оральный человек из всех, кого я знаю -
разумеется,  за  исключением  дорогого  Александра  -  и  ни одно ваше
открытие не может оказаться аморальным.
     На личике  Алисы было написано такое горе,  что профессор простил
ее немедленно...
     - Значит, вы это сделаете, профессор? - настаивал Александр. - На
случай массового стремления вступить в  брак  я  могу  пригласить  под
благовидным предлогом доброго, старого друга семьи Николаса Найтли. Он
- мировой  судья  и  быстро  уладит  все  проблемы  с  регистрацией  и
получением брачных лицензий.
     - Я вряд ли соглашусь,  - произнес профессор уже не так уверенно,
- проводить эксперимент без согласия его участников. Это не этично.
     - Но вы же  доставите  людям  огромную  радость.  Вы  значительно
улучшите  моральную  атмосферу  колледжа.  Не  секрет,  что в условиях
постоянной близости и при отсутствии должной тяги к супружеству даже в
колледже может возникнуть опасность... ну...
     - Да,  понимаю,  - торопливо кивнул профессор. - Хорошо, я сделаю
очень  слабый  раствор.  В  конце  концов результаты могут существенно
расширить  границы  наших  познаний  и,  как  вы  заметили,   улучшить
моральную атмосферу.
     - Разумеется,  мы с Алисой тоже  отведаем  напиток,  -  улыбнулся
Александр.
     - О,  дорогой,  я  уверена,  что  наша  любовь  не  нуждается   в
искусственной стимуляции.
     - А ничего искусственного и не будет,  радость  моя.  Как  сказал
профессор,  твоя  любовь  зародилась  под  воздействием точно таких же
гормонов, правда, вызванных более привычным способом.
     Алиса залилась розовой краской.
     - В таком случае, любовь моей жизни, зачем же повторять?
     - Чтобы  подстраховаться  от  всех превратностей судьбы,  счастье
мое.
     - Надеюсь, обожаемый, ты не сомневаешься в моих чувствах?
     - Нет, моя прелесть, но...
     - Но? Ты что, не веришь мне, Александр?
     - Ну конечно же, я тебе верю, Алиса, но...
     - Но?  Снова  "но"!  - Алиса в негодовании поднялась с кресла.  -
Если вы  мне  не  доверяете,  сэр,  то,  может  быть,  мне  лучше  вас
оставить...
     С этими  словами  девушка  действительно  выскочила  из  комнаты.
Опешившие мужчины растерянно смотрели ей вслед.
     - Боюсь,  что мой гормон совершенно неожиданно явился поводом  не
для заключения, а для разрыва брака, - произнес профессор.
     Александр с несчастным видом сглотнул,  но гордость пересилила, и
он торжественно произнес:
     - Она вернется. Такую любовь разрушить нелегко.

     Выпускной бал,  конечно,  был событием года. Юноши сияли, девушки
сверкали.  Переливалась  музыка,  и  танцоры  парили  в воздухе,  едва
прикасаясь к полу ногами. Повсюду царило безудержное веселье.
     Во всяком  случае,  почти  повсюду.  В  дальнем  углу  зала стоял
Александр Декстер.  Лицо его было бесцветным,  как лед,  а  в  суровых
глазах  застыла решимость.  Несмотря на его стройную фигуру и красивую
наружность,  ни одна девушка к нему не подходила.  Все знали,  что  он
принадлежит Алисе Сэнгер, в чьи владения студентки колледжа вторгаться
не рисковали. Кстати, где же Алиса?
     Она приехала отдельно от Александра,  и гордость не позволяла ему
отправиться на поиски. Он лишь надменно щурился и пристально следил за
кружащимися в танце парами.
     К молодому человеку подошел профессор Джонс.  Официальный  костюм
ученого был пошит строго по его меркам, но сидел все равно ужасно.
     - Я добавлю гормон в бокалы перед ночным тостом,  - сказал он.  -
Мистер Найтли еще здесь?
     - Видел судью минуту назад. Он взял на себя обязанности мажордома
и следит, чтобы пары соблюдали положенную дистанцию. Решено, что менее
чем на четыре  пальца  сближаться  не  следует.  Мистер  Найтли  самым
тщательным образом делает необходимые замеры.
     - Отлично.  Да, я забыл спросить: содержится ли в пунше алкоголь?
Спирт   может   отрицательно  повлиять  на  действие  аматогенического
состава.
     Несмотря на разбитое сердце, Александр нашел в себе силы защитить
честь своего сословия.
     - Этот  пунш,  профессор,  изготовлен согласно рецептам,  которым
строго следуют все студенты колледжа.  Он содержит чистейший фруктовый
сок,  рафинированный  сахар  и  немного  лимонной  кожуры  -  наш пунш
взбадривает, но не опьяняет.
     - Отлично,   -   сказал   профессор.   -   Я   добавил  в  состав
успокоительных капель,  они  усыпят  участников  эксперимента  на  тот
период,  пока  гормон  не  начнет  действовать.  Как только подопытные
проснутся,  первый же человек,  кого они  увидят  -  противоположного,
разумеется,  пола  - воспламенит в их душе чистый и благородный порыв,
который неизбежно приведет к свадьбе.
     Время приближалось  к  полуночи,  и профессор поспешил к огромной
чаше с пуншем,  пробираясь  между  танцующими  на  расстоянии  четырех
пальцев друг от друга студентами.
     Расстроенный до слез Александр вышел на балкон.  При этом  он  не
заметил Алису, которая вошла в зал с соседнего балкона.
     - Полночь!  - выкрикнул чей-то счастливый голос.  -  Тост!  Тост!
Тост за жизнь, которая у нас впереди!
     Все столпились вокруг чаши с пуншем,  передние  передавали  назад
наполненные бокалы.
     - За жизнь, которая впереди!
     С энтузиазмом,   присущим   молодым   студентам  колледжа,  гости
опрокидывали  бокалы  с  волшебной  смесью  чистого  фруктового  сока,
рафинированного  сахара,  лимонной кожуры и аматогенического состава с
успокаивающими каплями.
     Как только   состав  достигал  мозга,  студенты  один  за  другим
медленно опускались на пол.
     Алиса замерла посередине зала, в руке ее дрожал не выпитый бокал,
а в глазах застыли непролитые слезы.
     - О,  Александр,  Александр,  хоть ты во мне и усомнился,  ты моя
единственная любовь. Ты хотел, чтобы я это выпила, и я выпью.
     Затем, как и все остальные, она грациозно опустилась на пол.

     Николас Найтли   отправился   на  поиски  Александра,  о  котором
тревожился всем своим добрым сердцем.  Он видел, что Александр приехал
без  Алисы,  из чего заключил,  что между влюбленными произошла ссора.
Мистер Найтли с легкой душой покинул танцевальный зал, поскольку в нем
собрались  не  дикие  юнцы,  а  посещающие  колледж юноши и девушки из
благополучных и порядочных  семей.  Можно  было  верить,  что  они  не
нарушат установленную дистанцию в четыре пальца.
     Судья нашел Александра на балконе.  Юноша вглядывался в усыпанное
звездами небо.
     - Александр,  мальчик мой...  - Он положил руку на плечо молодого
человека.  -  Это  на  тебя  не  похоже.  Нельзя поддаваться отчаянию.
Взбодрись, друг мой, взбодрись.
     При звуках доброго старого голоса Александр опустил голову.
     - Я знаю, это не по-мужски, но я обожаю Алису. Я был с ней жесток
и  теперь  получаю по заслугам.  И все же,  мистер Найтли,  если бы вы
только знали...
     Юноша ткнул себя кулаком в левую сторону груди.  Больше он не мог
произнести ни слова.
     - Хотя  я  и  не  женат,  мне знакомы нежные чувства,  - печально
произнес Найтли. - В былые дни и я знавал любовь и сердечные терзания.
Только не надо делать так, как поступил в свое время я, когда позволил
гордыне воспрепятствовать примирению.  Ищи ее,  ищи,  мой  мальчик,  а
когда найдешь,  извинись.  Нельзя допустить,  чтобы ты,  как и я, стал
одиноким старым холостяком. Но я не хочу тебя заставлять...
     Александр резко выпрямился:
     - Я готов последовать вашему совету,  мистер Найтли.  Я найду  ее
и...
     - Иди. Я видел ее буквально минуту назад.
     Сердце Александра оборвалось.
     - Наверное, она тоже меня ищет. Я пойду... нет. Вначале идите вы,
мистер Найтли. Мне надо прийти в себя. Не хочу, чтобы она заметила мои
слезы.
     - Конечно, мой мальчик.

     Найтли застыл в дверях балкона,  пораженный представшим перед его
глазами зрелище.  Неужели произошла вселенская катастрофа?  На полу  в
разных,  в  том числе и весьма неприглядных,  позах валялось пятьдесят
пар.
     Прежде чем  судья  решился  осмотреть  ближайшие  тела  и вызвать
полицию,  доктора или пожарных,  люди дружно зашевелились и  принялись
подниматься.
     Лишь одна  девушка  в  белом  платье  осталась  лежать  на  полу,
грациозно  закинув  руку  за белокурую голову.  Это была Алиса Сэнгер.
Найтли устремился к ней,  не обращая внимания  на  нарастающий  вокруг
него ропот.
     Старик опустился на колени:
     - Мисс Сэнгер, дорогая моя мисс Сэнгер! Вы не ушиблись?
     Она медленно приоткрыла свои очаровательные глазки и пролепетала:
     - Мистер  Найтли!  Вы - воплощение красоты.  Почему я не замечала
этого раньше?
     - Я?  -  в  ужасе отшатнулся Найтли,  но девушка уже поднялась на
ноги,  и в глазах ее зажегся  огонь,  которого  Найтли  не  видел  лет
тридцать.
     Хотя, положа руку на сердце,  такого огня он не видел и  тридцать
лет назад.
     - Мистер Найтли, вы ведь никогда меня не покинете?
     - Нет,  что вы,  - смущенно пробормотал он, - если я вам нужен, я
побуду с вами.
     - Вы мне нужны.  Вы нужны моему сердцу и моей душе, Вы мне нужны,
как утренняя роса засыхающему цветку. Вы мне нужны, как Приам Фисбе.
     Найтли попятился,  испуганно оглядываясь,  но никто не обращал на
них ни  малейшего  внимания.  Со  всех  сторон  слышались  аналогичные
признания, причем многие звучали гораздо энергичнее и убедительнее.
     Спина его уперлась в стену,  Алиса продолжала наступать, и вскоре
от  дистанции  в  четыре пальца не осталось и следа.  Наступил момент,
когда между их  телами  не  пролез  бы  и  один  палец.  В  результате
взаимного   соприкосновения   внутри   Найтли   проснулось   нечто  не
поддающееся описанию.
     - Мисс Сэнгер. Умоляю вас...
     - Мисс  Сэнгер?  Разве  я  для  вас  мисс  Сэнгер?   -   страстно
воскликнула Алиса.  - Мистер Найтли!  Николас!  Я ваша Алиса, возьмите
меня!.. Возьмите меня замуж! Умоляю!
     Со всех  сторон  раздавались крики:  "Женись на мне!  Возьми меня
замуж!" Вокруг мистера Найтли собралась толпа,  ибо все хорошо  знали,
что он является мировым судьей.
     - Пожените нас, мистер Найтли! Пожените нас!
     - Я  должен  сходить  за  брачными  лицензиями!  - выкрикнул он в
ответ, и студенты расступились, отпуская его за нужными бумагами.
     Алиса устремилась за ним следом.
     В дверях  балкона  Найтли  столкнулся  с  Александром  и  тут  же
выпихнул  его  на  свежий  воздух.  В  этот момент к ним присоединился
профессор Джонс.
     - Александр! Профессор Джонс! - взволнованно воскликнул Найтли. -
Произошло невероятное...
     - Я  знаю.  -  Лицо  профессора  лучилось  счастливой улыбкой.  -
Эксперимент  прошел  успешно.  Средство  действует  на  людей  гораздо
сильнее, чем на животных.
     Видя замешательство  Найтли,   он   в   нескольких   предложениях
объяснил, что случилось.
     - Странно,  странно,  - растерянно пробормотал судья.  - Я смутно
припоминаю  нечто  подобное.  - Он сдавил лоб двумя руками,  но это не
помогло.
     Александр приблизился  к  Алисе,  намереваясь  прижать ее к своей
широкой груди,  сознавая в душе,  что ни одна благовоспитанная девушка
не допустит такой вольности по отношению к непрощенному человеку.
     - Алиса,  утраченная любовь моя, - произнес он, - если в глубинах
твоего сердца...
     Но она увернулась от его протянутых с мольбой рук:
     - Я выпила пунш, Александр, - сказала она. - Ты так хотел.
     - Не надо было этого делать. Я был не прав. Не прав.
     - Но я его выпила, Александр, и теперь никогда не буду твоей.
     - Не будешь моей? Что это значит?
     Алиса схватила мистера Найтли за руку и страстно ее стиснула.
     - Моя душа неразрывно слита с душой мистера Найтли, я имею в виду
Николаса.   Мое   влечение  -  я  имею  в  виду  влечение  к  браку  -
непреодолимо. Оно перевернуло меня всю.
     - Ты шутишь? - недоверчиво воскликнул Александр.
     - Как ты можешь так говорить,  жестокий?  - задыхаясь от рыданий,
произнесла Алиса. - Я ничего не могу с собой поделать.
     - Действительно,  -  подтвердил  профессор  Джонс,  слушавший   с
чрезвычайным  вниманием.  -  Она  ничего  не  может  с собой поделать.
Типичная эндокринологическая реакция.
     - Поистине это так,  - пробормотал Найтли,  безуспешно пытавшийся
справиться с собственными  эндокринологическими  реакциями.  -  Ну-ну,
дорогая, - добавил он и чисто по-отцовски погладил Алису по волосам.
     Девушка тут  же  вскинула  голову,  и  ее  очаровательное  личико
оказалось совсем рядом. В этот момент судье вдруг захотелось совсем не
по-отцовски и даже не по-дружески впиться в ее губки.
     Потрясенный до глубины души Александр отчаянно выкрикнул:
     - Ты фальшива, насквозь фальшива!
     С этими словами юноша выбежал вон.
     Найтли наладился было следом,  но Алиса схватила  его  за  шею  и
запечатлела  на тающих губах судьи поцелуй,  который менее всего можно
было назвать дочерним.
     И дружеским тоже.

     Они прибыли  в  маленький  холостяцкий  домик  Найтли,  на дверях
которого   красовалась   целомудренная   вывеска   "МИРОВОЙ    СУДЬЯ",
выполненная в староанглийском стиле. Здесь царили меланхолический мир,
покой и чистота.  Левой  рукой  Найтли  поставил  на  маленькую  плиту
маленький  чайник  (правую  его руку Алиса не выпускала ни на секунду,
зная,  что только так она может застраховаться от неожиданного бегства
своего пленника.)
     Из открытой двери столовой виднелся кабинет  Найтли.  Вдоль  стен
стояли стеллажи с мудрыми и веселыми книгами.
     Рука Найтли (левая) в очередной раз поднялась к бровям.
     - Дорогая моя,  - обратился он к Алисе,  - просто поразительно...
нельзя  ли  хоть  чуть-чуть  ослабить  захват,  чтобы   восстановилось
кровообращение...  поразительно, но я не могу отделаться от мысли, что
все это уже было.
     - Никогда,  никогда такого не было, дорогой Николас, - прошептала
Алиса,  склоняя белокурую головку на его плечо и улыбаясь ему с  такой
застенчивой  нежностью,  что  ее  красота засияла,  как лунный свет на
поверхности ночного озера.  - Потому  что  не  было  на  свете  такого
прекрасного  мага  и  чародея,  как  наш  мудрый  профессор Джонс.  Он
настоящий современный волшебник.
     - Современный...   -   Найтли  вздрогнул  так  основательно,  что
приподнял Алису на целый дюйм от пола.  - Ну да,  конечно! Так и есть!
Черт бы меня побрал,  если я ошибаюсь!  (В редких случаях, а также под
воздействием  нахлынувших  эмоций,  Найтли  мог   употребить   крепкое
словечко.)
     - Николас, что с тобой? Ты испугал меня, мой ангел!
     Но Найтли  решительно  зашагал  в  кабинет,  и  Алисе  ничего  не
оставалось,  как побежать следом за ним.  С побелевшим  лицом  мировой
судья снял с полки томик и благоговейно сдул с него пыль.
     - Ах!  -  сокрушенно  воскликнул  он.  -  Почему  я   пренебрегал
невинными   радостями   юных  лет?!  Дитя  мое,  ввиду  продолжающейся
неспособности моей правой руки к  действиям,  не  окажете  ли  вы  мне
любезность полистать страницы, пока я не скажу вам остановиться?
     Они являли собой невиданную доселе картинку добрачной идиллии: он
удерживал  книгу  левой рукой,  а она медленно переворачивала страницы
правой.
     - Так  я  и  знал!  -  с  неожиданной энергией провозгласил вдруг
Найтли.  - Профессор Джонс,  мой добрый друг, идите же сюда! Эго самое
потрясающее совпадение... пример загадочной, мистической силы, которая
временами играет нами, не раскрывая своей истинной природы и цели.
     Приехавший вместе  с ними профессор Джонс сам приготовил себе чай
и,  как подобает воспитанному человеку,  оказавшемуся в обществе  двух
страстно  влюбленных,  удалился  в  соседнюю  комнату.  Услышав  слова
Найтли, он откликнулся:
     - Вы уверены, что я не помешаю?
     - Совсем наоборот,  У меня важные сведения по  поводу  одного  из
ваших научных достижений.
     - Но вы же заняты...
     - Профессор! - воскликнула Алиса.
     - Тысяча извинений,  дорогая,  - сказал профессор Джонс,  входя в
комнату.  - Мой старый замшелый ум полон причудливых фантазий. Вы даже
не представляете,  как давно я...  - Он сделал внушительный глоток чая
(который заварил очень крепким), сразу же успокоился и замолчал.
     - Профессор,  - сказал Найтли.  -  Это  милое  дитя  назвало  вас
современным  волшебником,  что  тут  же  напомнило  мне о "Волшебнике"
Гилберта и Салливана.
     - Кто такие, - любезно поинтересовался профессор Джонс, - Гилберт
и Салливан?
     Найтли испуганно   поднял   голову,   словно   желая   проследить
направление карающего удара молнии и успеть от него увернуться.  Затем
хриплым шепотом ответил:
     - Сэр  Уильям  Швенк  Гилберт  и  сэр   Артур   Салливан   писали
соответственно  слова и музыку к величайшим музыкальным комедиям мира.
Одна  из  пьес  называлась  "Волшебник".  В   ней   тоже   применялось
высокоморальное  снадобье.  На  женатых  людей оно не влияло,  но было
способно вырвать героиню из рук молодого и красивого  возлюбленного  и
бросить ее в объятия старика.
     - Тем и закончилось? - поинтересовался профессор Джонс.
     - Э-э...  Нет...  Послушайте,  дорогая, когда вы так поглаживаете
мою шею,  у меня возникают,  безусловно,  самые приятные ощущения, но,
должен   признать,  это  меня  отвлекает.  Так  вот,  все  закончилось
воссоединением юных возлюбленных, профессор.
     - Ага,  - произнес профессор Джонс, - Тогда, может быть, учитывая
близость вымышленного сюжета к реальной жизни,  мы попытаемся устроить
воссоединение Алисы и Александра?  Во всяком случае,  я не хочу, чтобы
вы на всю жизнь остались без руки.
     - Я ни с кем не собираюсь воссоединяться, - решительно произнесла
Алиса. - Мне нужен мой Николас.
     - Ваш  неожиданный  подход к этой ситуации вызывает неоднозначные
мнения, - сказал Найтли, - но об этом после. В пьесе есть решение, и я
бы  хотел  обсудить  его  с вами,  профессор.  - Он мягко и добродушно
улыбнулся.  -  Эффект  снадобья  в  пьесе  нейтрализуется   действиями
господина,  который  его изобрел.  Другими словами,  вашего прототипа,
профессор.
     - Что же он сделал?
     - Покончил   с   собой!    Всего-навсего.    Произведенный    его
самоубийством эффект разрушил ча...
     Профессор Джонс не дал ему закончить.  Самым мрачным и  загробным
голосом, какой только можно представить, он изрек:
     - Дорогой сэр,  позвольте сразу же заявить,  что, несмотря на мою
привязанность к молодым людям,  оказавшимся втянутыми в эту историю, я
ни при каких обстоятельствах не соглашусь на самоустранение.  Подобная
процедура  может  оказаться  чрезвычайно эффективной при использовании
традиционного зелья,  но на изобретенный мною аматогенический  состав,
уверяю вас, она не подействует.
     Найтли вздохнул:
     - Этого я и боялся.  Между нами, я считаю, что это худшая из всех
возможных концовок в пьесе.  - Он  замолк  и  быстро  взглянул  вверх,
словно извиняясь перед духом Уильяма С.  Гилберта.  - Она притянута за
уши.  Она  не  предусматривалась  развитием  сюжета.  Получилось,  что
наказание  понес  человек,  его не заслуживший.  Другими словами,  эта
концовка не достойна мощного гения Гилберта.
     - А  вдруг  ваш  Гилберт тут ни при чем?  - предположил профессор
Джонс. - Вмешался какой-нибудь ремесленник и испохабил всю работу.
     - Об этом ничего не известно.
     Но острый ум профессора Джонса уже увлекся новой головоломкой.
     - Мы  можем  проверить,  - воскликнул он.  - Давайте изучим стиль
мышления этого вашего... Гилберта. Он ведь много чего написал, так?
     - В  сотрудничестве  с  Салливаном  Гилберт  создал  четырнадцать
произведений.
     - Разрешались ли в них ситуации более разумными средствами?
     - Во всяком случае в одном, - кивнул Найтли. - В "Радигоре".
     - Кто это?
     - Радигор  -  это  место.  Главный  герой  оказывается   истинным
баронетом Радигора, и, разумеется, над ним тяготеет проклятие.
     - Как водится,  -  пробормотал  профессор  Джонс.  Он  знал,  что
подобно