кислород.  Время от времени мне необходимо пососать трубку, утечка при
этом совершенно исключена.
     - Понятно. Вы в самом деле без него не можете?
     Роуз похолодела.  Подобные  вопросы  не  задаются  без тщательной
предварительной подготовки.  Нельзя предугадать, где находятся болевые
точки чуждой психологии. Похоже, Дрейк сознательно шел на конфликт. Он
мог с тем же успехом получить ответ и от  нее.  Или  решил  к  ней  не
обращаться?
     Гаукинянин сохранял видимое спокойствие.
     - Вы, кажется, не биолог, мистер Смоллет?
     - Нет, доктор Толан.
     - Но у вас тесные связи с миссис доктором Смоллет?
     Дрейк подавил улыбку.
     - Да,  я  состою  в браке с миссис доктором,  но это не делает из
меня биолога.  Я мелкий государственный служащий.  Друзья моей жены, -
добавил он, - называют меня полицейским.
     Роуз прикусила  с  внутренней  стороны  щеку.  В  данном   случае
гаукинянин  затронул  болезненную  струнку  чуждой ему психологии.  На
планете Гаукина существовала  строгая  кастовая  иерархия,  межцеховые
взаимоотношения были сильно ограничены. Дрейк об этом ничего не знал.
     Гаукинянин повернулся к Роуз:
     - С вашего разрешения,  доктор Смоллет, я немного расскажу вашему
мужу о нашей биохимии.  Вам это покажется неинтересным,  поскольку,  я
уверен, вы прекрасно в ней разбираетесь.
     - Несомненно, доктор Толан, - пробормотала она.
     - Видите  ли,  мистер  Смоллет,  -  заговорил  он,  - дыхательный
процесс вашего организма,  равно как и прочих дышащих воздухом существ
на  Земле,  зависит от определенных металлосодержащих ферментов.  Это,
как правило,  железо,  хотя иногда встречается и медь.  Так или иначе,
мельчайшие  добавки  цианида  вступают в реакцию с данными металлами и
парализуют  дыхательную  функцию   земного   организма.   Прекращается
поступление кислорода, а спустя несколько минут наступает смерть.
     На моей планете жизнь устроена  по-иному.  Ключевые  ферменты  не
содержат ни железа,  ни меди. По сути дела, в них вообще нет металлов.
Поэтому  моя  кровь  бесцветна.  Зато   в   нашей   крови   содержатся
органические   присадки,   которые   могут   существовать   лишь   при
определенной концентрации цианистого калия.  Несомненно,  подобный тип
белка  возник  в  результате миллионов лет эволюции в мире,  атмосфера
которого содержит в естественном состоянии несколько десятых  процента
водородного  цианида.  Его  наличие  в нашем воздухе поддерживается за
счет биологического цикла.  Различные микроорганизмы выделяют цианид в
виде свободного газа.
     - В вашем изложении мне все понятно и интересно,  доктор Толан, -
сказал Дрейк. - А что произойдет, если вы не будете им дышать? Вот так
просто погибнете? - Он громко щелкнул пальцами.
     - Не  совсем.  Это  нельзя сравнивать с попаданием цианида в вашу
атмосферу.  В моем  случае  его  отсутствие  будет  скорее  напоминать
медленное удушье.  У нас такое иногда случается в плохо проветриваемых
помещениях,  Бывает, что цианид поглощается, и его концентрация падает
ниже  необходимого  уровня.  Последствия  подобного  несчастья  весьма
болезненны и трудно поддаются лечению.
     Роуз отметила,  что  Дрейк  выслушал ответ с искренним интересом.
Пришелец, слава Богу, очень спокойно воспринял расспросы.
     Остаток обеда прошел спокойно и был почти приятен.
     Весь вечер Дрейк  именно  таким  и  оставался:  заинтересованным;
более того,  поглощенным происходящим.  Он полностью завладел беседой,
не давая Роуз и рта открыть.  Он и  в  самом  деле  затмевал  супругу,
которую выручала лишь профессиональная подготовка.
     Роуз смерила его мрачным взглядом и подумала: "Зачем вообще он на
мне женился?"

     Дрейк сидел, закинув нога на ногу, легонько барабанил пальцами по
подбородку и с любопытством разглядывал гаукинянина.  Пришелец  стоял,
широко расставив четыре ноги.
     - Мне довольно сложно думать о вас,  как о  докторе,  -  произнес
Дрейк.
     - Прекрасно понимаю,  - весело заморгал гаукинянин.  -  Мне  тоже
трудно думать о вас,  как о полицейском. В моем мире полицейские очень
своеобразные и выдающиеся люди.
     - Вот  как?  -  сухо откликнулся Дрейк и переменил тему:  - Как я
понял, вы здесь не на отдыхе?
     - Нет,  я  весьма  загружен  делами.  Собираюсь  исследовать  эту
странную  планету,  которую  вы  называете  Земля.  У  нас  ею   никто
по-настоящему не занимался.
     - Странную? - переспросил Дрейк. - В чем же странность?
     Гаукинянин взглянул на Роуз:
     - Он знает об Ингибиционной Смерти?
     - У моего мужа очень важная работа,  - смутилась она,  - боюсь, у
него нет времени выслушивать подробности моих исследований.
     Роуз понимала,  что ведет себя неадекватно, и вновь почувствовала
неясную эмоцию гаукинянина.
     Пришелец повернулся к Дрейку:
     - Меня  всегда  поражало,  как  мало  вы,   земляне,   знаете   о
собственных необычных свойствах. Вот смотрите. Галактику населяют пять
разумных рас.  Все они развивались независимо,  и тем не менее  сумели
прийти  к  общему пониманию.  Похоже,  что для окончательного расцвета
разума требуется приложить немного  косметики.  Оставляю  этот  вопрос
философам.  Думаю,  мне  не  стоит  вам  растолковывать такие моменты,
поскольку вы прекрасно разбираетесь в этом сами.
     Так вот,  когда  различия  между  мыслящими расами были тщательно
изучены,  оказалось,  что именно вы, земляне, наиболее уникальны. Так,
например, только на Земле жизнь зависит от влияющих на процесс дыхания
металлических ферментов.  И только для вас водородный цианид  является
ядом.  Только вы произошли не от жвачных животных.  И, самое, пожалуй,
интересное: вы - единственная форма разумной жизни, которая прекращает
расти с достижением зрелости.
     Дрейк улыбнулся.  Роуз почувствовала,  как  забилось  ее  сердце.
Самым   красивым  в  Дрейке  была  его  улыбка,  и  он  так  умело  ею
пользовался. Это была не фальшивая и не натянутая улыбка. Муж привыкал
к  присутствию существа из другого мира.  Он старался ему понравиться,
он делал это для нее.  Мысль так  пришлась  ей  по  сердцу,  что  Роуз
несколько  раз  повторила  ее  про  себя.  Он  старается ради нее,  он
любезничает с гаукинянином!
     Продолжая улыбаться, Дрейк произнес:
     - Вы не выглядите слишком крупным,  доктор  Толан.  По-моему,  вы
выше  меня  на  один  дюйм,  другими словами,  в вас шесть футов и два
дюйма.  Означает ли это,  что вы еще молоды,  или остальные  обитатели
вашего мира еще меньше?
     - Ни то ни другое,  - ответил гаукинянин.  - С годами  мы  растем
медленнее.  В  моем возрасте на один дюйм уходит около пятнадцати лет,
но - и это важно - мы никогда не перестаем расти окончательно.  Ну  и,
разумеется, мы никогда окончательно не умираем.
     Дрейк вытаращил глаза,  и даже Роуз непроизвольно  выпрямилась  и
оцепенела.  Это было что-то новое. Ни о чем подобном не докладывала ни
одна из отправлявшихся на планету Гаукина  экспедиций.  Роуз  едва  не
завизжала   от   волнения,   но   вовремя  сдержалась  и  предоставила
возможность говорить Дрейку.
     - Никогда окончательно не умираете? - переспросил он. - Не хотите
ли вы сказать, сэр, что обитатели планеты Гаукина бессмертны?
     - Никто  не может быть бессмертным в истинном смысле этого слова.
Всегда есть несчастные случаи,  а если  с  ними  не  везет,  то  можно
помереть  со  скуки.  Немногие  из  нас  живут  более нескольких ваших
столетий.  Между  тем  крайне  неприятно  думать,  что  смерть   может
наступить не по твоей воле. Нам это представляется ужасным. Одна мысль
о том,  что смерть способна прийти вопреки моему желанию,  вызывает  у
меня дрожь.
     - Мы к этому привыкли, - безрадостно проворчал Дрейк.
     - Вы,  земляне,  живете  с  этой  мыслью,  мы - нет.  Поэтому нас
тревожит тот факт,  что за последние годы частота Ингибиционной Смерти
заметно возросла.
     - Вы  мне  еще  не  объяснили,  -  заметил  Дрейк,  -  что  такое
Ингибиционная Смерть. Но позвольте я выскажу свою догадку. Является ли
Иигибиционная Смерть патологическим прекращением роста?
     - Именно так.
     - Как скоро наступает смерть после прекращения роста?
     - В   течение   года.   Это   тяжелая,  трагическая  и  абсолютно
неизлечимая болезнь.
     - Что является ее причиной?
     Гаукинянин долго молчал,  а когда  заговорил,  голос  его  звучал
сдавленно и тревожно:
     - Мистер Смоллет, нам ничего неизвестно о причинах этой болезни.
     Дрейк задумчиво   кивнул.  Роуз  следила  за  разговором,  словно
зритель на теннисном корте.
     - Почему  для  изучения болезни вы прилетели на Землю?  - спросил
Дрейк.
     - В  силу уникальности землян.  Они - единственная мыслящая раса,
которая обладает  иммунитетом.  Ингибиционной  Смерти  подвержены  все
остальные цивилизации. Ваши биологи об этом знают, миссис Смоллет?
     Он обратился к Роуз так неожиданно, что она вздрогнула.
     - Нет, не знают.
     - Не  удивительно.  Это  стало   известно   благодаря   последним
открытиям. При Ингибиционной Смерти легко ошибиться в диагнозе, к тому
же на  других  планетах  она  встречается  гораздо  реже.  Это  весьма
странная вещь,  тут можно пофилософствовать.  Заметьте, заболеваемость
Смертью самая высокая в моем мире,  ближайшем к Земле.  С удалением от
вашей планеты заболеваемость понижается, реже всего Смерть встречается
на планетах Темпоры,  при этом  сама  Земля  обладает  иммунитетом.  И
секрет  его следует искать в биохимии землян.  Представляете,  о каком
важном открытии может идти речь?
     - Послушайте,  - остановил его Дрейк. - Наверное, утверждать, что
земляне обладают иммунитетом,  нельзя. С моей точки зрения, у нас этой
болезнью  поражены  сто  процентов  населения.  Все  земляне перестают
расти,  и все  земляне  умирают.  Другими  словами,  мы  все  страдаем
Ингибиционной Смертью.
     - Вовсе нет.  Земляне живут еще семьдесят лет  после  прекращения
роста.  Это не та Смерть,  с которой приходится иметь дело нам.  У вас
скорее  противоположная  проблема  -  неконтролируемый  рост   клеток,
который вы называете раком. Но я, кажется, вас утомил.
     Роуз энергично  запротестовала.  Дрейк   ее   поддержал,   однако
гаукинянин решительно сменил тему разговора.
     Именно тогда Роуз почувствовала  первые  уколы  подозрительности,
ибо  Дрейк  начал запутывать Харга Толана,  раздражать его,  дразнить,
отчаянно пытаясь вернуть разговор в прежнее русло. Делал он это весьма
профессионально  и ненавязчиво,  но Роуз хорошо знала своего супруга и
понимала, к чему он клонит. Да и к чему он мог клонить, как не к тому,
чего требовала его профессия.
     Словно в ответ на ее мысли гаукинянин произнес фразу, которая тут
же принялась крутиться в мозгу Роуз, как треснувшая пластинка.
     Он спросил:
     - Вы, кажется, полицейский?
     - Да, - коротко ответил Дрейк.
     - В таком случае я хочу обратиться к вам с просьбой. Я весь вечер
собирался заговорить на эту тему,  но не решался,  поскольку не  хотел
обременять пригласивших меня в гости людей.
     - Мы сделаем все, что в наших силах.
     - Я  очень интересуюсь жизнью землян.  Полагаю,  большинство моих
соотечественников не разделяют подобного любопытства.  Мне бы хотелось
побывать в одном из полицейских участков вашей планеты.
     - Я  не  работаю  в  полиции  в  том  смысле,  как  вы  себе  это
представляете,  - осторожно ответил Дрейк. - Хотя у меня хорошие связи
с Управлением полиции Нью-Йорка. Я легко могу все устроить. Завтра?
     - Это  было  бы замечательно.  Смогу ли я посетить Бюро пропавших
без вести?
     - Что?
     Гаукинянин подобрал  под  себя  все  четыре  ноги;  казалось,  он
пытается сосредоточиться.
     - Видите ли,  это мое  давнишнее  хобби.  Такой  вот  причудливый
интерес. Полагаю, у вас есть группа офицеров, в чьи обязанности входит
розыск пропавших мужчин?
     - А  также детей и женщин,  - добавил Дрейк.  - Но почему это вас
так интересует?
     - Опять-таки  в  силу  вашей  уникальности.  На  нашей планете не
существует такого понятия,  как пропавший без вести.  Вряд ли я  сумею
объяснить   вам  весь  механизм,  но  жители  других  миров  чувствуют
присутствие друг друга,  особенно если между ними  существует  сильная
эмоциональная привязанность. Мы всегда знаем точно, кто где находится,
о какой бы части планеты ни шла речь.
     Роуз снова  заволновалась.  Все  научные  экспедиции  на  планету
Гаукина  сталкивались  с  непреодолимыми  трудностями,  связанными   с
эмоциональными  проблемами местных жителей,  и вот перед ней существо,
которое говорит об этом совершенно свободно,  более  того,  хочет  все
объяснить!
     Она позабыла о Дрейке и вмешалась в беседу:
     - Вы  и  сейчас  чувствуете  присутствие своих соплеменников?  На
Земле?
     - Вы имеете в виду на таком расстоянии?  - уточнил гаукинянин.  -
Нет,  боюсь,  что нет. Но вы понимаете важность затронутой проблемы. Я
хочу  связать  воедино  все  уникальные особенности Земли.  Кто знает,
может  быть,  если  нам  удастся  выяснить,  почему  вы  не   ощущаете
присутствие  других  людей,  мы  сумеем  найти  и  секрет иммунитета к
Ингибиционной  Смерти.  Кроме  того,  мне  представляется  чрезвычайно
интересным,   как  вообще  мог  возникнуть  разум  среди  существ,  не
способных ощущать друг друга. Как, например, может землянин знать, что
он создал дружную,  удачную ячейку общества,  семью? Откуда, например,
вы двое, знаете, существует ли между вами истинная связь?
     Роуз непроизвольно кивнула. Как ей не хватало такого чувства!
     Дрейк ограничился улыбкой.
     - У  нас есть свои способы.  Нам так же трудно объяснить значение
слова "любовь", как вам - передать суть ваших ощущений.
     - Полагаю.  И все же,  мистер Смоллет,  скажите откровенно,  если
миссис Смоллет выйдет из этой комнаты и  зайдет  в  другую,  а  вы  не
будете этого видеть,  вы действительно не сможете определить,  где она
находится?
     - Не смогу.
     - Поразительно!..  -  пробормотал  гаукинянин.  После  некоторого
колебания он добавил:  - Пожалуйста,  не обижайтесь, но мне это крайне
неприятно.

     После того как свет в спальне был погашен,  Роуз трижды подходила
к двери,  приоткрывала ее и выглядывала в щелку.  Она чувствовала, что
Дрейк на нее смотрит.  Наконец с искренним  недоумением  в  голосе  он
поинтересовался:
     - В чем дело?
     - Я хочу с тобой поговорить, - прошептала она.
     - Боишься, что наш приятель подслушивает?
     Роуз вернулась к кровати и положила голову на его подушку,  чтобы
шептать еще тише.
     - Почему ты заговорил с доктором Толаном об Ингибиционной Смерти?
     - Меня интересует твоя работа,  Роуз.  Ты всегда хотела,  чтобы я
проявлял к ней интерес.
     - Мне  не  нравится  твой  сарказм,  -  яростно  прошипела   она.
Прошептать это еще яростнее не удалось бы никому. - Я знаю, что у тебя
здесь свой интерес. Полицейские штучки. Да?
     - Поговорим завтра, - ответил Дрейк.
     - Нет, сейчас.
     Он просунул  руку  под  голову  жены и приподнял ее.  На какой-то
сумасшедший момент ей показалось,  что сейчас он ее  поцелует,  просто
поцелует, повинуясь импульсу, как иногда поступают мужья... или как ей
казалось,  они поступают.  Дрейк никогда так не делал.  Не  сделал  он
этого и на сей раз.
     Он просто придвинул ее к себе и прошептал:
     - Почему тебя это так взволновало?
     Рука его больно давила  на  шею,  Роуз  напряглась  и  попыталась
отстраниться.
     - Прекрати, Дрейк. - Теперь она говорила уже не шепотом.
     - Не задавай никаких вопросов и вообще не вмешивайся,  - произнес
он. - Ты делаешь свою работу, а я - свою.
     - В моей работе все открыто. У меня нет никаких секретов.
     - В моей все по-другому,  как и следует из ее сути.  Но кое-что я
тебе  скажу.  Наш  шестиногий  друг  находится  в  этом доме по вполне
определенной причине.  Тебя  выбрали  не  случайно,  и  вовсе  не  как
биолога, занимающегося данной проблемой. Известно ли тебе, что два дня
назад он наводил обо мне справки в Комиссии?
     - Ты шутишь?
     - Не верь ему ни на секунду.  Здесь такие глубины  -  тебе  и  не
снилось.  Но это уже мое дело,  и распространяться я не собираюсь.  Ты
поняла?
     - Нет, но, если ты настаиваешь, я не стану задавать вопросов.
     - Тогда спи.
     Она лежала  на спине,  боясь пошевелиться,  в то время как минуты
текли,  слагаясь в четверти часа.  Роуз пыталась собрать случившееся в
цельную  картинку;  даже после слов Дрейка формы и цвета не совпадали.
Интересно,  что сказал бы муж,  если бы узнал,  что она записала  весь
разговор на пленку!
     В этот момент она отчетливо вспомнила один  эпизод,  в  то  время
воспринятый как шутка.  В конце долгого вечера гаукинянин повернулся в
ее сторону и мрачно произнес:
     - Доброй ночи, миссис Смоллет. Вы самая очаровательная хозяйка.
     Тогда она едва удержалась от смеха.  Ну как он может называть  ее
очаровательной хозяйкой? Для него она могла быть только ужасом, уродом
с недостающими конечностями и отвратительно узким лицом.
     Но едва   гаукинянин  разродился  этой  совершенно  бессмысленной
фразой  вежливости,  Дрейк  побледнел!  В   глазах   его   промелькнул
неприкрытый ужас.
     Никогда раньше Роуз не видела,  чтобы ее муж проявлял  страх  или
нечто подобное, и картина внезапной паники оставалась перед ее глазами
до тех пор, пока она не впала в сонное забытье.

     Только к  полудню  следующего  дня  Роуз  добралась   до   своего
кабинета.  Она дождалась,  пока Дрейк и гаукинянин уйдут по делам, ибо
не хотела отцеплять при них крошечный магнитофон,  который  прикрепила
накануне  вечером  к  спинке  кресла Дрейка.  Она не собиралась делать
запись тайком от мужа,  просто он задержался на работе,  а сказать про
магнитофон при гаукинянине она,  конечно,  не могла.  Позже, когда все
уляжется...
     Использование магнитофона  не  считалось  чем-то особенным.  Надо
было записать выражения и интонацию  гостя  для  дальнейшего  изучения
специалистами  института.  А  спрятала Роуз его для того,  чтобы никто
лишний раз не волновался,  и все вели себя естественно.  Теперь же она
решила  не  относить магнитофон в институт вообще.  Он послужит другой
цели. Весьма неприглядной цели.
     Она решила проследить за Дрейком.
     Роуз прикоснулась пальцами к маленькой коробочке и  непроизвольно
подумала,  как пройдет этот день у ее мужа.  Социальные контакты между
различными мирами еще не стали обыденностью,  и  появление  на  улицах
города  гаукинянина могло собрать толпы народа.  Но Дрейк выдержит,  в
этом она не сомневалась. Дрейк все выдержит.
     Роуз еще   раз   прослушала  звуки  прошедшего  вечера,  повторяя
наиболее любопытные места. Слова Дрейка ее разочаровали. С чего бы это
гаукинянин заинтересовался ими персонально? С другой стороны, врать ей
Дрейк не станет.  Хорошо бы перепроверить информацию через Комиссию по
безопасности...  Нет!  Она почувствовала неловкость от одной лишь этой
мысли; Дрейк никогда бы не стал ее обманывать.
     А в  общем-то...  Ну  почему  бы  Харгу  Толану  не навести о них
справки?  Он мог  точно  так  же  поинтересоваться  данными  остальных
биологов института.  Нет ничего необычного в стремлении подобрать себе
дом, приятный по собственным меркам, какими бы те ни были.
     А даже  если  он...  даже если он наводил справки только о них...
почему это вызвало такую перемену в Дрейке: от крайней враждебности до
крайней заинтересованности?  Несомненно, Дрейк многого не договаривал.
Один Бог знает, как много.
     Мысли Роуз  медленно  вращались  вокруг  возможности  межзвездных
интриг.  До сих пор среди пяти населяющих галактику  мыслящих  рас  не
наблюдалось  никаких  проявлений  враждебности или взаимной неприязни.
Может быть, в силу того, что жили они достаточно далеко друг от друга.
Расстояние   делало   невозможными  даже  поверхностные  контакты.  Ни
экономические, ни политические инт