очень  хрупкой.  За  ее   спиной,   крепко
уцепившись за ее юбку, стоял круглолицый  большеглазый  мальчуган  лет
четырех.
     - Дорогая, это мисс Феллоуз, сестра,  наблюдающая  за  мальчиком.
Мисс Феллоуз, познакомьтесь с моей женой.
     (Неужели это  его  жена?  Мисс  Феллоуз  представляла  ее  совсем
другой. Хотя почему бы и нет? Такой человек, как Хоскинс,  вполне  мог
для контраста выбрать себе в жены слабое существо. Возможно, это  было
именно то, что ему требовалось...)
     Она заставила себя непринужденно поздороваться.
     - Добрый день, миссис Хоскинс. Это ваш.. ваш малыш?
     (Э_т_о было для нее полной неожиданностью. Она могла  представить
себе Хоскинса в роли  мужа,  но  не  отца,  за  исключением,  конечно,
того...  Она  вдруг  поймала  на  себе  мрачный  взгляд   Хоскинса   и
покраснела.)
     - Да,  это  мой  сын  Джерри,  -  сказал   Хоскинс.   -   Джерри,
поздоровайся с мисс Феллоуз.
     (Не подчеркнул ли он слегка слово "это"? Не хотел ли он  дать  ей
понять, что это его сын, а не...)
     Джерри  немного  подался  вперед,  не  расставаясь,   однако,   с
материнской юбкой, и  пробормотал  приветствие.  Миссис  Хоскинс  явно
пыталась заглянуть через плечо мисс Феллоуз в комнату, как  бы  ожидая
найти там нечто весьма ее интересовавшее.
     - Ну что ж, зайдем в Стасис, - сказал Хоскинс. - Входи,  дорогая.
На пороге тебя ждет  несколько  неприятное  ощущение,  но  это  быстро
пройдет.
     - Вы хотите, чтобы  Джерри  тоже  вошел  туда?  -  спросила  мисс
Феллоуз.
     - Конечно. Он будет играть с Тимми. Вы ведь говорили,  что  Тимми
нужен товарищ для игр. Может быть, вы уже забыли об этом?
     - Но... - в ее взгляде, брошенном на него, отразилось глубочайшее
удивление. - _В_а_ш мальчик?
     - А чей же еще? - раздраженно сказал он.  -  Разве  не  этого  вы
добивались? Идем, дорогая. Входи же.
     С явным усилием подняв Джерри на руки, миссис Хоскинс переступила
через порог. Джерри захныкал - видимо, ему не понравилось испытываемое
при входе в Стасис ощущение.
     - Где же это существо? - тонким голоском спросила миссис Хоскинс.
- Я не вижу его.
     - Иди сюда, Тимми! - позвала мисс Феллоуз.
     Тимми  выглянул  из-за  двери,  во  все  глаза   уставившись   на
пожаловавшего к нему в гости мальчика. Мускулы на руках миссис Хоскинс
заметно напряглись.
     Обернувшись к мужу, она спросила:
     - Ты уверен, Джеральд, что он не опасен?
     - Если вы имеете в виду Тимми,  то  он  не  представляет  никакой
опасности, - тут же вмешалась мисс Феллоуз. - Он спокойный и послушный
мальчик.
     - Но ведь он ди... дикарь.
     (Вот оно что!  Это  результат  все  тех  же  газетных  историй  о
мальчике-обезьяне.)
     - Он вовсе не дикарь, - с ударением произнесла мисс Феллоуз. - Он
спокоен и рассудителен именно в  той  степени,  в  какой  этого  можно
ожидать от пятилетнего ребенка. Очень  великодушно  с  вашей  стороны,
миссис  Хоскинс,  разрешить  вашему  мальчику  играть  с  Тимми,  и  я
убедительно прошу вас не беспокоиться.
     - Я не уверена, что соглашусь на это,  -  раздраженно  произнесла
миссис Хоскинс.
     - Мы ведь уже обсудили этот вопрос, дорогая, - сказал Хоскинс,  -
и я думаю, что не стоит возобновлять наш спор.
     Спусти Джерри на пол.
     Миссис Хоскинс повиновалась. Мальчик  прижался  к  ней  спиной  и
уставился на находившегося в соседней комнате ребенка, в свою  очередь
не спускавшего с него глаз.
     - Тимми, иди-ка сюда, - сказала мисс Феллоуз, - иди, не бойся.
     Тимми  медленно  вошел  в  комнату.  Хоскинс  наклонился,  что-бы
отцепить пальцы Джерри от материнской юбки.
     - Отойди  немного   назад,   дорогая,   дай   детям   возможность
познакомиться.
     Мальчики очутились лицом к лицу. Несмотря на то, что  Джерри  был
младше, он был выше Тимми на  целый  дюйм,  и  на  фоне  его  стройной
фигурки и  красиво  посаженной  пропорциональной  головы  гротескность
облика Тимми вдруг бросилась в глаза, почти как в первые дни.
     У мисс Феллоуз задрожали губы.
     Первым заговорил маленький неандерталец.
     - Как тебя зовут? - дискантом  спросил  он,  быстро  приблизив  к
Джерри свое лицо, как бы желая получше рассмотреть его.
     Вздрогнув  от  неожиданности,  Джерри  вместо  ответа  дал  Тимми
сильного тумака, Тимми, отлетев назад и не удержавшись на ногах,  упал
на пол. Оба громко  заревели,  и  миссис  Хоскинс  поспешила  схватить
Джерри  на  руки,  в  то  время  как  мисс   Феллоуз,   покраснев   от
сдерживаемого гнева, подняла Тимми, стараясь успокоить его.
     - Они  инстинктивно  невзлюбили  друг  друга,  -  заявила  миссис
Хоскинс.
     - Они инстинктивно относятся друг к другу точно так же, как любые
другие дети, будь они на их месте, - устало сказал Хоскинс. - А теперь
спусти Джерри с рук и дай  ему  привыкнуть  к  обстановке.  По  правде
говоря, нам лучше сейчас уйти.  Мисс  Феллоуз  может  через  некоторое
время привести Джерри ко мне в кабинет,  и  я  позабочусь,  чтобы  его
доставили домой.
     В последовавший за этим час дети ни на минуту  не  упускали  друг
друга из виду. Джерри  плакал  и  звал  мать,  боясь  отойти  от  мисс
Феллоуз, и только  спустя  некоторое  время  позволил,  наконец,  себя
утешить леденцом. Тимми тоже получил леденец, и через час мисс Феллоуз
удалось добиться того, что оба они сели  играть  в  кубики,  правда  в
разных концах комнаты.
     Когда мисс Феллоуз в этот день повела Джерри к отцу, она до такой
степени была исполнена благодарности Хоскинсу, что с трудом сдерживала
слезы.
     Мисс Феллоуз  искала  слова,  чтобы  выразить  свои  чувства,  но
подчеркнутая сдержанность  Хоскинса  помешала  ей  высказаться.  Может
быть,  он  до  сих  пор  не  простил  ей  того,  что   она   заставила
прочувствовать жестокость его отношения к Тимми.
     А может быть, он в конце концов привел собственного  сына,  чтобы
доказать ей, как хорошо он относится  к  Тимми,  и  одновременно  дать
понять, что он вовсе не его отец. Да, именно это он и имел в виду! Так
что она ограничилась лишь несколькими словами.
     - Спасибо, большое спасибо, доктор Хоскинс.
     На что ему оставалось лишь ответить:
     - Не за что, мисс Феллоуз. Все идет как нужно.
     Постепенно это вошло в обычай. Два раза в неделю Джерри приводили
на час поиграть с Тимми, потом этот срок был продлен  до  двух  часов.
Дети познакомились, постепенно изучили привычки  друг  друга  и  стали
играть вместе.
     И теперь, когда схлынула первая волна благодарности, мисс Феллоуз
обнаружила,  что  Джерри  ей  явно  не  нравится.  Физически  он   был
значительно крупнее  Тимми,  да  и  вообще  превосходил  его  во  всех
отношениях: он властвовал над Тимми, отводя ему во всем второстепенную
роль. С создавшимся положением ее примиряло только то,  что,  несмотря
на все трудности. Тимми все более нетерпеливо ждал очередного  прихода
своего товарища по играм.
     - Это все, что у него есть в жизни,  -  с  грустью  говорила  она
себе.
     И однажды, наблюдая  за  ними,  она  вдруг  подумала:  "Эти  двое
мальчиков - оба дети Хоскинса, один от жены, другой - от Стасиса. В то
время как она сама..."
     - О господи, - сжав кулаками виски, со  стыдом  подумала  она,  -
ведь я ревную!



                                * * *


     - Мисс Феллоуз, - спросил однажды Тимми (она никогда не разрешала
ему иначе называть себя), - когда я пойду в школу?
     Она взглянула в его карие глаза, умоляюще  смотревшие  на  нее  в
ожидании ответа, и мягко провела рукой по его густым волосам. Это была
самая неаккуратная часть его  наружности:  она  стригла  его  сама,  и
мальчик, не переставая, вертелся под ножницами и мешал ей. Она никогда
не просила прислать для этой цели парикмахера,  ибо  эта  ее  неумелая
стрижка удачно помогала  маскировать  низкий  покатый  лоб  ребенка  и
чрезмерно выпуклый затылок.
     - Откуда ты узнал о школе? - спросила она.
     - Джерри ходит в школу. В детский сад, - старательно  выговаривая
слоги, ответил он. - Джерри бывает во  многих  местах  там,  на  воле.
Когда же я выйду отсюда на волю, мисс Феллоуз?
     У мисс Феллоуз мучительно сжалось сердце. Она, конечно, понимала:
ничто не сможет помешать тому, что Тимми неизбежно будет узнавать  все
больше и больше о внешнем мире, о том мире, в который ему  никогда  не
суждено вступить.
     Постаравшись  придать  своему  голосу  побольше   бодрости,   она
спросила:
     - А что бы ты стал делать в детском саду, Тимми?
     - Джерри говорит, что они  играют  там  в  разные  игры,  что  им
показывают  ленты  с  движущимися  картинками.  Он  говорит,  что  там
много-много детей. Он рассказывает... - Тимми на мгновение  задумался,
потом торжествующе развел в стороны обе руки с растопыренными пальцами
и только тогда кончил фразу: - Вот как много он рассказывает!
     - Тебе хотелось бы посмотреть  движущиеся  картинки?  -  спросила
мисс Феллоуз. - Я принесу тебе эти ленты и ленты с записью музыки.
     Так удалось на какое-то время успокоить его.



                                * * *


     В отсутствие Джерри он жадно рассматривал движущиеся картинки,  а
мисс Феллоуз часами читала ему вслух книжки.
     В  самом  простом  рассказике  содержалось   столько   для   него
непонятного, ему приходилось объяснять сущность самых  обычных  вещей,
находившихся за пределами трех комнат Стасиса.  Теперь,  когда  в  его
мысли вторгся внешний мир, он все чаще стал видеть сны.
     Ему снилось всегда  одно  и  то  же  -  тот  неведомый  мир,  что
находился за пределами его домика. Он неумело пытался рассказать  мисс
Феллоуз содержание своих сновидений, в которых он всегда переносился в
огромное пустое  пространство,  где,  кроме  него,  были  еще  дети  и
какие-то странные, непонятные предметы, созданные его воображением  на
основе далеко не до конца  понятых  им  книжных  образов.  Иногда  ему
снились картины из его полузабытого далекого прошлого,  когда  он  жил
еще среди неандертальцев.
     Снившиеся ему дети и неведомые предметы не замечали его, хотя  он
чувствовал, что находится с ними за пределами  Стасиса,  он  в  то  же
время понимал, что не принадлежит внешнему миру, и оставался всегда  в
страшном одиночестве, как будто и не покидал своей комнаты. Он  всегда
просыпался в слезах.
     Пытаясь успокоить Тимми,  мисс  Феллоуз  старалась  обратить  его
рассказы в шутку,  смеялась  над  ними,  но  сколько  ночей  она  сама
проплакала в своей квартире.
     Однажды, когда мисс Феллоуз читала вслух, Тимми протянул  руку  к
ее подбородку и, осторожно приподняв ее лицо  от  книги,  заставил  ее
взглянуть себе в глаза.
     - Мисс Феллоуз, откуда вы узнаете, что нужно говорить? -  спросил
он.
     - Ты видишь эти значки? Они-то и говорят мне о том, что  я  потом
уже рассказываю тебе. Из этих значков составляются слова.
     Взяв из ее рук книгу, Тимми  долго  с  любопытством  рассматривал
буквы.
     - Некоторые из значков совсем одинаковые, - произнес он наконец.
     Она  рассмеялась   от   радости,   которую   ей   доставила   его
сообразительность.
     - Правильно. Хочешь, я покажу тебе, как писать эти значки?
     - Хорошо, покажите. Это будет интересная игра.
     Ей даже в голову не пришло, что он может научиться читать.
     До того самого момента, когда он  прочел  ей  вслух  книжку,  она
отказывалась  верить  в  это.  Через  несколько  недель  она  внезапно
осознала всю огромную важность этого события и была ошеломлена. Сидя у
нее на коленях, Тимми читал ей вслух детскую книжку, не  пропуская  ни
одного слова. Он читал!
     Потрясенная, она поднялась со стула и сказала:
     - Я  скоро  вернусь,  Тимми.  Мне  необходимо  повидать   доктора
Хоскинса.
     Ее охватило граничащее с безумием возбуждение. Ей показалось, что
теперь ей удастся, наконец, найти средство сделать  Тимми  в  какой-то
степени счастливым. Если Тимми нельзя войти в  современную  жизнь,  то
эта жизнь сама должна  прийти  к  нему  в  его  трехкомнатную  тюрьму,
запечатленная в книгах, фильмах и звуках.
     Ему необходимо дать образование, использовав  все  его  природные
способности. Этим человечество могло  бы  как-то  возместить  то  зло,
которое оно ему причинило.



                                * * *


     Она  нашла  Хоскинса  в  настроении,   странно   сходном   с   ее
собственным;  и  все  его  существо  излучало  неприкрытую  радость  и
торжество. В правлении царило необычное  оживление,  и  мисс  Феллоуз,
когда она растерянно остановилась в приемной, даже подумала, что ей не
удастся сегодня поговорить с Хоскинсом.
     Но он заметил ее, и его широкое лицо расплылось в улыбке.
     - Идите сюда, мисс Феллоуз, - позвал он.
     Он быстро договорил что-то по интеркому и выключил его.
     - Вы уже слышали?.. Ну, конечно, нет, вы  еще  ничего  не  можете
знать. Мы таки добились своего! Нам удалось, наконец,  совершить  это!
Мы теперь можем фиксировать объекты из недалекого прошлого.
     - Вы хотите сказать,  что  теперь  вы  в  состоянии  перенести  в
настоящее время человека, жившего уже в историческую эпоху? - спросила
мисс Феллоуз.
     - Вы меня абсолютно правильно поняли. И в данный  момент  мы  как
раз зафиксировали одного индивидуума, жившего в четырнадцатом веке. Вы
только представьте себе всю важность этого события! Если бы вы  только
знали, как я буду счастлив избавиться, наконец, от  этой  концентрации
всех сил на мезозойской эре, которой, казалось, не будет конца;  какое
я  получу  удовольствие  от  замены  палеонтологов  историками...  Вы,
кажется, что-то хотели сообщить мне? Ну, давайте выкладывайте, что там
у вас. Говорите же. Вы застали меня  в  хорошем  настроении  и  можете
получить все, что пожелаете.
     - Я очень рада,  -  улыбнулась  мисс  Феллоуз.  -  Меня  как  раз
интересует один вопрос: не могли бы мы разработать систему образования
для Тимми?
     - Образования? Какого еще образования?
     - Ну, общего образования. Я имею в  виду  школу.  Надо  дать  ему
возможность учиться.
     - Но может ли он учиться?
     - Конечно, ведь он уже учится. Он умеет читать, этому  я  научила
его сама.
     Ей показалось, что настроение Хоскинса вдруг резко ухудшилось.
     - Я, право, не знаю, что вам на  это  сказать,  мисс  Феллоуз,  -
произнес он.
     - Но ведь вы  только  что  пообещали,  что  исполните  любую  мою
просьбу...
     - Я  это  помню.  К  сожалению,  в  данном  случае   я   поступил
опрометчиво. Видите ли, мисс Феллоуз, я думаю, вы прекрасно понимаете,
что мы не можем продолжать эксперимент с Тимми до бесконечности.
     Охваченная внезапным ужасом, она в упор взглянула на него, еще до
конца не  осознав  весь  смыся  сказанных  только  что  слов.  Что  он
подразумевал под этим "не можем продолжать"?
     Ее сознание  вдруг  озарила  яркая  вспышка  -  она  вспомнила  о
профессоре   Адемевском   и   минерале,   отправленном   назад   после
двухнедельного пребывания в Стасисе...
     - Но сейчас ведь речь идет о мальчике, а не о куске камня...
     Хоскинс явно чувствовал себя не в своей тарелке.
     - В  случаях,  подобных  этому,  даже  ребенку  нельзя  придавать
слишком большое значение. Теперь, когда мы  надеемся  заполучить  сюда
людей, живших в историческую  эпоху,  нам  понадобятся  все  помещения
Стасиса.
     Она все еще ничего не понимала.
     - Но вы не сделаете этого. Тимми... Тимми...
     - Ну, ну, не принимайте все так близко к  сердцу,  мисс  Феллоуз.
Быть может, Тимми пробудет здесь еще несколько месяцев, и за это время
мы постараемся сделать для него все, что в наших силах.
     Она продолжала молча смотреть на него.
     - Не хотите ли вы выпить чего-нибудь, мисс Феллоуз?
     - Нет, - прошептала она. - Мне ничего не нужно.
     Едва сознавая, что делает, она с  трудом  поднялась  на  ноги  и,
словно во власти кошмара, вышла из комнаты.
     "Ты не умрешь, Тимми, - думала она. - Ты не умрешь".



                                * * *


     С той поры  ее  неотступно  преследовала  мысль  о  необходимости
как-то предотвратить гибель Тимми. Но одно дело  думать,  а  другое  -
осуществить задуманное. Первое время мисс Феллоуз упорно цеплялась  за
надежду, что попытка перенести кого-либо из XIV века в настоящее время
потерпит полную неудачу. Хоскинс мог допустить ошибку с  точки  зрения
теории эксперимента, могли также обнаружиться недостатки в методе  его
осуществления. И тогда все останется по-старому.
     Остальная   часть    человечества,    конечно,    надеялась    на
противоположный исход, и мисс Феллоуз вопреки  рассудку  возненавидела
за это весь мир. Ажиотаж, поднявшийся вокруг "Проекта  Средневековье",
достиг предельного накала. Печать  и  общественность  изголодались  по
чему-либо  из  ряда  вон  выходящему.  Акционерное  общество   "Стасис
Инкорпорейтэд"   давно   уже   не   производило   подобной   сенсации.
Какой-нибудь новый камень или ископаемая рыба уже никого не волновала.
А это было как раз то, что требовалось.
     Человек, живший  уже  в  историческую  эпоху,  взрослый  индивид,
говорящий  на  понятном  и  теперь  языке,  тот,  кто  поможет  ученым
воссоздать неведомую поныне страницу истории.
     Решительный час приближался, и на сей раз уже не только  трое  на
балконе должны были стать свидетелями столь  важного  события.  Теперь
весь мир превращался в гигантскую аудиторию, а техническому  персоналу
Стасиса  предстояло  играть  свою  роль  на  глазах  почти   у   всего
человечества.
     Среди чувств, кипевших в душе мисс  Феллоуз,  отсутствовало  лишь
одно:  она  отнюдь  не  была  охвачена  всеобщим  психозом  радостного
ожидания.
     Когда Джерри пришел, как обычно, играть с Тимми, она едва  узнала
его. Секретарша, которая привела его, небрежно  кивнув  мисс  Феллоуз,
поспешила удалиться. Она торопилась занять хорошее  место,  откуда  ей
удастся  без  помех  следить   за   воплощением   в   жизнь   "Проекта
Средневековье". Мисс Феллоуз с горечью подумала, что если б,  наконец,
пришла эта глупая девчонка, она тоже уже могла бы быть там,  причем  у
нее была более веская, чем простое любопытство, причина присутствовать
при опыте.
     - Мисс Феллоуз, - смущенно произнес  Джерри,  неуверенно,  бочком
приближаясь к ней и доставая из кармана какой-то обрывок газеты.
     - Да! Что это там у тебя, Джерри?
     - Это фотография Тимми.
     Мисс Феллоуз внимательно посмотрела на  ребенка  и  затем  быстро
выхватила из его рук клочок газеты.  Всеобщее  возбуждение,  вызванное
"Проектом Средневековье",  возродило  в  печати  некоторый  интерес  к
личности Тимми.
     Джерри внимательно следил за выражением ее лица.
     - Тут говорится, что Тимми - мальчик-обезьяна.  Что  это  значит,
мисс Феллоуз?
     Мисс Феллоуз схватила мальчишку за руку, с трудом подавив желание
как следует встряхнуть его.
     - Никогда не говори этого, Джерри.  Никогда,  ты  понимаешь?  Это
гадкое слово, и ты не должен употреблять его.
     Перепуганный Джерри отчаянно старался освободиться от ее руки.
     Мисс Феллоуз с яростью разорвала бумагу.
     - А теперь иди в дом и играй с Тимми. Он покажет тебе свою  новую
книжку.
     Наконец появилась девушка. Мисс Феллоуз никогда раньше не  видела
ее. Дело в том, что  никто  из  постоянных  служащих  Стасиса,  иногда
замещавших ее, когда ей необходимо было отлучиться по делу, сейчас,  в
связи с приближением момента осуществления "Проекта Средневековье", не
мог помочь. Однако  секретарша  Хоскинса  обещала  найти  какую-нибудь
девушку.
     - Вы и есть  та  девушка,  которую  прикрепили  к  Первой  Секции
Стасиса? - стараясь сдержать дрожь в голосе, спросила мисс Феллоуз.
     - Да, это я. Меня зовут Мэнди Террис. А вы - мисс Феллоуз, да?
     - Совершенно верно.
     - Простите, что я немного опоздала. Везде такая суматоха.
     - Я знаю. Итак, я хочу, чтобы вы...
     - Вы ведь будете смотреть, правда? - п