те, а прошлое Дженнингса проверяли?
     - Конечно.
     - Где он учился?
     - В Восточном университете.
     Дейвенпорта охватила радость, но он сдержался. Этого недостаточно.
     - Он прослушал курс экстратеррологии?
     - Конечно. Это обычно для геологической специализации.
     - Ну, хорошо, а  знаете,  кто  читает  экстратеррологию  в  Восточном
университете?
     Эшли щелкнул пальцами.
     - Этот чудак. Как его? Уэнделл Эрт.
     - Совершенно верно, этот чудак, который к тому же исключительно умный
человек. Чудак, который в нескольких случаях консультировал Бюро, и всегда
с  прекрасными  результатами.  Чудак,  к  которому  я   хотел   предложить
обратиться, когда заметил, что как раз это и предлагает нам листок. Стрела
указывает на символ Земли. Ребус,  в  котором  написано  "Идите  к  Эрту",
придуманный  человеком,  который  учился  у  Эрта  и  который  его   знает
[По-английски Earth "Земля" произносится точно так же, как  фамилия  героя
Urth "Эрт"].
     Эшли смотрел на листок.
     - Клянусь Господом, это  возможно.  Но  что  может  нам  сказать  Эрт
такого, чего мы не видим сами?
     Дейвенпорт с вежливым терпением ответил:
     - Я предлагаю спросить его самого, сэр.


     Эшли  с  любопытством  осматривался,  оглядываясь  по  сторонам.  Ему
показалось,  что  он  в   каком-то   заброшенном   антикварном   магазине,
затемненном и опасном, в котором на них в любое мгновение может  с  криком
наброситься какой-то демон.
     Кабинет тускло освещен и полон теней. Стены кажутся далекими,  они  с
пола до потолка  уставлены  книгофильмами.  В  углу  объемное  изображение
Галактики, за ним смутно различимые звездные карты. В  другом  углу  карта
Луны, а может, Марса.
     Только стол в середине комнаты ярко освещен направленной  лампой.  Он
завален  бумагами  и  раскрытыми  печатными  книгами.  Небольшой  проектор
заряжен, на стене приглушенно и весело стучат часы со старомодным  круглым
циферблатом.
     Эшли трудно было представить, что снаружи день, ярко  светит  солнце.
Здесь вечная ночь. Ни следа окон, и ясно ощутимая вентиляция не  избавляет
от клаустрофобического ощущения.
     Он почувствовал,  что  старается  держаться  поближе  к  Дейвенпорту,
который, по-видимому, не испытывал никаких неудобств.
     Дейвенпорт негромко сказал:
     - Он сейчас будет, сэр.
     - У него всегда так? - спросил Эшли.
     - Всегда. Он никогда не  покидает  этого  места,  насколько  я  знаю,
выходит только в кампус и на занятия.
     - Джентльмены! Джентльмены! - послышался пронзительный высокий голос.
- Я рад вас видеть. Рад, что вы пришли.
     Круглая фигура показалась из соседней комнаты, вынырнула  из  тени  и
оказалась на свету.
     Человек, улыбаясь, прилаживал круглые очки с толстыми стеклами, чтобы
смотреть сквозь них. Как только он убрал пальцы, очки снова соскользнули и
заняли опасное положение на конце его курносого носа.
     - Я Уэнделл Эрт, - сказал он.
     Редкая седая вандейковская бородка на пухлом круглом подбородке ни  в
малейшей степени  не  придавала  достоинства  этому  улыбающемуся  лицу  и
полному эллипсообразному телу.
     - Джентльмены! Я рад, что вы пришли, -  повторил  Эрт,  усаживаясь  в
кресло, так что его ноги находились  в  целом  дюйме  от  пола.  -  Мистер
Дейвенпорт, вероятно, помнит, что для меня очень важно... гм... оставаться
здесь. Я не люблю  путешествовать;  прогулок  по  кампусу  с  меня  вполне
хватает.
     Эшли в  замешательстве  продолжал  стоять,  и  Эрт  тоже  с  растущим
замешательством смотрел на него. Он  достал  платок,  протер  очки,  снова
водрузил их на нос и сказал:
     - О, я вижу, в чем трудность.  Вам  нужны  стулья.  Да.  Ну,  что  ж,
берите.  Если  на  них  что-нибудь  лежит,  снимите.  Сбросьте.  Садитесь,
пожалуйста.
     Дейвенпорт снял с одного стула книги и осторожно положил на пол. Стул
он подвинул к Эшли. Потом снял  со  второго  стула  человеческий  череп  и
поставил на стол Эрта. Плохо  подвязанная  челюсть  откинулась,  и  теперь
череп смотрел на них, широко разинув рот.
     - Неважно, - вежливо сказал Эрт, -  он  нам  не  повредит.  А  теперь
скажите, что вам нужно, джентльмены.
     Дейвенпорт  немного  подождал,  не  заговорит  ли   Эшли,   затем   с
облегчением начал сам.
     - Доктор Эрт, помните ли вы  студента,  по  фамилии  Дженнингс?  Карл
Дженнингс?
     Улыбка Этра  мгновенно  исчезла  в  усилиях  припомнить.  Его  слегка
выпуклые глаза замигали.
     - Нет, - сказал он наконец. - Не помню.
     - Специальность геология. Несколько лет назад он прослушал  ваш  курс
экстратеррологии. У меня есть фотография. Она, возможно, поможет.
     Эрт с близорукой сосредоточенностью  изучил  снимок,  но  по-прежнему
выглядел сомневающимся.
     Дейвенпорт продолжал.
     - Он оставил загадочное послание, которое  является  ключом  к  очень
важному делу. Мы не сумели понять  его.  Поняли  только,  что  в  нем  нас
отсылают к вам.
     - Правда? Очень интересно! И с какой целью вы пришли?
     - Попросить совета в интерпретации послания.
     - Можно взглянуть?
     Эшли молча протянул листок  Уэнделлу  Эрту.  Экстратерролог  небрежно
взглянул на него, перевернул и некоторое время смотрел на пустую  сторону.
Потом спросил:
     - Где говорится, что нужно обратиться ко мне?
     Эшли удивленно взглянул на него, но Дейвенпорт поторопился объяснить:
     - Стрелка указывает на символ Земли. Это кажется ясным.
     - Ясно, что стрелка указывает на символ планеты Земля. Возможно,  это
буквально означает  "Отправляйтесь  на  Землю",  если  найдено  на  другой
планете.
     - Найдено на Луне, доктор Эрт, и возможно и  такое  значение.  Однако
указание на вас кажется ясным, если вспомнить,  что  Дженнингс  был  вашим
студентом.
     - Он слушал здесь в университете курс экстратеррологии?
     - Да.
     - В каком году, мистер Дейвенпорт?
     - В восемнадцатом.
     - Ага. Загадка решена.
     - Вы поняли значение послания? - спросил Дейвенпорт.
     - Нет, нет. Послание для  меня  не  имеет  смысла.  Я  хочу  сказать,
загадка того, что я его не помнил. Теперь вспомнил.  Очень  тихий  парень,
застенчивый, постоянно стремился стушеваться -  такого  редко  запоминают.
Без этого, - он указал на листок, - я бы никогда его не вспомнил.
     - А почему карточка изменила положение? - спросил Дейвенпорт.
     - Обращение ко мне - это игра слов. Earth -  Urth.  Не  очень  тонко,
конечно, но таков Дженнингс.  Его  недостижимой  радостью  и  мечтой  были
каламбуры. Я помню только отдельные его попытки. Мне нравятся каламбуры. Я
восхищаюсь игрой слов. Но Дженнингс - да, теперь я вспоминаю его хорошо  -
был ужасен. Либо отвратительно, либо абсолютно понятно.  У  него  не  было
таланта к игре в слова, но он так к ней стремился...
     Неожиданно его прервал Эшли.
     - Все это послание представляет  собой  игру  слов,  доктор  Эрт.  По
крайней мере мы так считаем. И это совпадает с тем, что говорите вы.
     - Ага! - Эрт приладил очки и снова всмотрелся через них в карточку  и
написанные на ней символы. Поджал полные губы и жизнерадостно сообщил: - Я
тут ничего не понимаю.
     - В таком случае... - начал Эшли, сжимая руки в кулаки.
     - Но если вы расскажете мне, что к чему, - продолжал Эрт, - возможно,
что-нибудь пойму.
     Дейвенпорт быстро сказал:
     - Позвольте, сэр? Я уверен, что этому человеку можно доверять... и он
может помочь.
     - Давайте, - сказал Эшли. - Да и чем это сейчас может повредить?
     Рассказ  Дейвенпорта  был  краток  и   передавался   четкими   ясными
телеграфного стиля предложениями. Эрт внимательно слушал, потирая толстыми
пальцами  матово-белую  поверхность  стола,  как  будто  убирал  невидимый
сигарный пепел. К концу рассказа он подобрал ноги и сидел, поджав их,  как
добродушный Будда.
     Когда Дейвенпорт кончил, Эрт немного подумал, потом сказал:
     - Нет ли у вас с собой записи разговора, реконструированного Ферро?
     - Есть, - ответил Дейвенпорт. - Хотите посмотреть?
     - Пожалуйста.
     Эрт поместил ленту микрофильма  в  сканнер  и  быстро  просмотрел,  в
некоторых местах губы его неслышно начинали двигаться. Потом  он  постучал
пальцем по загадочному посланию.
     - И это, вы говорите, ключ ко всему делу? Главный ключ?
     - Да, мы так считаем, доктор Эрт.
     - Но это не оригинал. Репродукция.
     - Оригинал исчез вместе с Ферро, и мы считаем, что он в руках ультра.
     - Очень возможно.
     Эрт покачал головой, выглядел он встревоженным.
     - Все знают, что я не симпатизирую ультра. Я стал бы бороться с  ними
любыми средствами, поэтому не хотелось бы, чтобы вы подумали, будто я  вас
сдерживаю, но... а существует ли вообще эта мозговая машина? У вас  только
бред сумасшедшего и ваши сомнительные предположения на  основе  загадочных
знаков, которые могут не иметь никакого смысла.
     - Да, доктор Эрт, но мы не можем рисковать.
     - Уверены ли вы, что эта копия правильна? А что если в оригинале есть
что-то еще, что-то такое, без чего послание теряет смысл?
     - Мы уверены в точности копии.
     - А обратная сторона? На обратной стороне репродукции ничего  нет.  А
на обратной стороне оригинала?
     - Агент, снявший копию, утверждает, что на обратной стороне оригинала
ничего не было.
     - Люди ошибаются.
     - Мы считаем, что  он  не  ошибся,  и  должны  основываться  на  этом
предположении. Пока не найдем оригинал.
     - Итак, вы утверждаете, -  сказал  Эрт,  -  что  любая  интерпретация
послания должна основываться на том, что мы видим здесь.
     - Мы так думаем.  Мы  уверены  в  этом,  -  сказал  Дейвенпорт,  хотя
уверенность его убывала.
     Эрт продолжал выглядеть встревоженным. Он сказал:
     - Почему бы не оставить инструмент в покое? Если ни одна из групп  не
найдет его, тем лучше. Я не одобряю любое вмешательство в работу  мозга  и
не стал бы помогать таким попыткам.
     Дейвенпорт удержал руку Эшли, чувствуя, что тот собирается  говорить.
А сам сказал:
     - Позвольте заметить, доктор Эрт, что  вмешательство  в  деятельность
мозга  -  это  не  единственный  аспект  Аппарата.   Предположим,   земная
экспедиция на какой-то отдаленной примитивной планете потеряла старомодный
радиоприемник; предположим также, что туземцы уже знают электричество,  но
еще не открыли вакуумные лампы.
     -  Туземцы  могут   установить,   что   если   подключить   радио   к
электричеству, какие-то стеклянные  предметы  внутри  него  разгораются  и
начнут светиться, но, конечно, никакой разумной речи они не услышат; разве
что гудение и треск. Однако если они  поместят  радио  в  ванну  с  водой,
человек в ванне будет убит током.  Могут  ли  жители  этой  гипотетической
планеты заключить, что найденный ими  предмет  предназначен  исключительно
для убийства людей?
     - Я понимаю аналогию, - сказал Эрт. - Вы считаете, что взаимодействие
с мозгом - лишь побочная функция Аппарата.
     - Я в  этом  уверен,  -  энергично  ответил  Дейвенпорт.  -  Если  мы
установим  его  истинное  назначение,  земная  технология  продвинется  на
столетия.
     - Значит вы согласны с Дженнингсом,  когда  он  говорит,  -  тут  Эрт
сверился с микрофильмом, -
     - Это может быть ключ к невообразимой революции в науке?
     - Абсолютно!
     - Но все же аспект вмешательства в  мозг  присутствует,  и  он  очень
опасен. Какова бы ни была цель радио, оно может убить человека.
     - Поэтому мы и не должны позволить ультра получить его.
     - Может, правительству тоже?
     - Но я должен заметить, что есть разумный предел  осторожности.  Люди
всегда жили рядом с опасностью. Первый  кремневый  нож  в  каменном  веке;
первая деревянная дубина, которой можно  убить.  Они  позволили  подчинять
слабых  более  сильным  угрозой  насилия,  то  есть   тоже   были   формой
вмешательства в мозг. Важен не сам Аппарат, доктор Эрт, как бы  опасен  он
ни  был,  а  намерения  людей,  использующих  его.  Ультра  объявили  свое
намерение уничтожить 99,9 процента человечества. Правительство же,  в  чем
бы его ни обвиняли, не имеет таких намерений.
     - А каковы намерения правительства?
     - Научное изучение Аппарата. Даже аспект вмешательства в  мозг  может
принести  пользу.  Помогать  образованию,  дать  нам   физические   основы
деятельности сознания. Мы сможем лечить душевные болезни, сможем исправить
ультра. Человек сможет научиться развивать мозг.
     - Как мне поверить, что такой идеализм будет претворен в жизнь?
     - Я в это верю. Подумайте,  вы  рискуете,  помогая  нам,  но  гораздо
больше рискуете, не помогая нам и тем самым помогая ультра.
     Эрт задумчиво кивнул.
     - Возможно, вы правы. Но я попрошу  у  вас  одолжения.  У  меня  есть
племянница, которая меня очень любит. Она очень расстраивается из-за того,
что я не поддаюсь безумию путешествий. Она заявляет,  что  не  успокоится,
пока я не буду сопровождать ее в поездке по Европе, или Северной Каролине,
или по какой-то другой чужой местности...
     Эшли наклонился вперед, отбросив удерживающую руку Дейвенпорта.
     - Доктор Эрт, если вы поможете нам найти Аппарат и он будет работать,
заверяю вас, мы избавим вас  от  вашей  фобии  к  путешествиям  и  сможете
отправиться со своей племянницей куда угодно.
     Выпуклые глаза Эрта расширились, а сам  он,  казалось,  уменьшился  в
размерах. Он дико осмотрелся, будто попал в ловушку.
     - Нет! - выдохнул он. - Нет! Никогда!
     Голос его перешел на хриплый шепот.
     - Позвольте объяснить сущность моей платы. Если я помогу вам, если вы
отыщете Аппарат и узнаете, как он работает, если сведения  о  моей  помощи
станут известны, моя племянница набросится на правительство как фурия. Она
ужасно  упрямая  женщина,   она   организует   общественные   протесты   и
демонстрации. Ее ничто не остановит. Но вы не должны отдавать меня ей.  Не
должны! Вы должны сдержать любое давление. Я хочу, чтобы меня  оставили  в
покое, именно так, как я живу сейчас. Это  мое  абсолютное  и  минимальное
условие.
     Эшли вспыхнул.
     - Да, конечно, поскольку вы этого хотите.
     - Даете слово?
     - Даю.
     - Не забудьте, пожалуйста. Я надеюсь на вас, мистер Дейвенпорт.
     - Все будет, как вы хотите, - успокаивал его Дейвенпорт. - А  теперь,
пожалуйста, не вернуться ли к надписям?
     - К надписям? - переспросил Эрт: по-видимому, ему было  трудно  снова
сосредоточиться на листочке. - Вы имеете в виду эти значки,  икс  игрек  в
квадрате и прочее?
     - Да. Что они означают?
     - Не знаю. Ваши интерпретации не хуже любых других.
     Эшли взорвался.
     - И весь ваш разговор о помощи - вздор? Что вы тогда  тут  болтали  о
плате?
     Уэнделл Эрт выглядел растерянным и озадаченным.
     - Я бы хотел вам помочь.
     - Но вы не знаете, что значат эти надписи?
     - Не... не знаю. Но я знаю, каково значение послания.
     - Знаете? - воскликнул Дейвенпорт.
     - Конечно. Оно совершенно ясно. Я заподозрил это еще во время  вашего
рассказа. И убедился  в  этом  окончательно,  когда  прочел  реконструкцию
разговора Дженнингса со Штраусом. Вы тоже поняли бы это, джентльмены, если
бы перестали раздумывать.
     - Послушайте, - раздраженно  сказал  Эшли,  -  вы  говорите,  что  не
знаете, что означают эти знаки.
     - Нет. Я сказал, что знаю смысл послания.
     - Но ведь послание состоит из этих знаков? Это  разве  не  сообщение,
Бога ради?
     - Да, в некотором роде.
     - Вы имеете в виду невидимые чернила или что-то в этом роде?
     - Нет! Почему вам так трудно понять самим? Вы ведь на самом пороге.
     Дейвенпорт близко придвинулся к Эшли и негромко сказал:
     - Сэр, позвольте мне разговаривать.
     Эшли фыркнул и ответил:
     - Валяйте.
     - Доктор Эрт, - сказал Дейвенпорт, - не сообщите ли нам свое мнение?
     - Ага! Хорошо. - Маленький экстратерролог уселся  в  кресло  и  вытер
вспотевший лоб рукавом. - Давайте задумаемся над посланием.  Если  принять
разделенные на четыре части круг и стрелку как указание на меня,  остается
семь групп знаков. Если это действительно указание на семь кратеров, шесть
из них приведены просто  для  отвлечения,  поскольку  Аппарат  определенно
может быть только в одном  месте.  В  нем  нет  подвижных  частей,  он  не
разбирается - он сплошной.
     -  Далее,  ни  одна  группа  не  содержит  прямого  указания.  SU,  в
соответствии  с  вашей  интерпретацией,  может  означать  любое  место  на
противоположной  стороне  Луны,  что  по  площади  равна  Южной   Америке.
Опять-таки PC/2 может означать "Тихо", как говорит мистер  Эшли,  или  "на
полпути между Птолемеем и Коперником", как думает мистер Дейвенпорт,  или,
кстати, "на полпути между Платоном и Кассини (Cassini)". Разумеется, XY  в
квадрате может означать "Альфонсо" - весьма изобретательная интерпретация,
- но это может  быть  изображением  некоей  координатной  системы,  где  У
представляет собой квадрат координаты Х.  Аналогично  С-С  может  означать
"Бонд", а может  "на  полпути  между  Кассини  и  Коперником".  F-А  может
означать "Ньютон", а может "между Фабрицием и Архимедом".
     -  Короче,  эти   знаки   настолько   многозначны,   что   становятся
бессмысленными. Даже если один  из  них  имеет  значение,  его  невозможно
выделить среди остальных, так что единственное разумное предположение: все
эти знаки даны для отвлечения внимания.
     - В таком случае необходимо определить, что в этом послании абсолютно
недвусмысленно, полностью ясно. Ответ таков:  это  послание,  это  ключ  к
укрытию. Это единственное, в чем мы уверены, так?
     Дейвенпорт кивнул и осторожно сказал:
     - Мы думаем, что это так.
     - Ну,  вы  сами  назвали  это  послание  ключом  ко  всему  делу.  Вы
действовали так, словно это  важнейший  ключ.  И  Дженнингс  отзывался  об
Аппарате как о ключе. Если мы увяжем серьезность этого  дела  со  страстью
Дженнингса к игре в слова, страстью. возможно, обостренной воздействием на
его мозг Аппарата... Поэтому позвольте кое-что рассказать вам.
     - Во второй половине 16 столетия в Риме жил немецкий иезуит.  Он  был
математиком  и  известным  астрономом  м   помогал   папе   Георгию   XIII
реформировать в 1582 году календарь, он провел все гигантские  необходимые
расчеты.   Этот   астроном   восхищался   Коперником,   но    не    принял
гелиоцентрическую систему. Он склонялся к старому представлению о том, что
Земля - центр вселенной.
     - В 1650 году, почти через сорок лет после  смерти  этого  астронома,
итальянским астрономом, тоже  иезуитом,  Джованни  Баттиста  Риццоли  была
составлена карта  Луны.  Он  назвал  кратеры  именами  великих  астрономов
прошлого, и так как он тоже отвергал Коперника, самые большие  и  заметные
кратеры он назвал именами тех,  кто  помещал  Землю  в  центре  вселенной:
именами  Птолемея,  Гиппарха,  Альфонсо  Х,  Тихо  Браге.  Самый   большой
известный ему кратер он приберег для своего немецкого предшественника.
     - Этот кратер на самом деле второй по  величине  на  видимой  стороне
Луны. Больше него только кратер Бейли, но он на границе лунного  лимба,  и
поэтому с Земли его разглядеть трудно. Риццоли вообще не обратил  на  него
внимание, и он был назван в честь астронома,  жившего  столетие  спустя  и
казненного во время Французской революции.
     Эшли во время всего этого беспокойно ерзал.
     - Но какое отношение это имеет к посланию?
     - Самое прямое, - удивленно  ответил  Эрт.  -  Разве  вы  не  назвали
послание ключом ко всему делу? Разве это не главный ключ?
     - Да, конечно.
     - Есть ли какое-нибудь  сомнение,  что  мы  имеем  дело  с  ключом  к
чему-то?
     - Нет, - сказал Эшли.
     - Ну, тогда... Немецкого иезуита, о котором я говорил, звали  Кристоф
Клау. Разве вы не видите игру слов: Клау - ключ [По-английски фамилия Klau
и слово clue "ключ" похожи]?
     Все тело Эшли обвисло от разочарования.
     - Слишком натянуто, - проборм