тр" - с другой.  Поэтому  немецко-фашистское
командование и намеревалось, как явствует из приведенных документов, ударами
6-й полевой армии на север и соединений 2-й полевой армии из  района  Мозыря
на юг отрезать 5-ю армию от Днепра и уничтожить.
 Сначала, пока еще 5-я армия продолжала  вести  бои  на  линии  железной
дороги Коростень - Киев, немецкие самолеты, наносившие удары  по  ее  тылам,
пытались разбомбить и обороняемые нами мосты. Но бригада каждый раз  успешно
отбивала воздушные атаки.
 В этом артиллеристам как нельзя лучше пригодились  навыки  стрельбы  по
самолетам, приобретенные в непрерывных боях, в которых бригада участвовала с
первого дня войны. Зенитные орудия, \64\ не подводившие нас и в  схватках  с
танками врага, естественно, не менее успешно были использованы  в  борьбе  с
его авиацией. Ни одному вражескому самолету так и не удалось сбросить  бомбы
на обороняемые бригадой мосты.
 В середине августа атаки противника против нас приобрели иной характер.
Целью их теперь являлся захват мостов, с тем чтобы отрезать 5-й армии путь к
отходу и, конечно, обеспечить наступающим немецко-фашистским войскам удобные
переправы.  Осуществить  эти   задачи   фашистское   командование   пыталось
посредством высадки воздушных десантов на берегах Припяти и Днепра, но  и  в
этом   успеха   не   достигло.    Все    сброшенные    здесь    диверсионные
воздушно-десантные группы были уничтожены бригадой.
 Так продолжалось почти целый месяц.  Все  это  время  бригада  занимала
огневые позиции в два эшелона.  Первый  из  них  располагался  у  припятских
мостов возле Довляды, ст. Янов и  м.  Чернобыль,  второй  -  у  днепровских,
вблизи населенных пунктов Нов. Иолча и  Лукоеды.  Штаб  бригады  организовал
широкую  систему  связи  и  оповещения.  Ежедневно  на   всех   направлениях
действовали  наши  разведывательные  группы.  Они  внимательно  следили   за
действиями противника, и  благодаря  этому  бригада  всегда  была  готова  к
отражению его атак.
 Когда же в ночь на 19 августа 5-я армия начала  отходить  на  восточный
берег Днепра, то на штаб  бригады  были  возложены  контроль  и  обеспечение
движения войск через переправы.
 Мосты через Припять мы и после этого продолжали  оборонять  более  трех
суток. Только 23 августа во второй  половине  дня  к  м.  Чернобыль  подошел
арьергард армии. Но вслед за ним появились танки  и  мотопехота  противника.
Они, судя по всему, хотели с ходу прорвать нашу оборону, но эта  попытка  не
увенчалась успехом. Действуя вместе с арьергардом армии, мы общими  усилиями
отразили первые атаки. Тогда гитлеровцы начали спешно подтягивать свои  силы
из глубины. Этой передышкой воспользовался арьергард, который тут же  отошел
под прикрытием огня наших дивизионов  на  левый  берег  Припяти.  Заняв  там
оборону, он теперь в свою очередь прикрыл бригаду,  начавшую  переправляться
на противоположный берег реки.
 Противник  довольно  быстро  обнаружил  это  и   попытался   немедленно
завладеть переправой. Расчет врага состоял в том, что мы  не  взорвем  мост,
пока не достигнем левого берега. И вот на бешеной скорости на мост ворвались
два  немецких  танка  в  сопровождении  нескольких  мотоциклистов.  За  ними
ринулись другие...
 Признаюсь, мне очень хотелось наказать фашистов  за  наглость.  И  могу
сказать  с  уверенностью,  такое  желание  испытывали  все  наши  воины,  не
спускавшие глаз с моста. Но ведь мы действительно могли  его  взорвать  лишь
после того, как с него сойдет \65\ последняя советская  машина  с  людьми  и
вооружением. Успеем ли? Дело решали метры, отделявшие ее от переднего  танка
врага, секунды...
 Наконец-то наших на мосту уже нет. Пора! Вслед  за  командой  раздается
оглушительный взрыв, и через несколько секунд все, что осталось от  моста  и
находившихся на нем фашистских танков и мотопехоты, скрылось под водой.
 Такая же судьба постигла мосты у Довляд и Янова, но  лишь  после  того,
как по ним прошли партизаны. Их переправу на западный берег мы  обеспечивали
по ночам. Оттуда отряды народных мстителей уходили в Припятские леса,  чтобы
там, в тылу врага, наносить удары по ненавистным захватчикам.
 Три  дня  отражал  первый  эшелон  бригады  яростные  вражеские  атаки,
удерживая свои позиции на левом берегу Припяти. И  только  после  того,  как
отряды немецких автоматчиков все же форсировали реку и стали обходить нас  с
флангов, ему было приказано отойти и совместно  со  вторым  эшелоном  занять
оборону у насоленных пунктов. Нов. Иолча и Лукоеды на Днепре. Здесь -  снова
атаки врага, причем еще более ожесточенные. Натиск фашистов  не  прекращался
ни днем, ни ночью. С каждым часом нарастала угроза захвата  мостов  войсками
неприятеля.
 Выполняя приказ командования, бригада еще раз, теперь  уже  на  Днепре,
проводила арьергард 5-й армии и последней ушла на восточный  берег,  взорвав
за собой днепровские мосты.
 Горько было у нас на  душе.  Еще  бы!  В  первые  дни  после  нападения
фашистов мы были убеждены в  том,  что  не  сегодня-завтра  отбросим  их  за
пределы Советской страны. Потом надеялись, что дальше старой границы  их  не
пустим. Разве приходило в голову  кому-нибудь  из  нас,  что  фашисты  будут
угрожать Киеву!
 Трудно было решиться на это. Но могли ли мы поступить  иначе?  Конечно,
нет. Ведь мы выполняли приказ. Да и не только в этом дело. Взрывая за  собой
мосты, мы не просто действовали согласно приказу. Каждый наш  воин  понимал,
что выполняет волю тех, кто, прежде чем принять решение, взвесил  все  за  и
против. И сами мы сердцем, умом понимали: главное сейчас -  преградить  путь
врагу, задержать его во что бы то ни стало.
 ...Позади остался Днепр. Могучий и величавый, он, как всегда,  спокойно
катил свои воды. И в эту невыразимо трудную минуту вместе с тревожной мыслью
о судьбе Отчизны не покидала нас вера в грядущую победу. Не потому ли, глядя
на обезображенные взрывом мосты, бойцы вздыхали: вернемся -  придется  самим
же и восстанавливать.
 И единственный вопрос, который  тогда  задавали  нам,  командирам,  был
такой: когда кончится отступление, скоро ли начнем наступать? Что  могли  мы
ответить, если сами знали лишь об обстановке в полосе 5-й армии и - в  общих
чертах - о действиях войск \66\  фронта?  И  все  же  отвечали.  Ибо  твердо
вершит: пройдут месяцы, и мы  разгромим  врага,  вернемся  сюда,  к  родному
Днепру.
 Вспоминая эти давно минувшие дни, я часто спрашиваю себя,  случайно  ли
1-я артиллерийская противотанковая бригада неизменно  оказывалась  тогда  на
самых угрожаемых направлениях. Нет, не  случайно.  Здесь  мне  прежде  всего
хочется еще раз отдать  должное  командующему  5-й  армией  генералу  М.  И.
Потапову, его военному таланту. Не сомневаюсь, что он еще во время  боев  за
г. Малин предвидел неизбежность отхода наших войск за Днепр и, не поддаваясь
унынию и тем более отчаянию, спокойно  и  планомерно  заботился  о  создании
необходимых условий на этот случай. А так как  одним  из  таких  условий,  и
притом  весьма  важным,  было  обеспечение  путей  отхода  и  в  особенности
переправ, то их оборону он  заблаговременно  и  поручил  1-й  артиллерийской
противотанковой бригаде.
 Читатель помнит, конечно,  что  5-я  армия  находилась  на  направлении
главного удара группы  армий  "Юг".  Если  же  к  этому  добавить,  что  1-я
артиллерийская противотанковая бригада, как явствует из рассказанного  выше,
неизменно оказывалась там, где была наибольшая угроза, то  станет  очевидно:
кто-то усиленно заботился о том, чтобы она оказывалась в самом "пекле".
 Заботился об этом командующий армией. Так было под Владимир-Волынским и
Луцком, под Клеваныо и Ровно, под Новоград-Волынским и Коростенем.
 Генерал-майор Потапов с  первого  дня  войны  видел  в  противотанковых
войсках грозную огневую силу. Что касается 1-й бригады, то, как  он  считал,
эффективность ее применения состояла не только в успешной борьбе с  танками.
Потапов не раз говорил мне, что высоко оценивает также  способность  бригады
становиться как бы мобилизующим центром, вокруг которого  концентрируются  и
вновь вступают  в  бой  вышедшие  из  борьбы  в  результате  больших  потерь
артиллерийские части и отдельные группы. Сам  он  объяснял  эту  способность
тем, что противотанковая бригада, к тому же еще и моторизованная, по  своему
составу, вооружению и оснащению являлась, по его мнению, одной  из  наиболее
устойчивых  форм  организации  артиллерии  для  борьбы   с   таким   сильным
противником, каким была немецко-фашистская армия.
 Наконец, на первых порах в составе 5-й армии была всего лишь одна такая
бригада. Этим и объяснялось то, что Потапов ни при каких обстоятельствах  не
дробил ее и никому не переподчинял. Он  взял  на  себя  лично  заботу  о  ее
использовании и, зорко следя  за  боевыми  действиями  бригады,  никогда  не
забывал перебросить ее в определенный момент, часто  заблаговременно,  туда,
где она была ему всего нужнее.
 Так было и в конце августа, когда командующий армией  приказал  бригаде
форсированным маршем выступить в  направлении  Чернигова.  Уже  на  марше  я
получил первый приказ, которым \67\ бригаде ставилась задача занять  оборону
на рубеже Халявин  -  Гудка  и  совместно  с  15-м  стрелковым  корпусом  не
допустить прорыва противника с севера в  направлении  Чернигова.  Нам  также
предписывалось прикрыть зенитными батареями мост и  переправы  на  р.  Десне
южнее города.
 Положение на фронте 15-го стрелкового корпуса севернее  Чернигова  было
чрезвычайно тяжелым. Исполняющий обязанности командира корпуса полковник  М.
И. Бланк, знакомя  меня  с  обстановкой,  назвал  ее  угрожающей.  И  он  не
преувеличивал. Противник превосходящими силами при поддержке танков оказывал
большое давление с фронта.  Одновременно  немецкая  260-я  пехотная  дивизия
форсировала р. Десну на правом фланге корпуса и захватила плацдарм в  районе
Вибли.
 Рассказав  обо  всем  этом,  полковник  Бланк  показал  мне  телеграмму
начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза  Б.  М.  Шапошникова,
адресованную  командующему  Юго-Западным  фронтом.  В  ней  говорилось:   "С
захватом  противником  Вибли  создается  явная  угроза  Чернигову  и   стыку
фронта... Чернигов должен быть удержан за нами во что бы то ни стало".
 - Как видите,- говорил полковник Бланк,- приказ прошел все инстанции  -
осталось немногое: выполнить его. Но какими силами? В ротах  всего  лишь  по
20-30  активных  штыков,  боеприпасы  на  исходе...-  Он  глубоко  вздохнул,
улыбнулся.- Но приказ есть приказ, выполнять его теперь нам с вами.
 Это была моя последняя встреча с М. И. Бланком.
 1 сентября на правом фланге корпуса с новой силой  разгорелись  бои,  в
ходе которых его  части  упорно  пытались  выбить  260-то  пехотную  дивизию
противника с плацдарма в районе Вибли, но успеха не имели.  На  другой  день
генерал Потапов, выполняя приказ командующего войсками фронта,  приказал  М.
И. Бланку любой ценой отбросить противника за Десну.  Войска  корпуса  вновь
вступили в схватку с врагом. Полковник Бланк лично повел  в  атаку  до  двух
батальонов 62-й стрелковой дивизии. В бою близ д. Пески 2  сентября  он  был
смертельно ранен.
 Плацдарм противника  у  населенного  пункта  Вибли  так  и  не  удалось
ликвидировать, несмотря на максимальные усилия, приложенные нашими войсками.
Однако и фашисты, изо всех сил стремившиеся расширить плацдарм, не  добились
цели.
 Геройски сражались части 135-й стрелковой дивизии. Только при отражении
двух атак они уничтожили около 2 тыс. солдат и офицеров противника.  Большие
потери понесли фашисты и  на  участке  497-го  стрелкового  полка,  где  они
предпринимали такие же отчаянные атаки.
 В ходе одной из них  около  200  гитлеровцев  просочились  между  двумя
батальонами. Находившийся невдалеке  старший  политрук  Кругляков,  временно
исполнявший должность комиссара полка, не растерялся. Переброшенная  по  его
распоряжению \68\ зенитная пулеметная установка встретила атакующих огнем  в
упор я буквально скосила их всех до одного{25}.
 Пока шли бои на плацдарме, возникла угроза и в районе Салтыкова Девица.
Там противник, преследуя отступавшие части 21-й армии  Центрального  фронта,
начал переправлять через  Десну  четыре  пехотные  дивизии,  нацеленные  для
нанесения удара с северо-востока по тылу 5-й  армии.  Одновременно  началось
стремительное продвижение  98-й  пехотной  дивизии  немцев  с  Окуниновского
плацдарма на северо-восток, а 262-й пехотной  дивизии  -  на  Моровск.  Этим
самым противник окончательно разорвал стык 5-й и 37-й армий.
 Над главными силами 5-й армии нависла угроза окружения. Необходимо было
немедленно отвести их за Десну и за счет сокращения фронта  и  высвобождения
резервов  улучшить  оперативное  положение  армии.  Угроза  окружения   была
настолько реальна, что командарм 5 вынужден был просить командующего фронтом
разрешить отвод 31-го стрелкового корпуса за Десну. Но было  разрешено  лишь
несколько  выпрямить  линию  фронта  корпуса,  а  такая  мера   не   вносила
существенной перемены в положение армии.
 В этой обстановке генерал  Потапов  3  сентября  приказал  мне  принять
командование 15-м стрелковым корпусом,  а  бригаду  сдать  командиру  712-го
артиллерийского полка полковнику А. П. Еременко.
 III
 Разыскав штаб корпуса, я познакомился  с  комиссаром  корпуса  полковым
комиссаром М. П. Быстровым, начальником штаба подполковником М. Г. Банным  и
офицерами оперативного отдела. Здесь мне доложили, что дивизии корпуса - 45,
62 и 135-я - совместно с остатками 9-го  механизированного  (без  танков)  и
1-го воздушно-десантного (до 300 человек) корпусов вели в этот момент бои на
рубеже Вибли - Пески - Березанка - Халявин - Рябцы.
 - Очень велики потери в людях, боевой технике и автотранспорте,-  хмуро
добавил начальник штаба корпуса.-  Поэтому  трудно  сказать,  долго  ли  еще
удастся сдерживать натиск противника, непрерывно вводящего в бой  все  новые
силы.
 Действительно, обстановка как в полосе 15-го стрелкового корпуса, так и
на фронте армии складывалась явно не в  нашу  пользу.  С  севера  из  района
Гомель, Клинцы  наносили  удар  на  Чернигов,  Прилуки  силы  2-й  армии,  а
восточное нее действовали на юг танковые дивизии Гудериана из состава группы
армий "Центр". Мы же  могли  противопоставить  им  лишь  ослабленные  части,
обескровленные в непрерывных неравных боях.
 Но и в таких невероятно трудных условиях советские воины  сделали  все,
что было в человеческих силах. \69\
 4 и 5 сентября бои  на  позициях  корпуса  носили  крайне  ожесточенный
характер и не прекращались ни днем, ни ночью.  135-я  стрелковая  дивизия  с
трудом отбивала атаки превосходящих сил противника в районе Горбово,  Вибли,
Пески. 62-я и 45-я стрелковые дивизии, остатки 9-го механизированного и 1-го
воздушно-десантного  корпусов  под  натиском  фашистских  танков  и   пехоты
медленно, с боями отходили на юг, к Чернигову.
 6 сентября обстановка вновь резко ухудшилась. Фашистское  командование,
овладевшее к тому времени плацдармом на Десне, с целью окружения  войск  5-й
армии нанесло удар из района Салтыкова  Девица  в  западном  направлении  по
тылам 15-го стрелкового корпуса.
 На Десну противник вышел и на левом фланге  5-й  армии.  Там,  развивая
стремительное наступление из района  Сорокошичи,  Окувиново  на  восток,  он
захватил населенные пункты Смолино, Максим, Моровск. Одновременно он  бросил
не менее двух пехотных дивизий вдоль западного берега Десны на Чернигов.  Их
удар пришелся по тылам соединений 31-го и 15-го стрелковых корпусов, которые
вели бои на рубеже, проходившем  от  разъезда  Муравейка,  через  Подгорное,
Бобровица, Коты, Жукотки, Любечь, оттуда на юг по восточному  берегу  Днепра
до  населенных  пунктов  Васильева  Гута,  Ковпита,  Андреевка  и  далее  по
восточному берегу Десны.
 Угроза окружения стала очевидной. Ее усиливало то обстоятельство, что в
тылу наших  войск  была  Десна,  не  проходимая  вброд.  Противнику  же  это
облегчало выполнение задачи по \70\ окружению и уничтожению  войск  15-го  и
31-го стрелковых корпусов.
 Следовательно, обстановка требовала немедленно, пока была хоть какая-то
возможность воспользоваться  переправами,  отвести  оба  корпуса  за  Десну.
Вместо этого командующий  войсками  фронта  приказал  предпринять  еще  одну
отчаянную попытку отбросить врага и с этой целью нанести ряд контрударов  по
наступавшему на флангах противнику.
 Приказ 15-му стрелковому корпусу о переходе в наступление  был  получен
мной в момент, когда наши войска под ударами  превосходящих  сил  противника
вынуждены были отходить. Согласно этому  приказу  135-й  стрелковой  дивизии
совместно с подразделениями 244-го стрелкового полка, насчитывавшими 100-150
человек, а также батальоном 204-й  воздушно-десантной  бригады  и  отдельным
разведывательным  батальоном  62-й  стрелковой  дивизии  (до  100   человек)
ставилась задача отбросить противника,  восстановить  прежнее  положение  на
правом фланге 5-й армии и выйти на р. Десна.
 На левом фланге армии аналогичная задача была поставлена войскам  31-го
стрелкового корпуса.
 В сложившейся обстановке этот приказ не был выполнен  из-за  отсутствия
сил. Он привел лишь к задержке на сутки 15-го и 31-го стрелковых корпусов на
прежних рубежах, а это поставило нас в крайне тяжелое положение.
 Противник тем временем стремительно наступал с  востока  на  Количевку,
стремясь обойти Чернигов с юга.  Одновременно  он  нанес  удар  на  Чернигов
силами пехотных дивизий, наступавших, как я уже  упоминал,  с  Окуниновского
плацдарма вдоль западного берега Десны. Во второй половине  дня  8  сентября
его основные силы вышли в район Количевка, а наступавшие с  запада  овладели
населенным пунктом Шестовицы и тем самым отрезали  нам  пути  отхода  за  р.
Десна.
 Так основная часть сил 15-го (45-я и 62-я стрелковые дивизии)  и  31-го
стрелковых корпусов, находившаяся в районе Чернигова и к юго-западу от него,
попала в окружение. В этой обстановке  было,  наконец,  получено  разрешение
отойти с наступлением темноты за Десну, Оно  запоздало  ровно  на  сутки,  и
теперь нам предстояло не отходить, а дорогой ценой пробиваться из окружения.
 Я вкратце объяснил командирам создавшееся положение и сообщил  им  свое
решение: 45-й и 62-й дивизиям во что  бы  то  ни  стало  прорвать  вражеское
кольцо и форсировать Десну.
 Только отчаянная смелость бойцов и командиров 15-го стрелкового корпуса
спасла нас тогда от разгрома. Многие  из  них  пали  в  завязавшейся  вскоре
неравной схватке. Был ранен командир 45-й стрелковой  дивизии  генерал-майор
Г. И. Шерстюк. В  тяжелом  ночном  бою  обе  дивизии  потеряли  часть  своей
артиллерии  и  транспорта,  и  все  же  небольшими  группами  на   подручных
переправочных \71\ средствах и вплавь они  добрались  до  восточного  берега
Десны.  Не  легче  было  в  ту  ночь  и  135-й   стрелковой   дивизии,   1-й
артиллерийской противотанковой бригаде и остаткам 1-го воздушно-десантного и
9-го механизированного корпусов, не попавшим в  кольцо  войск  противника  и
находившимся  к  югу  от  Чернигова  на  восточном  берегу  Десны.  Им  была
поставлена задача обеспечивать выход из  окружения  дивизий  15-го  и  31-го
стрелковых корпусов. И они с честью выполнили ее, приняв  на  себя  основной
удар, который наносился противником с севера и северо-востока.
 Вырвавшись 10 сентября из окружения ценою больших  потерь  и  продолжая
отбиваться от наседавших превосходящих сил противника, 5-я армия отходила  в
юго-восточном направлении. Ее ослабленные  войска  не  могли  зацепиться  на
каком-либо новом рубеже еще и потому, что  им  все  время  угрожали  обходом
флангов и окружением две сильные вражеские группировки. Одна из  них  -  2-я
танковая группа - наступала на правом фланге в направлении  Нежина,  Прилук,
Пирятина, а другая - 2-я армия - на  левом  фланге  в  направлении  Кобыжча,
Згуровка, Яготин.
 Части 15-го стрелкового корпу