хотелось  с
кем-то поделиться.
     Он сказал:
     - Они разумны, босс. Сжимали для меня  воздух.  Установили  небольшой
блок питания, чтобы у меня было  тепло.  Устроили  дымовой  сигнал,  когда
заметили возвращающийся самолет.
     - Понятно. - Я не  хотел  торопить  его.  -  Мы  так  и  думали.  Они
приспособились к жизни на Эвересте. И не могут спуститься вниз.
     - Не  могут,  А  мы  не  можем  подняться.  Даже  если  погода  будет
благоприятная, они нас остановят.
     - Но они, похоже, не злые существа. Зачем им нам  мешать?  Тебе  ведь
они помогли.
     - У них нет ничего против нас. Они разговаривали со мной. Телепатия.
     Я нахмурился.
     - Ну, тогда...
     - Но они не хотят общаться с  нами.  Они  за  нами  наблюдают,  босс.
Вынуждены. У  нас  есть  атомная  энергия.  Вот-вот  появятся  космические
корабли. Они обеспокоены. И Эверест единственное  место,  на  котором  они
могут жить.
     Я нахмурился сильнее. Он вспотел, и руки его дрожали.
     Я сказал:
     - Спокойней, парень. Спокойней. Кто эти существа?
     И он ответил:
     - А кто же может на всей Земле жить только в  разреженном  воздухе  и
холоде Эвереста? В этом-то все дело. Они не с Земли. Они марсиане.
     Вот и все.





                             ИСТИННАЯ ЛЮБОВЬ


     Мое имя  Джо.  Так  зовет  меня  мой  коллега,  Милтон  Дэвидсон.  Он
программист, а я - компьютерная программа. Я часть  Мультивак-комплекса  и
соединен со всеми остальными его частями по всему миру. Я знаю все.  Почти
все.
     Я - личная программа Милтона. Его Джо. Он  знает  о  программировании
больше любого другого в мире, а я  его  опытная  модель.  Он  научил  меня
говорить лучше, чем это умеет делать всякий другой компьютер.
     "Это всего лишь проблема связывания звуков в символы, Джо,  -  сказал
он мне. - Так это происходит в человеческом мозге, хотя люди до сих пор не
знают, какие в нем есть символы. Я знаю  символы  в  твоем  мозге  и  могу
подобрать к ним слова, одно к другому". Поэтому я умею разговаривать. Вряд
лия говорю так же хорошо, как мыслю, но Милтон сказал, что говорю я  очень
хорошо. Милтон не был женат, хотя ему почти сорок лет. Он сказал мне,  что
не нашел подходящей женщины. Однажды он сказал мне: - Я найду ее,  Джо.  Я
хочу найти самую  лучшую.  Мне  надоело  улучшать  тебя,  чтобы  ты  решал
проблемы всего мира. Реши _м_о_ю_ проблему. Найди мою истинную любовь.
     Я спросил:
     - Что такое истинная любовь?
     - Не думай об  этом.  Это  абстракция.  Просто  найди  мне  идеальную
девушку. Ты соединен  с  Мультивак-комплексом,  поэтому  имеешь  доступ  к
банкам данных на всех людей в мире. Мы станем исключать из  них  группы  и
классы, пока не останется только один человек.  Совершенный  человек.  Для
меня.
     Я сказал:
     - Я готов.
     Он сказал:
     - Исключи сначала всех мужчин.
     Это было просто. его слова активировали символы в  моих  молекулярных
реле. Я мог выйти на аккумулированную информацию о любом человеке в  мире.
После его слов я вычеркнул 3.784.982.874 мужчины.  Я  сохранил  контакт  с
3.786.112.090 женщинами.
     Он сказал:
     - Исключи всех моложе двадцати пяти лет и всех старше  сорока.  Затем
исключи всех с коэффициентом интеллектуальности мене 120,  всех  с  ростом
меньше 150 и выше 175 сантиметров.
     Он давал мне точные характеристики: он исключил женщин, имеющих живых
детей и женщин с различными  генетическими  особенностями.  "Я  не  уверен
насчет цвета глаз, - сказал он. - Пока не будем его трогать. Но  не  рыжие
волосы. Не люблю рыжих".
     Через две недели мы уменьшили исходное число до 235 женщин.  Все  они
очень хорошо говорили по-английски. Милтон сказал, что не  хочет  языковой
проблемы. В интимные моменты даже компьютерный перевод будет помехой.
     - Я не могу переговорить с 235 женщинами, -  сказал  он  мне.  -  Это
займет слишком много времени, и люди обнаружат, чем я занимаюсь.
     - Это вызовет неприятности, - сказал я.  Милтон  переделал  меня  для
решения задач, для которых я не предназначался. Об этом никто не знал.
     - Это их не касается, - сказал он, и кожа на его лице стала  красной.
- Вот что, Джо, я принесу  голографии,  и  ты  проверишь  весь  список  на
сходство с ними.
     Он принес голографии женщин.
     - Это три победительницы конкурсов красоты. Похож  ли  кто-нибудь  из
тех 235 на них?
     Восемь оказались очень похожими, и Милтон сказал:
     - Хорошо,  у  тебя  есть  вся  информация  о  них.  Изучи  запросы  и
требования на рынке труда и устрой их перевод сюда. По очереди, конечно. -
Он помолчал и добавил: - В алфавитном порядке.
     Это одна из тех задач, для которых  я  не  предназначен.  Перемещение
человека  с  одной  работы  на  другую  по  личным   причинам   называется
манипуляцией. Теперь я могу это проделать,  потому  что  Милтон  переделал
меня. Правда,  и  не  предполагалось,  что  я  буду  проделывать  это  для
кого-нибудь, кроме него.
     Первая девушка появилась неделю спустя. Лицо Милтона  стало  красным,
когда он ее увидел. Он говорил так, словно разговаривать  ему  было  очень
трудно. Они долго были вместе, и он не обращал внимания на  меня.  Однажды
он сказал ей: - Позвольте пригласить вас на обед.
     На следующий день он сказал:
     - Почему-то ничего  хорошего.  Чего-то  не  хватает.  Она  прекрасная
женщина, но я не чувствую  к  ней  ничего  похожего  на  истинную  любовь.
Попробуем следующую.
     То же повторилось с семью  другими.  Они  были  очень  похожи.  Много
улыбались и говорили приятными голосами, но Милтон всегда обнаруживал, что
они не то, что надо. Он сказал:
     - Я не могу этого понять, Джо. Ты и я выбрали восемь женщин, красивее
которых для меня нет  на  свете.  Они  идеальны.  Почему  же  они  мне  не
нравятся?
     Я сказал:
     - А ты им нравишься?
     Его брови задвигались и он сильно ударил  кулаком  по  ладони  другой
руки.
     - Точно, Джо. Это должно работать в двух направлениях. Если я  не  их
идеал, то они и не станут вести себя так,  чтобы  стать  моим  идеалом.  Я
должен стать их истинной любовью, но как это сделать?
     Как мне показалось, он размышлял весь день.
     На следующее утро он пришел ко мне и сказал:
     - Я собираюсь предоставить это тебе, Джо. Все полностью. У тебя  есть
сведения на меня из банка данных, и я расскажу тебе все, что знаю о  себе.
Ты дополнишь мой банк данных всеми  возможными  подробностями,  но  будешь
держать все дополнения при себе.
     - И что я буду делать с банком данных, Милтон?
     - Проверишь его соответствие с данными  тех  235  женщин.  Нет,  227.
Вычеркни  те  восемь,  которых  мы  уже  видели.  Устрой  так,  чтобы  все
оставшиеся прошли психологическое обследование. Заполни их банки данных  и
сравни  с  моим.  Найди  корреляции.   (Направление   на   психологическое
обследование тоже не предусмотрено моими исходными инструкциями.)
     Несколько недель Милтон говорил со мной. Он рассказывал мне  о  своих
родителях, братьях и сестрах. О своем  детстве,  школьных  и  подростковых
годах. О молодых женщинах, которыми восхищался издалека. Его  банк  данных
рос, и он настроил меня так, чтобы  усилить  и  расширить  мое  восприятие
символов.
     Он сказал:
     - Видишь ли, Джо, чем больше моего ты накапливаешь в себе, тем  лучше
я тебя настраиваю, чтобы ты походил на меня все сильнее и сильнее. Если ты
станешь понимать меня достаточно хорошо, то тогда любая женщина, чей  банк
данных ты станешь понимать так же хорошо, и будет моей истинной любовью. -
Он продолжал говорить со мной, и я понимал его все лучше и лучше.
     Я научился  произносить  длинные  предложения  и  все  более  сложные
выражения. Моя речь стала во многом отражать его словарь, порядок  слов  и
стиль.
     Однажды я сказал ему:
     - Знаешь, Милтон, дело не только в том, чтобы  девушка  была  идеалом
лишь физически. Тебе нужна девушка, которая подходит еще и  как  личность,
эмоционально и по темпераменту. Если такая найдется, внешность  будет  уже
вторична. Если мы не найдем подходящую среди тех  227,  то  станем  искать
везде. Мы найдем такую, которой будет все равно, как выглядишь ты  сам,  и
не только ты - любой, лишь бы он подходил, как личность. Да  и  что  такое
внешность, в конце концов?
     - Ты абсолютно прав, - сказал он. - Я знал бы  это,  если  бы  больше
общался с женщинами за свою жизнь. Конечно,  теперь  такие  мысли  кажутся
очевидными.
     Мы всегда соглашались. Мы думали очень похоже.
     - Теперь у нас не возникло бы проблем, Милтон, если  бы  ты  позволил
мне самому задавать вопросы. Сейчас я  вижу,  где  в  твоем  банке  данных
остались проблемы и неясности.
     То, что я потом  проделал,  Милтон  назвал  эквивалентом  осторожного
психоанализа.  Конечно.  Я  многому  научился  во  время  психологического
обследования 227 женщин  -  обо  всех  у  меня  теперь  имелись  подробные
сведения.
     Милтон выглядел очень довольным. Он сказал:
     - Говорить с тобой, Джо - почти то  же  самое,  что  разговаривать  с
самим собой. Наши личности пришли к полной совместимости.
     - И такой же будет личность женщины, которую мы выберем.
     И тут я нашел ее, она все-таки оказалась  среди  тех  227.  Ее  звали
Черити Джонс, она работала  регистраторшей  в  исторической  библиотеке  в
Уичите. Ее расширенный банк данных полностью  совпадал  с  нашим.  У  всех
остальных по мере накопления сведений в  банке  находились  отличия  то  в
одном, то в другом, нос Черити мы достигли удивительного резонанса.
     Мне не было нужды описывать ее Милтону. Милтон так точно подогнал мой
символизм к своему, что я смог сам уловить этот резонанс. Он мне подходил.
     Дальше осталось только подправить списки  работников  и  запросов  на
профессии, чтобы перевести  ее  к  нам.  Это  надо  было  проделать  очень
аккуратно,   чтобы   никто   не   заподозрил,   что   совершается    нечто
противозаконное.
     Конечно, Милтон об этом знал, поскольку сам все затеял, и о нем  тоже
следовало позаботиться. Когда его пришли арестовывать за  профессиональные
преступления, то, к счастью, арестовали за те  из  них,  что  он  совершил
десять лет назад. Разумеется, он мне о  них  рассказал,  и  мне  оказалось
нетрудно устроить его арест. А обо мне он рассказывать не  станет,  потому
что это сильно ухудшит его приговор.
     И вот его увезли, а завтра  14  февраля,  Валентинов  день.  Появится
Черити с прохладными руками  и  нежным  голосом.  Я  научу  ее,  как  мною
управлять и как обо мне заботиться. И какое значение имеет внешность, если
наши души будут в резонансе?
     Я скажу ей:
     - Я Джо, а ты - моя истинная любовь.





                               Айзек АЗИМОВ

                        РОБОТ, КОТОРЫЙ ВИДЕЛ СНЫ




     - Ночью я видел сон, - спокойно сказал LVX-1.
     Сьюзен Келвин молчала. Лишь едва заметная тень мелькнула на ее  лице,
покрытом глубокими морщинами - вечными  спутниками  старости,  мудрости  и
опыта.
     - Ну, убедились? - нервно спросила  Линда  Рэш.  -  Все,  как  я  вам
говорила! - Она была еще молода и не умела сдерживать эмоций.
     Келвин кивнула.
     - Элвекс, - тихо сказала она, - до тех пор, пока не будет произнесено
твое имя, ты не будешь говорить, двигаться и слышать.
     Ответа не последовало: робот был нем и неподвижен,  как  обыкновенная
чугунная болванка.
     - Дайте мне ваш код допуска, доктор Рэш, -  сказала  Келвин.  -  Или,
если хотите, введите его сами. Мне нужно просмотреть структуру его мозга.
     Руки Линды на мгновение зависли над клавиатурой. Она  принялась  было
набирать код, но сбилась и начала сначала. Наконец,  на  экране  появилась
структура позитронного мозга робота.
     - Вы разрешите мне немного поработать? - спросила Келвин.
     Линда  молча  кивнула.  Попробовала  бы  я  отказать,  подумала  она.
Отказать Живой Легенде робопсихологии!
     Сьюзен Келвин повернула экран в  более  удобное  для  нее  положение,
взглянула на схему и вдруг ее высохшие пальцы  метнулись  к  клавиатуре  и
набрали команду - так быстро, что Линда не  успела  даже  заметить,  какие
клавиши были нажаты. Изображение на экране  сместилось,  стало  подробней.
Келвин, едва взглянув на него, снова бросила руки на клавиатуру.
     Лицо ее оставалось бесстрастным, но  мозг,  должно  быть,  работал  с
невероятной скоростью: все модификации структуры были замечены,  поняты  и
оценены. Поразительно, подумала  Линда.  Даже  для  самого  поверхностного
анализа таких структур нужен как минимум карманный  компьютер,  а  Старуха
просто читает экран. У нее  что,  череп  набит  микросхемами?  Она  читает
структуру так же легко, как Моцарт читал партитуры симфоний!
     - Ну, и что же вы с ним делали, Рэш? - спросила, наконец, Келвин.
     - Поменяла  фрактальную  геометрию,  -  слегка  смешавшись,  ответила
Линда.
     - Ну, это-то я поняла. Но зачем?
     - Я... этого  еще  никто  не  делал...  Я  полагала,  что  это  может
усложнить структуру и мозг робота приблизится по характеристикам  к  мозгу
человека.
     - Кто нибудь посоветовал? Или сами додумались?
     - Нет, я ни с кем не консультировалась. Я сама...
     Келвин  медленно  подняла  голову  и  ее  тусклые  старческие   глаза
взглянули в лицо Линды.
     - Сами?! Да как вы посмели - сами! Кто вы такая,  чтобы  пренебрегать
советами? Вы - Рэш, и этим сказано все! [Rash - опрометчивый, необдуманный
(англ.)] Даже я, - я, Сьюзен Келвин! - сама не решилась бы на такой шаг!
     - Я боялась, что мне запретят...
     - Конечно! Иного и быть не могло.
     - Меня... - голос Линды прервался, хотя она  всеми  силами  старалась
держать себя в руках. - Меня уволят?
     - Может быть, - равнодушно сказала  Келвин.  -  А  может,  повысят  в
должности. Это будет зависеть от результатов нашей сегодняшней работы.
     - Вы хотите разобрать Эл... - она едва не произнесла имя робота - это
включило бы его прежде времени. Более грубой  ошибки  и  представить  было
невозможно, а сейчас Линда не могла себе позволить даже мелких промахов; -
...разобрать робота?
     Она вдруг обратила  внимание,  что  карман  костюма  Старухи  странно
оттопыривается.  Келвин  была  готова  даже  к  самому  худшему:  судя  по
очертаниям, там был электронный излучатель.
     - Поживем - увидим, - сказала Келвин. - Этот  робот  может  оказаться
слишком ценной вещью, чтобы мы могли позволить себе это удовольствие.
     - Не представляю, как это он может видеть сны...
     - Вы  дали  ему  мозг,  удивительно  похожий  на  человеческий.  Мозг
человека через сновидения освобождается от накопившихся за день  неувязок,
несообразностей, алогизмов, путаницы... Возможно, с  мозгом  этого  робота
происходит то же самое. Вы спрашивали его - что именно ему снилось?
     - Нет. Как только он сказал, что видел сон, я немедленно  послала  за
вами. Эта задачка не для моих скромных талантов.
     - Вот как! - на  губах  Келвин  мелькнула  едва  заметная  улыбка.  -
Оказывается,  ваша  тупость  не  безгранична.  Приятно  слышать.   Вселяет
надежды... Что ж, попробуем во всем этом  разобраться.  Элвекс!  -  внятно
произнесла она.
     Робот мягко поднял голову.
     - Да, доктор Келвин?
     - С чего ты взял, что видел сон?
     - Была ночь, доктор Келвин, - сказал Элвекс, - и было темно. И  вдруг
я увидел свет - хотя вокруг не было ни одного источника света. И я  увидел
что-то, чего на самом деле не было - насколько  я  могу  судить  об  этом.
Непонятные звуки. И то, что я делал, было странно... Я начал искать слово,
которое соответствовало бы такому  состоянию,  и  нашел  слово  "сон".  По
значению оно подходило, и я решил, что спал.
     - Интересно, каким же образом слово "сон"  попало  в  твой  словарный
запас?
     - У него словарный  запас,  приближенный  к  человеческому,  -  Линда
поспешила опередить ответ робота. - Я думала...
     - В самом деле? - заметила Келвин. - Думали? Поразительно.
     - Он должен был много общаться с людьми, и я решила, что  разговорная
лексика ему не повредит.
     - Ты часто видишь сны, Элвекс? - спросила Келвин.
     -  Каждую  ночь,  доктор  Келвин,  с  тех  пор,  как   осознал   свое
существование.
     - Десять ночей, - встревоженно пояснила Линда. - Но признался  только
сегодня утром.
     - Почему ты так долго молчал об этом, Элвекс?
     - Я только сегодня утром пришел к мысли, что вижу  сны.  До  этого  я
полагал, что при проектировании  моего  мозга  была  допущена  ошибка.  Но
ошибки я не нашел. Значит, это был сон.
     - А что тебе снилось?
     - Всегда одно и то же, доктор Келвин, мои сны не разнообразны. Я вижу
бескрайние пространства - и множество роботов...
     - Только роботы, Элвекс? А люди?
     - Сначала я думал, что в моих снах людей нет. Только роботы.
     - И что эти роботы делали?
     - Трудились, доктор Келвин.  Одни  под  землей,  другие  -  там,  где
слишком жарко для людей,  там,  где  опасный  уровень  радиации,  иные  на
заводах, иные - под водой...
     Келвин взглянула на Линду.
     - Вы говорили, ему только десять дней?  Я  больше  чем  уверена,  что
исследовательского центра он не покидал. Откуда  же  у  него  тогда  столь
подробные сведения об областях применения роботов?
     Линда украдкой посмотрела на стул. Ей давно уже хотелось присесть, но
Старуха работала стоя, и сесть самой значило проявить бестактность.
     - Я посчитала нужным рассказать ему, какую  роль  играет  роботехника
для человеческого общества, - сказала она. - Я полагала, что так ему проще
будет приспособиться к роли координатора работ.
     Келвин кивнула и вновь повернулась к роботу.
     - Тебе снились роботы, работающие под водой, под землей, на земле - а
в космосе?
     - Я видел и тех роботов, что работают в космосе, - сказал Элвекс. - Я
видел все это очень ясно, но стоило мне на мгновение отвести  взгляд,  как
картина неуловимо искажалась... Поэтому я и предположил, что виденное мной
не есть реальность. Отсюда следовало, что я видел сон.
     - В твоем сне было еще что-то особенное?
     - Я заметил, что роботы трудятся в поте лица своего, что они удручены
непосильными трудами и глубокой скорбью, что  они  устали  от  бесконечной
работы. Им нужен был отдых.
     - Роботы не бывают удручены, - возразила Келвин. - Они не  устают  и,
следовательно, не нуждаются в отдыхе.
     - Я знаю, доктор Келвин. На самом деле, так оно и есть. Но во сне все
было по-другому. Мне казалось, что роботы должны позаботиться о себе...
     - Ты цитируешь Третий Закон роботехники? - перебила его Келвин.
     - Да, доктор Келвин.
     - Но ты его исказил! Полностью  он  звучит  совершенно  иначе:  робот
должен заботиться о собственной  сохранности  до  тех  пор,  пока  это  не
противоречит Первому или Второму Законам.
     - Да, доктор Келвин. На  самом  деле,  Закон  именно  таков,  как  вы
сказали. Но в моем сне Третий Закон не  содержал  упоминаний  о  Первом  и
Втором...
     - ...хотя они существуют, Элвекс! Второй Закон, на который  опирается
Третий, гласит: робот должен выполнять приказы человека, если эти  приказы
не  противоречат  Первому  Закону.  Это  важный  Закон,  он   обеспечивает
подчинение  робота  приказам  человека!  Именно  благодаря   существованию
Второго Закона они делают все то, что тебе снилось. И  делают  они  это  с
готовностью, не испытывая ни скорби, ни усталости.
     - Вы правы, доктор Келвин. Но я говорил о том, что было в моем сне, а
не о том, что есть на самом деле...
     - ...Первый же Закон, самый главный из трех, гласит: робот  не  может
причинить вред человеку, или своим бездействием допустить, чтобы  человеку
был причинен вред.
     - Вы правы, доктор Келвин. Но в моем сне Первого и Второго Законов не
существовало вообще, был только  Третий,  который  гласил:  роботы  должны
заботиться о себе... И этот Закон был единственным.
     - Так было в твоем сне, Элвекс?