рассматриваю   как
благодарность мистеру Бушеру.  Видите ли, Бушер был истовым католиком.
(Я  вынужден  писать  "был",  ибо  в  апреле  1968  года,  к  великому
прискорбию  всех,  кто  его  знал,  Бушер скончался.  Он был настолько
добрым человеком,  что его любили даже отвергаемые им авторы, причем в
тот самый момент,  когда он их отвергал.  На свете не существует более
жесткого теста на истинную  любовь.)  А  поскольку  мистер  Бушер  был
искренним  католиком,  над "F&SF" во времена его руководства витал дух
католицизма - всегда, впрочем, приятный и либеральный.
     Поэтому я  решил  отдать  дань  редакторской деятельности мистера
Бушера и попытался воспроизвести этот  чудесный  аромат  на  страницах
моего   рассказа.  Я  не  смог  придать  ему  католического  привкуса,
поскольку сам не являюсь  католиком.  Но  я  сделал  это  единственным
доступным  мне  способом.  Я написал еврейский рассказ.  Полагаю,  это
единственный еврейский рассказ, который я когда-либо хотел написать.
     Вот так  упоминание  мистером  Миллом  имени  Лефковица привело к
созданию "В четвертом поколении".

     В десять часов утра Сэм Мартен  выбрался  из  такси,  как  всегда
пытаясь  одной  рукой  открыть  дверь,  второй придержать портфель,  а
третьей вытащить бумажник.  Поскольку у  него  было  всего  две  руки,
задача  была трудновыполни