го. Ядотяну до двухсотлетия
своего создания.  Я  оказался  достаточно  слаб,   чтобы   это
устроить.
    - Но не такой же ценой! Эндрю, ты дурак.
    - Если  меня признают человеком,  то я сделал это не зхря.
Если же нет,  то смерть положит конец моим усилиям, а это тоже
чего-то стоит.
    И Ли-Хсинг сделала то,  чему удивилась  сама  -  она  тихо
заплакала.

                              22

    Странно было,  в  какой  степени  его  последний  поступок
привлек внимание всего мира. Все, что он сделал до сих пор, не
поколебало его.  Но  в  конце  концов Эндрю согласился даже на
смерть, чтобы стать  человеком,  и  жертва  оказалась  слишком
велика, чтобы ее оказалось возможной отвергнуть.
    Последняя церемония была,  вполне умышленно,  приурочена к
двухсотлетнему юбилею. Президент мира должен был подписать акт
и сделать его законом,  а  церемонию  собирались  показать  по
глобальному телевидению  и транслировать для штата Луна и даже
для марсианской колонии.
    Эндрю сидел в передвижном кресле.  Он еще мог ходить, но с
большим трудом.
    Перед лицом  всего человечества президент мира произнес: -
Пятьдесят лет  назад  мы  объявили  тебя   стопятидесятилентим
роботом, Эндрю.  -  Он  сделал  паузу и еще более торжественно
объявил: -  Сегодня   мы   провозглашаем   вас   двухсотлетним
человеком, Эндрю Мартин!
    И Эндрю, улыбаясь, протянул руку и пожал руку президента.

                              23

    Эндрю лежал в постели, и мысли его медленно тускнели.
    Он отчаянно цеплялся за них.  Человек!  Он стал человеком!
Он хотел,  чтобы это была  его  последняя  мысль.  С  нею  ему
хотелось раствориться, умереть.
    Он еще раз открыл глаза и в последний раз  увидел тревожно
ожидающаю Ли-Хсинг.  Были  и  другие  люди,  но всего лишь как
тени, неузнаваемые  тени.  Только   Ли-Хсинг   выделялась   из
уплотняющейся серой мглы. Медленно, по сантиметру, он протянул
к ней руку, и очень смутно и слабо ощутил, как она взяла ее.
    Она расплывалась  перед  его  глазами  вместе с последними
ускользающими мыслями.
    Но прежде,  чем  она  исчезла окончательно,  к нему пришла
последняя мимолетная мысль и задержалась  на  мгновение  перед
тем, как все остановилось.
    - Маленькая Мисс,  - прошептал он, так тишо, что никто его
не расслышал.

    I.Asimov. The Bicentennial Man. (c) 1976
    (с) 1989 перевод с английского А.Новикова





                               ПУТЬ МАРСИАН


     Стоя в дверях короткого коридора, соединявшего обе  каюты  космолета,
Марио Эстебан Риос с  раздражением  наблюдал,  как  Тед  Лонг  старательно
настраивает видеофон. На волосок по часовой стрелке, на волосок против, но
изображение оставалось паршивым.
     Риос знал, что лучше не будет. Они были слишком далеко от Земли  и  в
невыгодном положении - за Солнцем. Но откуда же Лонгу знать это? Риос  еще
немного постоял в дверях - боком и нагнув голову,  чтобы  не  упереться  в
притолоку. Затем вырвался в камбуз, словно пробка из бутылочного горлышка.
     - Что это вас так заинтересовало? - спросил он.
     - Хочу поймать Хильдера, - ответил Лонг.
     Присев на уголок полки-стола, Риос снял с  верхней  полки  коническую
жестянку с молоком  и  надавил  на  верхушку.  Жестянка  открылась,  издав
негромкий хлопок. Слегка взбалтывая молоко, он ждал, пока оно согреется.
     - Зачем? - он запрокинул жестянку и с шумом отхлебнул.
     - Хотел послушать.
     - Лишняя трата энергии.
     Лонг взглянул на него и нахмурился.
     -  Считается,  что  личными  видеофонами   можно   пользоваться   без
ограничения.
     - В разумных пределах, - возразил Риос.
     Они  обменялись  вызывающими  взглядами.  Сильная,  сухощавая  фигура
Риоса, его лицо с впалыми щеками сразу же наводили на мысль, что  он  один
из марсианских мусорщиков -  космонавтов,  которые  терпеливо  прочесывали
пространство между Землей и Марсом. Его голубые глаза резко выделялись  на
смуглом, прорезанном глубокими  складками  лице,  а  оно  в  свою  очередь
казалось темным пятном на фоне белого  синтетического  меха,  которым  был
подбит поднятый капюшон его куртки из искусственной кожи.
     Лонг выглядел бледнее и слабее. Он был  чем-то  похож  на  наземника,
хотя, конечно, ни один марсианин второго поколения не мог  быть  настоящим
наземником, таким, как обитатели Земли. Его капюшон был откинут,  открывая
темно-каштановые волосы.
     - Что вы считаете разумными пределами? - сердито спросил Лонг.
     Тонкие губы Риоса стали еще тоньше.
     - Этот рейс вряд ли окупит даже наши  расходы,  и,  если  дальше  все
пойдет так же, любая трата энергии неразумна.
     - Если мы теряем деньги,  -  сказал  Лонг,  -  то  не  лучше  ли  вам
вернуться на место? Ваша вахта.
     Риос что-то проворчал, потер  заросший  подбородок,  потом  встал  и,
неслышно ступая в тяжелых мягких сапогах, нехотя направился  к  двери.  Он
остановился, чтобы взглянуть на термостат, и в ярости обернулся.
     - То-то мне казалось, что здесь жарко. Где, по-вашему, вы находитесь?
     - Четыре с половиной градуса - не слишком много!
     - Для вас - может быть. Только мы сейчас в космосе, а не в утепленной
рудничной конторе.
     Риос рывком перевел стрелку термостата вниз до отказа.
     - Солнце достаточно греет.
     - Но камбуз не на солнечной стороне.
     - Прогреется!
     Риос шагнул за дверь. Лонг поглядел ему вслед, потом снова повернулся
к  видеофону.  Трогать  термостат  он  не  стал.  Изображение   оставалось
неустойчивым, но что-то рассмотреть было можно. Лонг откинул  вделанное  в
стену сиденье. Подавшись вперед, он терпеливо ждал, пока  диктор  объявлял
программу и занавес медленно расплывался. Но вот прожекторы  выхватили  из
темноты знакомое бородатое лицо, оно росло и наконец заполнило весь экран.
     - Друзья мои! Сограждане Земли...


     Входя  в  рубку,  Риос  успел  заметить  вспышку  радиосигнала.   Ему
показалось, что это импульс радара, и у него на мгновение похолодели руки.
Но он тут же сообразил, что это иллюзия,  порожденная  нечистой  совестью.
Вообще говоря, во время вахты он не должен был выходить из рубки, хотя это
делали все мусорщики. И все-таки каждого  преследовало  кошмарное  видение
находки, подвернувшейся именно за те пять минут, которые он урвет на чашку
кофе, уверенный, что космос чист.  И  бывали  случаи,  когда  этот  кошмар
оказывался явью.
     Риос включил многополосную развертку. Это требовало  лишней  энергии,
но все-таки лучше убедиться, чтобы не оставалось никаких сомнений.
     Космос был чист,  если  не  считать  далеких  отражений  от  соседних
кораблей в цепи мусорщиков.
     Риос включил радиосвязь, и экран заполнила русая голова  длинноносого
Ричарда Свенсона - второго пилота ближайшего корабля со стороны Марса.
     - Привет, Марио, - сказал Свенсон.
     - Здорово. Что нового?
     Ответ раздался через секунду с небольшим:  скорость  электромагнитных
волн не бесконечна.
     - Ну и денек!
     - Что-нибудь неладно? - спросил Риос.
     - Была находка.
     - И прекрасно.
     - Если бы я ее заарканил, - мрачно ответил Свенсон.
     - Что случилось?
     - Повернул не в ту сторону, черт подери!
     Риос знал, что смеяться нельзя. Он спросил:
     - Как же так?
     - Я не виноват. Дело в том, что контейнер  двигался  не  в  плоскости
эклиптики.  Представляешь  себе  кретина  пилота,  который  не  смог  даже
правильно его сбросить? Откуда же мне было знать? Я  установил  расстояние
до контейнера, а его путь просто прикинул, исходя из  обычных  траекторий.
Как всякий нормальный человек. И пошел по самой выгодной кривой перехвата.
Только минут через пять гляжу - дистанция увеличивается. Уж очень медленно
возвращались  импульсы.  Тогда  я  измерил  его  угловые   координаты,   и
оказалось, что догонять уже поздно.
     - Кто-нибудь его поймал?
     - Нет. Он далеко от плоскости эклиптики и так там и  останется.  Меня
беспокоит другое. В конце концов, это был всего-навсего  малый  контейнер.
Но как подумаю, сколько топлива я истратил, пока набирал скорость, а потом
возвращался на место! Послушал бы ты Канута.
     Канут был братом и компаньоном Ричарда Свенсона.
     - Взбесился? - спросил Риос.
     - Не то слово. Чуть меня не убил! Но ведь мы здесь  пять  месяцев,  и
тут уж каждое лыко в строку. Ты же знаешь.
     - Знаю.
     - А у тебя как, Марио?
     Риос сделал вид, что сплюнул.
     - Примерно столько за весь  рейс.  За  последние  две  недели  -  два
контейнера, и за каждым гонялись по шесть часов.
     - Большие?
     - Смеешься, что ли? Я бы мог дотащить их до Фобоса одной рукой.  Хуже
рейса у меня еще не было.
     - Когда думаешь возвращаться?
     - По мне - хоть завтра. Мы здесь всего два месяца, а я уже все  время
ругаюсь с Лонгом.
     Длительность  наступившей  паузы   нельзя   было   объяснить   только
запаздыванием радиоволн. Потом Свенсон сказал:
     - Ну а как он? Лонг то есть.
     Риос оглянулся.  Из  камбуза  доносилось  тихое  бормотание  и  треск
видеофона.
     - Не могу понять. В первую же  неделю  после  начала  рейса  он  меня
спрашивает:"Марио, почему вы стали мусорщиком?" Я только поглядел на  него
и говорю: "Чтобы зарабатывать на жизнь, а то почему же". Что за  идиотский
вопрос, хотел бы я знать? Почему человек становится мусорщиком? А он  мне:
"Не в том дело, Марио". Это он мне объяснять будет, представляешь!  "Вы  -
мусорщик, - говорит, - потому что таков Марсианский путь".
     - А что он этим хотел сказать? - спросил Свенсон.
     Риос пожал плечами.
     -  Не  спрашивал.  Вот  и  сейчас  он  сидит   там   и   слушает   на
ультрамикроволнах передачу с Земли. Какого-то наземника Хильдера.
     - Хильдера? Он, кажется, политик, член Ассамблеи?
     - Как будто. И Лонг все время занимается чем-то таким. Взял  с  собой
фунтов пятнадцать книг, и все про Землю. Балласт, и больше ничего.
     - Ну что ж, он твой компаньон. Кстати,  о  компаньонах:  я,  пожалуй,
займусь делом. Если прохлопаю еще одну находку, здесь произойдет убийство.
     Свенсон исчез, и Риос, откинувшись  в  кресле,  принялся  следить  за
ровной зеленой  линией  импульсной  развертки.  На  мгновение  он  включил
многополосную развертку. Космос был по-прежнему чист.
     Ему стало чуть полегче. Хуже всего, когда тебе не везет, а все вокруг
вылавливают контейнер за контейнером и на Фобос, на заводы  по  переплавке
лома, отправляются контейнеры с любыми клеймами, кроме твоего. К  тому  же
он отвел душу, и его раздражение против Лонга немного улеглось.
     А вообще он зря связался с Лонгом.  Никогда  не  надо  связываться  с
новичками. Они думают, что тебе необходимы  разговоры,  особенно  Лонг  со
своими  вечными  теориями  про  Марс  и  его  великую  роль  в   прогрессе
человечества.  Он  так  и  говорил  -  все  с  прописной  буквы:  Прогресс
Человечества, Марсианский Путь, Новая Горстка Творцов. А  Риосу  нужны  не
разговоры, а находки - два-три контейнера, и ничего больше.
     Впрочем, выбора у него, собственно говоря, не было. Лонг  был  хорошо
известен на Марсе  и  неплохо  зарабатывал.  Он  был  приятелем  комиссара
Сэнкова и уже принимал участие  в  одном-двух  непродолжительных  мусорных
рейсах. Нельзя же взять и  отказать  человеку,  не  испытав  его,  как  бы
странно ни выглядело все дело. Зачем вдруг  инженеру,  имеющему  приличную
работу и хороший заработок, понадобилось болтаться в космосе?
     Риос не задавал этого вопроса Лонгу.  Компаньоны-мусорщики  вынуждены
жить и работать бок о бок столь долгое время, что  любопытство  становится
нежелательным, а иногда и небезопасным. Но Лонг говорил так много,  что  в
конце концов сам на него ответил. "Я должен  был  выбраться  сюда,  Марио,
сказал он. Будущее Марса не шахты, а космос".
     Риос прикинул: а не отправиться ли ему в следующий рейс  одному?  Все
утверждали, что это невозможно. Не говоря уже о  находках,  которые  будут
упущены, так как надо спать, надо, помимо наблюдения, выполнять  и  другие
обязанности. Кроме  того,  всем  известно,  что,  оставаясь  в  космосе  в
одиночестве, человек быстро впадает в тяжелую депрессию, а  с  компаньоном
можно пробыть в рейсе шесть  месяцев.  Лучше  бы,  конечно,  иметь  полный
экипаж, но на таком большом корабле мусорщику ни черта не  заработать.  На
одном топливе прогоришь!
     Впрочем, быть в космосе и вдвоем вовсе не  сахар.  Обычно  приходится
каждый раз менять компаньона. С одними можно оставаться  в  рейсе  дольше,
чем с другими. Взять хотя бы  Ричарда  и  Канута  Свенсонов.  Они  выходят
вместе через пять или шесть рейсов - ведь все-таки они братья.  И  даже  у
них  каждый  раз  уже  через  неделю  начинаются трения, и чем дальше, тем
хуже... Ну, да ладно!
     Космос был чист, и Риос почувствовал, что ему станет легче,  если  он
вернется в камбуз, чтобы загладить свою раздражительность. В конце концов,
он старый космический волк  и  умеет  справляться  с  дурным  настроением,
которое навевает космос.
     Он встал и сделал три шага, которые отделяли его от короткого, узкого
коридора между каютами.
     Риос вновь постоял в дверях. Лонг внимательно  смотрел  на  мерцающий
экран видеофона.
     - Я включу отопление, - грубовато сказал Риос.  -  Ничего  страшного,
энергии у нас хватит.
     - Как хотите, - кивнул Лонг.
     Риос, поколебавшись, шагнул вперед. Космос чист - какой толк сидеть и
смотреть на неподвижную зеленую полоску?
     Он спросил:
     - О чем говорит этот наземник?
     - В основном об истории космических путешествий.  Старые  штучки,  но
хорошо  подано.  Он  пустил  в  ход,  что  мог:  цветные   мультипликации,
комбинированные фотоснимки, кадры из старых фильмов - ну, все.
     Словно в подтверждение слов Лонга, бородатое лицо на экране сменилось
изображением космического корабля в разрезе. Хильдер продолжал говорить за
кадром, давая объяснения, которые  иллюстрировались  на  схеме  различными
цветами. Он говорил, и по изображению  бежали  красные  линии,  -  склады,
двигатель с протонным микрореактором, кибернетические схемы...
     Затем на экране вновь возник Хильдер.
     - Но это лишь капсула корабля. Что же приводит  ее  в  движение?  Что
поднимает ее с Земли?
     Каждый знал, что приводит в движение космический  корабль,  но  голос
Хильдера  зачаровывал,  и  слушателям  уже  казалось,  будто  сейчас   они
проникнут в тайну  веков,  приобщатся  к  высшему  откровению.  Даже  Риос
почувствовал легкое нетерпение, хотя  большую  часть  жизни  он  провел  в
космических кораблях.
     Хильдер продолжал:
     -  Ученые  называют  это  по-разному.  Иногда  законом   действия   и
противодействия. Иногда третьим  законом  Ньютона.  А  иногда  сохранением
количества движения. Но нам не  нужны  никакие  названия.  Давайте  просто
обратимся к здравому смыслу. Когда мы плывем, мы отталкиваем воду назад, а
сами продвигаемся вперед. Когда мы  идем,  мы  отталкиваемся  от  земли  и
движемся вперед. Когда мы летим на гиролете, мы отталкиваем воздух назад и
движемся вперед. Движение вперед возможно только за счет  движения  назад.
Старое правило:"Нельзя получить что-то взамен ничего". Теперь  представьте
себе, что космический корабль весом сто тысяч тонн  поднимается  с  Земли.
Чтобы это произошло, необходимо что-то отбросить назад. Космолет непомерно
тяжел, значит, надо отбросить назад огромное  количество  вещества,  столь
огромное, что и всего корабля не хватит, чтобы  вместить  его.  Для  этого
необходимо устроить позади специальное хранилище.
     Хильдер снова исчез, и на экран вернулось изображение космолета.  Оно
съежилось, а  снизу  к  нему  добавился  усеченный  конус.  Внутри  конуса
проступили ярко-желтые буквы: "Вещество, которое выбрасывается".
     -  Но  теперь,  -  сказал  Хильдер,  -  общий  вес  корабля   намного
увеличился. Следовательно, и  движущая  сила  должна  быть  все  больше  и
больше.
     Изображение корабля  стало  еще  меньше,  к  нему  прибавился  второй
контейнер - больше первого, а потом  еще  один  -  колоссальных  размеров.
Собственно космолет -  капсула  -  превратился  в  крохотное  ярко-красное
пятнышко.
     - Что за черт, да это просто детский лепет, - пробормотал Риос.
     - Но не для тех, к кому он обращается, Марио, - ответил Лонг. - Земля
не Марс. Миллиарды людей на ней, возможно, никогда не видели  космолета  и
не знают даже самых элементарных вещей.
     Хильдер продолжал:
     - Когда самый большой контейнер опустеет, его отделяют от корабля. Он
тоже выбрасывается.
     Громадный контейнер на экране дрогнул и начал  удаляться,  постепенно
уменьшаясь.
     - Потом приходит очередь  второго,  и  наконец,  если  рейс  дальний,
отделяется и последний.
     Теперь  космолет  превратился  в  красную  точку,   позади   которой,
колыхаясь, исчезали в космосе три контейнера.
     - Эти контейнеры, - сказал Хильдер, - не что иное,  как  сотни  тысяч
тонн вольфрама, магния, алюминия и стали. Для Земли они потеряны навсегда.
Вокруг Марса, на  трассах  космических  полетов,  дежурят  мусорщики.  Они
разыскивают пустые контейнеры, ловят их, клеймят  и  отправляют  на  Марс.
Земля же не получает ни единого  цента  платы  за  их  использование.  Это
спасенное имущество, и оно принадлежит кораблю, который его найдет.
     - Мы рискуем деньгами, вложенными в это предприятие,  -  не  выдержал
Риос. - Если бы не мы, они не достались бы никому. Какой же тут ущерб  для
Земли?
     - Понимаете, - сказал Лонг, - он же говорит о том, что Марс, Венера и
Луна истощают Землю и это - лишь еще одна форма потерь.
     - Но ведь они получают компенсацию. С каждым годом  мы  добываем  все
больше железной руды...
     - ...большая часть которой вновь возвращается на  Марс.  Если  верить
цифрам Хильдера, то Земля вложила в Марс  двести  миллиардов  долларов,  а
получила взамен железной руды миллиардов на  пять.  В  Луну  было  вложено
пятьсот миллиардов, а получено магния, титана и различных легких  металлов
немногим более чем на двадцать пять миллиардов долларов;  в  Венеру  Земля
вложила 50 миллиардов, не  получив  взамен  ничего.  А  налогоплательщиков
Земли интересует именно это: деньги,  которые  с  них  берет  государство,
пускаются на ветер.
     Пока Лонг говорил, на  экране  замелькали  мультипликационные  кадры,
изображавшие корабли мусорщиков на трассе к Марсу: маленькие, карикатурные
корабли хищно выбрасывали во все стороны гибкие, цепкие  руки,  нащупывали
пролетающие мимо пустые контейнеры, хватали их, ставили  на  них  пылающее
клеймо "Собственность Марса", а затем сбрасывали на Фобос.
     Снова появился Хильдер.
     - Они говорят нам, что со  временем  все  вернут.  Со  временем!  Как
только станут на ноги! Мы не знаем, когда это произойдет. Через  сто  лет?
Через тысячу? Через миллион? Со временем, говорят они! Ну что  ж,  поверим
им на слово. В один прекрасный день они вернут весь наш металл, сами будут
обеспечивать себя продовольствием, будут  пользоваться  своей  собственной
энергией, жить своей жизнью. Но есть нечто, чего им  не  вернуть  никогда.
Даже через сотню миллионов лет. Это вода! На Марсе жалкие капли воды,  ибо
он слишком мал. На Венере совсем нет воды, ибо  там  слишком  жарко.  Луна
безводна, так как слишком мала и  на  ней  слишком  жарко.  Поэтому  Земля
вынуждена поставлять обитателям космоса не только питьевую воду и воду для
мытья, не только воду для промышленности и воду для гидропонных плантаций,
которые они якобы создают, но и ту воду, которую они просто выбрасывают  в
пространство миллионами тонн.
     Что заставляет космолет двигаться? Что он  отбрасывает  назад,  чтобы
мчаться вперед?  Когда-то  это  были  газообразные  продукты  взрыва.  Это
обходилось очень дорого. Потом  был  изобретен  протонный  микрореактор  -
источник дешевой энергии, который может превращать любую жидкость  в  газ,
находящийся под огромным давлением. Какая жидкость все