ко им  не  повредил.
Тем временем прибор посетил Отдел личного  состава,  до  истерики  испугал
секретаршу, засветил пленки и  привел  в  состояние  невесомости  огромный
сейф, так что тот повис на потолке, среди кусков раздавленного пластика.
     - Теперь он  уничтожает  силу  тяжести,  -  с  горечью  констатировал
Харнаан. - Попробуйте свести воедино все, что нам о нем известно.  До  сих
пор мы знали, что прибор уничтожает силу тяжести, делает людей невидимыми,
выключает электроэнергию и  вызывает  у  Туилла  сердечные  приступы.  Все
говорит только о том, что это машина разрушения.
     - Она ведет себя все хуже и хуже, - согласился Ван Дамм. -  Но  нужно
еще поймать ее, прежде чем мы сможем  направить  шланг  на  эту  проклятую
штуковину.
     Он пошел было к лифту, но передумал и  включил  ближайший  телевизор.
Новости были отнюдь  не  обнадеживающие.  Прибор  забрался  в  продуктовый
склад, и там скисло все молоко.
     - Хотел бы я напустить его на Лаксингэм, - заметил Харнаан.  -  Ну  и
натворил бы он там делишек...  Бог  свидетель,  нам-то  он  изо  всех  сил
старается навредить! Если бы мы только знали, как им управлять!
     - Телепатическим способом, - во второй раз подсказал Ван Дамм.  -  Но
нам нельзя пробовать. Судя по тому, что он уже натворил,  он  расщепит  на
нейтроны весь округ, если мы... ха-ха!.. попытаемся управлять им.
     - Может быть, только робот способен им управлять, - произнес  Харнаан
и вдруг, просияв, щелкнул пальцами.
     - Продолжайте!
     - Существует еще один робот, построенный по образцу Тора.  Он  совсем
готов, закончен, и в его  электронную  память  вложена  целая  библиотека.
Остается только снабдить его энергией. Да,  вот  это  идея.  Мы  не  можем
представить себе назначение этого прибора, но другой робот, такой же,  как
Тор, сможет. Ведь он обладает совершенной логикой, не так ли?
     - Насколько это безопасно? - нерешительно сказал Ван Дамм. - А  вдруг
он направит прибор на нас? А что, если этот агрегат создан для того, чтобы
превратить роботов в господствующую расу?
     - Похоже, как будто вы сами спятили, - съязвил Харнаан.
     Он передал по телевизору какие-то распоряжения и, улыбаясь, отошел от
него. Через пятнадцать минут должен был явиться Тор-2 в состоянии  рабочей
готовности, мыслящий и способный разрешать любые задачи.
     Однако эти четверть часа прошли в тревоге и волнениях. Прибор, словно
подстрекаемый  каким-то  демоном,  стремился  забраться  в  каждый   отдел
гигантского предприятия. Он превратил  ценную  партию  золотых  слитков  в
почти ничего не стоящий свинец. Он  аккуратно,  полосками  снял  одежду  с
важного клиента в верхней башне. Потом снова пустил в  ход  все  часы,  но
только в обратную сторону. И  еще  раз  нанес  визит  несчастному  мистеру
Туиллу, вызвав у него новый сердечный приступ, после чего от  босса  стало
исходить неясное красноватое сияние, которое окончательно  исчезло  только
через месяц после этого происшествия.
     За эти пятнадцать минут нервы у всех были взвинчены еще больше, чем в
последний  раз,  когда  бомбардировщики  Лаксингэма  кружили  над  башнями
Компании. Туилл пытался что-то объяснить своим компаньонам в  Нью-Йорке  и
Чикаго и выкрикивал проклятия. Техники и аварийные монтеры  налетали  друг
на друга в холлах. Над зданием парил вертолет, готовый сбить  прибор,  как
только тот попытается ускользнуть. Акционеры Компании молили небеса, чтобы
прибор в конце концов оставил их в покое.
     А загадочный нервирующий прибор, который всегда появлялся неожиданно,
весело плыл своей дорогой, пока что причинив не так уж много  вреда,  если
не считать того, что он дезорганизовал всю Компанию.  Пока  подготавливали
Тора-2, Харнаан грыз ногти. Затем он помог быстро  смонтировать  робота  и
вместе с ним спустился в лифте, чтобы присоединиться к Ван Дамму,  который
запасся резаком и ожидал  Харнаана  на  одном  из  нижних  этажей,  где  в
последний раз видели прибор.
     Ван Дамм окинул робота испытующим взглядом.
     - Ему заданы условия и он может действовать?
     - Да, - кивнул Харнаан. - Ты знаешь, чего мы хотим, Тор-2, не так ли?
     - Да, - ответил робот. - Но, не видя аппарата, я не  могу  определить
его назначение.
     - Спору  нет,  -  проворчал  Ван  Дамм,  когда  мимо  него  с  визгом
пронеслась какая-то блондинка. - Наверное, он в этой конторе.
     Ван Дамм пошел впереди. Из конторы, конечно, все убежали,  а  прибор,
слабо жужжа, висел в  воздухе  посреди  комнаты.  Тор-2  прошел  вслед  за
Харнааном и остановился, пристально разглядывая загадочную машину.
     - Он живой? - тихо спросил Харнаан.
     - Нет.
     - Это машина?
     - Похоже, что он был создан, чтобы решить определенную задачу...  это
несомненно. Но я не знаю, решил ли он задачу, для которой он  был  создан.
Есть только один способ получить ответ.
     Тор-2 шагнул вперед. Прибор плавал, и линза была нацелена на  робота.
Какой-то инстинкт предостерег Харнаана. Он услышал, как гудение усилилось,
и в тот же миг бросился к Ван Дамму. Оба они  столкнулись,  и  портативный
резак, выскользнув из рук инженера аварийной службы,  тяжело  стукнулся  о
стену и ушиб ногу Харнаана.
     Но он почти не почувствовал боли, так как был поглощен более  важными
событиями. От прибора протянулся яркий розовый луч и осветил Тора-2. В  то
же время гудение усилилось и перешло в пронзительный, действующий на нервы
вой. Он длился недолго - затем раздался взрыв, который ослепил  и  оглушил
обоих людей. На них обрушился стол.
     Харнаан надрывно закашлялся и что-то  пробормотал.  Он  почувствовал,
что остался жив, и  даже  слегка  удивился  этому.  Поднимаясь,  он  успел
заметить, как Ван Дамм выскочил вперед, держа в  руке  резак  и  направляя
воющее пламя на прибор, который не сделал никакой попытки ускользнуть.  Он
накалился докрасна и затем начал плавиться. Капли металла потекли на  пол.
Прибор, или, вернее, то, что от  него  осталось,  упал  с  глухим  стуком,
теперь уже безвредный и лишенный смысла.
     Ван Дамм отвел шланг. Тихое гудение прекратилось.
     - Опасная штука, - сказал он, глядя на Харнаана блуждающим  взглядом.
- Успел как раз вовремя. Вы ранены?
     - Как  раз  вовремя!  -  повторил  Харнаан,  указывая  на  робота.  -
Взгляните сюда!
     Ван Дамм увидел Тора-2, которого постигла та же участь, что и Тора-1.
Разбитый, расплавленный робот лежал возле двери.
     Харнаан провел рукой по щеке и посмотрел на  почерневший  металл.  Он
прислонился к столу; постепенно лицо его прояснилось, и он улыбнулся.  Ван
Дамм в изумлении глядел на него.
     - Какого черта...
     Но Харнааном овладел почти истерический смех.
     - Он... он выполнил свое  назначение,  -  наконец  выговорил  главный
инженер. - Какой... какой удар для Компании! Прибор сработал!
     Ван Дамм схватил его за плечо и  начал  трясти.  Харнаан  успокоился,
хотя губы его все еще кривились в улыбке.
     - О'кей, - произнес он наконец. - Я я ничего не мог с собой поделать.
Очень уж забавно!
     - Что? - спросил Ван Дамм. - Если вы видите здесь что-то забавное...
     Харнаан перевел дух.
     - Этот... ну, этот порочный круг. Разве вы еще не  догадались,  зачем
был создан прибор?
     - Лучи смерти или что-нибудь в этом роде?
     - Вы упустили из виду то, что сказал Тор-2: есть только  один  способ
узнать, может ли прибор сделать то, ради чего он был создан.
     - Ну, так какой же это способ?
     Харнаан фыркнул.
     -  Рассуждайте  логически.  Помните  первых   роботов,   которых   мы
изготовляли? Их всех портили, и  потому  мы  стали  выпускать  роботов  из
дюралоя, которых по идее нельзя было разрушить. А роботы  создавались  для
того, чтобы решать задачи, - в этом был смысл их  существования.  Все  шло
хорошо до тех пор, пока они не теряли рассудка.
     - Я все это знаю, - нетерпеливо сказал Ван Дамм. -  Но  при  чем  тут
прибор?
     - Они портились, - продолжил Харнаан, -  когда  перед  ними  вставала
неразрешимая задача. Это элементарная психология. Перед Тором встала та же
задача, но он разрешил ее.
     По  лицу  Ван  Дамма  стало  видно,  что   он   постепенно   начинает
догадываться.
     Харнаан продолжил:
     - Постепенно роботы задумывались над  задачей,  неизбежно  встававшей
перед ними: как они сами могут быть разрушены. Мы конструировали их  таким
образом, чтобы  они  в  большей  или  меньшей  степени  могли  действовать
самопроизвольно. Это был единственный способ сделать их хорошими мыслящими
машинами. Перед роботами, похороненными в цементе, вставала задача:  каким
образом разрушить самих себя; не в силах ее решить, они  теряли  рассудок.
Тор-1 оказался умнее. Он нашел ответ. Но у него  был  единственный  способ
проверить правильность решения - на себе самом!
     - Но он же знал, что Тор-1 был уничтожен...
     - Тор-2  знал,  что  прибор  подействовал  на  Тора-1,  но  не  знал,
подействует ли он на него самого. Роботы обладают холодной логикой. У  них
нет  инстинкта  самосохранения.  Тор-2  просто   испытал   прибор,   чтобы
посмотреть, сможет ли он решить ту же задачу. -  Харнаан  перевел  дух.  -
Прибор решил ее.
     - Что мы скажем Туиллу? - безучастно спросил Ван Дамм.
     - Что мы  можем  ему  сказать?  Правду,  -  что  мы  зашли  в  тупик.
Единственные роботы, которых нам стоит производить, - это мыслящие  машины
из дюралоя, а они будут уничтожать сами себя, как только  начнут  задавать
себе вопрос, в самом ли деле их нельзя  разрушить.  Каждый  из  выпущенных
нами роботов дойдет до последнего  испытания  -  саморазрушения.  Если  мы
сделаем их не  такими  разумными,  их  нельзя  будет  применять.  Если  мы
перестанем применять дюралой, Лаксингэм  или  другая  компания  начнет  их
портить.  Роботы,  конечно,  замечательная  вещь,  но   они   родятся   со
стремлением к самоубийству.  Ван  Дамм,  я  боюсь,  нам  придется  сказать
Туиллу, что Компания зашла в тупик.
     - Так в этом и состояло истинное назначение прибора, а? - пробормотал
инженер аварийной службы. - А  все  остальные  его  проделки  -  это  лишь
побочные явления, результаты действия неуправляемой машины?
     - Да.
     Харнаан направился к двери, обойдя полурасплавленные останки  робота.
Он с грустью взглянул на свое погибшее создание и вздохнул.
     - Когда-нибудь, возможно, мы и найдем выход. Но сейчас,  по-видимому,
получился порочный круг. Нам не следовало называть его  Тором,  -  добавил
Харнаан, выходя в холл. - Я думаю, правильнее было бы назвать его Ахиллом.





                                 ГОДОВЩИНА


     Все было готово к ежегодному ритуалу.
     На этот раз очередь была дома Мура, и поэтому  миссис  Мур  с  детьми
покорно отправилась на вечер к своей матери.
     Уоррен Мур со слабой улыбкой осмотрел комнату. Вначале его  заставлял
действовать только энтузиазм  Марка  Брендона,  но  теперь  ему  и  самому
нравилось вспоминать. Он решил, что это приходит с возрастом, с  двадцатью
добавочными годами. У него  вырос  животик,  поредели  волосы,  смягчилась
челюсть, и, что хуже всего, он стал сентиментален.
     Так что  окна  были  поляризованы  до  полной  непрозрачности,  шторы
опущены. Лишь кое-где огоньки на стенах, так отмечалось слабое освещение и
ужасная изолированность давнего дня крушения.
     На столе пакеты и тюбики космического рациона и,  конечно,  в  центре
нераспечатанная бутылка зеленой воды  джабра,  крепкого  напитка,  который
можно извлечь только из химически активных марсианских грибов.
     Мур  посмотрел  на  часы:  скоро  будет  и  Брендон;  он  никогда  не
опаздывает  на   этот   праздник.   Единственное   беспокойство   вызывало
воспоминание о голосе Брендона в трубке: "Уоррен, на этот раз у  меня  для
тебя сюрприз. Подожди и увидишь. Подожди и увидишь".
     Муру всегда казалось, что Брендон почти не стареет.  Младший  из  них
сохранил стройность и энергию, с какой относился к жизни на пороге  своего
сорокалетия. Сохранил способность возбуждаться  при  хороших  известиях  и
впадать в отчаяние при плохих. Волосы его начали седеть, но  в  остальном,
когда Брендон расхаживал взад и вперед, быстро говоря на пределе громкости
о чем угодно, Муру не нужно  было  даже  закрывать  глаза,  чтобы  увидеть
впавшего в ужас юношу на обломках "Серебряной королевы".
     Прозвучал дверной сигнал, и Мур, не оборачиваясь, пнул реле.
     - Входи, Марк.
     Но ответил незнакомый голос, негромко, вопросительно:
     - Мистер Мур?
     Мур  быстро  обернулся.  Брендон,  конечно,  тоже  здесь,  но  сзади,
возбужденно  улыбается.  Перед  ним  стоит   кто-то   другой,   невысокий,
приземистый, совершенно лысый, сильно загорелый и с ощущением  космоса  во
всем облике.
     Мур удивленно сказал:
     - Майк Ши... _М_а_й_к _Ш_и_, клянусь космосом!
     Они со смехом пожали друг другу руки.
     Брендон сказал:
     - Он связался со мной  через  контору.  Вспомнил,  что  я  работаю  в
"Атомик Продактс"...
     - Годы прошли, - сказал Мур. -  Ну-ка  посмотрим,  ты  был  на  Земле
двенадцать лет назад...
     - Он никогда не был на годовщине, - заметил  Брендон.  -  Как  насчет
этого? Сейчас он уходит в отставку. Из космоса в место,  которое  купил  в
Аризоне. Пришел поздороваться со мной перед отъездом -  только  для  этого
задержался в городе, - а я был уверен, что он приехал на годовщину. "Какую
годовщину?" - спросил этот старый чудак.
     Ши с улыбкой кивнул.
     - Он говорит, что ты из этого каждый год устраиваешь праздник.
     - Еще бы, - с энтузиазмом подтвердил Брендон, - и сегодня мы  впервые
будем отмечать втроем, впервые настоящая годовщина.  Двадцать  лет,  Майк,
двадцать лет, как Уоррен собрал то, что оставалось от крушения,  и  привел
нас на Весту.
     Ши осмотрелся.
     - Космический рацион? Я тут как дома. И джабра. Да, помню... двадцать
лет. Я никогда об этом не думал, и теперь, сразу, все как вчера.  Помните,
как мы наконец добрались до Земли?
     -  Помню  ли  я?  -  воскликнул  Брендон.  -  Парады,  речи.   Уоррен
единственный настоящий герой в этом деле, и мы  все  продолжали  повторять
это, но никто не обращал внимания. Помните?
     - Ну, ладно, - сказал Мур. - Мы были первыми пережившими  космическое
крушение. Мы были необычны, а все необычное привлекает внимание и достойно
быть отмеченным. Это иррационально.
     - Эй, - сказал Ши,  -  а  помните  песню,  которую  по  этому  поводу
сочинили? Марш? "Мы поем о дорогах в космосе, о безумных путях людей..."
     Своим  чистым  тенором  подхватил  Брендон,  и  даже  Мур   поддержал
последнюю строку, так что задрожали шторы.  "...на  обломках  корабля",  -
закончили они и рассмеялись.
     Брендон сказал:
     - Давайте откроем  джабру  и  немного  выпьем.  Этой  бутылки  должно
хватить на весь вечер.
     Мур объяснил:
     - Марк настаивает на полной аутентичности. Надеюсь, он не ждет, чтобы
я вылез из окна и облетел вокруг дома.
     - А это мысль, - заявил Брендон.
     -  Помните  наш  последний  тост?  -  Ши  поднял  пустой   стакан   и
провозгласил: - Джентльмены, за наш годовой запас доброй старой аш два  о,
который нас не подвел. Три пьяных бродяги, когда приземлились. Ну, мы были
детьми. Мне было тридцать, и я считал себя стариком. А теперь, - голос его
внезапно стал печальным, - меня отправили на пенсию.
     - Пей! -  сказал  Брендон.  -  Сегодня  тебе  снова  тридцать,  и  мы
вспоминаем день на "Серебряной  королеве",  хотя  больше  никто  этого  не
помнит. Грязная переменчивая публика.
     Мур рассмеялся.
     - А чего ты ожидал? Национальный праздник  каждый  год  с  ритуальной
пищей и питьем - космическими рационами и джаброй?
     - Послушайте,  мы  по-прежнему  единственные  пережившие  космическое
крушение, а посмотрите на нас. Нас все забыли.
     - Ну, это неплохое забвение. Мы отлично провели время,  а  это  слава
дала нам хороший толчок вверх по лестнице. У нас все хорошо, Марк.  И  так
же было бы у Майка Ши, если бы он не захотел вернуться в космос.
     Ши улыбнулся и пожал плечами.
     - Мне там нравилось. Я не жалею. Со  страховой  компенсацией  у  меня
теперь есть деньги для пенсионной жизни.
     Брендон, вспоминая, сказал:
     - Крушение стоило "Транскосмической страховой" немалых денег. Но  все
равно кое-чего не  хватает.  Скажи  в  наши  дни  кому-нибудь  "Серебряная
королева", и он сможет  ответить  только  "Квентин",  если  вообще  сможет
ответить.
     - Кто? - спросил Ши.
     - Квентин. Доктор Хорас Квентин. Он  один  из  погибших  на  корабле.
Спросишь: "А как же трое выживших?" и они просто уставятся на тебя.
     Мур спокойно сказал:
     - Послушай, Марк, с  этим  нужно  смириться.  Квентин  был  одним  из
величайших ученых, а мы кто? Никто.
     - Мы выжили. Мы по-прежнему единственные пережившие катастрофу.
     - Ну и что? На корабле был Джон Хестер,  тоже  известный  ученый.  Не
масштаба Квентина, но очень известный. Кстати, я  сидел  рядом  с  ним  за
последним обедом, перед тем как ударил камень. Ну, так вот, из-за того что
в этом крушении погиб Квентин, смерть Хестера никто не заметил.  Никто  не
помнит, что Хестер погиб  на  "Серебряной  королеве".  Все  помнят  только
Квентина. Нас тоже забыли, но мы по крайней мере живы.
     - Вот что я вам скажу,  -  произнес  наконец  Брендон  после  долгого
молчания,  когда  стало  ясно   что   логическое   разъяснение   Мура   не
подействовало, - мы снова заброшены. Двадцать лет назад  в  этот  день  мы
были заброшены на Весте. Сегодня мы заброшены в забвении. И вот  мы  снова
вместе втроем, и то, что произошло, может произойти  снова.  Двадцать  лет
назад Уоррен привел нас на Весту. Давайте решим новую проблему.
     - Уничтожим забвение? - спросил Мур. - Станем знамениты?
     - Конечно. А почему бы  и  нет?  Ты  знаешь  лучший  способ  отметить
двадцатую годовщину?
     - Нет, но мне интересно, с чего ты начнешь. Я думаю, никто не  помнит
"Серебряную королеву", ну, если не считать Квентина,  поэтому  тебе  нужно
придумать что-нибудь такое, чтобы крушение снова вспомнили. Для начала.
     Ши беспокойно пошевелился, и задумчивое выражение  появилось  на  его
грубоватом лице.
     - Кое-кто помнит "Серебряную королеву". Страховая  компания.  Знаете,
вы напомнили мне кое-что забавное. Десять-одиннадцать лет назад я  был  на
Весте и спросил, на месте ли та развалина, на которой мы  спустились.  Мне
сказали, конечно, кто ее будет увозить? И я  подумал,  дай-ка  взгляну  на
нее, и полетел туда с  ранцевым  двигателем  на  спине.  На  Весте,  с  ее
тяготением, этого достаточно. Ну, я немного увидел, только на  расстоянии.
Там все закрыто силовым полем.
     Брови Брендона взлетели до неба.
     - Наша "_С_е_р_е_б_р_я_н_а_я К_о_р_о_л_е_в_а_?" Чего ради?
     - Я вернулся и спросил, почему это. Мне ничего не  ответили,  она  не
знали, что я туда собираюсь. Сказали, что все  это  принадлежит  страховой
компании.
     Мур кивнул.
     - Конечно. Они получили права, когда заплатили нам. Я сам  подписывал
документ, отказываясь от прав, когда получал компенсационный чек. Вы тоже,
я уверен.
     Брендон спросил:
     - Но зачем силовое поле? К чему вся эта секретность?
     - Не знаю.
     - Обломки ничего не стоят, даже на лом  не  годятся.  Слишком  дорого
было бы из перевозить.
     Ши ответил:
     - Верно. Но забавно: они по-прежнему продолжат вылавливать в  космосе
обломки. Там их была большая груда. Я видел, по  мне,  это  просто  мусор,
согнутые рамы, ну, сами знаете. Я  спрашивал,  мне  сказали,  что  корабли
продолжают привозить обломки, и страховая компания установила  стандартную
цену за каждый кусок "Серебряной королевы", поэтому корабли в окрестностях
"Весты" всегда их ищут. Во время своего последнего полета  я  снова  пошел
взглянуть на "Серебряную королеву", и груда хлама стала больше.
     - Они все еще ищут? - Глаза Брендона блестели.
     -  Не   знаю.   Может,   уже   перестал