ись.  Но вот его взгляд  остано­вился  на  крохотном человечке, в
свою очередь  смотревшем на Арна,  и вояка  вдруг почувствовал, что не может
оторвать   своих  глаз   от   этих   зеленых,  загадочных  и   внимательных,
пронизывающих насквозь. Это  подействовало на  великана  как  ушат  холодной
воды.
     --  Я  тебя  знаю,  Джоселиан  Арн,  --  Тан  Порус  говорил  медленно,
старательно выговаривая слова. -- Ты мужест­венный человек и хороший солдат,
но я вижу,  не любишь психологов. Это скверно для  тебя, поскольку именно на
психологии основаны политические успехи  Федерации. Стоит от нее отказаться,
и наш  союз  развалится, наша великая  Федерация  распадется.  Галактическое
объединение рухнет.  -- Его мягкий голос обволакивал, действовал как музыка.
-- Ты  давал великую клятву защищать Систему  от  всех ее  врагов, Джоселиан
Арн, а теперь сам  стал величайшей ее  опасностью. Ты  разрушаешь фундамент,
потому что  подкапываешь под  основу,  отравляя ее  истоки. Ты беспринципен,
бесчестен. Ты -- изменник!
     Центаврианский воин  беспомощно  потупил взгляд, опустил  голову. Порус
говорил,  а  его охватывало болезненное и глубокое раскаяние. Воспоминание о
собственных словах мгновением позже тяжким грузом легло на его плечи, на его
совесть.  Когда психолог кончил,  Джоселиан опустил голову и зарыдал.  Слезы
потекли по изрезанному боевыми шрамами лицу, по которому  они не  текли  уже
лет сорок.
     Порус снова заговорил, но теперь его голос был подобен ударам грома:
     -- Хватит ныть, трус! Опасность надвигается! К оружию!
     Джоселиан   Арн   мгновенно  насторожился;   печаль,  ох­ватившая  его,
молниеносно  исчезла, точно  ее вовсе  не  существовало. Зал  содрогнулся от
хохота: воин разобрался в ситуации. Таким способом Порус решил наказать его.
С  его превосходным  знанием окольных  воздействий  на  мозг  гуманоида  ему
достаточно было надавить на соот­ветствующую кнопочку и...
     Центаврианин смущенно прикусил губу, но ничего  не сказал.  Правда, Тан
Порус тоже не смеялся. Довести вояку до слез -- одно дело, но унизить его --
совсем другое. Он быстро выбрался из кресла и похлопал  маленькой руч­кой по
могучему плечу Арна:
     --  Не  обижайтесь, друг мой, это всего  лишь небольшой урок, не более.
Боритесь с субгуманоидами и враждебным окружением в полусотне миров! Рвитесь
в   космос  на   про­текающем,  дряхлом  вертолете!  Бросайте   вызов  любой
опас­ности,  какой  заблагорассудится!  Но  никогда,  никогда  не  задевайте
психологов! В следующий раз мы можем рассердиться всерьез.
     Арн  откинул  назад голову  и захохотал.  Его  могучий раскатистый  рев
больше смахивал на землетрясение, и зал содрогнулся.
     -- Я получил хороший урок,  психолог. Разнеси меня на атомы, если ты не
прав.
     Большими шагами он вышел  из зала, а  его плечи все еще  вздрагивали от
сдерживаемого смеха.
     Порус нырнул в свое кресло и повернулся лицом к присутствующим:
     -- Коллеги, мы с вами споткнулись на интересной расе гуманоидов.
     -- Ну--  ну,  -- едко  произнес Обель,  --  великий Порус  почувствовал
необходимость взять своего ученика  под за­щиту. -- Похоже, ваша способность
усваивать материал улучшилась, поскольку вам все--  таки хотелось принять на
веру доклад Харидина.
     Харидин, стоя в стороне, почувствовал, что краснеет, наклонил голову  и
не произнес ни слова. Порус нахмурился, но голос его ничуть не изменился:
     -- Вот  именно. И  доклад, если  его должным  образом проанализировать,
может  привести  нас к  революции в  на­уке.  Это же для психологии  золотые
россыпи, а хомо сол -- находка, случающаяся раз в тысячелетие!
     -- Говорите конкретнее, Тан Порус, -- протянул кто­-- то. -- Ваши трюки
хорошо  срабатывают  на  тупоголовых  центаврианах, но  на  нас-- то они  не
действуют.
     Вспыльчивый  маленький  ригелианин  буквально  зашипел  от  возмущения,
погрозив говорившему маленьким ку­лачком:
     -- Можно и поконкретнее, Инар Тубал,  клоп  ты во­лосатый, космический.
--  Благоразумие, казалось, сейчас отступит перед охватившей Поруса яростью.
--  Да здесь  найдется  материала для  работы  больше,  чем вы  себе  можете
представить.  И  уж,  конечно, гораздо больше,  чем вы, ум­ственные  калеки,
способны понять. Нет, просто необходимо ткнуть вас в ваше же невежество, вы,
сборище иссохших  ископаемых.  Могу  гарантировать, что продемонстрирую  вам
немного психотехнологии, так что у вас все кишки перевернутся. Я вам  обещаю
панику, дебилы, панику! Все­мирную панику!
     Наступила мертвая тишина.
     -- Вы сказали, панику?  -- заикаясь  от услышанного, проговорил  Обель,
причем его зеленые глаза почему-- то стали серыми. -- Всемирную панику?
     --  Именно, попугай  несчастный. Дайте  мне  шесть месяцев и шестьдесят
ассистентов, и я продемонстрирую вам мир, охваченный паникой.
     Обель тщетно  пытался  ответить.  Он скривил рот  в героическом  усилии
сохранить серьезность и не смог этого сделать. Тогда, словно по сигналу, все
общество психологов разразилось в едином пароксизме хохота.
     --  Помню, --  с трудом  выдавил Инар  Тубал,  сирианин, смеявшийся так
сильно, что из его  глаз брызнули слезы, -- был у меня один студент. Так вот
однажды  он  заявил,  что  открыл способ, которым  можно  вызвать  всемирную
панику. Я проверил его вычисления и обнаружил: он возвел в степень число, не
так отделив целое от дроби. Так что он  сбился всего на  десять порядков. На
сколько порядков сбились вы, коллега Порус?
     --  Порус,  разве  вы  не  знаете   закона  Краута,  согласно  которому
невозможно  вызвать панику более чем  у пяти гуманоидов одновременно? Может,
нам и атомную теорию отменить,  если мы ее не понимаем? -- весело прохихикал
Семпер Гор с Капеллы.
     Порус выскочил из кресла и схватил председательский молоток Обеля:
     -- Любой, кто вздумает  снова засмеяться,  получит вот этим молотком по
своей пустой башке.
     Тотчас стало тихо.
     -- Я беру с собой пятьдесят ассистентов, а Джоселиан Арн  доставит меня
к Солнцу, -- отрезал зеленоглазый ри­гелианин. -- Но я требую, чтобы со мной
отправились пя­теро из вас: Инар  Тубал, Семпер Гор и еще трое на ваш выбор,
чтобы  я  мог  полюбоваться  их  дурацкими  выраже­ниями  физиономий,  когда
продемонстрирую то,  что обе­щал.  --  Он угрожающе посмотрел на молоток. --
Ну?
     Фриан Обель, стараясь казаться серьезным, решил не смотреть на Поруса и
потому уставился в потолок:
     -- Договорились, Порус. С вами  отправятся Тубал,  Гор,  Хелвин, Прат и
Винсен. В конце  отведенного  срока или мы оказываемся свидетелями всемирной
паники, что будет очень приятно, или же услышим, как вы станете отказываться
от собственных слов, что доставит нам еще большее удовольствие.
     Вынося это постановление, он хихикнул про себя.

        "XXX"

     Тан  Порус задумчиво  глядел  в окно.  Перед ним  до  самого  горизонта
раскинулся Терраполис, столица Земли. Приглушенный шум города слышался  даже
здесь, на по­лукилометровой высоте, где он находился.
     Было   что--   то  в   этом  городе  невидимое  и  неосязаемое,  но  не
становившееся  от  этого  менее  реальным.  И  наличие  оного  являлось  для
маленького  психолога более чем оче­видным. Удушающая  пелена липкого страха
опустилась на  весь мегаполис.  Он сам ее  вызвал:  ужасающую  пелену темной
неуверенности,  смыкающуюся  холодными  пальцами   на   горле   человечества
ненадолго, всего лишь на чуть-- чуть, чтобы прекратить подлинную панику.
     Именно об  этом говорили голоса,  сливавшиеся в  шум  города,  и каждый
голос состоял  из крохотных крупиц  стра­ха.  Ригелианин  с  неудовольствием
отвернулся.
     -- Эй, Харидин! -- рявкнул он.
     Молодой арктурианец оторвался от телевизора:
     -- Вы меня звали, шеф?
     -- А что, по-- твоему,  я еще делал? Сам с собой бе­седовал? Что было в
последней сводке из Азии?
     -- Ничего нового. Стимулы еще недостаточно сильны. Похоже, у желтокожих
более  флегматичная натура, чем у  белого большинства Америки и Европы. Но я
распоря­дился все же не усиливать воздействия.
     -- Да--  да, --  согласился  Порус.  -- Усиливать не надо. Мы не  можем
рисковать.  Активная паника  чревата  последствиями.  --  Он  задумался.  --
Слушай--  ка, мы почти  у цели. Скажи, чтобы ударили  по нескольким  крупным
городам, -- они более восприимчивы -- и на том остано­вимся.
     Он опять повернулся к окну:
     -- Великий Космос,  ну и  мир!..  Открывается  совершенно  новая  ветвь
психологии... мы о  такой  и мечтать не  могли. Психология  толпы,  Харидин,
психология толпы.
     Порус выразительно покачал головой.
     --  Зато у  нас  множество  неприятностей, -- пробормотал юноша. -- Эта
пассивная паника полностью пара­лизовала торговлю и коммерцию. Деловая жизнь
на всей планете остановилась. Несколько правительств бессильны. Они никак не
могут понять, что приключилось.
     -- Они поймут, когда я  сочту  необходимым им  это растолковать. Что до
неприятностей,  мне от них  тоже мало удовольствия.  Но главное, что все это
означает конец, дьявольский и важный конец.
     Последовало  продолжительное молчание,  потом  губы Поруса  сложились в
некое подобие улыбки.

        "XXX"

     -- Эти пять придурков сегодня возвращаются из Ев­ропы, не так ли?
     Харидин кивнул и улыбнулся:
     --  Да.  И   чувствуют  себя  прескверно.  Ваши  предска­зания  сбылись
наполовину. Они согласятся на ничью.
     --  ПрекрасноЖаль,  что я не смогу видеть физиономию Обеля сразу  после
того,  как  он получит мое со­общение. Кстати, --  Порус заговорил тише,  --
какие новости от них?
     Харидин показал два пальца:
     -- Две недели, и они будут здесь.
     -- Две недели... две недели... -- Порус торжествовал.
     Он вскочил и  направился к двери. -- Думаю,  что мне сле­дует навестить
наших дорогих уважаемых коллег и про­вести с ними остаток дня.

        "XXX"

     Когда появился Порус, пятеро ученых,  входивших в группу, оторвались от
своих записей и воцарилось сму­щенное молчание.
     Психолог злорадно усмехнулся:
     --  Записи  вас  устраивают,  джентльмены?  Основные  мои  предсказания
процентов на 50-- 60 ошибочны, не так ли?
     Хиброн  Прат с Альфы Цефея встопорщил на голове свой серый мех, который
он именовал волосами:
     -- Я не доверяю вашим дьявольским трюкам и не­нормальным математическим
выкладкам.
     Ригелианин коротко хохотнул:
     -- Тогда выдумайте что-- нибудь  получше. Как  бы там ни было, но разве
скверный метод управления реакциями не сработал?
     Немузыкальный фон покашливаний заменил конкрет­ный ответ.
     -- Что, не так? -- громыхнул Порус.
     --   Ладно,  пусть   даже  так,  --  сказал  Винсен,  все  еще  пытаясь
сопротивляться. -- Но где ваша паника? Все об­стоит тихо-- мирно.  А  вы нам
обещали  шумное  представление  с  этими  космическими  уродцами,   местными
гуманоидами!? Пока вы не смогли нарушить закон Краута, все  ваши конструкции
не стоят даже следа обгорелого метеорита.
     --  Вы и  без того проиграли, джентльмены!  Да,  про­играли! -- ликовал
миниатюрный  корифей психологии. -- Я доказал саму идею, ведь с точки зрения
классической  психологии эта пассивная паника  столь  же невозможна,  как  и
активная ее форма. Конечно, вам не хочется  ударить лицом в грязь.  Вот вы и
пытаетесь  отрицать  факты  и  тянете   волынку  с   техническими  деталями.
Собирайтесь  домой,  джентльмены,  ведь  вам  место   в  теплых  постельках.
Психологи, несмотря на всю свою ученость, все равно были  людьми со всеми их
человеческими слабостями. Они могли анализировать свои побудительные мотивы,
но при этом оставались рабами мотивов в той же степени, как и любой  простой
смертный.  И поэтому  сейчас эти  про­славленные на  всю Галактику психологи
корчились  от  мук  оскорбленного  самолюбия и невероятного  тщеславия,  что
механически  выливалось в тупое упрямство.  Они все это прекрасно понимали и
знали, что Порус тоже это понимает, но ничего не могли с собой сделать.
     Инар Тубал злобно сверкнул глазами с красными обод­ками:
     --  Активная паника или  ничего, Тан  Порус. Вы  нам это обещали,  и мы
требуем. Да, мы  настаиваем на бук­вальном  выполнении, а на все технические
нюансы, клянусь  пространством и временем, нам начхать. Или активная паника,
или мы засчитываем вам поражение.
     Порус еле  сдерживал свое раздражение  и только бла­годаря  чудовищному
усилию воли заставил себя говорить спокойно:
     --  Будьте  же  разумны,  джентльмены.  У  нас  нет  обо­рудования  для
прекращения   активной    паники.   Нам    нечего   противопоставить    этой
сверхразновидности, с которой  мы столкнулись  здесь, на Земле. Что если она
выйдет из-- под контроля?
     И в знак протеста Порус яростно замотал головой.
     -- Изолируем их,  и все! --  прорычал Семпер Гор.  -- Начинайте, нечего
тянуть. Можете пользоваться любыми средствами,  на  ваше усмотрение, лишь бы
сработало.
     -- Если сумеете, -- добавил Прат.
     Больше сдерживать свои чувства  Тан  Порус не хотел  и решил, что может
позволить  себе  слегка  расслабиться. Тотчас  его меткий и  злой язычок как
вихрь   вырвался   наружу   и   погреб   маленького   психолога   в   волнах
концен­трированных ругательств.
     --  Будь по-- вашему,  вакуумноголовые! Будь  по-- вашему, чтобы на вас
небеса обрушились!  -- У  него  перехватило дыхание от гнева.  -- Мы  начнем
прямо здесь, в Террапо­лисе, как  только  все население разойдется по домам.
Но вы очень хорошо подумайте, чем этот пожар будете тушить!
     Он раздраженно фыркнул и исчез за дверью.

        "XXX"

     Легким  движением  руки  Тан  Порус   приоткрыл  занавеску,  и   пятеро
психологов повернулись к нему, отводя в сторону глаза. Гражданское население
покинуло   улицы  земной  столицы.  Уверенный  топот  солдат,  патрулирующих
городские магистрали, звучал панихидой. Неприветливое небо низко нависло над
грудами павших  тел. На смену  дикой разрушительной  оргии  пришло  гробовое
молчание.
     --  Опыт  произведен.  На это  потребовалось  всего  не­сколько  часов,
коллеги,  --  в  голосе  Поруса  чувствовалось  усталость.  --  Если  паника
распространится за пределы го­рода, мы окажемся бессильны остановить ее.
     -- Кошмар, кошмар! -- пробормотал Прат. --  Ради  такой сцены психологу
не жалко без руки остаться, даже можно и жизнью рискнуть.
     -- И это -- гуманоиды! -- простонал Винсен.
     -- Вы  хоть понимаете,  что  все это значит, Порус? Ведь земляне -- это
неконтролируемая цепная реакция, ими невозможно управлять.  Будь  они дважды
теми  тех­нологическими  гениями,  какими являются,  они  бесполезны.  С  их
психологией толпы,  массовой  паникой, суперэмоци­ональностью им просто  нет
места среди нормальных гу­маноидов.
     Порус удивленно поднял брови и отпарировал:
     -- Кометный газКак индивидуумы мы эмоциональны не менее их.  Просто они
превращают это в массовое дей­ствие. Мы -- нет. Вот и вся разница.
     --  Но и  этого достаточно! -- завопил Тубал. --  Наше решение,  Порус,
созрело прошлой ночью, когда  мы  на­блюдали  за...  этим. Солнечная система
должна остаться сама по себе.  Она  источник заразы, и  мы не желаем иметь с
ней ничего  общего. Для  хомо  сол  нужно установить  строгий  карантин. Это
решение окончательное.
     Ригелианин снисходительно улыбнулся:
     -- Для Галактики оно может быть окончательным. А для хомо сол?
     Тубал пожал плечами:
     -- К нам они не присоединятся.
     Порус улыбнулся еще раз:
     --  Слушайте,  Тубал.  Только  между  нами.  Вы  не  пытались  провести
временную интеграцию сто двадцать вось­мого  уровня в соответствии  с ростом
тензоров Карлеона?
     -- Н-- нет. Я бы не сказал, что занимался этим.
     -- ОтличноТогда, я думаю, вас обрадуют мои вы­числения.
     Психологи столпились вокруг листка бумаги, ко­торую протянул им  Порус.
Их лица менялись в соответствии с  их чувствами:  от интереса  к недоумению,
затем к  чему--  то,  очень близко  напоминающему  панику. Хелвин судорожным
движением швырнул листки на стол.
     -- Это ложь! -- крикнул он.
     --  Сейчас мы  опережаем их на тысячу лет  и еще пару сотен продержимся
впереди,  -- отрезал  Тубал.  --  Они не  смогут  ничего  поделать  со  всей
Галактикой.
     Тан Порус захохотал:
     -- Вы все же не верите математике?  Разумеется, это вполне  совпадает с
вашими поведенческими характери­стиками.  Что  ж,  поглядим,  смогут  ли вас
убедить специ­алисты,  раз уж контакт с  этими ненормальными гуманоидами вас
наизнанку выворачивает. Джоселиан... Арн... зайди-- ка!
     Появился командир-- центаврианин, автоматически от­дал честь и застыл в
ожидании.
     --  Сможет  ли  в  случае  необходимости  военный  звездолет  Федерации
выстоять в поединке с земным кораблем?
     Арн скривился в кислой улыбке:
     --  Ни  малейшего  шанса, сэр. Эти  гуманоиды нарушают закон  Краута не
только  при  панике,   но  и   в  сражении.  Личный  состав  наших  кораблей
комплектуется  из корпуса  специалистов --  их экипажи состоят из  одиночек,
умеющих функционировать как целое, лишенное индивидуальности. Они нашли свой
способ борьбы:  мне  представляется,  паника  здесь  будет  самым подходящим
названием.  Каждая лич­ность на борту становится  отдельным органом корабля.
Для нас,  как вы  знаете,  такое невозможно. Кроме того, мир этот  --  масса
сумасшедших  гениев. Они  воспользовались, только  по  моим  наблюдения,  по
меньшей мере, двадцатью  оригинальными,  но  бесполезными  изобретениями,  с
которыми познакомились  в Ласунском  музее, когда посещали нас. Вывернув эти
изобретения  на­изнанку, земляне  на их  базе  изготовили  целый  ряд  очень
неприятных  военных устройств.  Все вы знаете фиксатор  гравилиний  Юлвина--
Тилла,  использовавшийся,  и  довольно  эффективно, для  обнаружения  рудных
месторождений,   до   того  как  появились   новые   методы  на  электронных
потен­циалах. Они  его -- уж  не  знаю  как! --  переделали в один  из самых
смертоносных корректировщиков огня, каких я еще не имел удовольствия видеть.
Он сам  по  себе  наводит орудие или излучатель на совершенно  не  видимое в
космосе устройство, но обладающее массой.
     --  Но  мы,  -- ввернул  Тан Порус, --  располагаем  значительно  более
многочисленным  и  мощным  флотом  на  дан­ном  этапе.  Мы  в  состоянии  их
сокрушить, разве не так?
     Джоселиан Арн помотал головой:
     -- Победить их сейчас  можно. Но  я уверен, что эта победа будет  не из
легких. Во всяком случае, меня такой исход сражения  не привлекает. Вся беда
в  том, что эта  компания маньяков-- изобретателей выдумывает новые во­енные
устройства до отвращения  быстро.  Технологически они столь  же нестабильны,
как и волна на воде. Наша же цивилизация больше напоминает  песчаную дюну. Я
видел  их  фабрики  наземных  машин,  предусматривающие  изготовление  любых
деталей  для новых марок: через  шесть месяцев от них  отказываются, считая,
что  они  полностью  устарели.  Теперь  мы  вошли ненадолго в контакт  с  их
цивилизацией,  и,   оказывается,  наши   чудеса   двухсотвось­мидесятилетней
давности почти не  дают никакого преиму­щества. Это они скорее присоединят к
себе любую недавно открытую цивилизацию, даю вам стопроцентную гарантию.
     -- А как  будет  выглядеть наше  военное положение, --  поинтересовался
Порус, -- если мы полностью игнорируем их, скажем, лет этак с двести?
     Джоселиан Арн отрывисто хохотнул:
     -- Если  мы  сможем,  но  лучше сказать, если  они нам  позволят, то  я
отвечу: сложите руки и  на том успокойтесь. Боюсь, что  они теперь энергично
возьмутся за  дело. Двести лет работ над новыми изобретениями, на которые их
на­толкнуло недолгое знакомство с нами, и мне страшно по­думать, что они там
навыдумывают. Подождем еще немного,  и никакого сражения не потребуется: это
будет аннексия с их стороны.
     Тан Порус церемонно поклонился:
     -- Благод