стояло
ликвидацию попавшего в "мешок" врага сочетать  с  одновременной  подготовкой
новой наступательной операции.
 Характерная особенность момента состояла в том, что эти две задачи были
тесно связаны одна  с  другой,  взаимозависимы.  Чем  дальше  на  запад  мог
отодвинуться фронт в результате нашего наступления,  тем  меньше  надежд  на
спасение оставалось у окруженных. В то же время разгром 2-й  немецкой  армии
являлся одним из условий успеха дальнейших наступательных действий советских
войск. Особенно это относилось к  соединениям  40-й  армии,  находившимся  к
западу от окруженной группировки, как раз там,  где  противник  предпринимал
отчаянные попытки вырваться из кольца.
 Сложившаяся ситуация требовала  рассредоточить  усилия  армии  на  Двух
фактически противоположных направлениях  -  западном  и  восточном.  Поэтому
Военный  совет  армии,  собравшийся  в  один  из  последних   дней   января,
сосредоточил внимание на поисках путей для решения поставленной  перед  нами
задачи.  Его  участники,  не  жалуясь  на   трудности,   выражали   глубокое
удовлетворение и радость по поводу того, что нам предстояло участвовать  еще
в одной наступательной  операции.  Все  говорили  о  высоком  наступательном
порыве в частях и подразделениях.
 Это заседание ярко  отразило  огромный  энтузиазм,  величайший  подъем,
царившие в войсках армии. Вместе с  тем  на  нем  обсуждались  и  конкретные
вопросы, высказывались  разумные  и  полезные  предложения.  Многие  из  них
касались наиболее острой темы - относительно предстоявшего  поворота  фронта
армии на новое направление. Этого  потребовали  поставленные  нам  задачи  в
дальнейшей операции по овладению Белгородом и Харьковом.
 План  наступательной   операции,   получившей   условное   наименование
"Звезда", имел некоторые особенности. Своим названием \417\  он  был  обязан
тому,  что  намечал  концентрический   удар   на   Харьков   но   сходящимся
направлениям.
 Освобождение Харьковского промышленного района должны были  осуществить
армии центра и левого крыла Воронежского фронта - 40-я, 69-я (сформированная
в тот период на базе 18-го отдельного стрелкового корпуса) и  3-я  танковая.
Причем их фронт, вначале весьма широкий, охватывающий  обширную  территорию,
изрезанную глубокими оврагами и руслами рек, сужался по мере  приближения  к
городу. Все армии наносили удар с рубежа р.  Оскол.  Но  69-я  наступала  на
Харьков с северо-востока через Волчанск, 3-я  танковая  -  с  востока  через
Печенеги, Чугуев, Люботин и частью сил (обходом)  с  юго-запада,  40-я  -  с
северо-запада и запада.
 А для того чтобы нанести такой удар, 40-я армия и должна была в  начале
февраля  повернуть  фронт  наступления  с   северного   и   северо-западного
направлений на юго-западное. Далее ей предстояло обойти оборонительный рубеж
противника на Северном Донце. Только после этого она могла выйти к  Харькову
с северо-запада и запада, с тем чтобы оттуда штурмовать город.
 В связи с этим следует вновь подчеркнуть, что 40-я армия играла  важную
роль в зимних операциях Воронежского фронта. Отчасти  это  объяснялось  тем,
что она располагалась в  центре  оперативного  построения  фронта.  Поэтому,
например, в Острогожско-Россошанской операции левого крыла фронта именно  ей
было "с  руки"  осуществлять  совместно  с  3-й  танковой  армией  окружение
противостоящей  группировки  и  одновременно  правым  флангом   обеспечивать
отражение возможного контрудара противника со стороны Воронежа.  По  той  же
причине и при проведении  Воронежско-Касторненской  наступательной  операции
правого крыла фронта участие 40-й армии в окружении и разгроме 2-й  немецкой
армии носило решающий характер.
 Легко  представить,  что  такая   напряженность   накладывала   большую
ответственность в первую очередь на меня  как  командующего  армией,  на  ее
Военный  совет  и  штаб.  И  могу  с  гордостью  сказать:  мы  справились  с
поставленными задачами, причем в немалой  степени  потому,  что  все  звенья
армейского  руководства   четко   взаимодействовали,   своей   деятельностью
дополняли друг друга.
 Не могу отказать себе в удовольствии еще раз  вспомнить  добрым  словом
членов Военного совета армии К. В. Крайнюкова и И. С. Грушецкого, начальника
штаба З. З. Рогозного, начальника политотдела полковника П. В. Севастьянова,
командующих родов войск, которые проявили себя  с  самой  лучшей  стороны  в
период     наступательных     операций      -      Острогожско-Россошанской,
Воронежско-Касторненской, Белгородско-Харьковской. Высокие личные качества и
боевой опыт, накопленный за полтора года войны и умело применяемый в боях  с
врагом, были вкладом каждого из них в успешное выполнение поставленных армии
задач. \418\
 О себе скажу тоже.
 Начиная с битвы под Москвой, мне почти все время  пришлось  командовать
войсками в наступлении. Исключение составлял лишь  период  с  конца  мая  до
середины июля - примерно полтора  месяца,-  когда  возглавляемая  мною  38-я
армия с тяжелыми боями отступала сначала к р. Оскол, затем через всю большую
излучину Дона. До того я участвовал в  нескольких  наступательных  операциях
Юго-Западного фронта. Те из них, которые проводились в начале  1942  г.,  не
дали  решительных  результатов.   Последняя   же   -   майская   Харьковская
наступательная  операция   вообще   окончилась   катастрофически   для   сил
Юго-Западного фронта. Под Сталинградом возглавляемые мной 1-я танковая и 1-я
гвардейская армии своими  наступательными  действиями  совместно  с  другими
армиями спутали карты врага, сорвали его планы, однако тогда  это  также  но
привело к решительному разгрому противостоявших войск.
 Незавершенные или неудачные наступательные операции, конечно,  оставили
горький след в душе тех, кто в них участвовал. Но также очевидно,  что  этих
людей, в числе которых был и я, не могла не обогатить немалым  опытом  такая
серия наступательных операций, проведенных  в  разных  условиях,  различными
силами и с неодинаковыми задачами. Что  касается  меня,  то  впервые  широко
применить накопленный опыт организации и ведения наступательной операции мне
довелось лишь в январе 1943 г., во время  боевых  действий  по  окружению  и
уничтожению острогожско-россошанской и воронежско-касторненской  группировок
противника. И они стали первыми операциями, в ходе которых  были  не  только
успешно выполнены задачи, поставленные Ставкой и  фронтом,  но  и  полностью
реализованы  мои  собственные  оперативные  решения,  принятые  в  интересах
достижения намеченных целей. Иначе говоря, опыт стал богаче и,  кроме  того,
он прошел суровую проверку. И многое  из  того,  что  еще  недавно  казалось
неясным, таящим опасности, теперь становилось привычным делом.
 В ходе подготовки к наступлению на Харьков так обстояло, в частности, с
перегруппировкой и перенацеливанием армии на это направление. Командование и
штабы соединений успешно осуществили поворот оси наступления на 90-120o. Они
сделали  это  в  чрезвычайно  сложных  условиях,  оставив  у  себя  в   тылу
окруженную, яростно  пытающуюся  прорваться  на  запад  крупную  группировку
противника.
 V
 К концу января в состав 40-й армии входили восемь  стрелковых  дивизий,
танковый корпус,  стрелковая  бригада  и  части  усиления,  Пять  дивизий  -
100,183,  305,309-я  и  340-я   были   переключены   на   подготовку   новой
наступательной операции. \419\
 В результате  лишь  часть  сил  армии  (107,  303-я,  25-я  гвардейская
стрелковые  дивизии,  129-я  стрелковая  бригада  и  4-й  танковый   корпус)
продолжала действия по ликвидации окруженной  группировки.  Поэтому  процесс
этот затянулся. Правда, окруженного противника громили и другие армии. Но их
войска  находились  к  востоку  от  неприятеля.  Соединения  же  40-й  армии
действовали в районе западнее Горшечного, где гитлеровцы предпринимали самые
отчаянные попытки прорваться на запад.
 Там сосредоточилось наибольшее число окруженных войск, действовавших  в
составе трех групп.
 Об одной из них  уже  упоминалось.  То  был  гарнизон  Старого  Оскола,
превративший  этот  город  в  мощный  узел   сопротивления.   Поскольку   он
предназначался для сковывания  войск  нашей  армии,  то  сюда  были  стянуты
крупные силы пехоты и артиллерии. Даже после  того  как  этот  гарнизон  был
разгромлен 107-й стрелковой  дивизией  полковника  П.  М.  Бежко  и  потерял
большую часть своего  личного  состава,  число  уцелевших,  взятых  в  плен,
достигало почти 2 тыс. человек.
 Еще более многочисленной была группировка противника, которая  пыталась
из  района  Горшечного  прорваться  на  запад.  Впрочем,   она   значительно
уменьшилась под ударами 25-й гвардейской и 303-й стрелковых дивизий.
 Таким образом, окруженному врагу ни  в  том,  ни  в  другом  случае  не
удалось   осуществить   свои   намерения.    Однако    затяжка    ликвидации
воронежско-касторненской группировки противника привела к тому, что 107-я  и
25-я гвардейская стрелковые дивизии (последняя  была  сменена  частями  38-й
армии) лишь 5- 6 февраля получили  возможность  присоединиться  к  остальным
силам армии, наступавшим уже на харьковском направлении.
 4-й танковый корпус смог сделать это еще  позднее  -8  февраля.  П  вот
почему.
 В ночь на 2 февраля одна из групп противника прорвала внутренний  фронт
окружения  и  устремилась  на  запад,  в  направлении   населенного   пункта
Богатыреве.  Именно  в  этом  районе  сосредоточивалась  для   движения   на
белгородское направление 102-я  танковая  бригада  4-го  танкового  корпуса.
Встретив противника огнем и  нанеся  ему  тяжелый  урон,  она  отразила  его
попытки прорваться дальше на запад.
 Затаившись и выждав до следующей ночи, противник  пошел  другим  путем,
надеясь прорваться там. В ночной мгле он приблизился к Ястребовке. Но  здесь
его ждало еще большее  разочарование.  В  районе  этого  населенного  пункта
сосредоточивались 45-я и 64-я танковые бригады.  Обнаружив  врага,  танкисты
открыли по нему огонь из пушек и пулеметов.
 Нужно  пояснить,  что  на  Ястребовку  фашисты  двигались   несколькими
плотными  колоннами.  Встретив  отпор,  они,  вероятно,  \420\  решили,  что
натолкнулись на тыловую часть и что им удастся прорваться, подавив ее  своей
численностью. Поэтому они и но лезли вперед орущей,  обезумевшей  от  ярости
массой. Но на их пути непреодолимой стеной стояли танкисты. Они вели  огонь,
теперь уже шквальный, до тех пор,  пока  не  рассеялись  вражеские  колонны.
Утром за околицей Ястребовки были подобраны и захоронены тысячи  окоченевших
трупов фашистских солдат и офицеров.
 Но и на этом не кончились попытки врага прорваться из окружения на этом
участке. Его атаки следовали одна за другой в течение  следующих  нескольких
дней. Но они привели лишь к гибели еще многих тысяч окруженных.
 Так 4-й танковый  корпус  оказался  связанным  в  боях  под  Горшечным.
Поэтому он и не смог  выполнить  поставленную  ему  задачу  в  начавшемся  3
февраля наступлении главных сил 40-й армии в юго-западном направлении. А как
нужен был нам в те дни танковый корпус для броска вперед и  развития  успеха
стрелковых дивизий!
 Пришлось создать небольшой сводный танковый отряд. В его  состав  вошли
116-я танковая бригада и три отдельных танковых полка.
 Сводный отряд, которым командовал мой заместитель  по  бронетанковым  и
механизированным войскам полковник В. Г. Романов, сыграл существенную роль в
операции. Но, конечно, заменить танковый корпус он не мог.
 69-я и 3-я танковая армии начали Харьковскую наступательную операцию  2
февраля. Сутки спустя, в 9  часов  утра,  как  уже  упоминалось,  перешли  в
наступление в юго-западном направлении и главные силы 40-й армии.  Они  были
построены вновь в два  эшелона.  Впереди  наступала  ударная  группировка  в
составе 309, 340, 305-й и  100-й  стрелковых  дивизий.  Им  была  поставлена
задача продвинуться к  исходу  третьего  дня  на  70  км  и  достичь  рубежа
Гнездиловка - Казачье - Шеино - Купино. За ними  двигался  второй  эшелон  -
183-я стрелковая дивизия и сводный танковый отряд.
 Наступление развивалось успешно. Враг оказывал  упорное  сопротивление.
Приспосабливая  к  обороне  населенные  пункты,  подрывая  мосты  и  лед  на
переправах, минируя  и  разрушая  дороги,  он  делал  все  возможное,  чтобы
задержать  натиск  советских   войск.   Пожалуй,   ему   помогали   в   этом
продолжавшиеся метели с большими снежными заносами, сильные морозы.  К  тому
же  ограниченное  число  дорог  увеличивало  для  наступающих  трудности   в
маневрировании и в своевременном обеспечении всем необходимым  для  жизни  и
боя. Несмотря на все это, наши дивизии,  ломая  сопротивление,  продвигались
вперед, и даже быстрее, чем намечалось по плану операции. \421\
 Больший  успех  сопутствовал  правофланговым  дивизиям,  которым   была
отведена важнейшая роль. Ведь именно им предстояло в дальнейшем  наступлении
на Харьков обойти этот город с запада. Особенно успешно продвигалась одна из
них - 309-я. Ее командир генерал-майор М. И. Меньшиков отлично понимал  роль
своей дивизии в предстоящем освобождении Харькова и до  предела  использовал
санный транспорт для стремительного  продвижения  вперед.  В  результате  за
четыре дня наступления  дивизия  генерала  Меньшикова  не  только  выполнила
ближайшую задачу, но и продвинулась на 20 км западнее заданного  ей  рубежа.
Уже 6 февраля она преодолела Северный  Донец,  овладела  крупным  населенным
пунктом и станцией Гостищево,  расположенной  на  железной  дороге  Курск  -
Харьков в 18-20 км севернее Белгорода.
 Быстро продвигалась вперед и 340-я стрелковая дивизия генерал-майора С.
С. Мартиросяна. Она содействовала также ускорению наступления  левофланговых
100-й и 305-й стрелковых дивизий на корочапском направлении.  Там  противник
силами пехоты, поддержанной артиллерией  и  авиацией,  стремился  остановить
продвижение наших войск,  превратив  г.  Короча  в  сильный  опорный  пункт.
Осуществить это ему не удалось, так  как  340-я  стрелковая  дивизия  обошла
город севернее, а 100-я под командованием генерал-майора Ф. И. Перхоровича -
южнее. В результате двустороннего охвата, грозившего  окружением,  противник
\422\ поспешно отступил в направлении Шебекино, Волчанок.  305-я  стрелковая
дивизия полковника  И.  А.  Даниловича,  наступавшая  с  фронта,  7  февраля
освободила г. Корочу.
 Однако  важнейшие  события,  связанные  с  освобождением  Белгорода   и
Харькова, происходили на правом фланге 40-й армии, где  осуществлялся  обход
вражеской группировки.
 Еще 4 февраля, как только в полосе наступления 309-й стрелковой дивизии
обозначился успех, с целью его развития я  направил  туда  сводный  танковый
отряд. Вслед за  этим  и  183-й  стрелковой  дивизии  генерал-майора  А.  С.
Костицына, находившейся  во  втором  эшелоне,  было  приказано  продвигаться
вперед за правым флангом 309-й и быть в  постоянной  готовности  развить  ее
успех во взаимодействии со сводным танковым отрядом.
 В решении развить успех дивизии генерала Меньшикова имелся определенный
риск. Ведь правый фланг армии был открыт, и на десятки километров  к  северу
советских войск не было. Только далеко в тылу, в районе Горшечного и Старого
Оскола, тогда еще шли ожесточенные бои  по  ликвидации  остатков  окруженной
группировки врага. Однако в данной обстановке иного решения быть  не  могло,
ибо, во-первых, враг после  ударов  последних  недель  не  располагал  здесь
крупными силами  и,  во-вторых,  стало  ясно,  что  именно  в  полосе  309-й
стрелковой дивизии решался успех всей операции.
 Командование 40-й армии предприняло  ряд  мер  по  обеспечению  правого
фланга армии, где  наступление  получило  наибольший  успех,  артиллерией  и
авиацией.  Туда  же  направлялись  по  мере  высвобождения  107-я   и   25-я
гвардейская стрелковые дивизии и, наконец, 4-й танковый корпус.
 Все эти соединения  и  части  составили  сильную  ударную  группировку,
которую мы нацелили на освобождение Белгорода  и  дальнейшее  наступление  в
обход Харькова. В ее составе было пять стрелковых дивизий,  все  танки  40-й
армии и значительная  часть  артиллерийских  средств  усиления.  И  уже  6-7
февраля, хотя тогда эта ударная группировка была еще не в полном составе, на
правом фланге армии был достигнут новый успех.
 После освобождения  Гостищево  наиболее  целесообразным  представлялось
наступать на Белгород с трех  сторон.  Соответственно  этому  решению  309-я
стрелковая дивизия получила приказ  продвигаться  к  городу  вдоль  железной
дороги, т. е. с севера, 340-я - с востока. Одновременно была введена  в  бой
183-я стрелковая дивизия с задачей  наступать  с  северо-запада  и  отрезать
вражескому гарнизону пути отхода из Белгорода на запад и юго-запад.
 Дальше события развертывались стремительно. 8 февраля в 5  часов  183-я
стрелковая  дивизия  с  частью  сил  танкового  отряда  полковника  Романова
овладела  западной  частью  Белгорода  и  \423\  оседлала   все   дороги   к
северо-западу, западу и югу от  него.  Тогда  же  309-я  стрелковая  дивизия
совместно со 192-й танковой бригадой заняла его северные, восточные и  южные
окраины. Вслед  за  тем  наши  части  начали  планомерно  очищать  город  от
захватчиков. А в это время 340-я стрелковая дивизия уничтожала противника на
восточных подступах к Белгороду.
 Сломив отчаянное сопротивление  врага,  войска  40-й  армии  к  утру  9
февраля освободили Белгород. В боях за город  они  уничтожили  полностью  до
двух полков противника, захватив свыше тысячи пленных. Вырваться  из  города
удалось не более чем батальону немецкой пехоты с танками и обозом, но  и  он
был разгромлен в  районе  железнодорожной  станции  Болховец  частями  183-й
стрелковой дивизии.
 VI
 Впереди был Харьков. Вторая столица Украины подобно магниту притягивала
к себе наши  войска.  И  этот  порыв  не  могли  сдержать  ни  сопротивление
противника, ни продолжавшая свирепствовать пурга.
 Лично меня с Харьковом связывало многое. В  этом  городе  мне  довелось
побывать еще в юношеские  годы.  Уже  тогда  меня,  крестьянского  паренька,
Харьков поразил строгой красотой улиц и площадей,  кипучей  жизнью  крупного
индустриального и культурного центра. Там в  начале  20-х  годов  я  окончил
объединенную школу  красных  командиров  и  получил  первичное  командирское
звание. Приезжая в Харьков и позднее,  каждый  раз  примечал  в  нем  новые,
необычайно красившие его черты. То был бурный рост, охвативший тогда, в годы
предвоенных пятилеток, все города страны,
 Потом  пришла  война.  Осенью  1941  г.   в   Харьков,   в   управление
Юго-Западного фронта, прибывали многие из тех, кто  вырвался  из  окружения.
Тогда я впервые увидел этот город в военном обличье. По улицам шли войска, в
составе которых было много харьковчан. Они отправлялись на  фронт.  Туда  же
двигались колонны новеньких боевых машин. Их тоже посылал на врага  Харьков,
обративший  всю  свою  индустриальную  силу  на  обеспечение  Красной  Армии
вооружением и военной техникой.
 И наконец, зимой и весной 1942 г., когда Харьков  был  уже  в  руках  у
фашистских  захватчиков,  я  совсем  близко  подходил  к   нему   во   время
наступательных операций 38-й армии. Увы, у войск Юго-Западного фронта  тогда
не хватило сил освободить город, а их майское наступление привело к  большой
неудаче. С тех пор фронт отодвинулся на многие сотни километров к востоку. И
каким далеким казался Харьков в дни обороны Сталинграда! \424\
 Но теперь вот он, перед нами. Мы вернулись,  чтобы  освободить  его  из
плена, очистить от коричневой чумы.
 Чем  ближе  подходили  наши  дивизии  к  Харькову,   тем   ожесточеннее
сопротивлялись эсэсовские дивизии. Особенно  возросла  активность  вражеской
авиации, наносившая массированные удары по дорогам и населенным пунктам.
 Под одну из таких бомбежек попал  заместитель  начальника  Генерального
штаба генерал-майор В. Д. Иванов и был тяжело  ранен.  Он  прибыл