выборы не единственное, для чего используют Мультивак.
     Норман подумал, что разговорчивость его собеседника не случайна, но
все-таки его разбирало любопытство.
     - А я думал, что увижу его. Мне бы этого очень хотелось.
     - Разумеется.  Но для этого нужно распоряжение президента, и даже в
таком случае требуется виза Службы безопасности.  Однако мы  соединены с
Мультиваком  прямой   связью.   То,   что   сообщает  Мультивак,   можно
расшифровать здесь,  а то,  что мы говорим, передается прямо Мультиваку;
таким образом, мы как бы находимся в его присутствии.
     Норман огляделся. Кругом стояли непонятные машины.
     - А теперь разрешите мне объяснить вам процедуру,  мистер Маллер, -
продолжал Полсон.  - Мультивак уже получил почти всю информацию, которая
ему  требуется для  определения кандидатов в  органы власти всей страны,
отдельных штатов и местные.  Ему нужно только свериться с не поддающимся
выведению умонастроением личности,  и вот тут-то ему и нужны мы. Мы не в
состоянии сказать,  какие он задаст вопросы,  но они и вам,  и даже нам,
возможно,  покажутся почти бессмысленными. Он, скажем, спросит вас, как,
на ваш взгляд, поставлена очистка улиц вашего города и как вы относитесь
к централизованным мусоросжигателям.  А может быть, он спросит, лечитесь
ли  вы у  своего постоянного врача или пользуетесь услугами Национальной
медицинской компании. Вы понимаете?
     - Да, сэр.
     - Что бы он ни спросил,  отвечайте своими словами,  как вам угодно.
Если вам покажется, что объяснять нужно многое, не стесняйтесь. Говорите
хоть час, если понадобится.
     - Понимаю, сэр.
     - И  еще  одно.  Нам  потребуется использовать кое-какую  несложную
аппаратуру.  Пока вы  говорите,  она будет автоматически записывать ваше
давление,  работу  сердца,  проводимость кожи,  биотоки мозга.  Аппараты
могут испугать вас,  но  все  это совершенно безболезненно.  Вы  даже не
почувствуете, что они включены.
     Его помощники уже хлопотали около мягко поблескивающего агрегата на
хорошо смазанных колесах.
     Норман спросил:
     - Это чтобы проверить, говорю ли я правду?
     - Вовсе нет,  мистер Маллер.  Дело не  во лжи.  Речь идет только об
эмоциональном напряжении.  Если машина спросит ваше мнение о школе,  где
учится ваша  дочь,  вы,  возможно,  ответите:  "По-моему,  классы в  ней
переполнены".  Это только слова. По тому, как работает ваш мозг, сердце,
железы  внутренней секреции  и  потовые  железы,  Мультивак может  точно
определить,  насколько вас  волнует  этот  вопрос.  Он  поймет,  что  вы
испытываете, лучше, чем вы сами.
     - Я об этом ничего не знал, - сказал Норман.
     - Конечно!  Ведь  большинство сведений о  методах работы Мультивака
являются государственной тайной. И когда вы будете уходить, вас попросят
дать подписку,  что  вы  не  будете разглашать,  какого рода вопросы вам
задавались,  что вы на них ответили,  что здесь происходило и  как.  Чем
меньше известно о Мультиваке,  тем меньше шансов, что кто-то посторонний
попытается повлиять на тех, кто с ним работает. - Он мрачно улыбнулся. -
У нас и без того жизнь нелегкая.
     Норман кивнул:
     - Понимаю.
     - А теперь, быть может, вы хотите есть или пить?
     - Нет. Пока что нет.
     - У вас есть вопросы?
     Норман покачал головой.
     - В таком случае скажите нам, когда вы будете готовы.
     - Я уже готов.
     - Вы уверены?
     - Вполне.
     Полсон кивнул и дал знак своим помощникам начинать. Они двинулись к
Норману  с  устрашающими аппаратами,  и  он  почувствовал,  как  у  него
участилось дыхание.

     Мучительная процедура длилась почти три часа и прерывалась всего на
несколько минут, чтобы Норман мог выпить чашку кофе и, к величайшему его
смущению,  воспользоваться ночным горшком. Все это время он был прикован
к машинам. Под конец он смертельно устал.
     Он подумал с  иронией,  что выполнить обещание ничего не разглашать
будет очень легко. У него уже от вопросов была полная каша в голове.
     Почему-то  раньше  Норман  думал,   что  Мультивак  будет  говорить
загробным,  нечеловеческим голосом,  звучным и рокочущим;  очевидно, это
представление ему  навеяли бесконечные телевизионные передачи,  решил он
теперь.  Действительность оказалась до  обидного неромантичной.  Вопросы
поступали  на   полосках  какой-то  металлической  фольги,   испещренных
множеством проколов.  Вторая машина превращала проколы в слова, и Полсон
читал эти слова Норману,  а затем передавал ему вопрос,  чтобы он прочел
его сам.
     Ответы   Нормана   записывались   на   магнитофонную   пленку,   их
проигрывали,  а Норман слушал, все ли верно, и его поправки и добавления
тут же записывались.
     Затем  пленка  заправлялась в  перфорационный аппарат и  результаты
передавались Мультиваку.
     Единственный вопрос,  запомнившийся Норману, был словно выхвачен из
болтовни двух  кумушек и  совсем не  вязался с  торжественностью момента
"Что вы думаете о ценах на яйца?"
     И  вот  все  позади  с  его  тела  осторожно  сняли  многочисленные
электроды,   распустили  пульсирующую  повязку  на  предплечье,   убрали
аппаратуру.
     Норман встал, глубоко и судорожно вздохнул и спросил:
     - Все? Я свободен?
     - Не совсем.  -  Полсон спешил к нему с ободряющей улыбкой -  Мы бы
просили вас задержаться еще на часок.
     - Зачем? - встревожился Норман.
     - Приблизительно  такой  срок   нужен  Мультиваку,   чтобы  увязать
полученные новые данные с  миллиардами уже  имеющихся у  него  сведений.
Видите  ли,  он  должен  учитывать тысячи  других  выборов.  Дело  очень
сложное.   И  может  оказаться,  что  какое-нибудь  назначение  окажется
неувязанным,  скажем,  санитарного  инспектора  в  городе  Феникс,  штат
Аризона,  или  же  муниципального советника в  Уилксборо,  штат Северная
Каролина.  В  таком  случае  Мультивак будет  вынужден  задать  вам  еще
несколько решающих вопросов.
     - Нет, - сказал Норман. - Я ни за что больше не соглашусь.
     - Возможно,  этого и не потребуется,  - заверил его Полсон. - Такое
положение  возникает крайне  редко.  Но  просто  на  всякий  случай  вам
придется подождать.  -  В  его  голосе  зазвучали еле  заметные стальные
нотки. - Ваши желания тут ничего не решают. Вы обязаны.
     Норман устало опустился на стул и пожал плечами.
     Полсон продолжал:
     - Читать газеты вам не  разрешается,  но,  если детективные романы,
или  партия в  шахматы,  или  еще  что-нибудь в  этом  роде  помогут вам
скоротать время, вам достаточно только сказать.
     - Ничего не надо. Я просто посижу.
     Его  проведи в  маленькую комнату рядом с  той,  где он  отвечал на
вопросы. Он сел в кресло, обтянутое пластиком, и закрыл глаза.
     Хочешь не хочешь, а нужно ждать, пока истечет этот последний час.

     Он сидел не двигаясь,  и постепенно напряжение сдало. Дыхание стало
не таким прерывистым, и дрожь в пальцах уже не мешала сжимать руки.
     Может,  вопросов больше и не будет.  Может, все кончилось. Если это
так,  то дальше его ждут факельные шествия и выступления на всевозможных
приемах и собраниях. Избиратель этого года!
     Он, Норман Маллер, обыкновенный продавец из маленького универмага в
Блумингтоне,  штат Индиана,  не рожденный великим, не добившийся величия
собственными заслугами,  попал  в  необычайное положение:  его  вынудили
стать великим.
     Историки будут торжественно упоминать Выборы Маллера в  2008  году.
Ведь эти выборы будут называться именно так - Выборы Маллера.
     Слава,  повышение в должности,  сверкающий денежный поток - все то,
что было так важно для Сары,  почти не занимало его.  Конечно, это очень
приятно,  и  он  не собирается отказываться от подобных благ.  Но в  эту
минуту его занимало совершенно другое.
     В нем вдруг проснулся патриотизм.  Что ни говори, а он представляет
здесь всех избирателей страны. Их чаяния собраны в нем, как в фокусе. На
этот единственный день он стал воплощением всей Америки!
     Дверь открылась,  и  Норман весь обратился в слух.  На мгновение он
внутренне сжался. Неужели опять вопросы?
     Но Полсон улыбался.
     - Все, мистер Маллер.
     - И больше никаких вопросов, сэр?
     - Ни единого. Прошло без всяких осложнений. Вас отвезут домой, и вы
снова станете частным лицом,  конечно,  - насколько вам позволит широкая
публика.
     - Спасибо,  спасибо.  -  Норман покраснел и спросил: - Интересно, а
кто избран?
     Полсон покачал головой:
     - Придется ждать официального сообщения.  Правила очень строгие. Мы
даже вам не имеем права сказать. Я думаю, вы понимаете.
     - Конечно. Ну конечно, - смущенно ответил Норман.
     - Агент   Службы  безопасности  даст   вам   подписать  необходимые
документы.
     - Хорошо.
     И вдруг Норман ощутил гордость.  Неимоверную гордость.  Он гордился
собой.
     В  этом  несовершенном мире  суверенные граждане первой  в  мире  и
величайшей  Электронной Демократии  через  Нормана  Маллера  (да,  через
него!)   вновь   осуществили  принадлежащее  им   свободное,   ничем  не
ограниченное право выбирать свое правительство!





                               АЙЗЕК АЗИМОВ
                               АДСКИЙ ОГОНЬ


     Hell-Fire - 1956
     Пер. с англ. "Полярис", 1996

     Вокруг царила особая атмосфера всеобщего легкого возбуждения, когда
хорошо воспитанная публика, с нетерпением поглядывая на занавес, ожидает
начала  премьеры.   Горстка  ученых,   кое-кто   из   знати,   несколько
конгрессменов и  совсем мало репортеров -  вот  и  все,  кто счел нужным
прийти сюда.
     Элвин Хорнер из  Вашингтонского бюро континентальной прессы рядом с
собой увидел Джозефа Винченцо из Лос-Аламоса.
     - Уж  теперь-то  мы  наверняка чему-то научимся,  -  обратился он к
тому.
     Винченцо пристально взглянул на него сквозь бифокальные стекла.
     - Это не главное, - ответил он.
     Хорнер нахмурился. Сегодня им впервые предстояло увидеть уникальные
кадры  сверхзамедленной съемки  атомного взрыва.  С  помощью  хитроумных
линз,  меняющих направленную поляризацию вспышек,  момент  взрыва  будет
разделен на отдельные снимки, снятые с выдержкой в одну миллиардную долю
секунды.  Вчера была взорвана атомная бомба. А сегодня эти кадры покажут
им взрыв во всех невероятных, удивительных подробностях.
     - Думаете, это не подействует? - спросил Хорнер.
     Лицо Винченцо мучительно исказилось.
     - Конечно, подействует. Мы уже проводили предварительные испытания.
Но главное заключается в том, что...
     - В чем же?
     - Что  эти  бомбы  означают  смертный  приговор  человечеству.  Мне
кажется,  мы не способны чему-либо научиться. - Винченцо мотнул головой.
- Вон, полюбуйтесь на них. Они взволнованы, их нервы трепещут, но они не
испытывают страха.
     - Им известна опасность,  которую несет в себе атомная бомба. И они
тоже боятся, - возразил репортер.
     - Не совсем, - сказал ученый. - Я видел людей, которые наблюдали за
взрывом водородной бомбы,  обратившей в ничто целый остров,  а потом шли
спокойно  домой  и   ложились  спать.   Такова  человеческая  натура  Им
тысячелетиями проповедуют об адском огне как о  наказании для грешников,
а эффекта практически никакого.
     - Адский огонь... Вы верующий, сэр?
     - То,  что вы видели вчера, было адским огнем. Взрывающаяся атомная
бомба и есть адский огонь. В буквальном смысле.
     Хорнеру  было  достаточно.   Он  пересел  на  другое  место,  но  с
беспокойством следил за  публикой.  Испытывал ли хоть один из них страх?
Задумывался ли в тревоге хоть кто-то об адском огне?  Таких здесь Хорнер
что-то не замечал.
     Огни погасли,  и  сразу заработал проектор.  На экране во весь рост
встала башня, начиненная огнем. Зрители застыли в напряженном молчании.
     Затем на  самой верхушке башни появилось крохотное пятнышко света -
сверкающая и пылающая нестерпимым огнем точка. Она медленно распускалась
- словно цветок,  один за другим лениво разгибающий свои лепестки;  игра
света  и  тени  придавала  ей  странные  колеблющиеся  очертания.  Точка
постепенно принимала форму овала.
     Кто-то сдавленно вскрикнул, потом другие. Резкий всплеск невнятного
гомона сменился мертвой тишиной. Хорнер явственно ощущал запах ужаса, он
языком осязал вкус страха во рту и чувствовал, как леденеет кровь.
     Овальный  огненный  шарик  пророс  побегами  и,   перед  тем   как,
стремительно вспухнув, превратиться в ослепительную до белизны сферу, на
мгновение замер.
     То   мгновение  статического  равновесия...   на   огненном  шарике
проявились темные  пятна  глаз,  над  которыми темными  тонкими  линиями
выступали брови;  линия  волос,  спускавшаяся ко  лбу  У-образным мысом;
поднятые уголки рта, неистово хохочущего в адском огне и рога...



   Айзек Азимов
   Женская интуиция


    Впервые за всю историю "Ю. С. Роботс энд Мекэникл Мен  Корпорэйшн"
робот стад жертвой несчастного случая на самой Земле.
    В этом некого было винить.
    Воздушный  лайнер  потерпел  катастрофу  в  пути,  и  комиссия  по
расследованию никак не решалась объявить предполагаемую причину взрыва
- столкновение с метеоритом. Но  одно тело, кроме метеорита, не  могло
двигаться  с  такой  огромной   скоростью,  иначе  самолет  успел   бы
автоматически отклониться от курса. И ничто не могло бы вызвать  таких
разрушений, кроме атомного  взрыва, о котором,  разумеется, и речи  не
было.
    А если  к  этому прибавить  сообщение  о вспышке  в  ночном  небе,
замеченной незадолго до катастрофы, причем не каким-нибудь  любителем,
а астрономами обсерватории Флагстаф, и упомянуть об обнаруженной всего
лишь в  миле от  взрыва  и глубоко  врезавшейся в  землю  внушительной
железной глыбе  совершенно  очевидно  метеоритного  происхождения,  то
становится понятным, что вывод мог быть только один.
    Правда, ничего  подобного еще  ни разу  не случалось,  а  подсчеты
вероятности такого события показали, что практически она была нулевой.
Но ведь иногда происходят и более невероятные вещи?
    Для "Ю. С.  Ро6отс" вопросы "как"  и "почему" заслонялись  гибелью
одного из роботов. Это само  по себе было достаточно скверно.  Главная
же трагедия заключалась в том, что погиб ДжН-5 - удачный образец после
четырех пробных моделей, который проходил очередные испытания.
    ДжН-5 был роботом совершенно нового  типа, самым непохожим на  все
сконструированные ранее. И как же было тут не впасть в отчаяние!
    А то обстоятельство, что как раз перед катастрофой ДжН-5  разрешил
проблему неслыханной важности и  ответ был теперь, возможно,  навсегда
утерян, повергло ученых в настоящую скорбь.
    При такой  невозместимой  потере  вряд ли  стоило  упоминать,  что
вместе с роботом погиб и Главный Робопсихолог "Ю. С. Роботс".
    Клинтон Мадариан появился в фирме "Ю. С. Ро6отс" за десять лет  до
этого. Первые пять лет он работал под руководством неуживчивой  Сьюзен
Кэлвин, но никто не слышал от него ни одной жалобы.
    Способности  Мадариана  были  настолько  выдающимися,  что  Сьюзен
Кэлвин без малейших угрызений совести повысила его в должности  раньше
многих старых  сотрудников. Но  ни за  что на  свете не  стала бы  она
объяснять  причины  этого   повышения  начальнику   исследовательского
отдела, Главному  Математику Питеру  Богерту,  хотя на  сей раз  он  в
объяснениях не нуждался - все и без того было ясно.
    Во  многих  отношениях  Мадариан  был  полной   противоположностью
знаменитой Сьюзен Кэлвин.  Он вовсе  не был таким  толстым, как  можно
было бы предположить по его массивному двойному подбородку, но  всегда
заставлял ощущать  свое присутствие,  тогда  как Сьюзен  Кэлвин  почти
всегда оставалась незаметной. Его  крупное лицо, взлохмаченные  волосы
цвета меди,  кожа красноватого  оттенка,  рокочущий голос  и  громовой
смех, а главное,  непоколебимая вера  в себя  и стремление  немедленно
сообщить всем и каждому о своих успехах подавляли людей,  находившихся
с  ним  в   одном  помещении,  и   любая  комната  начинала   казаться
тесной.
    Когда Сьюзен  Кэлвин  наконец  ушла на  пенсию,  столь  решительно
отказавшись присутствовать на банкете,  который собирались устроить  в
ее честь,  что об  ее  отставке даже  не решились  оповестить  прессу,
освободившееся место занял Мадариан.  И тотчас же -  не прошло и  дня,
как  он  вступил  на  новый   пост,  -  он  начал  обдумывать   проект
ДжН.
    Проект этот  требовал ассигнований,  превышающих все,  что "Ю.  С.
Роботс" когда-либо тратила на  одну разработку, и  фирма долго бы  еще
колебалась, если  бы  Мадариан  небрежным  жестом  руки  не  прекратил
ненужные разглагольствования.
    - Цель оправдывает средства, Питер, - сказал он, - оправдывает  до
последнего цента,  и  я  очень рассчитываю,  что  вы  сможете  убедить
административный совет.
    - Изложите  мне свои  доводы, -  ответил Богерт,  спрашивая  себя,
захочет ли  Мадариан это  сделать, поскольку  в таких  случаях  Сьюзен
Кэлвин всегда отказывалась.
    Но Мадариан ответил:
    -Пожалуйста.
    И поудобнее  устроился в  широком кресле  против стола  начальника
исследовательского отдела,  который разглядывал  своего собеседника  с
чувством, похожим  на суеверный  страх.  Волосы Богерта,  еще  недавно
черные, совсем поседели. Не пройдет и  десяти лет, как он тоже, как  и
Сьюзен выйдет на пенсию.
    И тогда  в  "Ю. С.  Роботс"  не  останется уже  никого  из  старой
гвардии, которая вывела фирму  на мировую арену,  так что решаемые  ею
проблемы  приобрели  первостепенное  значение,  сравнимое  с  задачами
государственной важности.  Ни Богерту,  ни  его предшественникам  и  в
голову не приходило,  что деятельность  фирмы когда-нибудь  приобретет
подобный размах.
    Пришло новое поколение. Оно  сразу привыкло к нынешним  масштабам.
Эти новые  люди утратили  способность  удивляться и  желали  двигаться
только семимильными шагами.
    Тем не менее они шли вперед, а это было главное.
    Мадариан сказал:
    - Я  предлагаю  приступить  к  конструированию  роботов,  лишенных
ограничений.
    - Как? Без Трех Законов?
    - Да нет же, Питер! Это ведь не единственные ограничения. Вы  сами
участвовали  в  первых  разработках  позитронного  мозга.  И  не   мне
напоминать вам, что, независимо от Трех Законов, все процессы в  таком
мозге определены  заранее. Наши  роботы предназначены  для  выполнения
специальных  заданий   и  получают   только  необходимые   для   этого
качества.
    - И вы предлагаете...
    - Я  предлагаю,  чтобы  на  любом  уровне  действия  Трех  Законов
остальные ограничения были сняты. Это совсем нетрудно!
    - Конечно, нетрудно, - сухо сказал Богерт. - Бесполезные  действия
запрограммировать легко.  Трудно  лишь  так  отрегулировать  процессы,
чтобы извлечь из роботов максимальную пользу.
    - Мы  напрасно  все  усложняем.  При  жесткой  фиксации  процессов
затрачивается много  усилий.  Принцип неопределенности  существен  для
частиц, имеющих массу  позитрона, и хочется,  насколько это  возможно,
уменьшить  эффект  неопределенности.   А  зачем?   Если  нам   удастся
воспользоваться принципом так,  чтобы допустить возможность  различных
решений в непредвиденных обстоятельствах...
    - Тогда у нас будет незапрограммированный робот?
    - У нас,  Питер, будет робот,  наделенный творческим мышлением.  -
Голос Мадариана зазвучал  нетерпеливо. - Если  и существует  свойство,
которое присуще человеческому мозгу и  которого лишен мозг робота,  то
это  непредсказуемость  действий  как  следствие  неопределённости  на
субатомном уровне.  Я  знаю,  что проявление  этого  свойства  нервной
системы еще ни  разу не было  подтверждено экспериментальным путем.  И
все же,  не  будь этого  свойства,  человеческий мозг  в  принципе  не
превосходил бы мозг робота.
    - И вы полагаете, что, снабдив такой особенностью мозг робота,  вы
в принципе доведете его до уровня человеческого?
    - Вот именно! - отрезал Мадариан.
    После эт