и
освобождением Правобережной Украины, был выход к Восточным Карпатам.
   Советские войска на 200-километровом участке  достигли  государственной
границы с Чехословакией и Румынией,  овладев  рядом  населенных  пунктов  на
румынской территории. Это выдающееся событие было отмечено 8 апреля 1944  г.
приказом Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина.  Соединения  и  части,
отличившиеся в боях, были представлены к присуждению почетного  наименования
"Прикарпатских" и к награждению орденами, а в Москве был произведен салют 24
артиллерийскими залпами из 324 орудий.
   В результате выхода наших войск к Восточным  Карпатам  вражеский  фронт
был разрезан на две части. Группа армий "Южная Украина" была изолирована  от
остальных войск противника, ее коммуникации вынужденно были смещены к югу, в
объезд Карпат.
   Гитлеровское командование решило  предпринять  попытку  отбросить  наши
войска от предгорий Карпат. Оно ставило целью овладеть междуречьем Днестра и
Прута,  захватить  Городенку,  Коломыю,   Черновцы   и   восстановить   свой
стратегический  фронт,  разделенный  Карпатами.  Несколько  забегая  вперед,
отмечу, враг потерпел в этом неудачу. И потому не  удивительно,  что  бывшие
\333\ гитлеровские генералы и  западногерманские  военные  историки  начисто
умалчивают об этой попытке. К сожалению, в нашей литературе эти  события  не
нашли должного освещения, хотя они заслуживают внимания исследователей: ведь
успешное отражение этой попытки еще выше возносит славу советского оружия  и
значение поражения немецко-фашистских войск на Правобережной Украине.
   Полагаю, об этих событиях нельзя не рассказать.
   Еще 24 марта 1-я танковая армия генерала Катукова выходом на  Днестр  в
районе Залещики вместе с 4-й танковой  армией  генерала  Лелюшенко  севернее
реки отрезала  1-й  танковой  армии  противника  пути  отхода  на  запад.  В
последующие дни, как уже отмечено, танкисты  генерала  Катукова  действовали
южнее Днестра и 25 марта овладели Городенкой, 28 марта - Коломыей, 29  марта
- Черновцами. Затем они вели  бои  на  ближних  подступах  к  Станиславу  и,
наконец, вышли на государственную границу с Чехословакией.
   38-я армия в  это  время  в  изменившемся  составе  (30,  101  и  107-й
стрелковые корпуса) выполняла задачу по уничтожению окруженного  противника.
Сжимая кольцо, мы отрезали врага от Днестра. Действуя  севернее  этой  реки,
армия к 10 апреля  форсировала  Серет  и  захватила  плацдармы  на  западном
берегу.
   К тому времени противник прорвал внешний фронт  окружения,  овладел  г.
Бучач  и  соединился  с  окруженной  группировкой.  Действовавшие  там  18-й
гвардейский стрелковый корпус с юга и главные силы 1-й гвардейской  армии  с
севера  угрожали  перерезать  узкую  горловину  и  снова   замкнуть   кольцо
окружения.
   В свою очередь противник  стремился  расширить  горловину.  Сначала  он
попытался увеличить  ее  к  северу.  Там  разгорелись  ожесточенные  бои,  в
результате которых 1-я гвардейская  армия  сорвала  намерение  врага.  Тогда
немецко-фашистское командование направило свои усилия в  южном  направлении,
где  на  широком  фронте  оборонялся  18-й  гвардейский  стрелковый  корпус,
отрезанный от баз снабжения и сильно ослабленный в предыдущих боях.
   Его дивизии имели всего по  300-350  активных  штыков.  Почти  не  было
артиллерии. В 141-й стрелковой дивизии  имелось  всего  4  орудия,  в  226-й
стрелковой дивизии - 11 и  в  280-й  стрелковой  дивизии  -  7  орудий{201}.
Подоспевшие два полка 237-й стрелковой дивизии  67-го  стрелкового  корпуса,
ранее входившего в состав 38-й армии, прибыли после изнурительного  марша  и
также без артиллерии, отставшей в пути, а потому  и  они  не  могли  оказать
существенного влияния на положение 18-го гвардейского стрелкового корпуса. В
течение четырех дней он отражал непрерывные контратаки. Однако 11 апреля под
бешеным напором врага с запада, севера и востока он, а  также  действовавший
\334\ совместно с ним 67-й стрелковый корпус, вынуждены были начать отход на
юг, к Днестру.
   Командующий фронтом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков усмотрел в этом
угрозу. Он предполагал, что  противник  оттеснив  18-й  гвардейский  и  67-й
стрелковые корпуса, направит часть танков в район Станислава для продолжения
активных действий в междуречье Днестра и Прута.  В  связи  с  этим  генералу
Катукову было приказано  сосредоточить  севернее  Днестра  части  одного  из
танковых корпусов.
   Противник  не  замедлил  активизировать  боевые  действия  и  восточное
Станислава.  Тогда  Г.  К.  Жуков,  видя,  что   генералу   Катукову   будет
затруднительно справиться с управлением не только своей армией, но  и  тремя
стрелковыми корпусами - 18-м гвардейским, 67-м и ранее приданным 11-м, решил
направить в район междуречья штаб общевойсковой армии. Его выбор пал на 38-ю
армию, и он приказал мне к исходу 12 апреля "принять командование 11-м, 18-м
гвардейским  и  67-м  стрелковыми  корпусами  выяснить  обстановку  в   18-м
гвардейском  и  67-м  стрелковых  корпусах  и  принять  решительные  меры  к
наведению порядка в них"{202}.
   Действовать пришлось быстро. Немедленно был организован вспомогательный
пункт  управления  для  руководства  боевыми  действиями  30-го   и   101-го
стрелковых корпусов (107-й стрелковый  корпус  передавался  1-й  гвардейской
армии) севернее Днестра Разместили мы его в населенном пункте Борщов. А штаб
и полевое управление передислоцировали в Городенку, направив в  район  этого
города две стрелковые дивизии.
   Меры по усилению левого крыла фронта были приняты  своевременно  однако
обстановка здесь продолжала оставаться тревожной. В день, когда  я  принимал
11-й, 18-й  гвардейский  и  Ь7-и  стрелковые  корпуса,  два  последних  были
оттеснены противником за Днестр, причем гитлеровцы уже успели овладеть тремя
плацдармами на его южном берегу у Петрова,  Секерчина  и  Нижнего  и  начать
здесь сосредоточение сил.
   Стало очевидно, что целью  вражеского  контрудара  являлось  не  только
соединение  с  окруженной  группировкой,  но  и  ликвидация   Станиславского
выступа, восстановление утраченной связи с войсками, действующими в Румынии,
воссоздание непрерывного фронта. Поэтому Г. К. Жуков  принял  дополнительные
меры направленные на срыв вражеского плана.
   Полосу 38-й армии севернее Днестра  вместе  с  действовавшим  там  30-м
стрелковым корпусом он приказал передать  1-й  гвардейской  армии,  а  101-й
стрелковый корпус сосредоточить южнее реки в районе Городенки. Нашей 38-й  и
1-й  танковой  армиям  была  поставлена   задача   ликвидировать   плацдармы
противника у Петрова и Нижнего, и к исходу 19 апреля закончить \335 - карта;
336\ сосредоточение и развертывание войск на направлении Станислава с  целью
овладения этим городом.
   Для  обеспечения  согласованных   действий   наших   войск   в   районе
Станиславского выступа командующий фронтом приказал:
   "1. Армии (1-й танковой.-Я. М.) самостоятельной полосы  и  разгранлиний
не устанавливать.
   2. Главная задача 1  ТА,  как  армии  усиления,  -  обеспечить  жесткой
обороной станиславское направление в полосе между pp. Днестр и Прут.  Задачу
выполнять в тесном взаимодействии с  38-й  армией.  Старшим  начальником  на
Станиславском   направлении   является   командарм   38    генерал-полковник
Москаленко, с которым вам (т. е. командующему 1-й танковой армией. - К.  М.)
надлежит отработать все вопросы взаимодействия.
   3. 351 сд 11 ск временно оставить в составе 8 гв. мк"{203}.
   Так 38-я армия вновь получила  нелегкую  задачу.  Четырьмя  стрелковыми
корпусами ниже средней укомплектованности- 11-м, 18-м  гвардейским,  67-м  и
101-м - мы действовали в 185-километровой полосе. Причем половину ее занимал
левофланговый 11-й стрелковый корпус, имевший всего две стрелковые  дивизии,
а средняя артиллерийская плотность не превышала 2,4 орудия на 1 км фронта.
   Вообще артиллерийских средств усиления в армии было мало, да  и  те  не
все были сосредоточены за Днестром.  Например,  один  из  дивизионов  628-го
пушечного артиллерийского полка находился в районе Городенки, а  два  других
из-за капитального ремонта средств тяги  находились  -  один  в  Виннице,  а
другой  в  Каменец-Подольском.  Требовалось  также  срочно  доукомплектовать
дивизии 18-го гвардейского стрелкового корпуса, однако необходимое для  него
вооружение нам было  обещано  доставить  транспортной  авиацией  лишь  к  20
апреля.
   Недостаточно надежны были и коммуникации как 38-й, так и  1-й  танковой
армий. Они проходили через мостовые переправы у населенных пунктов  Залещики
и Устечко,  подвергавшиеся  постоянным  налетам  активизировавшейся  авиации
противника.
   Имеющимися  слабыми  силами  нам  не  удалось  ликвидировать  плацдармы
противника у  Петрова  и  Нижнего  ни  15,  ни  16  апреля.  Под  прикрытием
массированного   артиллерийско-минометного   огня   и   авиации    вражеское
командование продолжало интенсивно накапливать там войска, особенно в районе
Нижнего.
   В его замыслах плацдармы играли первостепенную роль. Оттуда враг мог по
кратчайшему направлению нанести удар на Городенку с целью рассечь фронт 38-й
армии на две части и выйти  к  нашим  переправам  через  Днестр,  тем  самым
изолировав нас от главных сил фронта и лишив коммуникаций,  по  которым  шло
все снабжение войск и  подходили  подкрепления.  Если  бы  \337\  противнику
удалось осуществить это намерение, то наши войска  в  Станиславском  выступе
были бы фактически окружены.
   Лучшим противодействием вражескому плану, конечно, было бы  наступление
и овладение Станиславом. Но ведь сосредоточение и развертывание своих  войск
мы могли осуществить только  к  исходу  19  апреля.  Поэтому  и  наступление
намечалось лишь на 21-22 апреля{204}.
   И  противник   упредил   нас.   Спеша   воспользоваться   благоприятной
обстановкой, он 17 апреля, как раз  в  тот  день,  который  принято  считать
окончанием Проскурово-Черновицкой операции, перешел в наступление. Первой, с
плацдарма в  районе  Нижнего  после  сильной  авиационной  и  артиллерийской
подготовки, нанесла удар 101-я легкая пехотная дивизия при поддержке 35-  40
танков 17-й танковой дивизии. Одновременно 2-й армейский  корпус  венгерской
армии активизировал  действия  южнее  Станислава.  Там,  как  отметила  наша
авиаразведка, группировка  противника  продолжала  увеличиваться.  Наращивал
силы враг и на направлении Нижнего, где, по данным разведки, в  течение  дня
выдвигались из района Бучач колонны автомашин с войсками и до 70 танков.
   В течение дня врагу удалось потеснить части 70-й гвардейской стрелковой
дивизии генерал-майора И. А. Гусева южнее Нижнего и расширить  плацдарм.  Но
ненамного, так как в район  плацдарма  подошли  две  Другие  дивизии  101-го
стрелкового корпуса - 161-я и 211-я под командованием генерал-майора  П.  В.
Тертышного  и  полковника   Г.   М.   Коченова,   а   также   истребительный
противотанковый   артиллерийский   полк.   Они   приостановили    дальнейшее
наступление противника.
   Хочу отдать  должное  солдатам,  командирам  и  политработникам  101-го
стрелкового корпуса во главе с  генерал-лейтенантом  А.  Л.  Бондаревым.  Не
случайно этот корпус и его командир считались лучшими в нашей армии и  слава
о них гремела на весь  фронт.  Красная  Армия  всегда  была  богата  умелыми
командирами, воспитывавшими в воинах стойкость, героизм,  самоотверженность,
взаимовыручку в бою. Они цементируют соединения, части, подразделения и сами
являются   образцом   в   выполнении   "воинского   долга.   Таким   был   и
генерал-лейтенант Андрей Леонтьевич Бондарев. Под его руководством корпус не
раз с честью выходил из труднейшего положения, одержал немало славных побед.
Так и теперь, 17 апреля, главные силы  корпуса  в  сложных  условиях,  когда
дорога была каждая минута, успешно  совершили  форсированный  марш,  вовремя
пришли на помощь 70-й гвардейской  стрелковой  дивизии  и  совместно  с  ней
остановили наступление врага.
   Но по-прежнему  внушала  опасения  интенсивность  сосредоточения  войск
противника. Резко возросла и активность его \338\ авиации на поле  боя  и  в
ближайшей оперативной глубине. Так, 17 апреля в районе  Нижнего  действовало
до 300 одних лишь бомбардировщиков врага.
   Из информации штаба фронта мне было известно, что нигде в его полосе  в
то время не велось боев, равных по масштабам и ожесточенности  тем,  которые
происходили у нас, на левом крыле. Более того, поскольку войска  60-й  армии
ликвидировали окруженный гарнизон противника в Тернополе, то вражеские атаки
с целью его  деблокирования  прекратились.  Поэтому  считалась  возможной  и
переброска ранее сосредоточенных там сил за Днестр для действий против  38-й
армии.
   В  связи  с  этим  я   запросил   у   командующего   фронтом   усиления
самоходно-артиллерийскими и истребительными противотанковыми артиллерийскими
полками. Одновременно решил утром следующего  дня,  до  того  как  противник
закончит сосредоточение войск, нанести контрудар силами  101-го  стрелкового
корпуса.
   II
   Этим ударом  и  начался  день  18  апреля.  На  этот  раз  мы  упредили
противника, который также  готовился  с  утра  возобновить  наступление.  Он
вынужден был временно перейти к обороне, и  лишь  во  второй  половине  дня,
введя в бой дополнительно части 1-й, 367-й пехотных, 6-й танковой дивизий  и
бригаду шестиствольных минометов, усилил активные  действия.  Рвался  вперед
враг  и   южнее   Станислава.   Там   венгерские   2-й   армейский   корпус,
горнострелковая бригада и 2-я танковая дивизия овладели  населенным  пунктом
Делятын.
   Всего 18 апреля перед фронтом армии противник  ввел  в  бой  свыше  200
танков{205}.
   Продолжая наращивать силы, он в следующие два дня медленно  продвигался
на юг и юго-восток. Атаки наземных войск поддерживала  авиация  группами  по
20-25 самолетов. А у населенного пункта Тлумач совершили налет  одновременно
до 100 самолетов противника.
   Особенно ожесточенные бои на обоих направлениях развернулись 20 апреля.
Противник наступал тремя группами танков, общее количество которых превышало
150. После многократных атак они прорвались на отдельных участках и овладели
рядом населенных пунктов. Врагу удалось  соединить  плацдармы  у  Петрова  и
Нижнего, однако ценой больших потерь.
   И мы понесли немалые потери в противотанковой артиллерии. Но на  каждое
наше подбитое орудие приходилось несколько выведенных из строя танков врага.
В тот день войска  38-й,  1-й  танковой  армий  и  наша  авиация  подбили  и
уничтожили \339\ 68 танков. Кроме того, противник потерял только убитыми  до
1000 солдат и офицеров{206}.
   Истребительные противотанковые  полки  сражались  умело  и  героически.
Высокие боевые качества продемонстрировали присланные Г. К. Жуковым  тяжелые
танки "ИС", вооруженные 122-мм пушкой, и самоходные  установки,  имевшие  на
вооружении 152-мм пушку. Оба полка немедленно по прибытии были мною  введены
в бой.
   Здесь я впервые наблюдал их в сражении. Они были менее маневренны,  чем
Т-34, но как великолепно действовали эти  мощные  боевые  машины!  Спокойно,
уверенно выведя танк из  укрытий,  экипажи  останавливали  их,  не  торопясь
прицеливались и производили выстрелы. После каждого выстрела  проверяли  его
результат и затем все так же спокойно, не спеша, уводили машины  в  укрытие.
Совершив маневр, они вновь появлялись, и все начиналось сначала.
   И в  этой  методичности  работы  машины,  в  спокойной  уверенности  ее
экипажа, который как бы священнодействовал на поле боя, было  столько  мощи,
неотвратимо несшей гибель врагу! Конечно, я знал, что "ИС"  действует  точно
по расчету. Но видя, что каждый выстрел  означал  подбитый  вражеский  танк,
штурмовое орудие или уничтоженную пушку, я не мог  не  восхищаться  отличной
выучкой славных экипажей наших могучих танков и самоходных орудий.
   Невольно вспомнился бой у Торчина в один из первых  дней  войны,  когда
1-я артиллерийская противотанковая  бригада,  которой  я  тогда  командовал,
отбивала атаку крупных сил фашистских танков. И в то тяжелое  время  выучка,
героизм и самоотверженность делали чудеса. Теперь же, думал я,  эти  высокие
качества советских воинов помножены на оснащенность новым, более совершенным
вооружением и накопленный в годы войны огромный опыт.
   С чувством великой благодарности думалось и о славных тружениках  тыла,
создававших во все возрастающем количестве  прекрасную  боевую  технику  для
Красной Армии, для разгрома врага. Вдохновляемые Коммунистической партией на
самоотверженный труд, они обеспечивали фронт всем необходимым для Победы.  И
мы, воины Советских Вооруженных Сил, могли ответить на эту заботу лишь одним
- разгромом врага.
   Так думали, такими мыслями жили все солдаты, офицеры и  генералы  нашей
армии. И в те дни, о  которых  здесь  рассказывается,  эти  помыслы,  приняв
вполне конкретные очертания, были направлены к единой для всех  нас  цели  -
отразить натиск отчаявшегося врага, нанести ему новое поражение. \340\
   Свыше половины из 68 подбитых и уничтоженных в боях  20  апреля  танков
противника было на счету у экипажей "ИС" и самоходных орудий.
   У нас же в тот день вышел из строя один танк.  Как  мне  доложили,  его
броня выдержала  более  20  прямых  попаданий  вражеских  снарядов.  Он  был
немедленно отбуксирован  в  тыл  и  в  течение  нескольких  дней,  пока  его
ремонтировали, на него приходили посмотреть восхищенные  солдаты  и  офицеры
наших ближайших  частей.  Даже  в  штабе  армии  оживленно  обсуждался  этот
незначительный эпизод. А так как возле  нашего  танка  оказался  и  один  из
подбитых фашистских "тигров", то, естественно,  здесь  же  со  знанием  дела
производилось сравнение. Оно было не в пользу вражеской танковой техники.
   Это, кстати, в один голос подтверждали и пленные танкисты. Один из них,
принадлежавший к батальону тяжелых танков "тигр", приданному  10-й  танковой
дивизии СС, поинтересовался:
   - Нельзя ли узнать, из какого оружия была с первого  попадания  пробита
лобовая броня моего танка?
   - Почему же нельзя? Можно, - ответил начальник разведывательного отдела
армии полковник С. И. Черных.
   И приказал конвоиру показать пленному наш танк "ИС".  Немецкий  танкист
дважды обошел вокруг машины, рассказывал потом конвоир, осмотрел вмятины  от
попаданий вражеских снарядов и,  сосчитав  их,  удивленно  покачал  головой.
Потом заглянул в дуло танковой пушки и тяжело вздохнул.  Когда  его  привели
обратно к полковнику Черных, пленный заявил:
   - Мы слышали, что у русских имеются тяжелые танки, но нас уверяли,  что
верхом совершенства является наш "тигр". Теперь же не знаю, что  и  сказать.
Ваш танк  обладает  многими  преимуществами  по  сравнению  с  нашим.  Перед
обладателями такого оружия можно только снять шапку.
   День  20  апреля  был  кульминацией  боев  с  противником,   пытавшимся
прорваться вдоль Днестра к Городенке. Понеся большие потери, враг не добился
успеха. На следующий день он вновь бросил в бой до 100 танков, но прорваться
так и не смог и лишь потерял 32 из них{207}.
   Последующие дни также не принесли  передышки.  Бои  продолжались,  хотя
теперь они носили разведывательный характер  с  обеих  сторон.  Кроме  того,
противник на отдельных участках все еще пытался прорвать  нашу  оборону,  но
слаженными действиями нашей  38-й  и  1-й  танковой  армий  все  атаки  были
отражены. Вместе с тем  данные  разведки,  показания  пленных  и  наблюдения
говорили о том, что противник не отказался от своего замысла,  а,  наоборот,
производил перегруппировку и  подтягивал  из  глубины  резервы,  готовясь  к
дальнейшим активным действиям, но уже на левом фланге армии. \341\
   Характер предстоящих действий вражеское командование усиленно  пыталось
скрыть и с этой целью предпринимало дезориентирующие меры.  Так,  в  течение
ночи на 22 апреля на правом фланге армии противник переправил на ю